Сначала судья не могла найти ключ от большого зала суда. В обычном зале публике не хватало даже стоячих мест. Православные змейкой вились из зала в коридор и по лестнице. Людей было так же много, как на первом заседании. Поддержать обвиняемых пришли художники Диана Мачулина, Александр Сигутин, Илья Фальковский и Дмитрий Булыгин. Диана обнаружила среди православной молодежи своих бывших сокурсников из Суриковского.

Когда ключ нашелся, оказалось, что в большой зал все желающие тоже не вмещаются. Тогда прессу посадили на скамью подсудимых в клетку. Из-за решетки выглядывали Анастасия Сырова из "АртХроники", Анатолий Голубовский, главный редактор радиостанции "Культура", и другие журналисты. Всех снимало РЕН-ТВ.



Юрий Самодуров показывал адвокатам журнал «Большой город», в котором вышла статья про процесс с моими судебными рисунками. Сидевший передо мной Владимир Сергеев прокомментировал это так: «Рисовать никому не воспрещается». Не успела я обрадоваться его толерантности, как Сергеев добавил: «Мы их потом сами разрисуем-распишем».

В прениях сначала выступил прокурор. В частности, он сказал, что «достаточно оскорбленной группы из двух человек, чтобы завести уголовное дело по 282-й статье». Почти вся речь прокурора сводилась к сетованию на некомпетентность адвокатов и свидетелей защиты: «Так называемые специалисты не смогли ответить на мой вопрос: как же такая хорошая выставка могла кого-то оскорбить?».

Прокурор настойчиво связывал текущий процесс с судом над выставкой «Осторожно, религия!», называя ее «предыдущей выставкой»: «Самодуров и Ерофеев задумали реваншистский перфоманс».

Еще он придумал термин «концептуальная направленность выставки».

Одним из доказательств вины обвиняемых стали слова правозащитника Олега Орлова: «Было бы оскорбительно посвятить такую выставку жертвам политических репрессий».

Под конец прокурор сказал: «Вина Самодурова и Ерофеева доказана полностью... Каждому - три года лишения свободы в колонии-поселения». Бурные аплодисменты зала.



Затем выступила адвокат Ставицкая. В своем выступлении она проследила хронологию действий истцов из "Народного собора". Очевидно, что иски подавались организованно. "За такое "преступление" - три года?" - иронизировала Ставицкая. "Мало! - кричала публика. - Расстрелять!"



Адвокат Курепин напирал на размытость обвинения. «Так у кого же и к кому была вызвана ненависть?»



Во время выступления Курепина раздался крик: «Еврей!» Кричал седой православный дяденька. Курепин сказал, что ему стыдно, что он одной национальности с истцами.



Адвокат Костромина указала, что если чьи-то права в этом процессе и ущемлены, то как раз Ерофеева и Самодурова: «интересы одних нельзя ущемлять за счет интересов других», «подсудимые не вторгались на чужую территорию». На недовольные выкрики «православных» Костромина сказала: «Эти люди не допустят инакомыслия никогда и нигде».



Главная мысль выступления Ерофеева — дело сфабриковано "Народным собором". Ерофеев продемонстрировал распечатанные из интернета плакаты этой организации, призывающие к введению смертной казни, национализму и другим подобным вещам. Ерофеев обозвал "Народный собор" карликовой организацией. Сергеев уверял, что их собирается до шести тысяч. «На «Гараж» нападать боитесь — по зубам получите. Только на слабых нападаете», — не унимался Ерофеев. «Ваше мнение не имеет ничего общего с мнением патриарха или Синода. А патриарх поддержал сейчас выставку, экспонируемую в церкви».



Самодуров в своем выступлении вспомнил, как следователь Коробков заявил ему и адвокатам: «Вы что, не понимаете, что это политическое дело?»
«Неважно, какие работы оказались за фальшстеной. Главное, что они там оказались из-за табу, вызванных страхом».



Потом опять выступил прокурор. Он объяснил, почему искусствоведческая судебная экспертиза, проведенная Натальей Тимуровной Энеевой, верна.



Обвиняемые сказали заключительные слова. Ерофеев просил прощения «у всех, кого он оскорбил этой выставкой».



Кто-то в зале смягчился: «Так бы сразу!», но многие кричали: «Испугался!».

Еще рисунки из Таганского суда