Программа вооружений на 2012-2020 гг. будет увеличена с 13 трлн рублей до 20. Это заявление, сделанное в Фарнборо первым заместителем министра обороны Владимиром Поповкиным, подводит первый этап борьбы военных за огромное, почти в три раза, увеличение расходов на закупку военной техники и вооружений. Нет сомнений, что они не остановятся на достигнутом.

На первично выделенные 13 трлн рублей врио начальника вооружений Минобороны Олег Фролов собирался «обеспечить развитие» только РСВН, ВВС и ПВО. Для спасения всех Вооруженных сил он месяц назад затребовал 36 трлн. И дал понять, что торг здесь неуместен. Тогда с ним не согласился министр обороны. Выступая в Думе, Сердюков утверждал, что программа просчитана прежде всего в самом Минобороны и ее реально выполнить в пределах отведенных лимитов. И вот «просчитанная программа» пересчитана.

Дополнительные 7 трлн, исходя из расчетов того же Фролова, погоды не меняют. Даже при 28 трлн за бортом оставались бы ВМФ, Космические войска и отчасти Сухопутные войска. Иначе говоря, все, что меньше 36 триллионов, - это полумеры, которые приведут лишь к перекосу в структуре Вооруженных сил и негативно скажутся на качестве войск. Протянутая рука Генштаба остается в прежнем положении.

Все это меньше всего говорит о системном, просчитанном во времени подходе к обновлению Российской армии. При делении бюджетных триллионов победу одерживают отдельные лобби ВПК, отдельные компании, отдельные частные лица, но никогда еще в новейшей истории ее не одерживала национальная оборона в целом.

Я обращаюсь к москвичам, жителям ближайшего Подмосковья и ко всем людям, у которых есть легкие.

Сейчас мы стоим лагерем на месте вырубки Химкинского леса (на нашем сайте вы можете посмотреть схему проезда). Нам очень нужна ваша помощь! Химкинский лес - первый на пути уничтожения лесозащитного пояса Москвы. Совершенно понятно, что наши власти не остановятся до тех пор, пока вообще не лишат нас легких.

Сейчас у нас появился реальный шанс остановить этот беспредел собственными силами - силами гражданского населения. Нам жить в этой стране, нам здесь растить детей, и именно наша задача - остановить вырубку леса. Давайте начнем с Химкинского леса. Если мы его отстоим, то остальные леса трогать не будут - испугаются этого прецедента.

Нам очень нужна ваша помощь. Приходите, пожалуйста, в наш лагерь. Если здесь нас соберется две тысячи человек, то ось трассы повернет в обход леса и больше не будут застраиваться никакие леса.

ВИДЕООБРАЩЕНИЕ

Грани-ТВ: Оборона Химкинского леса

В пятницу МК опубликовал статью Вадима Речкалова, в которой тот прямо обвинил адвокатов Сергея Магнитского в том, что они «дали» ему умереть – поскольку не настояли на том, чтобы он подписал все ту ложь, что требовали от него следователи, как условие освобождения из изолятора предварительного заключения.

Цинизм автора МК просто невыносим. Он считает, что со стороны Сергея было глупо достойно вести себя, будучи заключенным бандитами в следственный изолятор. МК полагает, что Сергей поступил глупо, не дав им унизить себя, не отказавшись от своих показаний против коррумпированных чиновников МВД и не дав лживых показаний против невинных людей, чтобы спасти себя.

Автор МК утверждает, что адвокаты Сергея были плохими адвокатами, поскольку не посоветовали ему поступить таким образом.

Как низко пал человек, который оправдывает зло и коррупцию и называет дураками тех, кто пытается им противостоять!

С каких пор адвокат считается плохим, если он не смог остановить своего клиента, имеющего мужество бороться с этим злом, и если этот адвокат не уговорил клиента оклеветать невиновных?

Статья в МК - попытка опошлить все качества, которые делают Сергея настоящим человеком и героем. По мысли автора, было бы предпочтительнее, чтобы российские адвокаты просто воспринимали коррупцию и правовой нигилизм как данность, с которой не нужно бороться, и соответствующим образом консультировали своих клиентов. В защиту адвокатов Сергея я хочу сказать, что они говорили ему о том, как он мог бы себя спасти и прекратить истязания в изоляторе. Они многократно говорили, что ему надо только перестать давать показания против сотрудников правоохранительных органов и согласиться с тем, что они от него хотят, - и тогда ему будет полегче.

Я не знаю, были ли с их стороны прямые советы Сергею оговорить кого-то, чтобы спасти себя, но я достаточно хорошо знаю его адвокатов и знаю, что они говорили ему, как он мог бы сохранить свою жизнь.

Сергей напрочь отказался лгать и отказываться от своих показаний против преступников в погонах.

Сергей отказался оговаривать других, приписывая им преступления, которых они не совершали. Адвокат Сергея сказал мне, что он говорил Сергею, что чем больше он будет обвинять сотрудников МВД в коррупции, тем хуже будет для него, - но "это был Магнитский!"

Все сказано этой последней фразой. Это был Сергей Магнитский. Он отказался давать ложные показания против невинных людей, хотя и понимал, что эти люди находились вне страны и были в безопасности.

Сергей отказался поступиться своей совестью, нравственными убеждениями и верой в закон.

Все мы, кто вынужденно оказался за границей, предпочли бы, чтобы он подписал все что угодно, лишь бы он остался жив. Но Сергей не пошел на сделку с совестью. Он не хотел стать участником коррупции, которую он презирал. Он верил, что со злом бороться можно и должно.

И это то, что порицает МК?! Где их человечность? Где их чувство приличия? Какого будущего хотят редактор газеты и автор статьи для России? Такого, где государством управляют преступники? Где невинных людей арестовывают ни за что и те вынужденно дают ложные показания, обвиняя невинных в совершении мнимых преступлений? Где адвокаты подговаривают нас к таким действиям друг против друга? Чтобы в Россию вернулись ужасы прошлого?

У меня просто нет слов. Моему негодованию нет предела. Мы дошли до того, что белое пытаются представить черным, а честность названа глупостью.

СТЫДНО! ПУСТЬ ВАМ БУДЕТ СТЫДНО!

Почти 20 лет назад автор этих строк был одним из организаторов Научного фонда Сороса - 150-миллионного проекта, призванного сохранить российский научный потенциал, находившийся тогда на грани исчезновения. Помочь ученым пережить "шоковую терапию" было нашей краткосрочной задачей. В дальней перспективе, понимая, что государство рано или поздно вновь начнет поддерживать науку, мы ставили целью заменить советскую практику централизованного финансирования западной грантовой системой, в которой деньги распределяются самими учеными на конкурсной основе, а бюджеты научных проектов контролируются их непосредственными руководителями.

Почитав на днях челобитную российских ученых президенту Медведеву, в которой они призывают положить конец вопиюще неэффективной и коррумпированной системе государственного финансирования и сохранить Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ), возникший, кстати, как следствие соросовской программы, я вынужден признать, что деньги Сороса были потрачены впустую: в российской науке все вернулось на круги своя, и нынешняя система ее организации ничуть не лучше советской.

Есть, конечно, разница в нюансах. В советское время чиновники из Госкомитета по науке и технике, Отдела науки ЦК КПСС и номенклатурные академики из Президиума АН СССР контролировали бюджетные потоки в чисто идеологических целях. Личное благополучие этих людей - квартиры, пайки и дачи, устройство детей в вузы и поездки за границу - обеспечивалось государством. У них не было побудительных причин воровать бюджетные средства. Сегодня же персональное благополучие касты государственных распределителей возникает напрямую из отъема части распределяемых денег - через откаты, посреднические и сервисные фирмы и бартерный обмен с участниками параллельных секторов новой командной экономики, которую построил Путин.

Для непосредственных производителей научного продукта - руководителей научных групп и коллективов - разницы между советской системой и нынешней мало: и в том и в другом случае их труд оценивается, поддерживается и вознаграждается не по существу, а по тому, в какой мере он удовлетворяет экономические потребности номенклатурной касты и ее отдельных представителей. Надежды подписавших письмо Медведеву, что "наверху" их услышат, несбыточны: требование открытого и честного распределения государственных средств угрожает основам благополучия не только научной бюрократии, но и всей системы, в том числе и ближайшего окружения самого адресата, а потому такое требование является по сути политическим и подрывным. Если организаторы письма будут настаивать, устраивать публичные кампании и "качать права", то их, по советскому опыту, ждут гонения и судьба диссидентов.

Не меньшее разочарование ждет и тех, кто обольстился обещаниями государственной поддержки инновационных проектов - перевода научных идей и разработок в прикладную сферу. Разговоры о том, что проекты типа Сколкова смогут воспроизвести американские технологические прорывы, символом которых стала Силиконовая долина, напоминают басню про мартышку и очки. Суть американских инкубаторов технологий не в том, чтобы собрать в одном месте много талантов и создать им бытовые условия, а в том, чтобы эти таланты, организуя стартовые предприятия на базе своих открытий, видели впереди возможность персонально преуспеть и разбогатеть. Для этого, во первых, необходима культура венчурного капитализма - свободных и защищенных от бюрократии инвесторов, готовых вкладывать деньги в рискованные проекты с перспективой дальнейших циклов капитализации. Никакая Силиконовая долина не состоялась бы без Уолл-Стрита. Вторая главная составляющая американских инкубаторов инноваций - непробиваемая защита интеллектуальной собственности патентной системой, обеспеченной эффективным правовым государством. Главное в любом венчурном проекте - уверенность изобретателя и инвестора в защищенности в случае успеха. В стране, где сажают Ходорковского и убивают Магнитского, об этом не может быть и речи.

Поэтому мой совет российским талантам, раздумывающим, не предоставить ли свои мозги и энергию в руки кремлевских мартышек, примеряющих американские очки: молодые люди, не делайте глупостей! Если у вас действительно есть что предложить науке и человечеству, собирайте чемоданы и езжайте туда, где у вас все получится.

15 июля исполнился год со дня трагической гибели Натальи Эстемировой. Пикеты и гражданские акции ее памяти прошли в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, Грозном. «Мы так и не научились за этот год жить без Наташи» , - сказала Татьяна Локшина на вечере ее памяти в «Мемориале». Люди помнят Наташу - красивую и стройную, деятельную и решительную, внимательную и приветливую. Ее помнит большое количество людей, потому что очень широк круг тех, кому она помогала, с кем работала, с кем общалась, кому рассказывала о Чечне.

Так совпало, что именно год назад состоялась презентация документального труда Станислава Дмитриевского о военных преступлениях в Чечне. В Независимом пресс-центре собрались люди, объединенные неравнодушием к теме войны в Чечне. Через несколько часов после презентации, обнадежившей возможностью огласки и раскрытия правды о Чечне, а значит и остановки всего этого кошмара, нас оглушила весть об исчезновении, а затем и гибели Натальи Эстемировой.

Несколько дней спустя я возвращалась в Грозный из села, где проходили похороны Наташи, на машине следователей, которые приезжали опросить родственников. Они любезно согласились подвезти меня до города. Пока мы ехали, я много раз задавала им один и тот же неудобный вопрос: как вы думаете, будет ли это убийство раскрыто? Конечно же будет, говорили мне поначалу они, за дело взялась такая мощная бригада. "А если окажется, что кто-то из высоких лиц в этом замешан?" - продолжала спрашивать я. Ну что ж, отвечали они, разве высокопоставленных лиц не сажают, приказ расследовать дело с самого верха поступил... Так за время пути они почти было обнадежили меня, но, уже подъезжая, я попросила у одного из них телефон и разрешение звонить и интересоваться ходом расследования. Молодой человек телефон мне дал, однако сказал при этом доверительным тоном: "Вы ведь понимаете, что я смогу говорить только то, что мне разрешат говорить".

Мои иллюзии в одно мгновение рассеялись. Надежда на то, что убийство Наташи будет расследовано, вмиг показалась наивной.

(Дальше...)

Даже в такой цивилизованной стране, как Германия, законом запрещена нацистская символика и за рассказы о том, каким хорошим парнем был Гитлер, вполне можно получить тюремный срок.

Я считаю, что нацистская и коммунистическая идеология должны быть запрещены. Должна быть запрещена коммунистическая партия, на счету которой столько чудовищных преступлений против человечности. И пропаганду этих идей тоже следует запретить, так же как пропаганду ваххабизма.

Конечно, это недемократично. Но демократическое общество для самозащиты вынуждено идти на нарушение собственных базовых принципов.

Приведу вам конкретный пример. Недавно я летел из Мюнхена в Москву, и передо мной в очереди на паспортный контроль стояла женщина в мусульманской одежде, в которой были только прорези для глаз. Я думал, офицер на паспортном контроле попросит ее показать лицо. Но нет: он посмотрел на женщину и вернул ей паспорт. Это, конечно, безобразие. Дочь даже сказала мне, чтобы я не садился с этой женщиной в самолет.

Итак, я ничего не имею против наличия 282-й статьи, но толковать ее при желании можно так и сяк - как в советское время по статье об антисоветской агитации сажали за рассказанный анекдот. Любую статью при желании можно толковать как угодно, что показал суд над Ерофеевым и Самодуровым. Ведь судить надо было истцов - это они разжигают ненависть.

Если бы я сказал этим святошам, которые бесновались у суда, что я атеист, они могли меня обвинить в оскорблении их религиозных чувств. Я думал, что на фоне протестов суду стыдно будет выносить обвинительный приговор... Среди лиц, призывавших к наказанию организаторов выставки (пусть и к мягкому), был и протоиерей Владимир Вигилянский, которого я знаю с его детских лет. Он воспитывался в приличной светской семье, был бойким журналистом "Огонька", а потом, став священником, сделался вдруг таким нетерпимым, как это свойственно неофитам. Если такой суд возможен, значит, мы просто живем в средние века.

У России согласно международным обязательствам есть обязанность преследовать возбуждение ненависти по расовому и религиозному признакам. Как именно его преследовать, насколько строго – ни Конституция, ни международный нормы соответствующие не устанавливают.

Я считаю, что какое-то наказание за возбуждение ненависти должно быть, но оно необязательно должно быть строгим. Оно должно быть мягким и становиться реально серьезным, только когда речь идет о подстрекательстве к преступлению. Это моя точка зрения, и это вытекает из 4-й статьи Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации; правда, она очень по-разному толкуется разными людьми, и нет общепринятого понимания.

На мой взгляд, сажать за высказывания необходимо только тогда, когда эти высказывания являются реальным подстрекательством к преступлению. К примеру, человек выходит на площадь и пытается науськать толпу на кого-то. Даже если ему это в конце концов не удалось по не зависящим от него причинам, но угроза была реальной – это подстрекательство к преступлению. Он подстрекал, у него была попытка совершения преступления. Серьезное дело, можно в таком случае и присесть. Но это уже должно следствие разбираться, была попытка или нет.

В Америке с ее знаменитой Первой поправкой к Конституции, гарантирующей свободу слова, считается тем не менее, что если некий призыв создает прямую и непосредственную угрозу, то человек, высказавший этот призыв, сядет. Если призвал кто-то: «Пойдите, побейте этих», - и люди пошли и, допустим, не дошли, полиция их остановила, но если бы дошли, то поубивали бы кого-то, – это прямая непосредственная угроза, и подстрекатель прекраснейшим образом сядет как соучастник начатого, но не законченного преступления.

Отменить 282-ю статью Уголовного кодекса невозможно, потому что в кодексе где-то должна быть статья, наказывающая за то, о чем я говорил выше. Конечно, это может быть оформлено иначе, не обязательно это должна быть отдельно выделенная статья. Тут возможны разные подходы.

Можем попытаться вынести это в Административный кодекс, это такая самая либеральная мера, на мой взгляд. Такой вариант в принципе рассматривался.

У нас есть статья о дискриминации, которая, правда, довольно неудачно сформулирована, но, допустим, она была бы сформулирована удачно. Тогда можно говорить о том, что подстрекательство к дискриминации на почве ненависти тоже является дискриминацией. Если такое подстрекательство криминализировать как таковое в качестве какого-то пункта этой статьи, это могло бы в общем-то заменить 282-ю. Заодно, кстати, это изменило бы главный упор ее применения. Скажем, чиновник, который позволяет себе нести чего не положено про какие-то этнические меньшинства, попадал бы под это и скорее всего просто не толкал бы таких речей.

Но пока я не вижу возможности так сделать. Просто взять и вынуть статью из кодекса – это невозможное дело. Потому что находящийся в ней состав должен где-то частично остаться. Кстати то же относится и к 280-й статье. Потому что сейчас подстрекательство напрямую относится к экстремистской деятельности, а когда у экстремистской деятельности такое непомерно широкое определение, то статья тоже становится совершенно резиновой. С другой стороны в списке этой самой экстремистской деятельности есть ведь и в самом деле опасные вещи, куда девать призывы к ним?

Поэтому просто так взять и удалить состав не получится. Нужно более комплексно задачу решать.

Оскорбление религиозных чувств может происходить по-разному: кто-то может прийти в церковь и, например, обливать иконы, не дай бог, крушить храм, лично оскорблять каких-то людей, которые в храме находятся. В этом случае необходимо человека привлекать к ответственности по 282-й статье, по которой Самодурова и Ерофеева признали виновными. Потому что привлечь к ответственности можно человека лишь в том случае, если был доказан прямой умысел при совершении этого преступления, то есть если человек понимает, что он делает, желает это совершить и действия его направлены именно на это. А в том случае, если это произведения искусства, то как можно заранее высчитать реакцию тех или иных людей, если с точки зрения и кураторов и художников все эти произведения никоим образом не имеют отношения к религии?

В судебном заседании мы неоднократно говорили о том, что, например, работа «Орден Ленина» - это произведение совершенно не о религии, а о советской власти, в этом произведении советская власть критикуется, а вовсе не религия. И потом, все, что касается произведений искусства, - это крайне субъективные оценочные суждения, одни понимают это так, другие эдак, а третьи совсем по-другому. В этом и есть смысл искусства - что каждый видит свое и знать заранее, как тот или иной человек отреагирует на произведение искусства, невозможно. Поэтому привлекать к ответственности людей за то, что они провели выставку, - это в современном мире, на мой взгляд, не укладывается ни в какие рамки: ни здравого смысл, ни тем более закона.

Если немного углубиться в юридические тонкости, то стоит заметить, что одно дело – оскорбление, другое дело – разжигание ненависти и вражды по принципу отношения к религии. Существуют разные случаи. Тот, который был у нас на выставке, не укладывается в уголовно наказуемое деяние и не может подпадать под признаки какого бы то ни было состава преступления.

На мой взгляд, в 282-й статье все достаточно ясно прописано. С юридической точки зрения там очень четко прописана объективная сторона преступления, четко прописано, что необходимо доказать, вражда между какими противоборствующими группами возникла, каким образом и кто был оскорблен. Все эти элементы объективной стороны преступления должны быть доказаны.

В данном случае они не были доказаны, потому что из приговора не следует, между какими двумя группами возникла вражда по признаку отношения к религии. Кто стал ненавидеть православие? Какие две религиозные группы после проведения этой выставки стали между собой противоборствовать? По признаку отношения к какой религии были оскорблены эти люди? Судья пишет то «по национальности», то про христианство, то про православие.

Возможно, чтобы была какая-то единообразная практика, необходимо постановление пленума Верховного суда, чтобы Верховный суд разъяснил, что с его точки зрения имеется в виду в этой статье, хотя для меня как юриста это понятно. Я полагаю, что привлекать к ответственности по этой статье за то, за что были привлечены Самодуров и Ерофеев, незаконно.

Нужна ли вообще 282-я статья? Так ведь она уже есть. И дело скорее в том, что любую статью нужно применять именно к тем людям, которые совершили преступление, а не просто так, как у нас все применяется: «Был бы человек, а статья найдется».

Спор этот так же стар, как наш демократический мир, на заре которого принимался этот закон. Тогда самые дальновидные предупреждали, что он амбивалентен, что в яму, которую роем другим, можем угодить сами. Тогда невозможно было представить, что этот закон будет применяться не против фашистов и коммунистов, а против демократов. Я и сама отведала этой 282-й статьи - меня обвиняли в разжигании ненависти между русскими и совками, между российской армией и чеченским народом.

В нормальной ситуации, когда в стране твердая, стабильная либеральная демократия, а враг бежит-бежит-бежит, для того чтобы добить врага, как было сделано в Германии, можно смело применять подобные статьи: тем, кто утверждает, что Холокоста не было и Гитлер был милым парнем, можно давать за это 4 года. Но это возможно только там, где эта статья не станет амбивалентной, где у власти не враги демократии.

Более того, молодые демократии, которые хотят отделаться от советской шелухи, должны применять законы о запрете советской символики - этот вопрос решен, там у власти стоят антисоветчики.

В нашей ситуации не может быть однозначного ответа. Разумеется, за человеконенавистнические взгляды, которые высказываются в печати, в газетах типа "Завтра", преследовать нельзя. Другое дело, что ни одно приличное издание не должно это печатать - пусть издают свои газеты, пусть делают свои каналы, люди будут знать, что это фашистской канал. Цивилизованные люди не должны иметь никакого с ними общения.

Другое дело - публичные выступления. Это не только вызов, это угроза для тех, к кому это относится. Как себя будут чувствовать евреи, если разрешить ходить с лозунгами "Евреев в крематорий"? Как себя будут чувствовать чеченцы, если разрешить ходить с лозунгам "Все чеченцы бандиты"? Как себя будут чувствовать нормальные граждане, если коммунисты ходят на выборы в этой стране? Они не будут себя чувствовать в безопасности.

Правильный путь - люстрация, запрет коммунистической и фашистской деятельности: в образовании они не участвуют, государством управлять не могут и в школах не преподают. А остальное можно позволить. Не надо сжигать "Майн кампф", произведения Маркса, Энгельса и Ленина. Пусть любители покупают это в специальных лавочках, киосках экстремистской литературы.

Это равносильно запрету порнографии - ее нельзя запрещать, но нельзя выставлять на всеобщее обозрение. В принципе коммунистическая и фашистская деятельность преступная. А вот сажать в тюрьму за статьи, за мнения, конечно, нельзя. Достаточно запретить публичный выход на площадь, не допускать участия в выборах, применять люстрацию.

Но сегодня этот вопрос не может быть решен, потому что у власти не либералы. Сейчас либералам надо скрестить руки и защищать своих. Тесака я защищать не буду - пусть сидит до морковкина заговенья.

Если когда-нибудь у нас будет демократия, следует запомнить, что сажать за слово нельзя. Можно просто оградить от этого граждан, как это сделали в свое время немцы при денацификации. Но к нашему государству неприменимы никакие рецепты. В нашем государстве с самого начала нужно было знать, что нельзя принимать репрессивные статьи по поводу мнений. Мы не одержали тогда решительную полноценную победу, у нас не было сил. Теперь надо найти золотую середину - защищать исключительно своих. Если кто-то хочет заняться таким идиотизмом, как защита фашистов, которые требовали, чтобы Россия была для русских, - я не присоединюсь к этой кампании.

То есть сейчас - вооруженный нейтралитет. Государство не наше, власть не наша, тюрьмы не наши, и сажаем туда не мы. У власти враги демократии, и все, что они делают, не может быть ко благу. Даже если они одной рукой сажают фашистов - другой они утверждают этот фашизм, завоевывая Грузию, преследуя журналистов. Поэтому, как говорится у Бабеля, "холоднокровней, Маня".

Я сознательный сторонник сохранения 282-й статьи Уголовного кодекса. Я считаю, что в России существует реальная угроза русского нацизма, фашизма. Это глубоко законспирированное подполье, они готовы стать новыми большевиками и в какой-то момент дестабилизации с оружием в руках прийти к власти. Как показывают исторические примеры, в России это совсем несложно сделать. Совсем небольшая группа людей, готовых стрелять и убивать, идеологически преданных своему делу, может это сделать.

Других статей для наказания преступлений фашистов в Уголовном кодексе недостаточно. Такая статья должна там быть. Юридических проблем здесь нет никаких. Совершенно ясно, кто экстремист, кто не экстремист. Экстремист – это человек, который с оружием в руках, путем насилия хочет добиваться своих политических целей. Совершенно ясно, что ни «Солидарность», ни «Левый фронт», ни даже лимоновцы не используют насилие для своих политических целей.

Есть здесь практическая проблема, и ее надо решать. Дело не в 282-й статье, а в том, чтобы перестали преследовать политическую оппозицию. Не будет 282-й статьи, так вон они уже закон о ФСБ принимают. Будет другой способ винтить политическую оппозицию.

А в такие споры, какой случился в суде по делу Ерофеева и Самодурова, государство не должно вмешиваться. Спор возможен, и он будет продолжаться. Спор непримиримый, но интересный между православными и художниками. Дискуссия должна быть: ведь границы искусства – вещь не очень определенная, и они должны постепенно устанавливаться именно в таком споре, обсуждении. Но государство не должно вмешиваться. Это должна быть общественная дискуссия не в рамках судебных заседаний и прокуратура не должна вставать ни на одну из спорящих сторон.

Я считаю, что не надо наказывать по этой статье за слово. За исключением случаев призывов к насилию, призывов взяться за оружие. Но не думаю, что надо сажать. Необходимо преследовать в уголовном порядке: делать предупреждения, штрафовать, давать условные наказания, но не давать сроки.

Если мы будем одну статью отменять, вторую – все равно все будет продолжаться, дело не в статьях. Надо власть менять. Необходимо, чтобы было демократическое государство, надо чтобы другие люди пришли к власти, тогда все устаканится. И 282-я статья будет работать по тому направлению, по которому должна работать.

А при этой власти, сколько ни меняй статьи, все равно все будет оставаться то же самое.

Кампания в защиту Мохнаткина длится с момента его осуждения. Мы проводили митинг в июне на Триумфальной площади, в Петербурге в поддержку Мохнаткина организовывала акцию «Оборона». Позавчера также прошел митинг в Петербурге, вчера – снова в Москве.

На месте Сергея действительно мог оказаться каждый. Он в общем-то сидит за всех нас, за это мы ему должны быть благодарны. То есть это солидарность не абстрактная, а вполне конкретная. Но дело не только в этом. Дело в том, что при его осуждении вопиющим образом был нарушен закон. В жалобе, направленной в Мосгорсуд, указаны конкретные нарушения, которые имели место.

Например, чего стоит тот факт, что суд не рассмотрел в судебном заседании, а стало быть, не мог вообще рассматривать как доказательство видеозапись оперативника, который был участником конфликта, в результате которого пострадал один из милиционеров, но тем не менее положил ее в основание приговора. В деле нет оригинала постановления о выемке документов из медицинского учреждения, которые свидетельствовали бы о действительном ущербе здоровью того милиционера, о котором идет речь в этом деле.

Совершенно очевидно пристрастно подходил суд к допросу свидетелей. Полностью суд доверял, как водится, показаниям милиционеров и абсолютно отвергал показания всех остальных.

То есть безотносительно к тому, что там конкретно произошло, в этом автозаке, то, что суд неправедный, что это дело заказное и неправосудное, – абсолютно очевидно.

И мы в общем виноваты перед Сергеем Мохнаткиным, потому что он оказался скромным человеком, не требовал к себе внимания, а в результате получилось так, что один адвокат ушел, другой ушел и Сергей остался без адвоката. Это наша общая вина перед ним, что он оказался в ответственный момент без надлежащей поддержки. И наша задача теперь – не допустить ослабления кампании в его поддержку, а наоборот, усиливать ее к моменту рассмотрения кассации Московским городским судом (примерно в конце июля).

Наши усилия не будут бесполезны, если они будут достаточно мощными, массовыми, охватят не только Москву, но и другие города. Решение суда по делу Ерофеева и Самодурова о назначении штрафа - наказания хоть и абсурдного, но не связанного с лишением свободы - конечно, связано с мощной общественной кампанией, которая была в их поддержку.

И если мы будем настойчивы, если мы будем энергичны в поддержке Сергея Мохнаткина, я думаю, мы сможем добиться, чтобы суд кассационной инстанции отменил неправосудный приговор и если не полностью его оправдал, то хотя бы выпустил его из тюрьмы. А дальше уже можно разбираться в Европейском суде по правам человека и где угодно.

Дорогие друзья, спасибо всем, кто прислал отклики в поддержку Алексея Пичугина на интервью с его бывшим коллегой по банку "МЕНАТЕП" Константином Шабельницким. Сегодня от Алексея пришло письмо со словами благодарности.

"Всем хочу сказать самое искреннее, самое сердечное спасибо! Это так дорого – поддержка, понимание, сопереживание!.. Низкий всем поклон и наилучшие пожелания!

Алексей Пичугин, 02.07.10"

Сначала судья не могла найти ключ от большого зала суда. В обычном зале публике не хватало даже стоячих мест. Православные змейкой вились из зала в коридор и по лестнице. Людей было так же много, как на первом заседании. Поддержать обвиняемых пришли художники Диана Мачулина, Александр Сигутин, Илья Фальковский и Дмитрий Булыгин. Диана обнаружила среди православной молодежи своих бывших сокурсников из Суриковского.

Когда ключ нашелся, оказалось, что в большой зал все желающие тоже не вмещаются. Тогда прессу посадили на скамью подсудимых в клетку. Из-за решетки выглядывали Анастасия Сырова из "АртХроники", Анатолий Голубовский, главный редактор радиостанции "Культура", и другие журналисты. Всех снимало РЕН-ТВ.



(Дальше...)

За две недели до заседания по «Запретному искусству», на котором стороны наконец перешли к прениям, обвиняемые Ерофеев с Самодуровым организовали пресс-конференцию, в которой зачитали свои обращения к руководству РПЦ. Поводом для этого послужило выступление свидетеля - иеромонаха Никодима (Н.Г. Бекенев), который заявил, что с христианской точки зрения эта выставка — богохульство и кощунство. Также Никодим дал правовую оценку — сознательное оскорбление чувств верующих. Скандальность этой ситуации в том, что Никодим заявил, что это официальная позиция русской православной церкви.



(Дальше...)

13 июля в 19:00 на Чистых Прудах у памятника Грибоедову пройдет акция солидарности с Сергеем Мохнаткиным, рассмотрение кассационной жалобы которого состоится в конце июля. Сергей Мохнаткин осужден к двум с половиной годам лишения свободы за якобы нападение на сотрудников милиции 31 декабря 2010 года. Он проходил мимо Триумфальной площади и сделал замечание милиционерам, избивавшим пожилую женщину, за что и был препровожден в милицейский автобус. В настоящее время Сергей Мохнаткин находится в СИЗО .

Сергей Мохнаткин - первый и единственный осужденный по сфабрикованному делу участник акций по 31-м числам. Он - жертва беззакония власти, поставишей себе цель любой ценой не допустить реализации 31-й статьи Конституции. На его месте мог бы оказаться практически любой из нас. Мы считаем своим долгом сделать все возможное для поддержки Сергея Мохнаткина.

На акции будет проводиться сбор средств для Сергея Мохнаткина. Приглашаем вас принять участие в согласованном с властями мероприятии, организованном московской "Солидарностью" и ОГФ.
Лозунги акции: "Свободу Сергею Мохнаткину!", "Сегодня - Мохнаткин, завтра - любой из нас!"

Для тех, кто не знает: завтра, то есть 14 июля, на ликеро-водочной фабрике им. Культуры пройдет выставка Артема Лоскутова.
Сама выставка посвящена новосибирской «Монстрации»: фотографии, картины; а также готовящейся в Москве осенней художественной акции: будут представлены плакаты, которые организаторы шествия будут использовать на улицах столицы. Кроме того, часть выставочного зала будет отдана жизни вокруг новосибирских художников.
«Часть выставки будет посвящена тому контексту, в котором существует «Монстрация». С одной стороны – мы, которые кроме шествий устраиваем еще много чего. С другой – молодежный официоз, то есть такое «бедное», даже абсурдное современное искусство, которое с завистью смотрит на «Селигер» и пытается повторить его в локальном формате», - подсказывает Артем.
Все на борьбу с серостью! 14 июля 19.00 «Винзавод» галерея «ЖИР».
Группа «Бабушка после похорон» немного поЖЖот!

Поздравляю товарищей! Создана партия "Другая Россия". На учредительном съезде, в основном, присутствовали давние соратники Эдуарда Лимонова, но дверь в партию будет открыта для представителей всего спектра российской оппозиции, готовых противостоять монополии на власть представителей правящего режима.

В случае, если Минюст и ЦИК откажут в регистрации «Другой России», вновь созданная организация откажется подчиняться незаконному диктату государственных органов. Таким образом, наряду со Стратегией-31, откроется «второй фронт» гражданского сопротивления общества. Новая партия совместно с другими политическими, которым отказано в регистрации, окажет, в рамках закона, давление на власть.

Активисты Федерации автовладельцев России и нашего Движения в защиту Химкинского леса направили 12 июля совместное заявление в прокуратуру. Мы объединились и требуем провести расследование: кто и с какой целью срежиссировал транспортный коллапс на Ленинградском шоссе с 27 июня по 2 июля?

Высказывались различные версии. Но у нас есть своя - кому-то (а точнее - Министерству транспорта во главе с г-ном Левитиным) очень выгодно во что бы то ни стало пролоббировать строительство дублера Ленинградки - платной трассы Москва - Питер по заповедной дубраве Химкинского леса.

В пользу этой версии у нас есть следующие факты:

1. Внезапно возникший коллапс с перекрытием двух третей дорожного полотна Ленинградского шоссе по времени чудесным образом совпал с визитом в Россию совета директоров Европейского банка реконструкции и развития. Этот банк - возможный инвестор трассы, который все никак не решит: стоит ли ему участвовать в столь скандальном строительстве? Не попытались ли кошмаром на Ленинградке оказать на руководство банка психологическое давление?

2. Недавно было обнародовано независимое расследование Transparensy International по проекту трассы Москва - Санкт-Петербург. Международной организацией по борьбе с коррупцией выявлена явная коррупционная составляющая, связанная с интересами министра транспорта Левитина. Не отвлекается ли искусственным коллапсом внимание от заявления TI о коррупции и от экологически чистых вариантов прокладки трассы?

3. И наконец, недавнее заявление Сергея Иванова - мол, решим проблему пробок на Ленинградке - будем трассу строить, несмотря на протесты, и никакой лес тут не помеха - является еще одним серьезным аргументом в пользу нашей версии.

И дело тут не только в Химкинском лесе. Создается опасный прецедент, ведь в дальнейшем возможны подобные искусственно спровоцированные коллапсы на бесплатных дорогах. С целью принудить автомобилистов пользоваться платными.

Текст заявления

Говорю общие вещи, давным-давно известные в странах, где не было, как у нас, 75 лет тоталитаризма, и понятные цивилизованным русским тоже. Полагаю, что сегодняшний вердикт Таганского суда, признавшего вину Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева, – не только возмутительная, непонятная потачка мракобесам и явное нарушение Конституции РФ, но и "деяние, направленное на возбуждение национальной вражды и розни". Даже совершенно аполитичные люди вроде меня вынуждены сегодня не молчать, а ОТКЛИКАТЬСЯ, испытывая неприятные чувства упомянутых "вражды и розни" к тем, кто инициировал и довел до абсурдного финала этот процесс.

Лично мне стыдно за мою страну и отдельных ее граждан, которые, держа в руках мобильники и толкуя о "нанотехнологиях", ведут себя в Третьем тысячелетии, как в Средние века, воспринимая великое наше православие как злобу и нетерпимость к инакомыслящим. Сегодня им не понравилась эта выставка, завтра они, осмелев, при попустительстве властей начнут жечь непонятные им книги. Хорошие перспективы! Наша страна – это наша страна. То есть она для всех, а не только для святош и ханжей.

Юрий Самодуров и Андрей Ерофеев – уже не очень молодые, знающие, эрудированные, уважаемые значительной частью общества люди, посвятившие себя искусству. С ними можно и нужно спорить на диспутах, а не в суде. Я сильно надеюсь, что вышестоящие судебные инстанции отменят это неправедное решение. Сегодня НИ ЗА ЧТО осудили настоящих русских патриотов. Стыдно, господа!

Во-первых, любой обвинительный приговор по такому делу – позор для страны.

Во-вторых, вполне очевидно, что, вынося этот приговор, власти пытались создать видимость взвешенности, поэтому (слава богу) нет срока даже условного, все-таки отделались только штрафом. Власть, очевидно, не хотела идти на слишком большой скандал вокруг этого, и поэтому такой «взвешенный» приговор.

Третье. Несмотря на «взвешенность» и на общее наше чувство удовлетворенности по поводу того, что обвиняемые на свободе, конечно, это вызывает тревогу за будущее. Вполне очевидно, что приговор, как и тот, который был раньше – за выставку «Осторожно, религия!», - направлен на создание самоцензуры в России.

Художники, галеристы, любые творческие люди, журналисты будут теперь каждый раз думать, вспоминать этот приговор, предыдущий и многие другие аналогичные приговоры за высказывания, творчество и так далее.

На мой взгляд, совершенно естественно, если у художника есть собственное самоограничение, основанное на том, например, чтобы не оскорбить кого-то. Но ужасна ситуация, когда в стране создается атмосфера самоцензуры и люди должны себя ограничивать не потому, что им внутренний голос говорит, а потому что боятся наказания от государства.

Должен при этом сказать, что я говорил Юре Самодурову, и Юра, по-моему, понимает вполне мою позицию: мне эта выставка откровенно не нравилась. Я на ней был, сказал Юре, что она мне не нравится, и даже написал текст, который размещен, кстати, на сайте Сахаровского центра (Юра же и разместил). Но, естественно, мне и в голову не может прийти одобрять уголовное преследование за проведение такой выставки.

Вместо нормальной общественной дискуссии, вместо нормальной выработки критериев, когда сам художник в конце концов решает, допустимо это или нет с точки зрения морали или прочих обстоятельств, создается внешняя государственная цензура, что очень печально для всей страны, для художественного творчества и для российского общества в целом.