23 января в «Независимой газете» была опубликована вторая предвыборная статья кандидата на пост президента РФ Владимира Путина.

Очевидное желание понравиться если не всем, то многим, наполняет статью противоречивыми утверждениями и разнообразными цитатами из высказываний историков, философов и политических деятелей в неточной и тенденциозной передаче. Поэтому бессмысленно было бы выделять тезисы, с которыми можно согласиться, и противоречащие им, высказанные в одном тексте.

Страшно другое: среди благих пожеланий развития культуры, укрепления судебной системы и строительства эффективных правоохранительных органов единственным практическим намерением оказалось введение уголовной ответственности за нарушение миграционных правил и норм регистрации. С этой целью В. Путин предлагает провести ревизию Административного и Уголовного кодексов. «Естественно, - добавляет г-н Путин, следуя общему построению текста, - не ущемляя конституционных прав граждан на выбор места жительства».

Каким образом можно ввести уголовную ответственность граждан за реализацию одного из их основополагающих прав человека, не ущемляя его, читателю не сообщается.

Известно ли г-ну Путину, что одним из первых решений Конституционного суда, образованного в 1991 г. еще в советское время, было решение о неконституционности разрешительного порядка прописки? Закон РФ о Конституционном суде был принят в 1994 г., но в 1993 г. прописка уже законодательно была заменена регистрацией. В 1995 г., вступая в Совет Европы, Россия взяла на себя обязательство покончить с институтом разрешительной регистрации, по сути дела в подзаконных актах только терминологически заменившей прописку. Большую роль в продвижении этого требования сыграли многочисленные решения Конституционного суда России, имеющие целью как можно дальше уйти от института прописки и придать регистрации уведомительную форму и информационный смысл. Медленно, но Россия выходит из крепостного права института прописки и движется в разумном направлении.

И вот теперь человек, претендующий на пост Президента России, предлагает перечеркнуть все достижения последних лет, пренебречь решениями Конституционного суда РФ, обещаниями, данными Совету Европы, и вернуться к советскому институту прописки.

Какое отношение имеет регистрация к контролю соблюдения порядка? Хотим ли мы, чтобы полицейские из патрульно-постовой службы на каждом углу проверяли регистрацию в Москве у брюнетов, а в Чечне, видимо, у блондинов, вместо того чтобы следить за порядком и ловить бандитов?

Неужели г-ну Путину непонятно, что ограничение свободы передвижения граждан внутри своей собственной страны откроет неограниченные возможности для произвола чиновников? Дальнейший рост коррупции, незаконные поборы и вымогательства – вот неизбежные последствия подобных шагов. Такое ограничение прав граждан России окончательно перечеркнет надежды на то, что наша страна сможет превратиться из «сырьевого придатка» в современное, динамично развивающееся государство.

Скорее всего, кандидат Путин все это прекрасно понимает, но, будучи выразителем интересов бюрократии, он видит будущую Россию именно как полуфеодальное государство, в котором прикрепленное к территориям население находится в зависимости от чиновных «баронов» и наместников федерального центра. Но понимает ли он, что народ не станет мириться с такой политикой, она неизбежно приведет к еще большему социальному напряжению, которое закончится неминуемым взрывом.

Олег Орлов, Председатель Совета Правозащитного центра «Мемориал»
Светлана Ганнушкина, Комитет «Гражданское содействие»
Лев Пономарев, Общероссийское движение «За права человека»
Людмила Алексеева, Председатель Московской Хельсинкской Группы
Валерий Борщев, Фонд «Социальное партнерство», член МХГ
Юрий Вдовин, «Гражданский контроль», член Правозащитного Совета Санкт- Петербурга
Юрий Шмидт, адвокат, член Правозащитного Совета Санкт-Петербурга

Как вы уже знаете, в воскресенье в Москве пройдет замечательная акция "Белое кольцо". Украсьте свою машину белым и отправляйтесь на Садовое кольцо 29 января c 14.00 до 16.00.

А чтобы акция была как можно более зрелищной, Илья Варламов объявил конкурс на лучшее оформление автомобиля! Призовой фонд акции составляет уже 54959 рублей и вы можете его еще пополнить, если сделаете перевод на Яндекс-кошелек 4100157050231.
Подробности о конкурсе в ЖЖ Варламова.

Не забудьте также украсить свое авто каким-нибудь плакатом, призывающим других людей выйти на шествие 4 февраля.
Вы можете напечатать себе настоящий плакат, взяв понравившийся вам макет на РосАгите или прикрепить на боковое стекло обычный лист А4 с надписью "Я иду на шествие". Макет такого листа можно взять здесь.

А еще мы обращаемся к тем из вас, кто собирается не только поучаствовать в акции, но и помочь это сделать другим.
В субботу, 28 января, в 15 часов на Пушкинской площади (там как раз будет проходить митинг "Граждане для граждан") все желающие смогут взять у нас ленточки "в оптовом количестве" для раздачи - как пешим образом, так и из своих автомобилей.

Вы также можете распечатать себе объявление, чтобы люди вокруг знали - у вас можно взять ленточки.
Макет объявления здесь.

И последнее для самых внимательных, дочитавших до конца:)
Если вам лень куда-то ехать и искать где-то ленточку - найдите в доме обычный белый п/э пакет. Ленточки из них получаются исключительные!

Теперь, когда протест приобрел масштаб массовых гуляний, а мода на политику снова возвращается, пора неравнодушным людям от протеста отказаться. От нынешнего оппозиционного протеста, я имею в виду. Пожалуй, сейчас как никогда подходящий момент, чтобы протестовать ради самого протеста. Не надо попадаться в капкан обывательских требований предъявлять конкретные программы, планы, схемы, просьбы, ходатайства. К черту конструктив! Нужно задавать больше вопросов, а не пытаться дать единственно верный ответ. Просто потому, что единственно верного ответа не существует.

Не нужно искать своих лидеров из нескольких кем-то предложенных кандидатур, а потом пытаться транслировать через них свое общее мнение - это не работает. И не может быть никакого общего мнения, пока есть лидеры. И пока есть заказ на конкретику, тоже никакого общего мнения не будет и не появится никаких "Нас 99%". Зачем искать высоких представителей? Если сегодня каждый может быть представителем самого себя, значит, сегодня каждый может быть лидером.

Так зачем отдавать свое слово, свою свободу в руки другим, новым потенциальным начальникам? Они уже сказали свое слово - им не нужна конфронтация с властью, им нужен конструктивный диалог, возможность для торга, не более. Чем дальше развиваются их взаимоотношения с властью, тем больше оппозиционная власть сращивается с властью действующей.

Теперь лидерам нужно предоставить полную свободу действий, то есть освободить их от груза той ответственности, что они на себя взвалили. Необходимо действовать самостоятельно и со всей ответственностью, с толпой лидеров власти не договориться.

Сегодня действия несистемной оппозиции низводят массовый политический протест до несистемной предвыборной гонки. Фейсбук, Твиттер, смс-голосование - сбор подписей в поддержку кандидатов, еще пару десятков тысяч митингующих на площадь - проходной балл на следующий этап борьбы за представительство народа и возможность диктовать свои требования. Сторонники одних лидеров все более хищно поглядывают на сторонников других, все чаще говорят о временных союзах, при этом неразборчивость в союзах все выше.

Разве мы выходили на улицу и агитировали на это других лишь для того, чтобы выбрать себе нового директора? Нет, мы выходили, потому что нутром чувствовали несправедливость и жестокость власти, а кроме того, и это важнее, ощущали назревшую необходимость новых форм осуществления власти. "Руководить, подчиняясь" - принцип мексиканской САНО (Сапатистская армия народного освобождения), другой их принцип - держать в руках оружие, но избегать его применения.

Мы тоже имеем оружие - это мы сами и все наши возможности. Мы сами будем решать, кому "водить" на этой неделе, а кому на следующей, власть не привилегия, а ответственность. Руководить будем мы сами, руководить, подчиняясь самим себе, иначе уже нельзя, и если нам этого не позволят, нам придется действовать по-другому. Не по-хорошему.

Давайте менять маршруты. Хоженые тропы могут быть удобны для ходьбы, но там, куда они ведут, возможно, уже ничего нет.

Геннадий Гудков, экс-чекист, депутат, а ныне еще и лидер народного протеста, облечен доверием оргкомитета, чтобы обеспечить безопасность на шествии 4 февраля. Это выяснилось на заседании в «сахарнице», которое состоялось 26 января.

«Бывших чекистов не бывает», - подумали, очевидно, бонзы оппозиции и доверили депутату работу «по специальности». Верный своему происхождению Гудков тут же заявил о намерении тесно взаимодействовать в вопросе безопасности с полицией и ФСБ: их попросят предоставить «достаточное количество сотрудников в штатском», проще говоря, «оперов». Причем речь шла о размещении сотрудников внутри колонн протестующих, а не по их периметру. Гудкова в его полицейском рвении поддержал представитель КПРФ.

Имея многолетний опыт уличной борьбы, могу смело утверждать, что первым по призыву Гудкова будет мобилизовано подразделение по борьбе с экстремизмом – центр «Э». Тот самый, чьи сотрудники специализируются на борьбе с оппозицией. Именно они во главе с одиозным Алексеем Окопным обычно присутствуют на всех несанкционированных акциях в Москве. Теперь «эшники» продолжат «охранять» протестующих, но уже с санкции самозваных вождей.

В основе столь «изящного» решения вопроса о безопасности лежит, на мой взгляд, глубокое недоверие к протестующим гражданам. Их принимают за детей, неспособных лично дать отпор провокаторам, если таковые вдруг найдутся. Это недоверие распространяется и на принципиальные политические вопросы. Лукавые завывания «не подставлять народ под дубинки» - из той же серии. Хотя три четверти опрошенных граждан заявили о своей решимости выйти на несогласованное шествие, вожди поспешили принять куцый вариант, предложенный мэрией.

«Опять Болотная. Авторство коллективное. Руководитель генерал Олейник», - озаглавил свой текст на эту тему обозреватель «Новой газеты» Аркадий Бабченко. Лучше не скажешь.

Владимир Константинович Буковский (мы с ним хорошо знакомы, но не друзья), к сожалению, видит мир в бинарном измерении: свой-чужой, кто не с нами, тот против нас, если что-то (по мнению Буковского) полезно Путину, то это куплено Путиным.

Это скучный, опасный, большевистский взгляд на мир. С таким взглядом свободную Россию не построишь.

Я надеюсь, что, несмотря на несомненные заслуги Буковского в борьбе с коммунизмом, такое отношение к миру принадлежит тому прошлому, которое должно быть преодолено. (Маша Слоним - моя двоюродная и горячо любимая сестра, но моя критика Буковского - моя личная позиция и не имеет к моей любви и дружбе никакого отношения.)

Инициатором выдвижения Михаила Борисовича Ходорковского в почетные члены Русского ПЕН-Центра стал член исполкома Алексей Симонов. На общем собрании он предложил избрать Михаила Борисовича почетным членом организации. Решение было принято большинством голосов. Председателем собрания был Александр Городницкий.

Еще в конце прошлого года на заседании исполкома ПЕН-клуба Санкт-Петербурга Ирина Левинская, Наталия Соколовская и я подняли вопрос о приеме Михаила Ходорковского. Однако обсуждения не состоялось: согласно устаревшему уставу ПЕН-клуба СПб членом его может стать только житель Петербурга или Ленинградской области. Кроме того, в том же уставе не предусмотрено почетное членство в ПЕН-клубе СПб. 17 марта прошла презентация книги Ходорковского "Статьи, диалоги, интервью", где снова прозвучало предложение о приеме автора этой книги в члены ПЕН-клуба СПб.

22 марта Даниил Гранин, Борис Стругацкий и автор этих строк направили письмо в исполком Петербургского ПЕН-клуба с просьбой принять Михаила Борисовича. Состоялось общее собрание, после чего я стала членом Русского ПЕН-центра, а Наталия Соколовская вышла из состава исполкома ПЕН-клуба СПб.

На этом питерская история закончилась, устаревший устав не изменен до сих пор. Хотя следует отметить, что сделать это крайне непросто. В последнее время та история прошлогодней давности обсуждается в СМИ, и на Константина Марковича Азадовского возводятся обвинения, которые я считаю беспочвенными и неуместными. Азадовского знаю более тридцати лет как достойного и смелого человека, мы были и остались друзьями. Вместе подписывали обращение в "Международную Амнистию" и многие другие документы в защиту Ходорковского. А прием в ПЕН-клуб - демократическая процедура, и провести ее с нарушением устава было невозможно.

Для Михаила Борисовича статус почетного члена Русского ПЕН-центра играет значительную роль. В соответствии с уставом почетными членами ПЕН-центра могут быть российские и иностранные писатели, журналисты, издатели, литературные критики и переводчики. В соответствии с рекомендациями Международного ПЕН-клуба преимущественным правом на избрание почетным членом национального центра пользуются литераторы, подвергающиеся преследованиям в своих странах за свою профессиональную деятельность. Почетный член ПЕН-центра получает соответствующее удостоверение и пользуется защитой ПЕН-центра перед всеми государственными, административными, правоохранительными и иными органами как в Российской Федерации, так и за ее пределами. Почетный член Русского ПЕН-центра может состоять почетным членом любого другого национального центра, входящего в состав Международного ПЕН-клуба.

Для Русского ПЕН-центра, на мой взгляд, является честью иметь в своем составе Михаила Ходорковского. Все мы - Даниил Гранин, Борис Стругацкий и я, Нина Катерли, - поздравляем Михаила Борисовича. К нашим поздравлениям присоединяются и члены питерского ПЕН-клуба. Мы все благодарим Русский ПЕН-центр, где я теперь состою, за принятое решение.

Глупо переписываться блогами. Но еще глупее обвинять Би-Би-Си и телекомпанию "Брук Лэппинг" в работе на ФСБ.

Отвечаю как человек, долгие годы проработавший и на Би-Би-Си, и в телекомпании "Брук Лэппинг". И как журналист, два года работавший над фильмом "Путин. Россия и Запад".

Конечно, трудно отвечать человеку, у которого нет сомнений, что история с признанием Пауэлла о шпионском камне в нашем фильме – это операция ФСБ. Но просто скажу, даже не для Буковского, а для тех, кто читает его блог: нет, это не операция ФСБ! Интервью с Джонатаном Пауэллом было записано год назад. Сегодня Би-Би-Си-2 покажет вторую серию фильма, в которой и прозвучит это интервью. Пауэлл признает лишь, что шпионский камень действительно был. Ни одним словом он не намекает на то, что российские правозащитники финансировались английской разведкой! Не вина Би-Би-Си и даже Джонатана Пауэлла в том, что российские власти использовали историю с камнем в своих целях. Об этом мы говорим в комментарии. В этой же серии об истории с камнем и о гонениях на Хельсинкскую группу рассказывает Людмила Алексеева.

История с камнем и вопросы по нему возникли именно потому, что Путин умышленно увязал обнаружение камня и разоблачение английских шпионов с правозащитниками, чтобы их дискредитировать. Кремль использовал Мамонтова для этой цели (потому что Кремль как раз использует телевидение в своих целях). С Би-Би-Си этот номер не проходит.

А теперь о том, как работает Би-Би-Си и вообще любое свободное СМИ. Конечно, трудно убедить человека, который во всем видит заговор, в том, что нормальное СМИ не думает и не должно думать о последствиях распространения той ли иной информации. Би-Би-Си вынесла в пресс-релиз историю с камнем, потому что это СЕНСАЦИЯ. Уверяю тебя, Володя, и сообщаю всем заинтересованным лицам: никакого отношения к выборам и к предвыборным страстям в России выход нашего фильма и обнародование этой сенсации не имеет. Когда два года назад мы начали снимать фильм "Россия и Запад", время выхода в эфир Би-Би-Си было уже оговорено: осень-зима 2011-2012 года.

К вопросу о том, откуда у Мамонтова оказался отрывок интервью с Пауэллом. Этот отрывок был в трейлере Би-Би-Си и в сюжете, который вышел на BBC-Russian. Мамонтову никто ничего не передавал, это было в открытом доступе!

Что касается интервью с российскими политическими деятелями, то никто не просил и никто не давал (Би-Би-Си никогда этого не делает!) никаких гарантий насчет того, что фильм не будет направлен ни против них ни против кого бы то ни было. Фильм был выпущен, как и все фильмы, которые делает "Брук Лэппинг" и Би-Би-Си, без одобрения с чьей-либо стороны.

Кроме нашей съемочной группы и работников телевидения Би-Би-Си, отвечавших за фильм, до выхода в эфир его не видел никто!

Российской стороне мы не давали никаких обещаний и гарантий относительно направленности фильма. Единственное, что мы говорили всем, и, надеюсь, не обманули никого: мы старались фильм сделать максимально объективным.

А Би-Би-Си обвиняли всегда - то в "про-", то в "анти-". В Англии правые часто считали Би-Би-Си слишком левой телекомпанией, левые – слишком правой. Вот так-то! И ни к каким российским выборам вся эта история отношения не имеет. Грубо, но скажу: Би-Би-Си плевать на то, кто победит, а кто проиграет на выборах в России!

Теперь о том, что касается содержания первой серии фильма – о приходе Путина к власти и о фоне, на котором это произошло. Да, у нас нет ничего про взрывы домов, про то, как Березовский выбрал Путина. Наш фильм не о том, как Путин пришел к власти. Это тема для другого фильма, и такой фильм уже снят. И не один. Наш фильм начинается с передачи власти от Ельцина Путину. И это факт. А анализ того, благодаря чему Путин оказался у власти, не входил в нашу задачу.

В части фильма, посвященной истории с Ходорковским, есть интервью как с кремлевской стороны, так и со стороны Ходорковского (например, с Невзлиным).

Я не хотела бы отвечать по пунктам на все дикие обвинения Буковского. Каждый видит в фильме то, что он хочет увидеть. Кто-то обвиняет нас в том, что мы сделали пропутинский фильм. Я знаю и тех, кто считает, что фильм получился антипутинский.

Наверное, это означает, что мы нашли золотую середину. Большинство британских зрителей и телекритиков, смотревших фильм непредвзято, оценили его по достоинству.

А мне все-таки непонятно, как Володя Буковский, столько лет проживший в Англии, так и не понял, как работает свободная пресса.

Явлинского отбраковали, и эта новость, как и следовало ожидать, не вызвала потрясения в России. Даже сам Григорий Алексеевич не выглядит слишком уж расстроенным. Прикремленный ВЦИОМ сулил ему 1% всенародной поддержки, великодушный Левада-центр – 2%, так что особых поводов для огорчения не было. Сюжет мог повернуться и по-другому. Если бы в Кремле сочли, что на мартовских честных выборах для полного комплекта не хватает Явлинского, то кандидат от «Яблока» вошел бы в предвыборный список. Однако решено было иначе, в том смысле, что для Болотной и европейских наблюдателей хватит и Прохорова. Такая, значит, намечается интрига.

Тем не менее чувство изумления никто не испытывает, включая сторонников Григория Алексеевича и независимых наблюдателей. Все вяло обсуждают другой вопрос: а зачем его сняли, когда никакой угрозы для Путина он не представлял? Вялые ответы на этот вопрос сводятся к тому, что власть решила показать кулак протестующим и, кроме того, у «Яблока», как показали парламентские выборы, уж больно вредные наблюдатели. Во избежание лишних скандалов Явлинского и сняли: чтобы никто ничего не наблюдал.

Вялость этих обсуждений основана не только на рейтингах. Ибо с Явлинским или без него, но событие, которое назначено на 4 марта, имеет мало отношения к выборам самого популярного политика в стране. Да и где ж его сыскать, самого популярного, когда 12 лет подряд, два президентских срока по новому стилю, оппозицию закатывали в асфальт, шельмовали, дискредитировали, сажали за уклонение от уплаты налогов и выталкивали из страны? И как определить степень пригодности так называемого Путина для управления Россией, если в течение того же срока его вылизывали на всех гостелеканалах?

В итоге сложилась по-своему уникальная ситуация. Есть общество, которое давно переросло власть, оставшуюся в тех допотопных временах, когда надо было сосредотачиваться на борьбе с Хаттабом и его спонсорами типа Кондолизы Райс. И нет ни одного реально действующего политика, способного успешно конкурировать с тошнотворным, заскорузлым, осточертевшим начальством. А только вот этот цирк с конями и выхухолью, эти не меньше Путина настрявшие Зюганов, Жириновский, Миронов с примкнувшим к ним странноватым миллиардером и почему-то отлученным от шапито Явлинским. А дальше – выжженная земля, зыбучие пески и чахлые кустарники, и где-то вдали, почти сливаясь с горизонтом, маячит таинственный Навальный. Который никуда не баллотируется.

Таков политический пейзаж. Совершенно безотрадный для нормального человека, который уже проснулся и осознал себя гражданином, и хотел бы выбрать власть, достойную уважения и доверия, и диковато озирается вокруг, наблюдая до боли знакомые рыла. Что ему остается, нормальному? Бибикать, сидя в многокилометровых пробках, когда мимо проносится кавалькада с метлами в черных иностранных машинах. Собираться на митинги, согреваясь в многотысячной толпе единомышленников, которая представляет собой народ и всем хороша, кроме одного: у нее нет лидера, который бы участвовал в ближайших выборах и мог поспорить за власть с Кремлем.

Сегодня власть выталкивает к ним Явлинского, подкидывая дровишки для дискуссии: мол, стойте, мучайтесь, протестуйте, гадайте, чего это его не допустили. Однако никто не ведется и на эту новость. Поскольку можно имитировать конкуренцию, но невозможно имитировать интерес к выборам, которых нет.

Если бы я не была адвокатом Таисии Осиповой и не знала досконально ее дело, то после выступления Юлии Латыниной на «Эхе Москвы» я решила бы, что Таисия Осипова – наркоманка, торговка наркотиками, живущая не с мужем, а с каким-то наркоманом, которая пытается подать себя как жертву политических репрессий. Видимо, такого мнения Латынина и добивалась. Ее текст очень напоминает релиз пресс-центра МВД по делу Таисии Осиповой – по сути одно и то же. Я считаю, что не только по-журналистски некорректно, но и по-человечески неправильно.

Латынина жалуется, что долго не могла получить обвинительное заключение и приговор. Хочу пояснить, почему я как адвокат стараюсь не давать никаких судебных документов из дела, тем более когда идет судебное следствие.

Адвокат несет уголовную ответственность за разглашение материалов из уголовного дела в ходе предварительного следствия в порядке ст. 310 УК. В ходе судебного следствия адвокат использует доказательства по уголовному делу для выстраивания линии защиты с подзащитным, поэтому представление любых доказательств из материалов дела на публичное обозрение является разглашением адвокатской тайны и адвокат несет за это ответственность, вплоть до лишения статуса. Считаю неэтичным размещение в СМИ и предоставление их представителям процессуальных документов обвинительного характера в то время, когда подзащитный вину не признает, поскольку в силу некомпетентности восприятие данных документов может быть необоснованно неоднозначным. Наглядный пример – интерпретация Юлии Латыниной.

Я понимаю так, что Латынина, ссылаясь на обвинительное заключение и приговор суда, пыталась преподнести это как объективное журналистское расследование на основе документов. Но это попытка с негодными средствами: очевидно, что она не знает всех обстоятельств уголовного дела, не обладает знаниями для объективной оценки этих документов.

Обвинительное заключение составляется следствием на основе добытых ими доказательств, оценка которым дается в суде. То есть в этом документе указано, почему следствие считает, что совершено преступление; позиция стороны защиты в нем не представлена. К тому же на стадии следствия Таисия вообще не давала показаний: такова была ее позиция и ее адвоката, который был на следствии. Что касается приговора, поскольку он обвинительный, то доводы защиты в нем представлены не в полном объеме. По моим оценкам, в приговоре была упомянута только одна десятая часть наших аргументов. Кроме того, замечу, что в ходе судебного процесса мы заявили 56 ходатайств, из них удовлетворено было шесть.

Латынина в своем изложении постоянно перескакивает с обвинительного заключения на приговор, с приговора на обвинительное заключение. Такой подход некорректен и говорит о том, что человек совершенно не разобрался в полученных документах, не понял их сути и назначения. Я уж не говорю о тех выражениях, которые она использует при характеристике Таисии, – это просто за пределами элементарного человеческого приличия.

Ни в обвинительном заключении, ни в приговоре, на которые ссылается Латынина, ни о каких взаимоотношениях между Мандриком и Осиповой ничего не говорится. Свидетель Мандрик появился в деле в ходе судебного следствия, когда выяснилось, что при обыске в доме Осиповой велась видеосъемка. При просмотре видео в доме увидели человека, который не был включен в протокол обыска и о котором не говорил никто из свидетелей стороны обвинения. В связи с этим свидетелей пришлось допрашивать дважды, и сторону защиты возмутило, что оба раза они давали противоречивые по содержанию показания. При первом допросе они говорили, что в протоколах обыска все написано правильно, а на втором вспомнили про Мандрика, находившегося в доме.

В компетенцию суда в рамках уголовного дела не входит выяснение того, кто с кем в каких отношениях находится. Это не относится к предмету уголовного расследования, поэтому этого и не могло быть в процессуальных документах. Когда журналистка строит на эту тему свои предположения и оглашает их, это не свидетельствует о ее объективности и позволяет думать, что она преследует какие-то посторонние цели. Между тем позиция стороны защиты основана прежде всего на том, что способы, использованные для привлечения Таисии Осиповой к уголовной ответственности, были незаконны.

На стадии судебного следствия в деле появился документ, в котором было указано, что у Таисии опийная наркомания второй степени и гепатит «С». Эта справка была выдана медицинским учреждением СИЗО, где содержалась Таисия, без какого-либо медицинского, в том числе наркологического, освидетельствования и без анализов.

Сторона защиты очень долго добивалась, чтобы в отношении Осиповой было проведено медицинское освидетельствование. Только благодаря настойчивости адвоката Натальи Шапошниковой по решению Ленинского районного суда Смоленска было проведено медицинское освидетельствование. По его результатам диагнозы «опийная наркомания» и гепатит «С» не нашли подтверждения. В приговоре результаты медицинского освидетельствования в этой части не отражены. Не может же гепатит «С» вот так ниоткуда появиться и в никуда исчезнуть.

Латынина, видимо, пытается доказать, что никакой политики в деле нет. В приговоре суд лишь вскользь упоминает об этом, моих доводов, изложенных в прениях, в приговоре нет. Поэтому я хочу сказать, что политическая тема в данном уголовном деле появилась не из вымыслов стороны защиты или Сергея Фомченкова. Политическая мотивация возбуждения уголовного дела появилась с подачи оперативных сотрудников центра «Э», которые говорили об этом в своих показаниях на следствии и в суде. Это также видно из документов, представленных в суд стороной обвинения, где указано, что по имеющейся оперативной информации Таисия Осипова получает деньги от своего супруга Сергея Фомченкова, на которые покупает наркотики, а на средства от сбыта наркотиков финансирует деятельность запрещенной в стране партии «Другая Россия».

Об этом оперативные сотрудники говорили Таисии при проведении обыска в доме Осиповой, о чем она говорила в суде. По ходу обыска она спросила оперативного сотрудника: «Когда этот спектакль прекратится?». Он ответил: «Когда твой муж приедет, тогда спектакль и прекратится».

Плюс к этому во время обыска был изъят ноутбук, в отношении которого была назначена экспертиза. Перед экспертами были поставлены вопросы о наличии в данном ноутбуке информации о деятельности партии «Другая Россия». Если обыск проводился с целью поиска наркотиков, то на каком основании следователь назначил экспертизу относительно содержащейся на нем информации о деятельности партии «Другая Россия»? Почему предварительное следствие по данному уголовному делу вели сотрудники центра «Э»? В России есть целое подразделение ФСКН, которое специализируется по делам о наркотиках. На каком основании оперативными сотрудниками при проведении обыска были похищены книги Лимонова, о чем говорила Таисия Осипова в суде?

Стороной обвинения в суд были представлены в суд четыре постановления суда о разрешении прослушивания телефона Осиповой начиная с 31 января 2010 года. Практически почти целый год слушали Таисию, вплоть до момента задержания. При этом в материалах дела есть только один фрагмент записи телефонного разговора от 6 сентября 2010 года. При этом Таисии вменяются эпизоды от 27 и 29 октября и от 16 и 23 ноября 2010 года. Какое отношение сентябрьская аудиозапись имеет к обстоятельствам дела? Сотрудники Брянской лаборатории судебных экспертиз отождествить голос на записи с голосом Таисии Осиповой не смогли. Сторона защиты рассматривает это доказательство стороны обвинения как недопустимое. Фактически неизвестно, кто вещает на этой аудиозаписи. В деле нет детальной расшифровки этого фрагмента разговора – просто переписаны фразы, из которых непонятно, кому принадлежит голос, о чем идет речь.

Сторона защиты ставит под сомнение правомерность проведения такого количества «контрольных закупок» по уголовному делу в отношении Осиповой и расценивает их как провокацию. В этих мероприятиях центра «Э» участвовали одни те же лица (закупщики, понятые, свидетели). Если правоохранительные органы работают с целью пресечения преступлений, достаточно было одной закупки. Зачем их было проводить четыре? Вероятно, это было сделано для того, чтобы набрать нужный объем героина, чтобы статья была потяжелее, срок побольше.

Совершенно непонятно, почему были «засекречены» свидетели. По закону это делается, если есть реальная угроза их жизни, здоровью или имуществу в связи с дачей ими показаний. Кому могла угрожать Таисия? Доказательств наличия опасности жизни, здоровью и имуществу засекреченных свидетелей в деле нет. Версия Латыниной в этой части со ссылкой на некоего Ройзмана является абсолютно несостоятельной.

Довод Латыниной о том, почему же Таисия, зная о предполагаемой провокации со слов Ховренковой, не подняла шум, имеет очень простое объяснение, о чем она говорила в суде. Она просто не верила, что все это реальные факты, расценивала это как сплетни и слухи и никак не предполагала, что все это перерастет в уголовное дело.

Отдельно хотелось бы сказать о биллингах телефонных переговоров свидетелей и понятых, якобы присутствовавших при проведении контрольных закупок. Сторона защиты заявила ходатайство о предоставлении биллинга телефонов, указанных в процессуальных документах лиц. По результатам предоставленной распечатки телефонных соединений стало очевидно, что во время закупок понятые не находились в месте проведения процессуальных действий, а перемещались – это фиксировали разные базовые станции компаний, абонентами которых являлись понятые и свидетели. Именно с этого момента у защиты появились сомнения относительно правомерности оперативных мероприятий в форме «контрольной закупки» и вообще факта их проведения.

В ноябре 2011 года суд стал активно вызывать представителей технических служб всех компаний-операторов мобильной связи для дачи пояснений относительно телефонных соединений. Они давали противоречивые показания, но все подтвердили что фиксация телефонных соединений разными базовыми станциями может свидетельствовать о перемещении абонента исходя из сведений о телефонных соединениях и СМС сообщениях можно определить примерное местонахождение абонента.

Страшно, что в такой ситуации, какая случилась у Таисии Осиповой, может оказаться каждый человек. И тут дело не столько в политической составляющей, а в том какие методы используются для привлечения к уголовной ответственности. Дела по наркотикам очень распространены, они используются в разных ситуациях, схемы по ним отработаны, и оперативники, принимающие участие в этих схемах, чувствуют себя безнаказанными.

Показательной в материалах уголовного дела является характеристика, которую якобы написал на Таисию участковый Писарев. В ней дается крайне негативная характеристика Осиповой, по которой можно предположить, что у нее дома действительно может быть «наркопритон». Сторона защиты ходатайствовала о вызове участкового в качестве свидетеля. В судебном заседании он пояснил, что на момент написания характеристики уже не работал участковым на той территории, не писал такой характеристики и подпись не его, хотя фамилия и инициалы указаны верные. То есть следствие спокойно приобщило к материалам дела сфальсифицированный документ. Где гарантия, что все остальные документ достоверны? По закону все сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого.

Для того чтобы знать это уголовное дело, надо было быть в процессе, изучать документы, присутствовать на судебных заседаниях. Из журналистов на каждом заседании была только Дженни Курпен, которая все видела, собирала информацию и писала об этом деле. Она действительно все знает и может говорить о деле Осиповой аргументированно.

Юлия Латынина изучила обвинительное заключение, составленное стороной обвинения, приговор, в котором указаны в основном доводы обвинения, и на этом основании провела «объективное журналистское расследование». К стороне защиты за комментариями она не обращалась.

Если бы Таисия Осипова была осуждена за пиратство (в сомалийском, а не в компьютерном смысле) или за жестокое отношение к своей корове, говорить об ее деле было бы, наверное, трудней: практики по таким делам нет, так что предмет и специфика доказывания не отработаны. Но Осипова осуждена за наркотики, которые якобы готовилась или покушалась продать. Как рассматриваются в судах и как должны рассматриваться такие дела, известно очень хорошо. По статье 228.1 УК (о распространении наркотиков) дел сотни тысяч. Известно, какие нарушения закона при производстве по этим делам типичны, на что сотворенное в приговоре закрывают глаза кассационные и надзорные инстанции.

И какие подходы рекомендует Верховный суд, обеспечивая единство судебной практики, как толкует он уголовный закон по делам о наркотиках, тоже известно. Хотя ВС по существу рассматривает всего 0,5% поступающих надзорных жалоб (остальные отфутболиваются), прошедших через судебно-бюрократическое сито достаточно для того, чтобы его позиция по антинаркотическим делам была ясна. Она сформулирована в сотнях определениях уголовной коллегии, десятках постановлений президиума и в специальном постановлении пленума от 15 июня 2006 года № 14. Эти решения воспроизводятся на уровне судов субъектов РФ, так что районные судьи, грамотея, более или менее усваивают волю своей вертикали и пространство лавирования между нею и государственным обвинением. Иными словами, судьи в подавляющем большинстве умеют на относительно законном основании слушать дела и выносить приговоры, не подставляя своих председателей и вместе с тем не портя показатели раскрываемости прокуратуре, полиции, наркоконтролю, где работают их коллеги – супруги, соседи, однокурсники, собутыльники.

Приговор Таисии Осиповой, постановленный судьей Заднепровского районного суда Смоленской области Евгением Николаевичем Дворянчиковым – опытным профессионалом, засудившим массу народа по одной из самых ходовых, конвейерных статей, – это странный приговор. Читаешь его (особенно если знаешь столько дел по наркотикам, что можно читать их с закрытыми глазами) - и не можешь отделаться от мысли, что перед тобой приговор оправдательный. Изложенная в нем позиция защиты выглядит намного убедительней доводов обвинения. Немаловажная часть представленных обвинением доказательств судом мотивированно отклонена (об этом ниже).

Очевидно при этом, что судья Дворянчиков заведомо не готов был решиться на оправдание Осиповой. И нет нужды объяснять почему. Он поступил так, как обычно поступают зажатые в угол судьи: неправильно квалифицировал вмененные подсудимой деяния, то есть дал требуемый обвинением (или теми, кто стоял за обвинением) срок, обеспечив себе индульгенцию тем, что приговор не сможет устоять по формальным основаниям. Дело рассматривалось судом с обвинительным уклоном, обвиняемая была удалена из судебного заседания при допросе двух основных свидетелей, ходатайства защиты отклонялись, в приговоре намешано много всякой лабуды – все это также основания для его отмены. Главное же в том, что обвинение было предъявлено по нескольким эпизодам покушения на сбыт и гособвинитель в процессе требовал именно такой квалификации - суд же признал Таисию Осипову виновной в приготовлении к сбыту.

(Читать полностью)

Не стоит пытаться загнать гражданский протест против существующей в России порочной общественно-государственной системы в рамки формального законодательства, неразрывно связанного с этой самой системой.

Весь смысл нынешнего гражданского движения как раз и заключается в выстраивании новой легитимности - на гораздо более надежном основании, чем то, которое мы имеем сейчас.

Только некоторые, потому что я плохой пользователь с древним компьютером и потому что за пять дней кое-что в моей заметке устарело. Остальные авторы, пожалуйста, простите, я не сумел прочесть ЖЖ и блогеров.

Насчет листовок и смены лозунгов. Ради бога, печатайте и распространяйте. Только как? Просьба ко мне "повлиять на лидеров" бесполезна. Я мог бы пытаться "влиять" до начала 90-х, когда руководил придуманной мною "Московской трибуной", инициировал и открывал первый 200-тысячный митинг в Лужниках, где выступали Сахаров и Ельцин, и пр. Позже вернулся из политики в свои гуманитарные науки, сочинял разные книжки. Правда, дружил с Г.А. Явлинским и неизменно ораторствовал в качестве гостя на съездах "Яблока", а в декабре 1999-го едва ли ни первым трижды долго и резко предостерегал по "Свободе" против навязанного нам Ельциным "преемника".

Довольно. Никого ныне перестройка не колышет. Меня, разумеется, справедливо забыли - тем паче сам постарался. Я уже стар. И, думаю, даже прослушку сняли. Мои поползновения, как в прошлом веке, вмешаться в дискуссию, как и это невольное, по случаю, самопредставление, может быть, глупы.

Проехали. Волнует сегодняшнее. Хочу пояснить, что, заговаривая о "двоевластии", я не бредил и не выступал против закона. Речь шла только о гражданском "правительстве" или "Комитете гражданского согласия", выдвигайте иные предложения о долгосрочном сближении и политическом структурировании разномастных антипутинских сил. И о практической, мирной и эффективной борьбе после наиболее, как все понимают, вероятной и катастрофической победы Путина (даже при более, думаю, скромных поневоле масштабах шулерства).

В долгосрочной перспективе самым важным из последних российских событий считаю блок "Парнаса" и "Яблока" после многолетних распрей.

Итак, Григория Алексеевича опять отбросили... В списке кандидатов, кроме официальных и уже зарегистрированных, появился только М. Прохоров. О своем отношении к этому любопытному человеку я подробно и с аргументами выскажусь, если позволите, немного погодя.

Но заявляю пока коротко и очень убежденно. У нас не останется выбора, окромя как всем сторонникам "Яблока" и "Парнаса", всем, кто против путинщины, поддержать в первом туре Прохорова. Конечно, навряд ли ему удастся (разве что при нашем положительном решении на сей счет) потеснить Зюганова и др. и выйти с Путиным во второй тур. Гадательно? Многое относительно Прохорова еще не ясно? Согласен. Но какие-то шансы и резоны все же реальны?

Пока что весьма желаю, чтобы Прохоров позволил стране перейти - нет, нет, не к настоящей западного типа демократии, перепахать Россию за 4-6 лет никому было бы не под силу, включая и Гр.Ал. Но мы - если будущие события не покажут, что я ошибаюсь, - перешли бы в новый, освежительный и благоприятный для страны этап.

Спасибо читателям, до скорого!

Сегодня президент России Дмитрий Медведев на встрече со студентами факультета журналистика МГУ сказал, что он в курсе дела Таисии Осиповой, а также признал, что наркотики могут использовать как прием давления и фальсификации дела. И еще пообещал разобраться в этом деле. Цитата из Твиттера Веры Кичановой: "Медведев: «Я готов затребовать документы у прокуратуры и дать поручение разобраться» (про Осипову)".

Еще, как следует из репортажа на сайте "Эха Москвы", президент готов также рассмотреть вопрос о помиловании Таисии, но при этом "Медведев подчеркнул, что инициативу должна проявить и сама Осипова — в частности, подать прошение о помиловании".

Таисия настаивает на своей невиновности и, несмотря на тяжелое состояние здоровья, прошения о помиловании подавать не будет. Она хочет добиться полного оправдания. Для нее это принципиально.

А для того чтобы выяснить истину в этом деле, надо не запрашивать документы у прокуратуры (которая в этой истории является заинтересованной стороной), а провести объективное расследование дела в суде. То есть провести независимый и гласный судебный процесс, а саму Таисию на время его проведения освободить под подписку о невыезде, чтобы она могла полноценно готовиться к суду не в условиях тюремной камеры, пройти курс медицинской реабилитации и побыть наконец со своей дочерью.

Конечно, и в прошедшем судебном процессе, несмотря на отказы в большинстве ходатайств защиты (о вызове дополнительных свидетелей, о проведении целого ряда экспертиз, о проведении медицинского освидетельствования Таисии и др.), невиновность Таисии была полностью доказана. Но та сторона просто так не признает того, что дело сфальсифицировано. Вот мы и предлагаем провести новый суд. В кассационном суде это будет сложно, потому что там, к сожалению, рассматриваются только уже имеющиеся в деле материалы и невозможно удовлетворить новые ходатайства.

Самый простой и честный выход для государственной машины, в этой ситуации - объективный и гласный судебный процесс.

Среди вождей оппозиции распространена вера в то, что события нашего времени пойдут по лекалам двадцатилетней давности. В пример приводятся митинги в Лужниках и на Манежке. Вера на то и вера, что не может быть подтверждена или опровергнута рациональными аргументами. «Верую, ибо абсурдно».

Поэтому поговорим о сегодняшнем дне. Массовые протестные митинги декабря были вызваны возмущением граждан в связи с весьма конкретным событием – фальсификацией парламентских выборов. Эмоции, посвященные одному конкретному событию, со временем затухают. Поэтому надежды тех, кто рассчитывает на продолжение протестной активности граждан именно в связи с фальсификацией выборов, беспочвенны.

Вслед за парламентскими выборами идут президентские, но уже в марте этот ресурс мобилизации граждан будет исчерпан. В дальнейшем Россию ожидают новые массовые акции протеста, но их источником будут совсем другие события. А фальсификация выборов 2011/12 годов пополнит список преступлений режима, ставший уже невыносимо длинным.

Как показывает мировая практика, демонтаж (спасибо Гарри Каспарову за этот термин!) авторитарных режимов проще всего происходит именно во время выборов. В иное время отстранить диктатора от власти будет значительно сложней.

Поэтому мы должны максимально последовательно проводить акции протеста здесь и сейчас. Мечта Бориса Акунина об отстранении от власти Путина «через год» выдает в Акунине опытного творца иллюзорных миров и неопытного политика. Ей-богу, Путин пока еще не в руках у нас. И решать, когда именно его следует отстранить (а я бы отстранил сразу, как только возможно, это необходимо для освобождения политзаключенных), - это делить шкуру неубитого медведя.

Здесь и сейчас. Шествие 4 февраля должно пройти так, как настаивают граждане, а не как хочет изолгавшаяся власть.

4 февраля Москвичи хотят выйти на шествие за честные выборы по Садовому кольцу.
Но мэрия говорит нам, что перекрыть движение на Садовом невозможно.

Что ж, если на Садовом нельзя ходить, тогда мы поедем!
Итак, Москва, в это воскресенье, 29 января, в 14.00 мы выезжаем на автомобилях на Садовое кольцо. Едем спокойно, не торопясь, во втором ряду справа по внутренней стороне Садового кольца.
На вашем автомобиле обязательно должно быть что-нибудь белое - белая лента, белый стикер или просто белый лист бумаги на заднем или боковом стекле.
Если в дополнение на листе бумаги будет написано "Приходите 4 февраля на шествие за честные выборы" или "Все на шествие 4 февраля" или "Я иду на шествие 4 февраля" - будет вообще замечательно.

Мы не нарушаем правил, мы не мешаем движению - мы просто едем, приветствуя единомышленников.
Да, кстати, и не забудьте привести машинку в порядок - ну чтобы и номера, и фары :))
Если же у вас нет машины - срочно звоните друзьям или договаривайтесь с автовладельцами на страничке мероприятий в FB или в Вконтакте.

Но особенно приятно, что не только Москва этой зимой "белит" улицы.
Точно знаем, что питерские автомобилисты собираются на автопробег "БЕЛАЯ ЛЕНТА" 28 января. Сбор участников на проспекте Гагарина напротив СКК в 11 часов. Начало движения в 11.30.
Лозунг Питера на автопробеге: "Не отстоим выборы - получим бензин по 60 рублей!"
Ребята, удачи вам!
И регионы, кто еще? Пишите! [email protected]

В декабре прошлого года правозащитница Елена Санникова опубликовала в своем блоге на Гранях.Ру заметку под названием "Пишите политзаключенным!". В ней она призвала неравнодушных людей поздравить современных политзеков с Новым годом, "потому что даже малая весточка с воли, слова поздравления и добрые пожелания – это неоценимая поддержка в тюрьме. Массовый поток писем узнику может защитить его от произвола администрации".

Во вторник я получила письмо от Алексея Пичугина - бывший сотрудник "ЮКОСа" благодарит поздравивших его с Новым годом:

«В последние дни ушедшего года получил множество сердечной корреспонденции – открыток, писем и телеграмм. Спасибо всем вам, дорогие, за эту радость, ваши неизменные внимание и поддержку!

Нахожусь под впечатлением ваших строк, слов множества прекрасных людей. Это так приятно, так укрепляет, вселяет дополнительные силы и уверенность в завтрашнем дне!

Тронут и счастлив! Спасибо!

Алексей Пичугин»

Я, собственно, про 4 февраля.

Обращаюсь я, разумеется, ко всем, для кого это важно и интересно. Но в первую очередь к тем, кто в эти дни заседает в различных лигах и оргкомитетах, а также к тем, кто ведет переговоры и согласования со столичным начальством и за чьей деятельностью я слежу внимательно, заинтересованно, хотя и слегка тревожно.

Я в общем-то сторонник точки зрения, в соответствии с которой необходимо настойчиво добиваться от властей первоначально заявленных маршрута, даты и времени. В процессе интернетовского голосования на этот счет я оставил свой голос именно на этом варианте. Да, мне кажется это важным. Мне кажется важным отстаивать в числе прочих прав и право свободных горожан на собственные улицы и площади.

Компромисс возможен, да. Но только в том случае, когда ясно осознаны и очерчены его границы и его конечные цели.

Все это важно, но еще важнее другое. Какие бы ни были приняты решения, как бы кто далеко ни заходил в полемическом азарте, как бы ни был велик соблазн обвинить друг друга хоть в "трусливом соглашательстве", хоть в "бараньей упертости", нельзя ни в коем случае допустить одного - раскола.

Если в результате случится так, что одни пойдут туда, другие сюда, а третьи и вовсе останутся дома, это будет настоящая катастрофа. Вот просто нельзя этого допускать и все тут. А уж как это сделать, думайте сами - вы умные ребята. Тут, извините, других вариантов нет - только вместе.

Я знаком с одним пожилым человеком. Когда-то он был убежденным коммунистом. Честным коммунистом, с идеалами и принципами. Перестройка как-то естественно привела его в стан демократов. Представляя одну либеральную партию, он даже некоторое время руководил небольшим городком. Я не сомневаюсь, что всю жизнь он хотел "только хорошего" и не желал людям зла. Кроме того, он настоящий мужик: охотник, турист, слегка выпивоха.

Он давно отошел от дел и, встречаясь со мной, обычно расспрашивает "о политике": что там да как. И есть лишь одна тема, приводящая его в неистовое возбуждение и ярость: это когда он слышит о нацболах и Лимонове. Я долго не мог понять причину, его спутанные объяснения казались мне неискренними, пока однажды он не сказал прямо: "Да ведь эти люди хотят меня убить!" Нет, он не маньяк и не имеет с кем-нибудь личных "разборок". Это, конечно, обобщение...

Самое же удивительное для меня, что некоторые мои хорошие друзья помоложе и совсем с другим "бэкграундом" реагируют на эту тему со столь же взрывным негодованием. Я, впрочем, думаю, что здесь кроются какие-то глубоко личные причины, а вовсе не "политика". Что-то задевает и тревожит их при упоминании о нацболах. Может быть, нечто совсем иное. Может быть, собственные дети, которые, как известно, неразумны и которых надобно непременно уберечь от всяческих опасностей, приносимых чужим влиянием. А может, что еще...

Но я не о том хотел сказать. И даже не о том, что нацболов тех продолжают стирать в порошок, что и так станет известно всем и на что далеко не все, как всегда, отреагируют. И не о том, что я никак не пойму такой настойчивости власти в отношении этих ребят. Ну, казалось бы, слегка отпустили вожжи (да-да, иначе что же такое эти разрешенные митинги, прорывы на телевидении, хоть и вялые, но посулы переговоров с оппозицией и т.д.). Но нацболов они зачем-то будут гнобить до последнего вздоха (надеюсь, своего).

Вот как раз об этой власти я и хотел сказать. Может, упомянутый знакомый, как истинный коммунист в душе, со мной и согласится, но большинству друзей, думаю, это не понравится. Я глубоко убежден, что люди с этой властью могут делать все что угодно: не подчиняться указаниям, не платить налогов, кидаться помидорами, жечь милицейские машины и применять насилие.

Я сам не сторонник таких методов, применять их не стану и не буду агитировать за это. И если, скажем, моя дочь решит подпалить ментовской автозак или захватить приемную министерства, я постараюсь объяснить ей, что у нас есть и более эффективные средства. Мозг, например, или душа. Но если убедить не удастся, постараюсь подстраховать ее, чтоб не попалась. Потому что убежден: сегодня люди принципиально имеют на это право. А вот власть не имеет права их преследовать. Потому что она бесчестна, преступна и нелегитимна. Не стану в сотый раз объяснять почему: если кто в этом не убедился сам, вряд ли что поможет. Этими качествами власть обладать не может, не имеет права. Потому что это несравнимо опаснее для общества, чем отдельный частный вор, лжец и убийца.

И до тех пор пока она у нас такая, я буду безусловно поддерживать и группу "Война", и нацболов, и любого, кто захочет "сделать ей нехорошо" и с кем я далеко не во всем согласен в других вопросах. И националистов буду (если, конечно, они "делают нехорошо" власти, а не своим согражданам). А вот "срать не сяду" с тем, кто мне лично несимпатичен, уже потом. Не сяду за дружеским столом, в веселой компании. А кое-кому скажу: "Ты, братец, дурак, и за то, что ты порой несешь можно друга лишиться, а то и по морде получить." Потом скажу, в личной форме. Или в "Грани" напишу, если несимпатичный мне такую же опасность начнет приобретать, как эта власть. Но пока она покруче всех будет.

Забракует ли ЦИК более 5% подписей избирателей из более двух миллионов отданных за «кандидатов от народа»: Явлинского, Прохорова, Мезенцева? С 19 января дня начался отсчет времени десятидневной процедуры ЦИК за закрытыми дверями - изучения подлинности. Безусловно, придраться можно к чему угодно: избирателю, заполняющему бланк в «полевых условиях» русской зимы, не до каллиграфии. Да и времени на то, чтобы ждать выводящего буквы избирателя, у сборщиков подписей нет: два миллиона за двадцать дней – это рекорд! Кандидат в президенты от народа оказывается в положении героя русской народной сказки: как Иван-царевич он должен сделать невозможное возможным, чтобы победить зло. В сказках побеждает добро, но есть ли в жизни у «народных» кандидатов шанс на победу?

Безусловно, допуск кандидатов до соревнования в таких условиях не технический, не процессуальный, а политический вопрос: дополнят ли соревнование официальных кандидатов-аппаратчиков – Путина, Миронова, Зюганова и Жириновского – альтернативными политическими фигурами?

Очевидно, что решение будут принимать в Кремле, а не за закрытыми дверями ЦИК. Вертикали власти, выросшие за последнее десятилетие как частокол, не допускают никаких случайностей: в отличие от героя русской сказки у «народных кандидатов» нет шанса ни пройти, ни перелезть. Прошедшие парламентские выборы разрушили иллюзии даже самых наивных избирателей – ЦИК служит власти, а не народу. В России разделения властей нет, все решается из одного центра и, похоже, одним и тем же человеком, который не устает себя хвалить.

Однако не все так безысходно: люди несли, везли, доставляли самолетом, поездом свои подписи не только из регионов, но и из зарубежья, далекого и близкого: из Бельгии, Германии, Швейцарии, США - в общей сложности из десяти стран! Григорий Явлинский с гордостью упомянул не только доставленную подпись Горбачева, но и новое явление среди россиян, которые ходили в консульства, чтобы заверить подписи, - раньше люди не осмеливались заявлять о политических предпочтениях столь открыто, а тем более настаивать на соблюдении конституционных прав.

Даже по этим штрихам становится понятно, что «потешные бои» вместо настоящего политического соревнования активная часть российского электората уже не примет. Наипростейший вариант – «не пущать!» реальных кандидатов уже ничего кроме нарастания недовольства в обществе вызвать не может. Тем более что у власти есть еще одно орудие борьбы: даже если Иваны-царевичи преодолеют первый частокол, второй окажется еще выше - подконтрольные Кремлю СМИ.

Пока шел сбор подписей в России, на территории СНГ готовились еще одни выборы – в парламент Казахстана. Оценки международных наблюдателей пессимистичны: самоцензура СМИ, ограничение доступа к информации о политической альтернативе в период до агитационной кампании, отсутствие дебатов и интервью в прямом эфире. Да и вообще дискуссия подменена ритуалом, и это лишает избирателей возможности осознанного выбора в отсутствие полной информации. Несмотря на «хорошее администрирование», выборы не отвечали фундаментальным демократическим принципам.

Могут ли выборы в Казахстане быть прообразом того, что произойдет в ближайшие недели в России? Позволяют ли трудности в преодолении общего советского прошлого предполагать сходство в развитии будущего? Навряд ли. Трагедия Жанаозена указала авторитарным лидерам черту, которую нельзя переступать. Головоломка для политтехнологов Кремля становится все сложнее: российский избиратель подрос – дубиной не убедишь, да и сказками не накормишь.

В декабре 2011 года слова "ситуация меняется с каждым днем" перестали быть метафорой. Несмотря на все известные параллели, пара предшествующих лет была далеко не "новым застоем". Особенно для активных людей, принимавших участие в самых разных автономных инициативах: от личной помощи детским домам и добровольного тушения лесных пожаров летом 2010-го до уличных пикетов и экологических лагерей, всегда грозящих закончиться автозаком, а то и тюремным сроком. И все же 4 декабря никто не мог предсказать, что случится 5-го, а взрыв 10-го был и вовсе какой-то фантастикой, пока не стал совершенно нормальной и даже привычной (после 24-го) реальностью.

Объединившим всех поводом были нечестные выборы. Но если политикам явно хотелось в Думу и Кремль, то множество участников столь же явно переживали неизмеримо более важную проблему: мы вышли ради того, чтобы сделать более честным все российское общество. Происходившее абсолютно не совпадало с инертной институциональной формулой "нас позвали - мы явились". Поэтому, хотя на митингах была главная сцена, не было никакого руководящего центра. Как бы ни желал кто-то из царивших на помостах "возглавить и направить" движение, большинство участников просто не были к этому расположены. Еще на подготовительных собраниях люди из независимых инициатив в лицо критиковали членов самопровозглашенного оргкомитета: "Политики, умерьте свои амбиции! Мы выходим на улицу не ради вас!"

Много людей вышли на митинг после горячих обсуждений с друзьями, коллегами и соседями. Было немало тех, кто организовал что-то сам: от нарисованного дома плаката до "живого микрофона" и дискуссий по образованию. Потому смысл событиям сообщала не бесконечная очередь у главного микрофона, а множество оригинальных инициатив, дружеских компаний, независимых акций. Было очевидно, что даже если люди протестовали на улице впервые в жизни, то действовать без чьей-то указки им не внове.

Среди тех, кто не просто пришел "посмотреть", а что-то делал - принес остроумные лозунги и картинки, первым начинал скандировать независимо от речей со сцены, в целом, соорганизовывался с окружающими для совместного жеста, - особо выделялись люди с опытом неполитической самоорганизации. Тут и "ядро" интернет-форумов, и участники самых разных гражданских инициатив, от потребительского мониторинга и движений против точечной застройки до групп обустройства своего двора, и любители Шевчука, и алисоманы, и начинающие хард-рок-музыканты, и фрилансеры (программисты, редакторы, пиарщики, юристы и т.д.), и мелкие предприниматели, и владельцы крупного бизнеса, и вегетарианцы, журналисты, и растаманы, и участники студенческих групп, и футбольные фанаты вне милитаризованных "фирм", и участники самых разных объединений по интересам, и даже руководители предприятий и госорганизаций. Ну и, конечно, наблюдатели на выборах, а также активисты разных течений. В большинстве своем те, кому не все равно, что происходит в обществе, кому интересно что-то создавать самим, распоряжаться своей жизнью самостоятельно и вместе с другими. Почти все достаточно независимые, изобретательные и уверенные в себе, чтобы не ждать момента, пока какая-нибудь "звезда" со сцены возьмется представлять их в переговорах с мэрией или Кремлем.

Красноречивой характеристикой декабрьского движения было коллективное неприятие насилия. Не только декларативный настрой - "Нет насилию!", "Фу, революция!", - который был подготовлен дискуссиями в блогах и социальных сетях, а затем закреплен осуждающими "бу-у!" в ответ на радикальные кричалки. Еще более выразительным был практический самоконтроль и готовность собравшихся игнорировать и даже самостоятельно пресекать любые радикальные проявления - как организованное насилие, так и спонтанные беспорядки. Журналисты, окрестившие движение "восстанием сытых", конечно, поторопились.

Обнадеживающее спокойствие митингов "без происшествий" объяснялось отнюдь не поголовным благосостоянием участников. Хотя беднейших городских слоев (людей, кто покупает продукты и одежду только в магазинах-дискаунтерах) или, например, мигрантов действительно было мало. Пока что. Причина исключительно мирного характера крылась в двух обстоятельствах: высоком уровне образования участников и нетривиальном по российским меркам невмешательстве полиции. Дружелюбие силовых органов было отнюдь не показным. Полицейским и солдатам было действительно приятно, что на этот раз их не заставили просто так избивать соотечественников и тащить их в автозаки.

Однако полагать, что городская и кремлевская администрации скромно отступили перед многотысячной толпой, тоже преждевременно. Любые общественные акции легко переводятся в режим "уличных беспорядков" несколькими показательными провокациями полицейских. Но в этот раз власти предоставили митингующих самим себе, сконцентрировав вокруг огромную массу вооруженных правоохранителей. Нам оставили на выбор: мирные действия, не выходящие за рамки процедуры, или радикализующаяся толпа, на подавление которой будут брошены все эти силы. В последнем случае власти могли легко обвинить митингующих в неспособности сдерживать насилие и в дальнейшем обращаться со всем движением как с криминальным. Именно эта дистанция, которую заняли органы силы, превратила митинг в коллектив повышенного самоконтроля. Путь к радикализации движения блокировали в первую очередь сами участники.

Высшее образование, а часто и интеллектуальная профессия многих собравшихся сыграли в этом далеко не последнюю роль. Практических сторонников насилия среди образованных людей статистически мало. И их установка хорошо отвечает публичным интересам другой, отчасти близкой социальной группы, которая во многом стала лицом декабрьской мобилизации. При всем разнообразии жестов и инициатив, отчасти поверх границы между политиками и неполитиками, а также несмотря на присутствие политических и общественных активистов, локомотивом движения стала сформировавшаяся за последние 20 лет образованная городская буржуазия.

Для большинства из тех, кто зачастую не доверяет политическим институтам и массовому участию, митинги стали сценой самовыражения и приобщения к себе подобным, что только усилило требование мирного характера собрания. В конечном счете то, что происходило в Москве на стороне "аполитичных" участников, можно лучше всего охарактеризовать как символическое переучреждение московской буржуазии. Бюргерства в ее историческом смысле, основанном на таких добродетелях, как честность, сдержанность, благоразумие. Образованные, отчасти (но не обязательно) благополучные и прежде всего уже ведущие какую-то самостоятельную или совместную деятельность люди публично восстановили собственное достоинство и широкое неполитическое самопредставительство на улице. То самое, которое они уже начали приобретать, обустраивая свои дома и помогая чужим детям, посещая кофейни и шопинг-центры, проводя время в развлекательных и спортивных клубах, отправляясь автопробегом по России или в туристические поездки за границу. Между митингами эти люди не уходили с головой "в революцию", а расходились по своим делам, которых у всех много. И свободного времени для радикального пересмотра социальных моделей совсем не оставалось.

Этим объясняется другой важный момент движения: почти полное отсутствие критики социального неравенства. Господствующими темами оставались юридические нарушения, финансовая коррупция, обман и чванство кремлевских парвеню. Хотя митинги не были "восстанием сытых", они явно были направлены против того, что мешает успешной жизни. Участники избегали темы социального неравенства, поскольку в коллективном воображении она связана с неблагополучием и бедностью. Тогда как фальсификация и коррупция - это про то, как нам не дают стать успешными и зажить спокойно.

Однако этим мотивам, как и возможному будущему движения, потенциально противостоит некая сила. Нет, им угрожает не радикальное крыло революционеров, а безответственность самоназначенного оргкомитета, который не перестает требовать от участников сплочения и единодушия, при этом лавируя в изменчивой конъюнктуре. После всплеска 24 декабря профессиональные активисты и политики с удвоенной силой призвали к участию в комиссиях, рабочих комитетах и написанию многозначительных документов, тогда как основные решения очевидно принимаются по итогам узких групповых соглашений. Но главная опасность даже не в этом, а в том, что по ходу бурных технических дебатов и организационных встреч все более очевидными стали попытки подменить широкое общественное движение узким политическим представительством. Это касается и формирования практического альянса между либеральными и ультранационалистическими организациями, и странных маневров вокруг списка выступающих на главной сцене митингов.

Игры и подмены, связанные с центральным микрофоном, достойны стать предметом отдельной истории. В ее сухом остатке будет малоприятная тенденция. Представителей независимых профсоюзов, образовательных движений, гражданских и общественных инициатив, ученых и иных "нестатусных" участников самоназначенные организаторы митингов к микрофону пригласить не торопятся. Настаивая на "равном представительстве", они мало озабочены скромным числом вышедших на сцену членов левых организаций, лишь сократившимся от 10 к 24 декабря. Они очевидно более трепетно относятся к крайне правым - националистам, чье присутствие на сцене растет, тогда как поначалу их просто не хотели допускать в оргкомитет и к микрофону.

Следует признать, что первоначальные опасения были не напрасны. Когда стали согласовывать с мэрией место проведения общегражданского митинга 24 декабря, оказалось, что националисты банально "забили" своими заявками все возможные городские площадки. А на самом митинге они активно рвались на сцену, снеся помост для журналистов. В тот раз сорвать гражданский митинг им не удалось. Но для оргкомитета тревожный звонок почему-то не прозвучал. Под лозунгами "демократии" и "борьбы с общим врагом" националисты нашли место и в технических комиссиях, и на сцене, в чем им помогли такие участники, как Алексей Навальный.

Сейчас, когда движение страдает столь высокой неопределенностью политических целей и даже ближайшего будущего, это представляется не столь важным. Подумаешь, крайне правые маргиналы получили немного внимания. Это почти так. Хотя их маргинальность отнюдь не безобидна за ней маячат военизированные дружины, кровавые нападения на улицах и откровенное подстрекательство к насилию, как в Кондопоге. Но если верить в успех движения, следует иметь в виду, что технический сегодня оргкомитет и его сателлиты будут требовать для себя вполне осязаемого институционального и политического признания. Желали бы участники декабрьских митингов, чтобы в потенциальном новом парламенте нас представляли сторонники "государства для русских"? Вряд ли. Хотели бы мы, чтобы от нашего имени правили политические оппортунисты предшествующей эпохи, такие как Немцов или Касьянов?

Очевидно, что уже сейчас имеет смысл не только держать "единый фронт" участия, но и ставить условия перед создающимся политическим альянсом. В частности, такое: в новое политическое будущее - без националистов! В этом трудно не солидаризироваться с обращением, которое адресовал участникам декабрьского движения Комитет 19 января.

Если политическая монополизация движения продолжится, перед лицом его образованных и самостоятельных участников, на деле не нуждающихся ни в каких в лидерах, а также очень скептически настроенных по отношению ко всем политическим институтам, эта игра может закончиться очень быстро. Политические "организаторы" митингов вскоре останутся наедине со своими обретенными крайне правыми союзниками и снова будут подавать заявки на 300 участников. Это было бы самым печальным итогом столь обнадеживающего гражданского пробуждения. Чтобы такого не произошло, мы должны меньше связывать свое будущее с лукавым "единодушием" претендентов на кремлевские кресла. И больше рассчитывать на собственные инициативы и силы.

Митинги 10 и 24 декабря стали ярким событием благодаря вкладу всех тех, кто организовывал их ради общего дела и свободы самовыражения. Было бы просто отлично продолжить в том же направлении. Каждый способен создать автономную гражданскую группу или инициативу по месту жительства, месту работы, с друзьями. Только когда мы сами будем идти на шаг впереди политиков и считаться с нашим голосом вынуждены будут лукавые ребята из Думы и Кремля - кто бы конкретно ни занял эти места.