Уголовное дело, инициированное ЦПЭ ГУ МВД России по Нижегородской области в отношении ряда активистов-антифашистов в декабре прошлого года, примечательно тем, что на этот раз Центр по борьбе с экстремизмом сам создал экстремистское сообщество, снабдил его уставом, членскими билетами, эмблемой, флагом и информационными ресурсами в Интернете.

А. Быстрову, П. Кривоносову, О. Гембаруку, А. Гайнутдинову и Д. Колесову были предъявлены обвинения по ч.2 ст.282.1, ч.2 ст. 213, п. «б» ч.2 ст.115, п. «б» ч.2 ст.116 и ч.3 ст.35 Уголовного кодекса. Адвокатам удалось помочь своим подзащитным избежать содержания под стражей на время предварительного следствия, однако и здесь не обошлось без противоправных действий сотрудников ЦПЭ. Так, Антон Тарасов, адвокат Артема Быстрова, рассказал: «В кабинете у следователя нам было предложено следующее: если Артем даст признательные показания, то мера пресечения будет избрана в виде подписки о невыезде; если мы отказываемся, то они ходатайствуют перед судом о заключении под стражу. Несмотря на все старания сотрудников Центра «Э», а также следователей - надо сказать, что в суд приехали 5 оперативников, два следователя, прокурор, - суд назначил Артему домашний арест. Мы посчитали это своей первой маленькой победой».

Основаниями для обвинения по ч.2 ст.282.1 стали изъятые при обыске периодические издания культурологического содержания, телефонные сим-карты, складной нож, компакт-диски, модем, компьютеры, пара штанов, нашивка с надписью Antifaschistische Aktion, удостоверение несуществующей экстремистской организации Antifa-R.A.S.H. и другие «материалы экстремистского содержания, запрещенные к гражданскому обороту» и «свидетельствующие о противоправной деятельности группировки». Следствие утверждает, что в январе 2007 года было создано некое «экстремистское сообщество», представляющее собой «сплоченную, устойчивую, организованную группу лиц для подготовки и совершения преступлений экстремистской направленности». Единственным признаком организованности этой «группы» является давнее знакомство обвиняемых между собой. Однако следователю Блиновой этого вполне хватило: «Состав преступного сообщества отличался тесной взаимосвязью его участников, высокой дисциплиной, стремлением участников к единому результату, намерением осуществлять преступную деятельность в течение длительного периода времени».

В качестве целей «преступной группы» следствием названы «пропаганда идей насильственного изменения государственного строя как проявления фашизма», «установление анархии» и «применение насилия по мотивам идеологической ненависти и вражды в отношении социальных групп «скинхеды футбольные фанаты» и «состоятельные граждане России»». Кроме того, в вину активистам поставлены «мероприятия по уклонению от уголовной и административной ответственности», такие как «ни в коем случае не давать показаний, не раскрывать данных соучастников, при задержании уведомлять адвоката». Наличие у одного из обвиняемых юридического образования, вероятно, интерпретировалось как отягчающее обстоятельство. Право не свидетельствовать против себя и своих близких, а также право на защиту гарантированы Конституцией. Однако следователь Блинова сочла намерение использовать это право еще одним преступлением.

Также всем участникам мифической группы вменяются преступления насильственного характера, именуемые в материалах дела "акциями прямого действия". Это три эпизода «нападений» на представителей «социальной группы» скинхедов. «Потерпевшие» не только не опознали нападавших, но, по некоторым сведениям, утверждали, что их показания были получены под психологическим давлением со стороны сотрудников ЦПЭ, а в одном случае и вовсе были подготовлены заранее.

Объяснения одного из фигурантов дела насчет проведенного в его доме обыска свидетельствуют о нарушениях закона сотрудниками полиции: «Обыск проводился одновременно в нескольких помещениях разными сотрудниками, «найденное» удостоверение экстремистской группировки Antifa-R.A.S.H. мне не принадлежит и было подброшено, что могут подтвердить свидетели, присутствовавшие при обыске». Обвиняемый был силой доставлен в отдел ЦПЭ вместе с двумя своими друзьями, где все трое долго удерживались, подвергались психологическому давлению и принуждались к «сотрудничеству» под угрозой уголовного преследования. Также удостоверения несуществующей экстремистской организации были подброшены и другим обвиняемым, которые позднее испытали такое же давление со стороны сотрудников Центра «Э» под руководством следователя Блиновой. Им тоже угрожали физической расправой, принудили подписать заранее подготовленные показания, подтверждающие участие в деятельности «группировки». По фактам нарушений задержанными были направлены жалобы в УСБ МВД и СК, однако ОРЧ (СБ) ГУ МВД и СО СКР по Нижегородской области не обнаружили объективных данных, подтверждающих доводы заявителей, и не усмотрели в действиях сотрудников ЦПЭ состава преступления.

Приступивший позднее к защите одного из обвиняемых петербургский адвокат Дмитрий Динзе в ходатайстве на имя следователя Блиновой просил истребовать из оперативного управления ЦПЭ по Нижегородской области материалы, которые подтверждали бы существование «экстремистской организации», а также материалы проверок по фактам незаконных действий сотрудников ЦПЭ при проведении следственных мероприятий. Он также предложил провести дополнительные допросы свидетелей существования и деятельности организации Antifa-R.A.S.H. Наконец, адвокат считает нужным назначить комплексную экспертизу по таким вопросам, как наличие экстремизма в деятельности организации и квалификация «футбольных фанатов, скинхедов» как социальной группы.

Ходатайство было отклонено в полном объеме. Следователь Блинова объяснила свое решение так: «Ходатайство адвоката является не чем иным, как формой противодействия в расследовании преступлений экстремистской направленности». Блинова расценила закономерные требования адвоката «как способ затянуть предварительное следствие и направить следствие по ложному следу – не в отношении фактических виновников совершения преступлений, а в отношении сотрудников полиции и свидетелей обвинения, что поможет фигурантам по делу избежать уголовной ответственности и уйти от заслуженного наказания». Следователь утверждает, что «оснований для сомнения в виновности обвиняемых и необходимости сбора каких-либо новых доказательств у следствия не имеется».

Тем не менее следствие по делу продолжается, и остается только догадываться, какие аргументы смогут заставить подполковника юстиции Блинову обратиться к здравому смыслу и вернуться к исполнению непосредственных обязанностей следователя, оставив занятия художественным творчеством профессионалам.

Дорогие друзья и коллеги: журналисты, писатели, редакторы газет и журналов, работники телевидения и радио, я обращаюсь ко всем вам.

Мы постоянно повторяем: нас душит цензура: нельзя говорить о политзаключенных, о нечестных выборах, о Лебедеве и Ходорковском, о Пичугине, о том, что Путину пора в отставку. О многом нельзя, а то уволят, закроют газету, журнал или телепередачу (автора тоже "закроют").

Сегодня, накануне президентских выборов, власть играет с нами в "перестройку". В марте Путин снова назначит себя президентом и начнется жесткое подавление оппозиции. Узники "ЮКОСа" будут сидеть до скончания века. А мы и дальше будем молчать и бояться, пачкая собственную совесть.

Но кому нужны безголосые СМИ? Зачем слово, если оно не свободно? Нужно не молчать, а ДЕЛАТЬ. Каждому на своем месте.

"Сегодня Василеостровский суд в Петербурге отказал следствию в аресте правозащитника и сотрудника Антидискриминационного центра "Мемориал" Филиппа Костенко. Ему пытались избрать меру пресечения в виде заключения под стражу на месяц - но общими усилиями мы это предотвратили", - пишет смелый и бескомпромиссный журналист Борис Вишневский, и уверяю вас, будет и дальше писать, и никто не закроет "Новую газету", где он работает.

Есть "Новая газета", есть радиостанция "Эхо Москвы", есть телеканал "Дождь", есть интернет-издания, которые не боятся говорить правду. И чем больше таких голосов, тем труднее заставить их замолчать.

Невозможно оставить государство без единого органа печати, без электронных СМИ, без издательств и, площадок для выступлений. Не бывает такого.

И если мы все ВМЕСТЕ начнем говорить правду, мы добьемся свободы слова, настоящей свободы.

Вот я говорю: "СВОБОДУ ХОДОРКОВСКОМУ И ЛЕБЕДЕВУ!", "ЭТО НАША СТРАНА", а не путинская вотчина!

Я не хочу революции - всем известно, что такое русский бунт, и мы добьемся свободы, не пролив ни капли крови.

Я говорю все это и знаю: порядочные люди ничего не боятся, и моя короткая статья обязательно будет опубликована.

"Наша задача – выводить людей из-под омоновских дубинок", - заявил Илья Яшин в ходе вчерашнего спора с Эдуардом Лимоновым на «Эхе Москвы». «А вы их спросили - они чего хотят? Быть ударенными дважды дубинками ОМОНа либо они хотят свободы? Они вам скажут: знаете, а мы, наверное, предпочитали бы, чтобы была бы драка с ОМОНом, но потом мы получили бы свободу», - отвечал ему Лимонов.

Спор вышел жаркий и интересный. Всем рекомендую посмотреть, послушать и подумать над услышанным.

От себя добавлю, что понимаю политическое лидерство не как стремление соответствовать запросам и ожиданиям «среднего» человека, будь то избиратель или человек из уличной толпы, а как умение поднимать планку - ставить и добиваться целей, требующих от гражданина преодоления, роста. Во всяком случае, на этапе «демонтажа режима». Умеренным и тихим власть никто не отдаст. Нужно давление.

Вот почему я и мои товарищи на разных этапах всегда выступали за атакующий курс: и в ходе подготовки Маршей несогласных, и в Национальной Ассамблее, и организуя Стратегию-31. Намерены мы придерживаться радикального курса и впредь.

Ближайшая народная инициатива, связанная с «демонтажем режима», - шествие 4 февраля по Садовому кольцу и Новому Арбату к Кремлю. Цель – выразить протест против фальсифицированных выборов в Госдуму и негодование по поводу ближайшего возвращения Путина еще на двенадцать лет.

Мы, «Другая Россия», имеем, пожалуй, больше поводов для негодования, чем многие иные. Нашу партию, отказав в регистрации, не допустили на парламентские выборы, а нашего кандидата Эдуарда Лимонова – на выборы президентские. Поэтому мы намерены выйти 4 февраля вместе с нашим народом протестовать на улицы Москвы.

Вместе с тем мы хотим, чтобы это был действительно ПРОТЕСТ, а не его имитация. Мы хотим, чтобы наш голос, как и голос других протестующих, был услышан. А случится это только в том случае, если будущая акция пройдет по сценарию несогласных, а не по сценарию власти. Если организаторы будут твердо придерживаться уже заявленного формата и маршрута: шествие к Кремлю и никак иначе.

К сожалению, и 10-го, и 24 декабря эффект от протеста был сильно смазан. Сила, излучаемая десятками тысяч собравшихся, была ослаблена изначальным компромиссом с властью. Чтобы это не повторилось, мы намерены войти во все три оргкомитета, занимающихся подготовкой акции и везде отстаивать атакующий курс. Мы намерены делегировать своих представителей в состав заявителей акции и убеждены, что их должны иметь все участвующие политические и общественные движения, независимо от идеологии. Это и станет механизмом влияния общества на формат акции, дополнительной гарантией от ее слива в безопасное для власти русло.

Говорят, ближайшее собрание «инициативной группы» состоится 17 января. Что ж, мы придем. Уверен, наша позиция будет поддержана многими.

Дата 19 января стала днем памяти и борьбы после того, как три года назад от рук нацистов погибли антифашисты Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова. Ежегодно в этот день по всей стране проходят общественные акции скорби и протеста. В прошлом году были осуждены предполагаемые убийцы Стаса и Насти, а уже в этом году, как раз 19 января, Верховный суд будет рассматривать дело об убийстве нацистами петербургского этнографа Николая Гиренко.

Но проблема фашизма и насилия сохраняется в обществе, тем более что организаторы и вдохновители подобных преступлений, как правило, остаются не найденными и опираются на поддержку спецслужб.

В этом году акция 19 января в Петербурге пройдет в форме шествия от метро "Горьковская" до площади академика Сахарова. Уведомление о проведении акции сегодня, в первый после выходных и праздников рабочий день, было подано в администрацию Петербурга. Теперь мы ждем ответа властей.

(Читать дальше)

Когда в августе прошлого года я оценивал возможности компромисса будущего (тогда, казалось, бесконечно далекого – где-то лет через пять) оппозиционного движения с режимом, то, к сожалению, не уделил нужного внимания феномену нелегитимности путинской системы.

Сейчас бушует полемика по поводу переговоров с Путиным. Изучив печальный опыт недавнего протестного подъема 2007-2010 годов, легко убедиться, как быстро раскололись ряды оппозиции, как только забрезжила некоторая надежда на успех. Тогда все по отдельности – радикалы и умеренные, националисты и неосталинисты, либералы и консерваторы - твердо решили, что таскать каштаны из огня для случайных партнеров они не намерены. В эти трещины все и провалилось.

Необходимо признать объективный характер противоречий. Говоря марксистским языком, «классовый смысл» движения «декабристов» - это возвращение к «ельцинским» нормам буржуазной демократии, и прежде всего создание системы нерушимых гарантий частной собственности и реальной конкуренции в политике и медиа.

«Белая» коалиция объединяет широкий спектр - от сторонников «честного путинизма» до сторонников «оранжевой революции». Но реваншисты 1993 года, мечтающие об искоренении буржуазии и буржуазного парламентаризма, а также «национал-демократы» после краха Стратегии-11 и «Русских маршей» - все они, почуявшие в декабре 2011-го долгожданный шанс перейти из статуса идеологических сект (из, условно говоря, кадрированных дивизий) в статус «офицерской» составляющей массовой протестной армии, – это реальная угроза движению, имеющему очевидный «среднеклассовый» характер.

Поэтому сегодня борьба внутри стана борцов проходит в еще более яростном варианте. И очевидно, что даже намек на компромисс умеренно-либеральной части «Болотной» с властью тут же расколет оппозицию, и в этот раскол «умеренные» провалятся. А рост отторжения путинской системы обществом таков, что ждать несколько лет, пока на основе поэтапной либерализации режима разовьется «половинчатая» демократия, никто не будет.

Проблема путинизма-2011 (в отличие от путинизма-2002, который мог дать задний ход) в том, что он преступен в юридическом смысле слова. Ни самодержавие в 1917-м, ни горбачевский режим 1987-89 годов, ни постфранкистский режим 1975-77 годов не были криминальными. Криминальным были германский нацизм, итальянский фашизм периода «Республики Сало», диктатуры Пиночета, Сомосы, Батисты, Стресснера, режимы апартеида в ЮАР и Южной Родезии. Именно поэтому провалились все тайные переговоры с эмиссарами Третьего рейха: даже самый мягкий компромисс предусматривал неизбежное многолетнее тюремное заключение для германской стороны переговоров и полный демонтаж режима, и все переговоры привели лишь к капитуляции в Реймсе на день раньше капитуляции в Потсдаме.

Криминальные режимы не могут быть постепенно либерализованы. Любые демократические реформы сразу ставят вопрос об их нелегитимности и об ответственности функционеров режима в общеуголовном понимании этого термина.

Политическое господство «партии власти» - это результат фальсификации выборов и давления на избирателей, а также итог цензуры и насаждения госидеологии, то есть узурпация власти, совершенная преступным сообществом. Экономическое господство путинской опричнины – это результат фальсификации уголовных обвинений, госрэкета и госрейдерства, манипуляций правосудием, пыточной системой в местах лишения свободы. Полицейская стабильность режима – результат антиконституционной слежки и провокаций, фабрикации политических и псевдоуголовных обвинений.

Либерализация деспотического режима воспринимается серьезно только тогда, когда освобождаются видные политзаключенные, ослабляется цензура в основных СМИ (то есть к ним получает доступ неуправляемая оппозиция), а суды и следствие пусть и от растерянности, но начинают следовать закону. Нетрудно представить себе мгновенное изменение российской политической конфигурации, когда на авансцене общественной жизни появится «узник №1», а тысячи предпринимателей, вышедших по «широкой амнистии», начнут ходить по судам и прокуратурам, требуя реабилитации и возвращения имущества.

Можно придумать – по йеменскому образцу - амнистию для виновников пыток и неправосудных решений. Но нельзя «законно» удержать украденное, нельзя заставить считать законными органы власти, сформированные по чудочуровским лекалам. И малая щепотка демократии ликвидирует путинизм.

Это второй-третий эшелон советской партхозноменклатуры рассчитывал выгодно обменять статус функционеров империи зла на места национальных президентов, демократических мэров и губернаторов, либеральных предпринимателей, консервативных политиков и поэтому осенью 1991 года легко сдал и КПСС, и СССР. Но бизнесмены, сделавшие при путинизме состояние и обеспечившие себе эксклюзивные возможности благодаря родству и дружбе с чиновниками и силовиками, отлично понимают, что в условиях конкурентного капитализма у них мало шансов сохранить привилегированное положение. То же относится к политикам из мира «управляемой демократии» - им вряд ли удастся остаться на плаву в среде демократии неуправляемой.

И поэтому путинизм не пойдет ни на какие уступки, ни на какой "круглый стол". Наигравшись с оппозицией, режим нанесет сокрушительный удар. Но парадокс истории в том, что именно этот удар реально сплотит общество, выделит лидеров протестного движения, как шелуху сметет все игры в бирюльки. И перед лицом очевидной фашизации системы все противоречия будут сняты.

Практика показывает, что правящий класс соглашается с утратой господствующего положения только перед дилеммой "жизнь или кошелек". Это не значит, что не может быть компромисса. Например, Госдума шестого созыва, строго говоря, нелегитимна не по самому факту избрания (неучастие в выборах ПАРНАСа, «РОТ-Фронта» и «Другой России», отсутствие мажоритарных округов - все это не имеет критического значения), но по составу. Для принятия заранее согласованных на гипотетическом "круглом столе" законов (об амнистии, о партиях и общественных организациях, о судебной системе, о выборах, о правительстве, о борьбе с коррупцией, об обеспечении независимости СМИ и проч.) можно договориться, что решения принимаются большинством в 2/3 голосов. Это фактически было бы принудительное создание коалиции «Единой России» либо с ЛДПР, либо со «Справедливой Россией» - коалицию, на которую «партия власти» была бы в любом случае обречена при честном подведении итогов голосования 4 декабря. И это могло бы помочь развязать конституционный гордиев узел.

Если просто договориться не удастся, то представители нынешней бюрократической и бизнес-элит должны понять, какой перед ними выбор: огульные революционные репрессии, включая поголовные люстрации в отношении функционеров режима и широкая национализация, либо «всего лишь» точечные преследования наиболее оголтелых организаторов политических и других «заказных» преследований, а также лиц, прямо причастных к политической коррупции.

За последние дни пришлось услышать множество недобрых слов в адрес новогодней акции группы "Война" под названием "Менто-Ауто-Да-Фэ", в ходе которой был сожжен автозак.

Как следует из поста об акции в журнале Алексея Плуцера-Сарно, акция была устроена прежде всего в поддержку политзаключенных. Для десятков политзеков и тысяч неправосудно осужденных горящий "Урал" - символ того, что ради них не только сделают ретвит, напишут текст в ЖЖ или выйдут на улицу с плакатом и ленточкой. Есть те, кто готов ради них рискнуть свободой и безопасностью. Это дорогого стоит и само по себе объясняет проведение акции.

Велик ли причиненный "Войной" материальный ущерб? "Машина получила незначительные повреждения кабины и моторного отсека, пострадавших в результате инцидента нет, пояснила официальный представитель главного управления МВД по северной столице Елена Ширяева в эфире радиостанции "Эхо Москвы".

Вранье?.. Мыслимо ли, чтобы официальный представитель ГУВД лгал нам в эфире? Нет, не может быть. Костер красивый, но повреждения незначительные.

Неясны мотивы тех, кто сравнивает нанесение "незначительного" ущерба автозаку - отдельно стоящему, заведомо пустому, рядом с которым не было ничего горючего и взрывоопасного, - со взрывами автомобилей на Северном Кавказе, например, где отсутствие погибших объясняется лишь счастливой случайностью. В случае с автозаком наибольшей опасности подвергался сам поджигатель.

Также неясны мотивы тех, кто утверждает, что акция "Войны" нарушает некое взаимопонимание между протестующими и рядовыми полицейскими. Любителям слушать и рассказывать сентиментальные истории про то, с каким пониманием рядовые полицаи выслушивают задержанных активистов оппозиции и выражают им поддержку, посоветовал бы перечитать материал Веры Челищевой и Владимира Буковского, в котором сравниваются задержания на Триумфальной площади сейчас и в 60-е годы прошлого века. По словам Буковского, милиция обычно отпускала тех, кто был задержан комсомольцами, сразу же - из нелюбви к "комсюкам" и чекистам. Государство с тех пор стало жестче контролировать милицию? Вряд ли. Скорее прибавилось в ее рядах тех, кто готов бездумно и жестоко исполнять любые приказы начальства.

У нормального государства основная задача - защищать своих граждан в ситуациях, когда сами они защитить себя не могут. Наше государство занято отъемом у населения любых способов защищаться самостоятельно (и дело совсем не только в оружии). Защита требуется как раз от полицейского произвола, произвола прокуратуры и судов. По итогам вчерашнего разговора Бориса Акунина и Алексея Навального на сайте "Эха Москвы" был проведен опрос о важнейших сферах жизни, которые нуждаются в реформировании. Андрей Илларионов у себя в ЖЖ систематизировал итоги, и на первых местах оказались судебная реформа (84% проголосовавших) и реформа правоохранительных органов (60%). Те, кто уполномочен на насилие государством, не только наносят "незначительные повреждения". Они лишают людей свободы, безопасности, возможности нормально жить и работать. А при необходимости, как случилось с Сергеем Магнитским, лишают жизни.

Ответ в виде насилия над неживым символом произвола сложно считать непропорциональным. О символическом насилии как явлении подробно рассказано в статье Дмитрия Бутрина, написанной после учиненного антифашистами погрома в химкинской администрации. Кстати, нанесшего гораздо больший ущерб, чем сожжение "Урала".

Для группы "Война" критика щепетильной части либеральной оппозиции не менее безразлична, чем чья-либо другая. Тем более что общественное мнение далеко не однозначно: согласно результатам прошедшего 3 января на сайте Эха опроса, 45% пользователей сайта и 39% звонивших по телефону акцию "Менто-Ауто-Да-Фэ" не осуждают.

Если, конечно, не будет новых поджогов. Провокацию можно счесть искусством, но повтор - не провокация, не искусство, а простая уголовщина.

Сегодня в Москве пройдет масштабная акция в поддержку Таисии Осиповой.

Акция пройдет в новом формате. Подобного в Москве еще не было. Люди с одинаковыми плакатами «Свободу Таисии Осиповой» выйдут одновременно к каждой станции московского метро и будут стоять в одиночном пикете на протяжении часа - с 6 до 7 вечера.

Я внимательно изучил приговор Таисии. Основные эпизоды дела, сфальсифицированные ЦПЭ, судья объединил в один и квалифицировал как "приготовление" к совершению преступления. Даже не "покушение", а лишь "приготовление". То есть самого преступления не было, было лишь "приготовление" к нему. Несомненно, судья просто попытался спасти обвинение от провала. Сделал он это достаточно грубо, игнорируя все доводы защиты и вольно трактуя результаты судебного следствия. Но, видимо, единственным выходом для него было переквалифицировать обвинение. Правда, от идеи вынесения Таисии 10-летнего срока он не отказался. Видимо, такая была у него установка.

Приговор поражает цинизмом. Так, судья пишет: "... не имеет значения возможное наличие (либо отсутствие) у Осиповой корыстного мотива при совершении данных преступлений". То есть торговала (точнее, пыталась) из любви к искусству. Результаты полученных в суде распечаток телефонных соединений понятых, из которых видно несоответствие их реального местонахождения в дни контрольных закупок, судья игнорирует, предлагая доверять показаниям оперов и понятых-нашисток, а не аппаратуре аж трех операторов сотовой связи.

Там еще много всего, но, пожалуй, самая издевательская фраза: "...суду не представлено доказательств, подтверждающих бы нуждаемость Катрины по состоянию ее здоровья в неотлучном постоянном уходе со стороны какого-либо взрослого родственника, а тем более со стороны именно матери ребенка". Это он к тому, что Таисии невозможно предоставить отсрочку исполнения приговора до достижения ребенком 14 лет. Дочери председателя иркутского областного избиркома Шавенковой, убившей одного человека и покалечившей другого, можно предоставить такую отсрочку, а Таисии нет. Ведь она же никого не убила - значит, будет сидеть.

После вынесения Таисии реального приговора многие стали понимать, насколько это серьезно. Ее делом заинтересовался ряд известных журналистов, в том числе Юлия Латынина. Спасибо ей за интерес к делу. Я пытался коротко изложить для нее историю с Таисией, и у меня получился следующий текст, который я решил здесь привести. Может, он поможет хотя бы в первом приближении разобраться в деле Таисии тем, кто с ним не знаком. Получилось немного суховато и с юридическим уклоном.

"Чтобы все было понятнее, я должен начать с предыстории. Очень кратко. В 2003 году Таисия публично отхлестала гвоздиками по лицу губернатора Смоленской области В.Н. Маслова, бывшего главу местного УФСБ, за год до этого пришедшего к власти в области на волне "чекисткого" реванша. Было за что... Про это тогда много писали. Вот тут текст, объясняющий этот поступок, и фото. Таисия тогда получила год условно по ч. 1 ст. 318 и приобрела большую известность и всеобщую любовь в Смоленске, так как губернатора Маслова ненавидели все.

РУБОП местный включился в борьбу против нас примерно с 2002 года. Тогда были попытки первых провокаций. До этого нами занималось только местное ФСБ. После Таисиной акции с цветами РУБОП значительно активизировался. Я и Таисия с середины 2002 года в основном находились в Москве, так как я входил в центральное руководство организации (тогда еще не запрещенной НБП). Но мы с ней часто возвращался в Смоленск, по разным причинам.

В середине 2005 года Таисия примерно на год переехала в Смоленск в связи с рождением ребенка, так как она, как и я, была прописана там. Тогда же, в 2005-2006 годах, и произошла первая серия провокаций против нас. Нападение на квартиру, незаконные задержания и т.д. Со второй половины 2006 года жена полностью вернулась в Москву, где и находилась до 2008 года. Я в те годы входил в исполком коалиции "Другая Россия" и оргкомитет "Марша несогласных".

В 2008 году Таисия была вынуждена переехать в Смоленск в связи с проблемами со здоровьем и необходимостью пользоваться детской поликлиникой и детсадом по месту прописки. Примерно в то же время от активной политической деятельности она отошла, сосредоточившись на воспитании ребенка.

В связи с распадом коалиции "Другая Россия" в 2009 году возникла идея создать одноименную партию. Летом 2010 года в Москве был проведен учредительный съезд партии "Другая Россия", одним из руководителей которой я и стал. Осенью того же года мы готовили документы для регистрации партии в Министерстве юстиции, которые планировали подать в конце ноября. На мне как на координаторе всей региональной сети организации лежала основная задача по сбору необходимых документов для регистрации.

Примерно в конце октября 2010 года Таисия позвонила мне из Смоленска и рассказала, что к ней домой приезжала ее знакомая, которая сообщила, что знакомые ей лично сотрудники милиции из областного УВД склоняют ее к осуществлению провокации против Таисии. Они уговаривали обвинить Таисию в продаже наркотиков, а также подкинуть наркотические средства в дом. После этого эта девушка приезжала к Таисии еще несколько раз в течение ноября. Последний раз, 21 ноября, она сообщила, что "приехали какие-то люди из Москвы" и требуют немедленно осуществить данную провокацию.

23 ноября днем Таисия пропала с телефонной связи. Я не смог ей дозвониться. Поздно вечером она позвонила мне из Заднепровского РОВД Смоленска и успела сообщить, что "в дом подбросили наркотики, тут люди тобой очень интересуются".

Первое, на что я обратил внимание, что дело о наркотиках официально вел Центр по противодействию экстремизму, а понятыми при всех "закупках" в течение месяца выступали практически одни и те же девушки - как потом выяснилось в суде, члены местных организаций МГЕР и "Наши".

В приговоре судья, конечно, переврал многое и закрыл глаза на важное, а также исказил смысл ряда документов. Но, видимо, от приговора и надо "плясать", чтобы разобраться в судебном следствии и аргументах сторон. Отмечу несколько моментов.

1. Основные четыре эпизода дела, "подготовленные" ЦПЭ (три якобы эпизода закупок и "найденные" в доме наркотики), судья был вынужден объединить в один - "приготовление к сбыту" - и запросить по ним один срок как за единственный эпизод. Это произошло потому, что в суде все обвинение стороне защиты удалось разбить - могу это подтвердить материалами судебного следствия.

2 "Эпизод" от УФСКН (покушение на сбыт) возник в деле менее чем за неделю до окончания предварительного следствия и являлся подстраховочным для ЦПЭ. Что и подтвердилось при допросе свидетелей от УФСКН в суде. Таисию тогда вывезли из тюрьмы и БЕЗ АДВОКАТА провели опознание с "засекреченным" свидетелем от УФСКН.

3. Засекречивание свидетеля "Тимченковой" (от ЦПЭ), равно как и засекречивание свидетеля "Звягина" (от УФСКН) ничем не обосновано.

4. Наркоманией Таисия не страдает. Ни в крови, ни в моче ее никаких следов наркотиков в тюрьме обнаружено не было. Документ об экспертизе сфальсифицирован на стадии следствия, как и ряд других. Судья трижды отказал в ходе судебного следствия в обследовании Таисии на предмет наркозависимости.

5. Добытые в суде доказательства (телефонные соединения понятых в дни закупок) показали, что их местонахождение не соответствует оформленным при закупках актам (где указано время и место их оформления).

6. В суде выявилось наличие в деле поддельных документов, в частности, отрицательной характеристики на Таисию от местного участкового. В суде он пояснил, что никаких характеристик на Таисию не подписывал, лично ее не знает, в том районе никогда не работал, из органов уволился за полгода до подписания "характеристики" и подпись не его.

7. В судебном следствии была установлена ложность показаний понятых и оперативников по обстоятельствам обыска в доме благодаря просмотру видеозаписи с обыска. На записи видно, что оперативный работник, "обнаруживший" наркотики, находится в этот момент в кухне без присмотра, в то время как понятые, Таисия и следователь находятся в комнате, из которой кухня не просматривается вообще. Помимо этого, все понятые и оперативники отрицали наличие в доме еще кого-то кроме Таисии и ребенка - но там был еще посторонний человек, Антон Мандрик. Даже судья в приговоре это признал, но не дал оценку показаниям четверых понятых, трех оперативников и следователя, которые при повторном допросе в суде дружно заявили, что "не заметили" в доме, состоящем из одной комнаты и кухни, молодого человека, скованного наручниками.

8. В судебном следствии было установлено несоответствие показаний засекреченного свидетеля "Тимченковой" ПО ЭПИЗОДАМ ВСЕХ закупок фактическим обстоятельствам дела - достаточно прочитать ее показания.

9. Имеющаяся в деле аудиозапись телефонных переговоров якобы Таисии (почему-то только за единственный день - 6 сентября 2010 г.), изученная экспертами, не установила наличия на ней ни голоса Таисии, ни разговоров о наркотиках, при этом установив признаки монтажа. В приговоре судья обошел этот факт.

10. Суд отказал стороне защиты практически во всех ходатайствах (не менее 60): о проведении дактилоскопической экспертизы и экспертизы пото-жировых следов на изъятых наркотиках, о проведении следственного эксперимента на месте предполагаемого совершения преступления, о проведении медицинской и наркологической экспертизы Таисии, о запросе телефонных соединений понятых по эпизоду УФСКН, о запросе телефонных соединений оперативных сотрудников (для рассмотрения в закрытом режиме), о вызове в суд ряда свидетелей и о повторном вызове в суд свидетелей, чьи показания были поставлены под сомнение в ходе судебного следствия, о проверке всех свидетелей на детекторе лжи".

Я описал Юлии Латыниной далеко не все моменты в деле. Не рассказал про выступления в суде оперативников и понятых. Про грубые уголовно-процессуальные нарушения в деле, в том числе и по химическим экспертизам. Про серьезные нарушения при проведении обыска и на следствии и много чего еще. Все это трудно сразу изложить. Я попытался объяснить хотя бы малую часть. Только выступления стороны защиты в прениях занимают не менее 50 листов печатного текста. Не меньше возражений можно написать на текст приговора.

Приговор Таисии ею самой и адвокатами был обжалован еще во время новогодних праздников.

Четыре года назад, начиная проект Грани-ТВ, я разрывался на части, тщетно пытаясь успеть всюду, где происходит что-то для нас важное. Сегодня снимают все и вся, и можно слегка расслабиться.

Но все-таки мне очень жаль, что я не доехал до Смоленска, когда судили Таисию Осипову. Дикий приговор, вынесенный ей, побуждал что-то сделать. Когда в начале суда мы делали свой первый "заочный" материал, видеосъемок из Смоленска просто не было. И о Таисии говорили ее муж и бывшие политзечки. Оказалось, что съемок нет и сейчас. Я не знаю, почему.

Я не знаю, почему даже немногочисленная демократическая пресса не раскрутила это дело. Почему общество прошляпило его так легко. Возможно, виной тому - "провинция" (ну лень нам потратить несколько часов на дорогу!). Может, потому что нацболы до сих пор остаются для многих чужими и подозрительными. А может, дело в страшном слове "наркотики". Я не раз встречал сомнения: "А вдруг там и вправду что-то было..." Конечно, у всех - дети, и не дай Бог!

Да и мне самому нужно было погрузиться в разные судебные дела, побывать в роли и журналиста, и свидетеля, чтобы прийти к удручающему выводу: я не могу верить НИ ОДНОМУ вердикту нашего суда. Даже если он на самом деле справедлив. Поучаствовав в нелепом "манежном" деле, я не могу не сомневаться теперь в делах националистов. Хочется верить, что Тихонов и Хасис несут заслуженное наказание, но я не могу. Я вообще не знаю, сколько на наших зонах реальных преступников. И сколько их гуляет на свободе...

Это вообще самое ужасное, что происходит сегодня с нами: невозможность отделить правду от лжи. И не только в суде.

А наркотики - это не впервой. Три года назад я снимал нацболку Людмилу Харламову с таким же делом. И новосибирского художника-неформала Артема Лоскутова. Говорят, наркотики "решают" не только политические дела, но и любые, когда "посадить надо", но не за что...

И вот, думая о Таисии, мы вспомнили о других молодых людях, столкнувшихся с машиной нашего "правосудия". Я надеюсь, что именно им доступна эта задача: отделить правду от лжи. Девочке Каролине из Барнаула, которая "все равно будет!". И еще тем, кто "снимает все и вся", решая ту же задачу. Ведь, что бы ни говорил Чуров, никакому монтажу неподвластны лица и интонации живых людей, которых мы видим в этих сюжетах.

Им мы и посвятили этот небольшой фильм.

Опубликованная «Викиликс» телеграмма американского временного поверенного в Москве от 30 мая 2008 года не то чтобы проливает свет на оппозицию времен «Маршей несогласных», но по крайней мере документально удостоверяет то, о чем раньше все и так догадывались.

Американский временный поверенный описывает в ней свои беседы с рядом представителей оппозиции (по крайней мере считавшимися таковыми на тот момент). Из упомянутых им оппозиционных лидеров только Каспаров оказывается последователен и вполне честен в своей позиции: он «остается преданными стратегии проведения параллельного «оппозиционного» национального собрания, первая сессия которого, с участием 450 представителей гражданского общества и правозащитников, должна состояться 17 мая» (это была Национальная Ассамблея, которая, впрочем, не сыграла никакой реальной роли).

Лидеры СПС, тогда вовсю участвовавшие в «Маршах несогласных», вполне ожидаемо выглядят двурушниками, на деле целиком завязанными на режим: «По словам Гозмана, публично в СПС остается двойственное отношение к работе с тандемом Медведев-Путин, а в частном порядке он [СПС] сфокусирован на восстановлении отношений... Анатолия Чубайса с Путиным, с тем чтобы обеспечить переход Чубайса и Гозмана в Роснанотех». Однако Немцов, формально приостановивший свое членство в партии, чтобы та могла ублаготворить возмущенного его докладом Путина, выглядит на этом фоне относительно прилично, а что он возлагает некоторые надежды на свежеизбранного Медведева – так это вполне простительно в той ситуации.

Но самые интересные откровения – по итогам бесед с заместителем Явлинского, Сергеем Иваненко (тогда вторым человеком в партии «Яблоко»). Иваненко «отверг стратегию «радикальной оппозиции» и заявил, что его партии пришлось выбирать между работой с тандемом Медведев-Путин и принятием позиции интеллектуальной оппозиции в стиле 60-х годов. Моим настоятельным советом Явлинскому (говорит Иваненко американцу. – П.Ш.) было - объединить усилия с Медведевым, хотя, быстро добавил Иваненко, на столе не было никаких конкретных предложений. Было только общее обсуждение с Путиным возможности для Явлинского занять место посла. Руководству "Яблока", добавил он, приходится иметь дело с реальностью, что большинство их сторонников поддерживает также и Путина и рассматривают бывшего президента как одного из ведущих демократов России. Иваненко подчеркнул, что Путин - "сложный парень", и хотя он и не демократ, но он и не Сталин. Лояльность Путина бывшему мэру Собчаку и его понимание того, что такие иконоборцы, как Андрей Сахаров, были необходимы, дали "Яблоку" необходимую точку опоры. Рассуждая, что назначение Путиным Медведева означает признание необходимости коррекции курса, Иваненко сказал, что вселяющая надежды команда Медведева предлагает больше возможностей для "Яблока", чем "безнадежное" стремление Каспарова создать параллельный парламент. Кроме того, Иваненко заявил, что имеет больше смысла работать с Медведевым, чем искать союза с СПС, олигархическая база поддержки которого и неразрывная связь с 1990-ми годами являются политическим ядом».

Как видим, оправдывая перед американским поверенным свою действительно более чем двусмысленную для оппозиционера позицию, Иваненко не останавливается перед прямой клеветой на сторонников своей партии, изображая их идиотами, всерьез считающими, что Путин – «один из ведущих демократов России». Приватная готовность все понять и простить Путину за то, что он не ругает Сахарова и не расстреливает за анекдоты, особенно красиво выглядит на фоне как публичных клятв «Яблока» в непримиримой борьбе с «авторитарным режимом Путина и его политикой», так и постоянных нападок на всех лидеров оппозиции, с которыми (в отличие от сложного, но подающего надежды Путина) Явлинский не хотел иметь дела за их преступления: «разгром НТВ, руководство правительством при создании авторитарной системы власти, поддержку одного из самых одиозных губернаторов, ответственного за уголовные преступления». Весь этот набор обвинений присутствует в другом документе эпохи – заявлении, подписанном Явлинским от имени «Яблока» 13 апреля 2007 г. под заглавием «О маршах несогласных».

Вот избранные места из этого документа:

«Российская объединенная демократическая партия «ЯБЛОКО» не примет участия в «Маршах несогласных». Идеологическое и политическое содержание этих акций неприемлемо для «ЯБЛОКА».

Призывы к объединению кого угодно под протестными лозунгами по единственному признаку ненависти к власти мы считаем крайне опасным не только для демократической оппозиции, но и для страны в целом.

Прямым следствием такой тактики уже стала явная ориентация организаторов «Маршей несогласных» на националистические (! - П.Ш.) организации, соответствующие настроения, символику.

...Опорой протеста для «Другой России» (то есть не лимоновской партии, а тогдашней демократической коалиции. – П.Ш.) давно стали профессиональные радикалы, которые используют любую идеологию, чтобы оказаться в центре политических событий. Мы понимаем, зачем националисты и радикалы нужны создателям «Другой России». Не обладая достаточным авторитетом и не имея собственных политических ресурсов, они готовы пользоваться услугами национал-большевиков и сталинистов для создания своей «массовки» на улицах.

...С воинствующими политическими дилетантами, провокаторами и маргиналами нам не по пути».

За столь мудрую и взвешенную позицию Явлинский удостоился особой похвалы сурковской пропаганды:

«С этой оценкой Явлинский попал в самую точку. «Марши несогласных», которые прошли 9 июня в Санкт-Петербурге и 11 июня в Москве, смахивали на плохо подготовленные клоунады, собравшие несколько сотен городских сумасшедших».

Выводы читатель сделает сам... впрочем, я уверен, что он сделал их уже давно, наблюдая за политическими кульбитами вышеописанных персонажей, и потому «Викиликс» не открыл для него ничего нового. Кроме тех, разумеется, кто привык религиозно веровать в своих кумиров и на все возражения отвечать фразами типа «политика это искусство возможного» - ну так их я и не надеюсь переубедить (и потому даже не стану задавать им вопрос: чего же такого «возможного» добились в итоге великие политики Явлинский и Гозман?). Какой-то особой политической опасности в двух заслуженных спойлерах я тоже не вижу - рассуждая прагматически, в нынешней ситуации они могут даже принести некоторую пользу. Скорее я привожу все это из исторического интереса... и морально-гигиенических соображений. Ибо никогда не мешает напомнить, что грязь есть грязь и ничто иное.

В зелено-красном кафе «Жан-Жак» - вот где затевается нынешняя «мятежная наука». Молодые, высокооплачиваемые, благополучные, буржуазные – вот кто ее, оказывается, затевает «между лафитом и клико».

А дальше у Пушкина в знаменитой зашифрованной главе еще интересней:
Казалось ........
Узлы к узлам ......
И постепенно сетью тайной
Россия .........

«Сеть тайная», опутавшая Россию, – что это? Да социальная же сеть же!

«Россия больше, чем Жан-Жак!» - восклицает директор Russia Today Маргарита Симоньян. С ней никто не спорит. Ее игнорируют. Не пропадать же котлетам де-воляй.

«Революция шуб», молвил в Твиттере Антон Красовский - и пошел начальником штаба к куршевельскому затейнику, самому гламурному из кандидатов.

Героиня инцидента с шубой свидетельствует: «В конце прошлого года друзья четы Бондарчуков предсказывали: перекрытия Рублевки приведут к революции». И вот извольте - имеем «Рублевский манифест». Светлана Бондарчук и Полина Дерипаска идут на митинг, потому что тренд такой: не пойти – все равно что с рюкзаком вместо Louis Vuitton на люди показаться.

Великая французская революция тоже вышла из парижских кофеен. Кафе де Фуа, кафе Отто, кафе Корацца (последнее заведение существует по сей день) – именно они были мозговыми центрами революции, там разрабатывались планы, там Камилл Демулен сочинял и читал вслух свои едкие памфлеты против жирондистов, обвиняя их в том, что они подкуплены британским премьером Питтом-младшим.

Вожди якобинцев были не чужды гламуру. Робеспьер изысканно одевался и даже носил пудреный парик, отмененный по случаю дефицита муки. В подражание ему его соратники и почитатели носили белые жилеты. «Хаос, царящий во вкусах, - пишет историк моды Мария Мерцалова, - вызывает некоторую тревогу у Конвента, и он предлагает художнику Жаку Луи Давиду (1748-1825) сделать проекты национального костюма, "удобного в работе и гибкого по линиям" (propre au travail et obéissant à la ligne). Проекты Давида были приняты Конвентом, но носить эти костюмы, кроме учеников художника, никто не захотел».

«Говорят, нас всех скоро переоденут в какой-то балетный костюм, над которым теперь работает дурак Давид, - рассказывает герой романа Марка Алданова «Девятое Термидора» Пьер Ламор. - Я недавно его встретил на улице, - на нем голубенькие туфельки, голубенькая блузка, шляпа с пером, на спине огромная сабля, а за поясом два пистолета». Тем не менее античный стиль действительно вошел в моду – сначала у женщин, а потом и у мужчин: «В период Директории... на улицах и бульварах Парижа можно было встретить модников и модниц, одетых в костюмы античных персонажей. Мужчины надевали короткую, до колен, подпоясанную тунику, плащи, сандалии, завязанные вокруг ноги лентами».

Именно тогда, кстати, родилось выражение «жертва моды» (victime de la mode): девушки в мокрых шубах... э-э-э, то есть в легких «греческих» шифоновых платьях зимой простужались и умирали от пневмонии.
Гламурная революция? Но революция всегда была такой.

Петр Заичневский написал в тюрьме ужаснувшую Достоевского листовку: «Мы не испугаемся, если увидим, что для ниспровержения современного порядка приходится пролить втрое больше крови, чем пролито французскими якобинцами». В своей одиночке он отнюдь не скучал. Его соратница Александра Можарова вспоминает: «Не раз мы заставали в его маленькой камере разодетых дам со шлейфами, приезжавших в каретах с ливрейными лакеями послушать Петра Григорьевича, как они сами заявляли. Они привозили ему цветы, фрукты, вино, конфеты. Обычно время проходило в оживленных спорах».

Олигарх Лебедев отнес в узилище передачу борцу с коррупцией Навальному и тщательно записал в своем блоге в столбик и по пунктам:
1. Папайя – 1 упаковка
2. Апельсины – 4 шт.
3. Огурцы – 5 шт
4. Круассаны – 5 шт.
5. Йогурт – 3 шт.
6. Мармелад – 1 упаковка
7. Ветчина Citterio – 1 уп.
8. Ветчина Maxime – 1 уп.
9. Смесь ореховая – 1 уп.
10. Сухофрукты – 1 уп.
11. Мед – 1 уп.
12. Вода Evian - 5 бут.
А цветы, вино и конфеты где?!

Не новость, конечно, и попса, «перешедшая на сторону народа». Вспоминается знаменитая французская артистка Шнейдер, так живо описанная Щедриным:

На свежую голову Шнейдер действует изумительно. Она производит то, что должна была бы произвести вторая бутылка шампанского. Влетая на сцену, через какое-нибудь мгновение она уж поднимает ногу... так поднимает! ну, так поднимает!
— Adorable! — шепчет мой друг статский советник.
— И заметь, что у нас она в сто крат скромнее играет, нежели в Париже! — комментирует другой мой друг, коллежский советник.

Ведь она тоже революционерка! Гортензия Шнейдер блистала в оперетте Оффенбаха «Великая герцогиня Герольштейнская», в которой, как считалось, изображены амурные приключения Екатерины II (прусский двор, впрочем, принимал сатиру на свой счет). Известный охранитель князь Мещерский, в своих статьях называвший Шнейдер «канканирующей публично проституткой», писал с ужасом и возмущением:

Ежедневно в столице Русского государства, между Аничковым дворцом и памятником Екатерины II, дается в театре Буфф пьеса, осмеивающая чувства преданности к государю, осмеивающая военную честь, осмеивающая патриотизм и безнравственностью не имеющая себе подобной в анналах мира. За эту пьесу, приведшую в восторг целое общество, актрисе парижского театра благодарный Петербург всенародно подносит золотой скипетр! Спрашивается, какое в истории России нечаевское дело могло бы сравниться по опасности, угрожающей правительству и обществу?.. Пока еще есть время, пока яд растлевающего театра Оффенбаха не проник еще «глубоко» ни в наше юношество, ни в нашу армию, ни в наш народ, опасность дальнейшего его распространения может быть отвращена решительными мерами. Но спросите любого русского человека, приезжающего в Петербург: публичный разврат, нас не поражающий, его ошеломляет везде, решительно везде, и он-то вам и скажет: «Страшно, очень страшно, разврат начинает проникать в Pоссию, медлить нельзя, каждый час дорог!»

Так вот кто, оказывается, расшатал устои империи – Жак Оффенбах, пародирующий и античных героев, и современных ему монархов! Его веселое искусство страшнее мрачного заговорщика-изувера Сергея Нечаева!

Адвокат Веры Засулич Петр Александров, желая создать наиболее привлекательный для публики образ своей подзащитной, провел перед судом нечто вроде опроса общественного мнения. Он устроил у себя обед и спросил гостей, какой они представляют себе Засулич. Большинство гостей знало, что она дворянка, и представляло ее молодой дамой высшего общества – элегантной, красивой, утонченной, с прекрасными манерами. Вера не имела ничего общего с этим образом. Но Александров решил превратить ее в ту светскую барышню, какую хотела видеть публика. Он даже купил ей красивое платье. Но Вера наотрез оказалась играть эту роль.

Начался суд, и зал заполнила избранная публика. Корреспондент газеты «Голос» Григорий Градовский писал: «На дело Засулич, в пятницу 31-го марта 1878 года, можно было попасть только по билетам, а добыть их было трудно... Виднелось много дам избранного общества... Напоминаю все эти подробности потому, что среди молчания «обузданной» печати разнузданная реакционная журналистика утверждала, будто в суде по делу Засулич находился какой-то сброд и неистовствовала толпа нигилистов... Можно уверенно сказать, что в судебной зале не было ни одного "нигилиста", ни одного студента».

Именно эта публика устроила в зале овацию, когда Засулич была оправдана. А в New York Times можно было прочесть вполне гламурную душещипательную историю о том, как пострадавший Трепов вступил с обвиняемой в интимную связь, а потом бросил, и вот она теперь отомстила за поруганную честь.

Наконец, вспомним гламурных дам большевистской революции – Александру Коллонтай, из-за которой стрелялись шикарные мужчины в аксельбантах, и Ларису Рейснер, которая пришла в революцию прямо из декадентского салона.

Гламур – имя прилагательное. У него нет никакой собственной повестки дня кроме стремления быть в центре внимания. Поэтому на проспекте Сахарова мы увидели, как делегаты от гламура – Собчак, Парфенов – оттесняют с трибуны статусных оппозиционеров. Борис Акунин аж из Франции приехал и теперь мечтает:

Остаток зимы пройдет под лозунгом «Прокатим Путина», и к 4 марта это движение достигнет апогея. От путинского рейтинга останутся одни ошметки. Победа в первом туре совершенно исключена...

Барин из Парижа. Ты, Тихон, считай себя уже с медалью.

Но счастье гламурной общественности не было бы полным, если бы не сопровождалось сенсационной лав-стори. 2 января, пробудившись от новогодних возлияний, «народный блогер России» Станислав Садальский возвестил об изменении семейного положения Анатолия Чубайса: «бросил жену, оставил ей все свои сбережения, недвижимость и ушел к... (не могу назвать фамилию она мне тоже нравится)».

Фамилию пассии все тотчас угадали, и в соцсетях началась невероятная движуха – того сорта, пожалуй, какую продвинутое поколение ЖЖ (пользователи Живого Журнала или посетители «Жан-Жака», это уж как угодно) называет ватной.

Друзья не дадут соврать - я предсказывала, что революция изменит и личную жизнь россиян. Чубайс - первая ласточка. Он вообще парень передовой. Будут и другие... Готовьтесь, дорогие граждане - это только начало. Не покупайте совместной недвижимости, не заводите детей для спасения брака, не принимайте решений по расчету. Все ложное будет сметено. Новый прекрасный мир - он такой.

Замечательно. Это, надо полагать, ответ бывшему главному кремлевскому постмодернисту, который, по его собственным словам, стал «слишком одиозен для прекрасного нового мира».

Но даму криво поняли и даже упрекнули за вторжение в личную жизнь, и она была вынуждена объясняться:

Я писала о том, что благополучненькая конструкция будет революцией порушена. Имиджевые или умершие браки будут не нужны.

Дальше начался феерический обмен мнениями:

В революционной ситуации ему тоже надо как-то определяться, да.

Ох, не верите вы людям, Таня. Все проклятый циничный рыжим. Ради любви деньги воруют. А ради свободы - уходят без всего.

В женский диалог встревает ироничный мужчина:

Уход Чубайса сравним с уходом Льва Толстого.
А это значит, что самодержавию скоро опять придет конец...

Но дамы оставляют искрометную реплику без внимания.

Наташ, ты что, не поняла мою конспиромысль? Ситуация такова, что капиталы могут отобрать, всего лишить, а так - отдал бывшей жене, сам гол как сокол, взять нечего.
Да ну вас((( Рациональные вы.

А вот еще один перл:

Оттаяла политика, и вместе с революцией стало расцветать вообще все. Пни и коряги заколосились.

На это злобный циник, которого все мы держали за милейшего человека и тонкого эстета, ответил глумливой издевкой:

Коряга ДБД (Духовно Богатая Дева), не сделавшая в жизни даже подтяжки, ни одного укола ботоксом, корявая, как мать родила, выходит замуж за олигарха и, очевидно, по большой взаимной любви, а сверкающая нимфа - ни одной поганой своей черты, вся, до бровей, переделанная, заточенная на встречу с Большим Капиталом - в который раз с ним разминулась, и теперь в пиздатой шубе рыскает по баррикадам. Как страшен мир! Как больно жить! Пора, пора, пора Творцу вернуть билет!

То ли еще бывало в революционном запале! Взять хоть знаменитую «амазонку революции» Теруань де Мерикур, о которой насмешник Антуан Ривароль писал, что эта «Цирцея партии и Муза демократии воодушевляет своих адептов прелестью своей фигуры». Однажды она, прогневавшись на Робеспьера и Колло д’Эрбуа, «с хлыстом в руке перепрыгнула через барьер и грозила энергично отхлестать всех своих противников». Отхлестать ей никого не дали, а спустя некоторое время «связали ей юбки над головою и под гомон окружающих жестоко отодрали по голому телу. Подобного позора не вынесла Теруань: она впала в бешенство, и ее пришлось отправить в дом умалишенных».

Это, я понимаю, жесть!

В оппозиционных рядах разгорелась жаркая дискуссия в отношении допустимости и условий переговоров представителей протестного движения с властью, за или против сценария, предложенного Л. Кудриным.

Кто бы сомневался, что Кудрин играет на стороне режима, разве что согласен сделать его поприличнее и поднять свой вес в роли посредника. Общий настрой «не пускать Путина в Кремль» по-прежнему важен, отступать от него нельзя, заранее сдавшись (пусть и сознавая при этом немалую вероятность проигрыша). А вот радикальные «бармалейские» призывы «не вести переговоров вообще с ворами и чекистами» или (как бы мягче) не начинать переговоры «до выполнения резолюции митингов», при имеющейся расстановке сил и распределении ресурсов, являются не более чем шапкозакидательством.

Здесь формула действий для оппозиции и протестного движения проста: сочетание непрерывного мирного диалога с твердостью позиций и при неуклонном наращивании собственных сил.

Этапирование Юлии Тимошенко в Качановскую колонию славного города Харькова вызвало у российских наблюдателей вялый отклик. Может, преддверие праздников повлияло – любят власти на бывших эсэсэровских просторах под праздники и приговоры выносить и этапы снаряжать, а может, российские реалии затмили это отнюдь не рядовое событие. Тут бы успеть обмозговать декабрьскую ситуацию: что, собственно, тогда было? Просто вспышка общественного темперамента или грозовое предвестие скорых катаклизмов? А Тимошенко что, там все ясно - «давно эту книгу читаем...». И автора постановки Януковича если в чем и можно обвинить, то только в плагиате. В его интерпретации известного сюжета поменялись лишь исполнители ролей, а все драматические коллизии бережно сохранены.

И вот уже предрекают: сидеть будет Юлия Владимировна, сидеть! И никакой надежды ни на досрочное освобождение, ни на помилование. А вот новые процессы – это пожалуйста! Все будет как с Ходорковским.

Вот и чертов контракт, при подписании которого Юлия Тимошенко якобы превысила свои полномочия, продолжает действовать. И что-то не слышно о денонсации этого договора украинской стороной. И о ведении переговоров ничего не известно - ну если только «переговариваются» под ковром. Тогда да, тогда конечно...

И впрямь все как в деле Ходорковского. И потому все кажется таким же безнадежным. Все так, да не так! И главное «не так»: в Украине есть-таки оппозиция, не карманная, а самая настоящая. И Тимошенко - лидер парламентской партии, прошедшей горнило состязательных выборов. Да и статус хоть и бывшего, но премьер-министра со счетов не сбросишь. Все это имеет на международной арене особый политический вес. И потому в защиту Тимошенко выступили и Европарламент, и такие никуда не спешащие организации, как Аmnesty International и Human Rights Watch, и многие-многие другие. И вот уже госсекретарь США Хиллари Клинтон и глава дипломатии ЕС Кэтрин Эштон пишут президенту Януковичу письмо. Вы думаете, они вступились за Тимошенко как женщины за женщину? Да что вы! И Клинтон, и Эштон, и сама Тимошенко сочли бы за оскорбление ссылаться на свои гендерные особенности. Досточтимые дамы приводили в письме разумные доводы, почему нельзя так расправляться с оппозиционным политиком. Янукович сделал вид, что резонов не понимает. Но это пока.

Вот Ходорковский был в свое время такой же значимой фигурой, но разве кто-нибудь из мировых политических величин так открыто защищал его? Как не было и толп ни у Басманного суда, ни у Хамовнического, разве только в дни вынесения последнего приговора. У него были соратники, но по определению не могло быть широкого круга сторонников. И несмотря на абсурдность всех обвинений общество равнодушно кинуло его на расправу, тешась мыслью: пусть, пусть баланды похлебает, ему полезно. Даже в правозащитной среде были те, кто одобрял (представьте себе!) такого рода процессы.

А вот у Тимошенко сторонники есть – ее избиратели. И это не полубезумные старички и старушки, коих нам время от времени показывали в новостях Первых по вранью российских телеканалов. Это зрелые, убежденные в своем праве на протест люди из разных регионов Украины. Свозили ли их автобусами в Киев? А як же! Но сколько их приезжало самостийно! Я собственными глазами видела это «стояние» на Крещатике, его сами протестующие гордо называли «Майданом». А это был всего-навсего небольшой палаточный лагерь.

Там текла открытая для постороннего глаза жизнь. Она начиналась прямо у выхода из подземного перехода. И туда приходили разнообразные люди: и студенты, и политики, и журналисты, и иностранные туристы, и просто обыватели. Кто-то из них с любопытством все осматривал, кто-то предлагал помощь, кто-то спорил, кто-то выступал с обличительными речами. А политика там перехлестывала через край. И воочию был виден водораздел между Западом и Востоком Украины. Восток - это Донбасс, а Донбасс – это Янукович, а он олицетворение зла.

Я привезла тогда на Майдан книгу «Заговор обезьян» - куда же ее везти как не туда. И когда меня пригласили выступить, то представили так: «Вот хоть и родилась в Донбассе, а наш человек». Но прежде чем выпустить на импровизированную сцену, предупредили: только не сравнивайте дело Тимошенко и дело Ходорковского, а лучше Ходорковского и вовсе не поминайте. А то, мол, такой срок, такой срок, не дай боже... И намекнули, что как бы там ни было, а партийное начальство надеется на помощь Москвы: мол, если Путин скажет, то Юлю освободят, обязательно освободят...

И как все это уживалось с карикатурами на Путина и такими вот надеждами? Так ведь искусство политики и состоит в сочетании несочетаемого. Но то было, как я уже говорила, в октябре прошлого года. Теперь, в январе 2012-го, после водворения больной и беспомощной Тимошенко в колонию, надежд на доброго московского дядю, думаю, поубавилось.

А тогда все бурлило - и сторонники опального украинского премьера надеялись: не зря стоим! Там, на этом пятачке, было весело, господа! Карнавально, с выдумкой, с перехлестом и, не пугайтесь, с националистическим душком – а что вы хотите: это самый простой площадной способ осознать себя в мире. А сколько там было гостей! Многие политики считали за честь побывать на том Майдане. Еще бы! Украинские «майданы», и большие и маленькие, обязательно войдут в историю мировых протестных акций. Уже само слово стало нарицательным, а в переводе означает всего-то «площадь». Так ведь мирно «выйти на площадь» – это и есть самое высокое из гражданских действий.

Может, поэтому там, в Киеве, еще есть жизнь. Вот у входа в метро прямо на асфальте расположился гитарист, ему внимает ставшая в круг гламурная публика. И он играет не какой-нибудь, прости господи, шансон, а классику, и так виртуозно, как какой-нибудь Франсиско Таррега! А вот ближе к ночи из подземного перехода выплывает фигура в капюшоне с маленькой железной косой, а на ней написано «Влада, я до тебе!», что в несколько вольном переводе с украинского звучит как «Власть, я за тобой!». И весь этот перформанс проходил на глазах стражей порядка. Впрочем, милиция тоже не стесняла себя и тут же у перехода активно занимались своим прямым делом – останавливала машины и взимала с водителей, что-то там нарушивших, по сто гривен.

Ни такого человека с игрушечной косой, но с предельно откровенной надписью, ни такого беззаботного гитариста-виртуоза, ни тем более такого «майдана» совершенно невозможно представить себе в центре Москвы. И какие бы параллели ни напрашивались, Украина все-таки не Россия. И как бы безнадежно ни выглядела ситуация, вряд ли Юлия Тимошенко отбудет свой срок от звонка до звонка. Нет, никто пойдет маршем на Харьков, и штурмовать Качановскую колонию никто не станет. Хотя протестные акции идут уже сейчас. Но в Украине есть гораздо более действенный способ освобождения такой заключенной – выборы. Настоящие, а не рисованные.

И хоть президентские еще не скоро, только в 2015 году, но на носу парламентские. И за места в Раде осенью 2012-го предстоит ой какая схватка! И президенту Януковичу еще предстоит ощутить народное волеизъявление на своей шкуре, а она у него, надо думать, не поролоновая, как у двойника на Крещатике. Да, избирательная кампания в Украине фактически началась. И уже сейчас в этой гонке лидирует Юлия Тимошенко, а значит, и ее партия. И не последнюю роль сыграл и еще сыграет такой козырь, как Качановская колония № 54.

Вот таким же действенным способом могли бы стать и мартовские выборы в России. Прокатили бы Путина, не дали ему снова стать президентом – и Ходорковский вышел бы на свободу. А с ним и сотни других заключенных, что томятся за решеткой по ложным обвинениям.

Понимаю, меня занесло: видно, дух Майдана не совсем еще не выветрился. Да и то сказать - после затхлого московского воздуха это был такой глоток свободы... Понимаю, до победы Юлии Владимировне предстоит еще многое пережить. И здесь никуда не деться от сравнений. Ходорковский выдержал испытание богатством, выдержит ли он до конца испытание тюрьмой? Пока держится, но чего ему это стоит, нам лучше не знать. Выдержала ли Тимошенко испытание властью, судить не берусь. Переможет ли она пусть и недолгий, но тюремный срок? Должна! На то она и железная «леди Ю», а перед глазами у нее такой живой пример.

Для особо волнующихся господ хочу добавить: не делайте поспешных выводов! То, что муж Юлии Тимошенко получил политическое убежище в Чехии, – это личное дело пана Александра. Украинцы народ практичный, зачем им чужой Лондон или далекий Нью-Йорк, когда есть такой свойский город, как Прага. А чешский язык украинцу понятней, чем русский. Может, еще и поэтому украинская диаспора растет в тех краях как на дрожжах.

Нерешенные проблемы имеют свойство вновь и вновь внезапно возвращаться. Сто с лишним лет назад русское общество, вырвав у царизма Манифест 17 октября 1905 года, оказалось неготовым к конструктивной работе по созданию нового демократического правопорядка. Декабрьские вооруженные мятежи в Москве и других индустриальных центрах поставили империю на грань катастрофы. В феврале 1917-го русская либеральная интеллигенция низложила последнего императора, а через восемь месяцев упущенных возможностей оказалась во власти настоящей тирании. Протест тех, кто негодовал от «мямли» Николая II, неожиданно для них пролился на мельницу злой партийной воли большевиков. 20 лет назад распался СССР, несколько ранее была запрещена КПСС, затем (январь 1992-го) начаты реформы, которые должны были преобразовать бывшую советскую Россию в великую демократию. Но дело кончилось половинчатыми экономическими переменами, под которыми не оказалось ни прочного правового фундамента, ни тем более надежной практики народоправства и общественного контроля над властью.

С середины 1990-х в среде ельцинской команды политиков начались вздохи о необходимости появления российского Пиночета для вящего укрепления демократического Отечества. Как теперь понятно, это была тоска по Путину, то есть по руководителю, который сможет в интересах правящих групп под прикрытием призрачной законности железной рукой загнать общество в стойло несвободы. 31 декабря 1999 года у руля РФ встал Владимир Владимирович. «Нулевое десятилетие», прошедшее под знаком его правления, стало временем общественного паралича, деградации всех социальных институтов, потому как целиком было направлено на закрепление явных и неявных прерогатив новой «элиты».

Если настоящий Пиночет вынужден был передать Чили в руки демократического большинства, то его российский клон все силы направил на упрочение незыблемости нового порядка. Ведь всякий новый порядок рассчитывает на вечное существование. Для грядущего президента РФ потому и нужен двойной срок правления, дабы отутюжить и утрамбовать под бюрократической пирамидой все общество. К этой цели стремится не только он со своей командой, но и весь слой сформировавшейся постсоветской номенклатуры. При этом созданная в РФ политическая система, кажется, готова не держаться за имя вождя, подставляя на место конкретного имярека все новые и новые лица из кадрового кремлевского резерва. Впрочем, похоже, что весь вопрос сейчас в этом скромном вводном слове: кажется или уже не кажется? Возможно, что именно в данной точке началось очередное бюрократическое противостояние правящих кланов. А возможно, мы просто наблюдаем тактические расхождения в верхах.

Но очевидно, что исходные позиции трех важнейших переломных моментов нашей истории за последние сто лет — декабрь 1905-го, февраль/март 1917-го, август 1991-го, декабрь 2011-го — несоизмеримы друг с другом.

К рубежу первой и второй русских революций подошло сильное общество, десятилетиями участвовавшее в работе низового самоуправления на местах, имевшее непреложные идеалы (пусть и с разными знаками в разных общественных группах), а также власть, весь XIX век пытавшаяся прийти к соглашению с образованными сословиями на благо родины. В августе 1991-го партийная бюрократия столкнулась с массовым равнодушием общества к коммунистическим ценностям и потому решилась на официальный разрыв с советским прошлым. Тогда, 20 лет назад, этот мощный бюрократический сдвиг таил в себе пугающую неизвестность для одних и одновременно надежду для других. В декабре 2011-го на арену истории вышли представители разгромленного российского общества, почти столь же подавленного и разобщенного за двадцатилетие «свободы», как за 70-летие предшествовавшей большевистской диктатуры. Для обессиленного народа уже не нужны были массовые расстрелы - хватило экономических тягот, культурной разрухи, уличного беспредела.

На Болотной площади и проспекте Сахарова стояли, конечно, несогласные с существующей системой. Но несогласные, по большому счету, молча. Это были люди-монады, отъединенные друг от друга и как бы наблюдавшие со стороны за своим же протестом. Да, несмотря на яркие, ироничные, протестующие плакаты, это стоял народ безмолвствующий. И, как у Пушкина, эта молчаливая масса олицетворяла собой одновременно и предельное общественное бессилие, и глубину неприятия воровской, лживой, хамской власти и ее бесчеловечных нравов. Стояли и слушали речи. Как слушали их бесконечный поток и сто лет назад.

Вслушаемся в эти речи.

Мы вышли на улицу, на площадь. Навстречу лица прекрасные, раскрепощенные. Вот бородач, бывший политический заключенный. Вот доктор, пришедший сюда прямо из приемного покоя больницы, от страждущего человечества. Вот студент с горящими глазами, вот воодушевленная молодая писательница. Они радостно сообщают друг другу открывшуюся им главную мысль момента: «Впереди нас ждет такая интересная жизнь, столько чудес и настоящей красоты!»

Это картинка не из сегодня - это типичные разговоры марта 1917-го, во множестве описаний отраженные в тогдашней прессе.

24 декабря 2011-го. Говорит Борис Акунин: «Нас с вами ждет очень трудный год, но это будет очень интересный год. И я уверен, что это будет наш год».

В феврале 1917-го русские образованные люди ждали чудес исторического прогресса, ждали захватывающе интересного будущего. Это было мечтательное настроение культурных и деятельных людей, на протяжении вереницы поколений постепенно приближавших наступление «рассвета». На краткий миг они уже видели перед собой зарево золотого века. Бунин вспоминал, как даже через год, когда уже большевизм накрыл Россию мраком, интеллигенты еще лучились от переполнявших их надежд, не желая видеть ничего, что нарушало их радужные чувства. Цену этим иллюзиям мы теперь прекрасно знаем.

Тот же Бунин между прочим описывал, как в среде прекраснодушных либеральных культуртрегеров сразу же после февральских событий вдруг истошно заголосили особенно «просвещенные». Понося арестованного и казненного вскоре царя, оплевывая «прогнившую» (и взрастившую их) Россию: «Царство кровопийц! Мы будем твоим возмездием!» Революция, не успев начаться, породила безудержный карьеризм среди литераторов и деятелей культуры, ставших в очередь за теплыми местами к левым хозяевам жизни.

9 марта 1917-го вышла в свет «Декларация» Союза русских писателей, приветствующая революцию. Составленная знаменитым критиком и пушкинистом Семеном Венгеровым и подписанная множеством литераторов и представителей печати, она подчеркивала, что это не художники слова присоединяются к могучему движению масс, а революционная Россия осуществляет то, что русские литераторы проповедовали более 100 лет. Подписавшим казалось, что своим заявлением они подчеркивают величие русской классической культуры. Однако нам сейчас очевидно, что они признавались в соучастии в одном из самых тяжких преступлений в русской истории: в развязывании братоубийства и торжестве лжи.

Революционная стихия казалась «интересной» для прежней передовой интеллигенции, оттого что показывала им «небо в алмазах» счастья, когда зло земное исчезает яко дым. Утопические мечты могли видеться откровением активному общественнику начала XX века. Ведь большей частью он обладал образовательным, а часто и имущественным цензом. Принадлежал по праву к привилегированным слоям общества (если не к сословному дворянству, то к профессиональным корпорациям). И потому чувствовал себя защищенным всей мощью имперской правовой системы. Его (даже если он «простой» учитель) обслуживала прислуга, он был встроен в цепочку клановых или обширных семейственных связей. Для него всегда жизнь была интересна, а в свете революционных перемен и «научной постановки вопроса» уж тем более.

А что собой представляет нынешний образованный горожанин (синоним прежнего интеллигента)? В основном это удачно устроенный специалист (наследник советских спецов). Что он значит как социальная единица? Его социальные связи неглубоки, непрочны, впрочем, как и семейные. Его мировоззренческий кругозор узок, общественные стремления не простираются дальше скромных требований ограничить полицейское хамство и бюрократическое взяточничество. Главное чтобы ему не мешали ездить кататься на лыжах в Альпы или хотя бы в предгорья Урала. Он, впрочем, понимает опасность непрофессионализма и плохо сделанной работы. Однако дурно работающий государственный механизм, представляющий угрозу для существования страны, - побуждает ли он продвинутого лыжника принимать на себя ответственность за историю России? За ее катастрофическое XX столетие? За невинно умученных, за отдавших жизнь во имя свободы и достоинства личности, свободы веры и разума?

Неужели «мы помним все»?! Наследники культуры — те, кто хранит историческую память, как и те, чьи дела пронизаны служением. Сейчас в нашем обществе таковых единицы. Это — реальная картина.

Когда талантливейший историк литературы Мариэтта Чудакова в своем блоге на «Эхе Москвы» поет исполать лыжникам демократии, которые вот-вот приедут с горных курортов и раздадут всем кремлевским сестрам по серьгам, она не только обманывает себя. Она дезориентирует читателя нелепыми фантазиями, вплоть до маниловского предложения создать в Интернете аналог когда-то славной «Хроники текущих событий». «Хронику» продолжали и в 1990-е, дотянув до середины «нулевых», и что в итоге? Разлив беспамятства.

Механизмы бюрократии продолжают спокойно работать в своем режиме, при всей прежней обслуге. Не таясь и не открывая преждевременно «избирателям» своих планов. Знакомая картина. Все как всегда. Только добавилась вереница новых комиссаров, согласных на все «переговорщиков» с Кремлем. Знакомые имена вынырнули из чертовой табакерки, сиречь телеящика, рассыпавшись в веренице подписей под меморандумами и обращениями в связи с декабрьскими событиями. Среди них есть и замечательные личности, но есть и такие, как Александр Архангельский и Дмитрий Быков, годами не покидавшими контролируемое телевидение.

«Советский Союз был сложнее, чем нынешняя Россия, и в этом смысле свободнее», — не устает повторять Быков в многочисленных своих статьях и интервью. Одновременно после 24 декабря он подчеркивает свою несгибаемую принципиальность: «С этой властью не может быть диалога». Как подобные крайности сочетаются в одной личности? Только при одном условии — заведомо мутной игре, которой движет не боль о России, а возможность выгодных приобретений.

Заявить прежде всего о себе. О себе и своей принадлежности к очередному авангарду истории. Такой была логика революционного февраля, уничтожившего некогда нашу страну. Такова, к сожалению, и мифология декабря 2011-го. Противоядием от подобного развития событий может быть только ясное сознание, что нынешней России не нужно «небо в алмазах». Не нужны ей истеричные клики о гибельном дуумвирате, как и камлания о переговорах с ним. Ей требуется выжить. Выжить духовно и физически. Поэтому ей необходимо реальное самоуправление на местах, контролирующее все ветви исполнительной власти. Ей нужны независимые СМИ. Ей нужно безусловное выполнение требований Болотной площади и митинга на Сахарова. Русское общество не может в очередной раз стать ширмой для экономических, политических и прочих беспощадных экспериментов кремлевской олигархии, как и тех, кто предлагает себя на смену.

Когда я стоял на сцене митинга на проспекте Сахарова 24 декабря и ведущий объявил, что слово предоставляется бывшему многолетнему министру финансов при Путине Алексею Кудрину, у меня мелькнула мысль, что сейчас Кудрин возьмет и заявит (зачем же он тогда брал слово?) о своем переходе на сторону протестующих, скажет пару ласковых о тандеме и сговоре по узурпации власти, партии жуликов и воров, Народном фронте, а также предложит свои веские добавления инсайдера для сборника "Путин. Коррупция". Увы, ничего подобного ни на митинге, ни через две недели после митинга не произошло. С помощью какого-то умелого пиара и политтехнологий Кудрин оказался иллюзорным переговорщиком между протестующими и Путиным. Зато произошло то, что Кудрин уже в статусе иллюзорного переговорщика, а скорее в роли "засланного казачка", начал внедрять в подсознание протестующих свое видение ситуации: что у оппозиции нет и не предвидится в ближайшее время достойного кандидата в президенты, что требования митингующих невыполнимы, а также опасны. Роль Кудрина свелась к забалтыванию, торможению и прочим манипуляциям для снижения градуса массовой протестной волны с одной простой целью: обеспечить возвращение Путина на пост президента 4 марта. У Кудрина уже заготовлены, среди прочего, обманки про "самые честные выборы", про "отставку Чурова", но в результате и как бы там ни было, Путин должен стать президентом.

Поведение Кудрина нетрудно понять. Ведь его дальнейшее благосостояние, статус и комфорт напрямую зависят от судьбы Путина. Не будет Путина у власти – не будет никаких гарантий и перспектив ни у Кудрина, ни у еще нескольких сотен приближенных ко двору олигархов, силовиков, министров, назначенцев-губернаторов и мэров, воров-банкиров, номенклатуры, аппаратчиков, единоросов и прочих питерских (и не только) карьеристов и прилипал у госкормушки. Не стоит также забывать привычки и аппетиты по шопингу, травеллингу, энтертейменту, лакшури ливингу среди родни, отпрысков, однокашников, корешей вышеупомянутых господ, что увеличивает число кровно заинтересованных в очередном президентстве Путина в разы.

В ближайшее время ожидается массированное появление всевозможных "сусаниных" типа Кудрина, которые самыми разнообразными методами будут спамить инфопространство, включая (само собой) прайм-таймы центральных тв-каналов, про то что, "как бы ни было все плохо", но Путину нет альтернативы на президентских выборах. Не удивлюсь, если в этой роли будут также выступать допущенные к президентской гонке кандидаты типа Прохорова и других. Вполне возможно, что в этой пропаганде будут задействованы креативные таланты т.н. сторонников Медведева (человек так 50 из "особо успешных"), которым уже как бы были обещаны места и финансирование в новом "Большом правительстве" будущего премьера Медведева при президенте Путине. Не будет президента Путина - тогда не будет премьера Медведева и не будет никакого "Большого правительства". Почему-то "Большое правительство" у меня рифмуется с "Большое предательство". Потоки компромата и прочие противозаконные действия властей по нейтрализации оппозиционеров идут уже полным ходом.

Все это инфо-месиво будет проходить в форме бесконечного бла-бла-бла за Путина в открытую или исподволь:

Бла, бла, бла!
Бла, бла, бла!
Нам нужен Путин навсегда.

Два соображения о том, что делать протестующим до марта 2012:

1. Надо сосредоточиться на главной причине массовых протестов декабря: фальсификации на выборах в Думу 4 декабря 2011 г. Требовать немедленной отмены результатов этих выборов. Изменения законов о выборах - чтобы, когда будут назначены новые и честные выборы в Думу, в них могли бы участвовать все желающие партии, которые должны быть зарегистрированы и иметь равные условия участия в выборах.

2. Требовать переноса выборов президента с 4 марта 2012 на более поздний срок, чтобы сперва прошли новые честные выборы в Думу. Эта новая Дума примет уточнения по Конституции, в том числе и по выборам президента. После чего пройдут выборы президента.

Иначе не будет ни легитимной Думы, ни легитимного президента. А сотни тысяч т.н. раздраженных горожан превратятся в миллионы озлобленных русских. О том, на что способны озлобленные русские, читайте в школьном учебнике по истории нашей страны.

Мы живем в эпоху стирания понятий, что такое хорошо, что такое плохо. Деньги и должности во власти теперь основы мотивации, примеры для подражания. Путин, используя лупхол (лазейку) в тексте Конституции в виде фразы "не более двух сроков ПОДРЯД", выстроил при участии Медведева целый многолетний план - как обойти суть и дух той же Конституции и пролезть на третий президентский срок. Мораль и духовность стали уделом лузеров и маргиналов, над которыми принято стебаться. Порядочность стала мерилом выполнения условий темных делишек. Постмодернизм с его подменой содержания и смысла просочился во все сферы бытия. Поэтому мое сравнение поведения Кудрина последнего времени с героем оперы Глинки "Жизнь за царя" Сусаниным вполне в духе постмодернизма: Сусанин уже не народный герой 1612 года в лице крестьянина, противостоящего полякам, идущим на Москву, а элитный банкир-политтехнолог XXI века, пытающийся сбить с толку и завести в никуда народные массы протестующих, чтобы самозваный царь, правящий здесь с 2000 года, остался по-любому царем еще лет так на 12. Жизнь за царя в эпоху путинизма.

Нам часто задают вопрос: какой смысл в ленточках?
Что это - только символ протеста?
Нет, это больше, чем просто символ, и больше, чем просто протест.

Нам годами промывали мозги, рассказывая, что наш народ стерпит все. Нам годами говорили, что народ безволен, пассивен, что у каждого из нас "своя хата с краю" и поэтому с нами можно делать все что угодно...
Мы верили и понимали, что бессильны что-нибудь изменить...

Так было до 24 сентября, но в тот день терпение лопнуло у очень многих из нас. Наши души, наши сердца отказались принять цинизм власти, передающей пост Президента нашей страны как эстафетную палочку.

Мы поняли, что просто не имеем права стоять в стороне и смотреть, как наша страна, наша жизнь остается в руках мошенников и воров еще на долгие годы. Впервые за много лет мы проявили себя как Граждане: мы пошли на Выборы - выбирать власть.
И хотя мы понимали, что совсем без фальсификаций не обойдется, но такой неприкрытой лжи, такого грандиозного обмана, такого фарса не ожидал никто.

Именно это чувство - чувство оскорбленного собственного достоинства, чувство обиды за себя, за свою страну, за свой народ - вывело на улицы 10 декабря столько людей!
По всей стране нашлись люди, которые сказали: МНЕ НЕ ВСЕ РАВНО! Я больше не буду бояться, я пойду защищать мою страну, будущее моих детей, землю, которую берегли для нас предки...

Все, кто вышел на площадь, запомнили это прекрасное чувство - мы были рады видеть друг друга там. Видеть единомышленников, понимать, что ты не один, что нас таких много, - это большое счастье, и мы долгое время были лишены его.

Белые ленточки могут помочь нам подарить это чувство единения не сотням тысяч вышедших на митинг, а миллионам наших соотечественников.
Белые ленточки могут превратить наших соотечественников в настоящий НАРОД, в людей, готовых отстаивать свои права, кем бы они ни нарушались.

В стране, где есть НАРОД, где люди неравнодушны и готовы помогать друг другу, НИКАКАЯ ВЛАСТЬ НЕ СМОЖЕТ ВОРОВАТЬ БЕЗНАКАЗАННО.
И это наш единственный способ сделать нашу страну свободной, богатой, а ее граждан счастливыми.

И мы призываем всех хороших, неравнодушных людей повязать прямо сейчас белые ленточки И НЕ СНИМАТЬ ИХ, пока мы не увидим, как нас много.

Белые ленточки на сумочке, на лацкане пиджака, на запястье, на окне дома, на антенне машины, на двери офиса.
Глядя на вас, на наши белые ленточки, другие люди поймут, что рядом с ними живут те, кто уже не боится отстаивать свои права. И люди, которые сейчас боятся протеста или не верят в свои силы, тоже встанут в наши ряды.

Повязать ленточку - это так мало. Но сделайте это - и через пару дней вы почувствуете, что стали выше ростом. День за днем, надевая ленту, выдавливать из себя раба, выдавливать страх и унижение, накопившиеся за долгие годы.
И, наконец, увидеть идущего на встречу единомышленника, свободного человека с чувством собственного достоинства.
Улыбнуться друг другу и почувствовать - НАС, ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ, МНОГО!

И наступит тот миг, когда мы поймем, что живем уже в другой стране! В стране свободных Граждан, где один за всех, а все за одного.
В такой стране всем нам жить будет гораздо веселее и приятней!

Носите ленточки! Дарите их друзьям, соседям и знакомым!
Мы, русские люди, выходим из тьмы средневековья. Мы обретаем свой НАРОД! А вместе мы сила!

Меня задержали 6 декабря на Гостином дворе около 7 вечера перед началом акции протеста против фальсификации выборов. Видимо, по наущению Центра «Э» или еще каких-то важных людей меня превентивно задержал ОМОН – четыре человека подошли ко мне и забросили в автозак. Наверное, я был одним из первых задержанных на акции, на которую так и не попал.

В дальнейшем в этот же автобус поместили еще человек 20, нас довезли до одного из отделов полиции, где составили протокол по ст. 19.3 (неповиновение сотруднику полиции) на всех, вне зависимости от того, кто что делал, кто в чем участвовал. Среди задержанных было несколько абсолютно случайных людей, которые договорились со своими друзьями встретиться на Гостином дворе и попали под этот замес. Но ко всем их просьбам полиция была глуха, всех закрыли по камерам до утра, до суда.

Утром нас повезли в суд, в печально известный 203-й участок. Там работает мировой судья Кузнецов, который знаменит своими судебными решениями, связанными с вынесением арестов активистам «Стратегии-31».

Как говорили полицейские по дороге в суд, было около 200 задержанных, многие просили перенести рассмотрение дела по месту жительства. Эти ходатайства в основном удовлетворялись, потому что рассмотреть 200 дел Кузнецов физически не мог. Однако в отношении тех, на кого указывали присутствовавшие в здании суда оперативники Центра «Э», Кузнецов проводил судебное разбирательство. К числу этих людей отнесли и меня.

Сначала меня приковали в коридоре наручниками к сиденью. Потом оперативники долго совещались с судьей, созванивались с начальством – видимо, решали какие-то вопросы относительно меня. Через полчаса меня завели в зал суда, там была толпа полицейских, они уже сразу вывели конвой, чтобы меня этапировать, и Кузнецов практически без разговоров вручил мне уже заготовленное постановление о том, что я арестован по статье 19.3 на 15 суток.

Я не мог заявить никаких ходатайств, не мог пригласить адвоката, не мог ничего сделать, потому что решение уже было готово, и улыбающийся Кузнецов меня с этим поздравил. После меня доставили в тот же отдел полиции, где оформили все документы, и повезли на Захарьевскую, 6 в спецприемник ГУВД Санкт-Петербурга для административно арестованных.

Я принял решение объявить голодовку, поскольку считал, что это продолжение протеста в тех условиях, в которых я оказался. Я знал, что помимо меня порядка 10 человек получили арест – от пяти до десяти суток. Первоначально со мной в камере находился один из активистов «Другой России», он тоже присоединился к голодовке, и нас рассадили, опасаясь, видимо, что скоро весь спецприемник начнет голодать. Голодовку я продолжал, несмотря на настойчивые просьбы руководства спецприемника прекратить. В какой-то момент меня осмотрел врач, меня отвезли в больницу, где сделали анализ крови. По результатам этого очень «основательного» медицинского исследования врачи и руководство спецприемника сочли, что я могу и дальше находиться в заключении и продолжать голодовку.

В течение этих 15 суток была рассмотрена кассационная жалоба в суде Центрального района, однако судья лишь исключил из постановления Кузнецова такое замечательное доказательство, как справка из Центра «Э» об мне о моих задержаниях. Стало очевидно, что справка не имеет отношения конкретно к этому административному делу. Арест мне был сохранен, я отбыл все 15 суток на Захарьевской.

У меня были предположения, что возможен и второй арест. Еще когда я сидел в суде у Кузнецова, у сотрудников полиции возникла перепалка – некоторые знали меня и хотели везти к себе в Петроградский район, потому как на меня там вроде как оформлен привод. В итоге сотрудники Центра «Э» воспользовались этой возможностью, поскольку не истек срок по другому административному делу, связанному с акцией протеста 16 октября 2011 года, когда активисты «Народной доли» и инициатива «Еда вместо бомб» провели акцию на крейсере «Аврора». По сути я занимался информационным освещением акции, в ней самой я участия не принимал. Задержали меня уже после акции поздно вечером, когда я пришел в отдел полиции с передачкой для товарищей. До этого я заметил, что за нами следят сотрудники Центра «Э». Так началось следующее дело.

Первоначально суд был перенесен для того, чтобы я мог найти защитника, и в дальнейшем я не получал никаких повесток. Однако, как только я собрал свои вещи и собирался выходить из спецприемника после первого ареста, меня встретили оперативники Центра «Э» и препроводили в 43-й отдел полиции, где представили документы, что на меня привод оформлен. На следующее утро меня повезли в суд по новому административному делу по статье 20.1 Административного кодекса (мелкое хулиганство) за то, что я якобы ругался матом.

К концу второго ареста совершенно не случайно всплыло уголовное дело о вандализме в отношении рекламного щита ОНФ. Оно появилось в 20-х числах сентября, но никаких шевелений по нему практически не было до декабря. Даже судья, который рассматривал меру пресечения 4 января, несколько раз задал вопрос дознавателю: «А что ж вы делали три месяца?» Дознаватель, краснея и бледнея, говорила, что проводилась экспертиза по отпечаткам пальцев. На что судья ей сказал: «Как же так – за три месяца одна экспертиза?» То есть явно это дело лежало, ждало своего часа. Когда время пришло, этот механизм был запущен, чтобы продолжить мое тюремное заключение, возможно, до марта, до президентских выборов.

Но эта система дала сбой из-за того, что господа из репрессивных органов довольно халатно отнеслись к подготовке судебных материалов. Сочли, что достаточно перечислить все основания для ареста, которые есть в Уголовном кодексе, не особо пытаясь подкрепить это какими-то доказательствами. Стандартно говорили на суде, что я буду скрываться, не являться в суд, оказывать давление на свидетелей. Причем у них уже такой пухленький том этого дела, а я знаком только с экспертизой по отпечаткам пальцев. Что там еще есть, я до сих пор не представляю, меня с делом никто не знакомил. Видимо, там все свидетели уже опрошены, хотя непонятно, кто мог бы быть свидетелем. То есть на кого я могу давить, неизвестно.

Наши взаимоотношения с сотрудниками силовых структур длятся уже довольно давно, года четыре – с того момента, когда нас задержали во время акции «Еда вместо бомб». Мы раздавали еду бездомным и всем нуждающимся в знак протеста против милитаризма и социальной несправедливости. В отделе полиции появился человек в штатском, представившийся как сотрудник Центра «Э». Он вел себя очень неадекватно, оправдывая себя тем, что был контужен в Чечне. Он как-то привязался к одному товарищу, я в это вмешался и несколько его осадил. И потом мы уж часто стали сталкиваться.

В Питере есть две структуры: ОРБ по Северо-Западу (оперативно-розыскное бюро, которое курирует весь Северо-Западный регион) и городской Центр «Э». Периодически то одна, то другая структура какой-то интерес ко мне проявляет. Сейчас мое дело курирует городской Центр «Э».

Позиция моего адвоката Игоря Рябчикова состоит в том, что порча рекламного щита не является вандализмом, потому что это не памятник культурного наследия и не малая архитектурная форма, это просто некий объект. Действия в его отношении могут рассматриваться в пределах Административного кодекса, поэтому защита будет настаивать на переквалификации обвинения.

Я очень благодарен всем тем людям, которые проявляли солидарность со мной. Я просто поражен ее масштабами, только сейчас я в полной мере осознаю, какое огромное количество подчас совершенно мне незнакомых людей и с очень разными политическими взглядами принимали участие в кампании солидарности. Это мне кажется очень важным. Как говорил покойный Стас Маркелов, солидарность – наше основное оружие. Ни бог, ни царь, ни закон, никто не поможет нам, кроме нас самих. И я сейчас это осознаю очень четко.

Огромное спасибо моим друзьям, товарищам, просто незнакомым людям, откликнувшимся на эту ситуацию. По большому счету, я оказался на свободе благодаря работе адвокатов и благодаря всем тем людям, которые мне помогали. Если бы не это, я бы продолжал гнить в тюрьме. Спасибо всем огромное.

Проснулась спящая красавица - российская политическая жизнь! Стремная, и, прямо скажем, не особо привлекательная девица.

После 10 декабря, после Болотной, под новые организации и объединения уже написаны десятки политических проектов.

Легко и приятно было бы еще пообсуждать правильную политику на междусобойчиках, сидя в сторонке и мудро выжидая, - только некогда.

В ближайшие две-три недели многие мои знакомые, неглупые москвичи, объединятся с сотнями новых, незнакомых им ранее людей в Объединения, Ассоциации, Лиги и Унии избирателей, чтобы личным действием подтвердить звание гражданина. Только честные, активные и бескорыстные граждане - источник истинного народовластия и верховенства права.

Я постараюсь быть с теми, чья репутация не испорчена публичной и всем известной ложью, коррупцией, покровительством преступников.

Я намерена пока не замечать очевидных идеологических разногласий в рядах тех, кто борется всерьез с партией воров и жуликов, и вдобавок - лжецов и душегубов.

Но дьявол, как всегда, кроется в деталях.

Уже сейчас весьма противно видеть тех, у кого сильно «снесло крышу».

Люди, которым едва исполнилось 25 лет, уже почти наяву видят себя российскими министрами, не меньше. Они выбирают будущего премьера и президента - для того чтобы получить статусную должность себе, хорошему.

Маленькие бонапартики размахивают лозунгами про честные выборы. Им срочно хочется большой народной любви к себе, так как любви своих давних сторонников им уже мало.

Кто-то, еще ничего не сделав, уже рвется отвоевывать себе квоты в будущих организациях и трибуны на будущих митингах...

Те, кто узнал себя, пожалуйста, не бросайтесь немедленно какашками - не отвечу. Некогда вас разоблачать и осуждать. Это не только несвоевременно, но и просто скучно. Можно для краткости в очередной раз обозвать меня «продажным либералом» - а дальше мирно займемся общими делами.

Теперь к вещам серьезным.

Административный ресурс действует постоянно, не только в период выборов. Пока оппозиция копит слюну, чтобы расплеваться друг с дружкой, большие и маленькие начальники работают. Подкупают премиями и запугивают взысканиями тех, кто "отличился" на прошлых выборах и готовится фальсифицировать все последующие. Я недавно сама случайно услышала такой сеанс раздачи плюшек и шлепков на районном собрании сеятелей разумного, доброго, вечного. Нечем было зафиксировать - но, если еще случится, торжественно обещаю предоставить суду истории и просто суду и речи, и уголовные рожи этих начальников.

Так называемые «политзанятия» вооруженного отряда режима - полиции и внутренних войск - ежедневно вливают в головы бедных молодых парней ушаты лжи. Сервильные судейские крысы тоже готовятся к обороне.

В активе режима есть еще весьма обширный арсенал насильственных мер, которые пугают все меньше. Однако умный опричник знает, что прямые покушения на жизнь и свободу другого возвращаются бумерангом народного презрения и ненависти. Более эффективными и привлекательными им могут показаться методы более подлые. Обнародование незаконных «прослушек» и «постельного кино» с участием известных участников борьбы за честные выборы - это, возможно, только разминка. Взятие заложников и взращивание провокаторов - любимые их методы.

Молодые активисты, которые сейчас создают проектные команды, отбирая в них любого, кто имеет актив реальных дел и печальный опыт политпреследований, каждого, у кого отличные деловые качества, рискуют в ближайшее время столкнуться с азефовщиной - если уже не столкнулись.

Вспомните Городницкого: «Но что тебе святая цель, когда пробитая шинель от выстрела дымится на спине?»

Я вижу только одну возможность уберечь от этого своих друзей: развивать чувство интуитивного доверия к тому, кто рядом, основываясь на вещах вполне символических. Вспомним прошлое - мы ведь не спорили на кухнях о том, какая из песен Галича наиболее правильная. Интонация и акценты его песен не позволяли фальшивить и оказались более надежными, чем пафос «Так жить нельзя!» и «Вор должен сидеть в тюрьме!» нынешнего путинолюбца Говорухина.

Да, и в диссидентском движении были люди, в предложенных режимом обстоятельствах давшие показания на товарищей, призвавшие друзей к моральной капитуляции перед властью и дорого потом за это заплатившие. Но, вопреки распространенному мнению, ввести явных провокаторов в диссидентское движение 60-70-х гг. не удалось.

А сейчас этот цветок зла поднимает башку.

Тех, кто согласен со мной, прошу прочитать Договор, который, конечно, никакой не договор: в нем нет правовых определений, нет структуры договора, и скорее всего он не станет никакой политической платформой чего бы то ни было. Это просто декларация некоторого общего согласия и «протокол о намерениях». Там - только общегражданские требования и к режиму, и к соратникам.

Уже есть предложения по редактуре текста - добавить, исключить, переформулировать важное и подписать заново - как, возможно, захотят те, с кем этот документ по разным причинам не был согласован предварительно.

Не стоит, мне кажется, этого делать.

Часто длинный набор даже очень правильных и нужных слов оставляет для совести человека особые лазейки. Тот, кто вчера казался святее папы римского, назавтра, создав собственную интерпретацию общего текста, может замазать грязью и себя, и окружающих.

Это не политика, поверьте. Это просто разумная осторожность. Никакая благая цель не вынесет прямой дружбы и товарищества с явным лжецом, с убийцей. С тем, кто призывает к политическим убийствам. С тем, кто покрывает убийц.

Мне кажется, что строгий и лаконичный текст этого договора и репутации людей с первой страницы подписантов служат слабой, но защитой от азефов, стремящихся срочно замаскироваться среди людей порядочных.

Защищая эту редакцию текста, я - возможно, наивно - полагаю, что таким хамелеонам будет неуютно с ней. Они предпочтут, во-первых, отмежеваться. А если и нет - им придется превысить обычную дозу публичного вранья и лицемерия. Кстати, именно ложь, а не ботокс, давно уже превратила лицо кремлевской власти в мертвую маску.

29 декабря 2011 года, в канун Нового года, судья Заднепровского суда города Смоленска Дворянчиков приговорил к 10 годам лишения свободы политзаключенную Таисию Осипову. Как нам кажется, дата вынесения приговора была выбрана не случайно – из расчета, что граждане, занятые подготовкой к семейному празднику, не будут протестовать в это неудобное время. Они ошиблись - и на следующий день, и 31 декабря во многих городах России люди вышли на акции поддержки, чтобы потребовать пересмотра уголовного дела и полного оправдания Таисии.

Новогодние праздники заканчиваются, и в первый рабочий день нам нужно напомнить власть имущим, что в этой стране есть гражданское общество, с чьим мнением им придется считаться. Сегодня одна из наших главных целей - донести до каждого эту ужасную и дикую историю полицейского беспредела.

10 января в Москве на один час мы выйдем на улицу, каждый к своей станции метро, с одинаковым плакатом - «Свободу Таисии Осиповой». Плакаты и листовки мы заранее заготовим и раздадим всем участникам, а для тех, у кого не получится их у нас забрать, мы выложим в сеть макет, который можно будет распечатать самим. В комментариях на Facebook и Вконтакте каждый, кто готов поучаствовать, должен отметиться, указав свою станцию метро. В том случае, если у какой-нибудь станции будет три-четыре человека, одному из группы нужно будет отъехать на соседнюю. Таким образом мы постараемся охватить все 185 станций Московского метрополитена в час пик.

Друзья, подключайтесь! Потому что «когда они придут за тобой, некому будет протестовать».

P.S. Одиночный пикет не требует согласования или подачи уведомления.

Вся информация по делу Таисии Осиповой: http://spasem.org/
e-mail: [email protected]

Общественная дискуссия по итогам декабрьских митингов протеста и в преддверии февральского шествия зачастую носит теоретический характер или характер дележа шкуры неубитого медведя. Кто-то занимается важным делом прогнозирования развития ситуации в стране, кто-то обсуждает формат и состав гипотетического круглого стола, кто-то анализирует социальную базу протеста или предлагает варианты обустройства России (разумеется, тут есть исключения, например, тексты Марины Литвинович или Аркадия Любарева, но не они определяют общую картину).

Особенно ярким в этом смысле было заседание Инициативной группы протестных действий 5 января. С одной стороны, звучали самые диковинные идеи государственного строительства и лозунгов протеста. Порой создавалось впечатление, что Путин уже скрылся из Кремля и вся Россия только и ждет, куда ее поведет почтенное собрание. С другой - речи были весьма резки и непримиримы, так что реализовать все высказанные идеи одновременно не представилось бы возможным, даже если вообразить наличие у кого-то такого удивительного намерения.

Рассуждения на вышеупомянутые темы, наверное, очень важны, но слегка преждевременны. Пока все же гораздо важнее сделать максимум возможного для того, чтобы протест оказался успешным. А это пока совсем не гарантировано. Если вся протестная активность сведется к проводящимся с некоторой периодичностью митингам (или шествиям), то шансы на ее успех, увы, невелики. Люди могут выйти на митинг раз, другой, третий, но, если власть будет игнорировать их требования, то велика вероятность, что у них утратится ощущение смысла участия. И так неочевидно, что любая мыслимая массовость согласованных публичных мероприятий способна принудить власть к серьезным уступкам, но, если число участников протеста не будет нарастать, шансов на победу нет совсем.

Последнее собрание инициативной группы протестных действий показало, что представители многочисленных организованных политических групп разнообразной идеологической окраски претендуют на то, чтобы просто по факту своего существования (и наличия ног, необходимых для того, чтобы до собрания дойти) возглавить народный протест и руководить им. На самом же деле, представляется, то реально полезное, что эти группы могли бы дать новому протестному движению, это их организационный опыт, способный помочь движению поскорее самоорганизоваться.

Хотя бы некоторые элементы такой самоорганизации очевидны. Они вытекают из двух связанных очевидных задач: вовлечь в общую работу уже протестующих и привлечь в протест новых людей. Очень важно, я думаю, выработать несколько направлений работы, в рамках которых каждый желающий сделать что-то большее, чем просто прийти на митинг, мог бы внести посильный понятный вклад в достижение общего результата. Человек должен понимать, как его действия приближают общую победу.

1. Первое, чего стоит добиваться, это создание широкой открытой организационной структуры, объединяющей участников протеста. Важно, чтобы единство и чувство локтя ощущались людьми не только в редкие часы митингов, но и в остальное время. Именно в рамках этой общности, называемой ассоциацией избирателей или как-то иначе, в первую очередь могла бы осуществляться координация индивидуальных и групповых действий, организовываться конкретные акции и кампании.

Созданный 5 января Единый координационный центр политических движений и социальных групп - это дело, возможно, полезное, но имеющее мало отношения к задаче объединения максимального числа участников протеста. Более того, в создании такого центра есть и определенная опасность. Ведь, несмотря на название, координировать он будет пытаться не только и не столько политические движения и социальные группы, сколько протестное движение в целом. Между тем никакого мандата на это у его участников нет. Сама разнородность и во многом случайный характер состава координационного центра неминуемо будут порождать неразрешимые конфликты. Нет никакой возможности определить устраивающие всех квоты представительства идеологических течений в его составе. Если делить представительство поровну, будет странно: разве левых, либералов и националистов в обществе поровну? Тем более маловероятно, что в равных долях им симпатизируют не граждане вообще, а десятки тысяч уже вышедших на улицу людей. Не проще договориться о лозунгах и требованиях: уже звучали, например, настоятельные призывы добавить к высказанным требованиям социальные, создать альтернативные народные избиркомы или сформировать параллельные структуры власти. Консенсус по этим идеям очевидно отсутствует.

Реальную легитимность любым претендующим на координацию протеста органам дает мандат, полученный от массы участников протеста. Именно им определять основу списка выступающих на митингах, им вырабатывать резолюции и выдвигать новые требования, одобрять общую стратегию протеста. Только так можно преодолеть разрыв между массой участников протеста и самозваными по сути оргкомитетами. Способы для принятия решений большим числом граждан есть. Это в первую очередь верифицируемое голосование в интернете. Обеспечить техническую возможность такого голосования обещают и авторы проекта Демократия.2, и активисты Пиратской партии России, важно лишь иметь волю к тому, чтобы идти по этому пути.

2. Одним из содержательных направлений, в котором могут действовать объединенные участники протеста, является, в частности, агитация против Путина в рамках кампании по выборам президента. Непреодолимый фильтр, способный отсечь любого кандидата, явное неравенство кандидатов позволяют, разумеется, уже сейчас заявить о нелегитимности выборов. Но выборы - самый доступный и самый понятный людям инструмент воздействия на власть, и не использовать его в сложившейся ситуации немыслимо.

3. Другим направлением, способным помочь мобилизации гражданского общества против авторитарной власти, является наблюдение на выборах. Сегодня ценность наблюдения уже не вызывает, кажется, серьезных споров, и можно рассчитывать на увеличение корпуса наблюдателей в разы по сравнению с декабрьским голосованием.

4. Опыт подготовки митинга 24 декабря показал потенциал агитационной деятельности в поддержку требований протестующих как в сети, так и офлайн. Это и разнообразные акции, и изготовление и распространение печатных материалов. Больше 100 тыс. листовок и плакатов были распространены накануне митинга волонтерами буквально за пару дней. Сюда же можно отнести очень важное дело распространения атрибутики протеста - белых лент и значков. Вся эта широко понимаемая агитационная деятельность одновременно и дает возможность приложения усилий тем, кто хочет их приложить, и расширяет базу протеста.

5. Уже вовсю идет сбор подписей в поддержку обращения в Верховный суд с требованием отмены результатов выборов. Это хорошее начинание, но стоит ставить вопрос шире. Сейчас требования политической реформы, освобождения политзаключенных, отставки Чурова и проведения новых выборов выдвигаются от имени 100 тыс. участников московского митинга. Однако очевидно, что поддерживают их миллионы. И общественный вес этих требований будет существенно выше, если собрать под ними, в интернете и вне его, подписи максимального числа граждан России. Возможны и другие кампании сбора подписей, связывающие отдельных людей с общим протестным движением.

6. Требования политической реформы должны быть конкретизированы, и положения этой реформы было бы правильно вырабатывать не кулуарно, а публично, на открытых площадках в ходе широкой общественной дискуссии. Если применительно к реформе избирательного законодательства уже есть Избирательный кодекс «Голоса», который нуждается только в популяризации и продвижении, то применительно к законодательству о партиях, а возможно, и о судебной системе законотворческая работа еще предстоит. Работа по сбору и анализу предложений в этой сфере, организации обсуждений и общественных голосований вполне может стать отдельным направлением, инструментом вовлечения в протест тысяч граждан.

7. Привлечение средств, в первую очередь посредством массового сбора пожертвований, должно носить постоянный характер. Сметы всех проектов и направлений должны публиковаться, и, вполне возможно, сбор средств на них будет иметь целевой характер. Поддержка рублем, помимо очевидной задачи обеспечения финансовой базы протеста, важна еще и тем, что создает определенную эмоциональную личную связь жертвователя с общим делом.

Наверняка список перечисленных направлений не полон (я не коснулся, например, развивающегося взаимодействия в сфере правовой защиты участников протеста), но, представляется, именно эти задачи предложения конкретных форм постоянного, а не разового участия граждан в протесте и расширения состава участников протеста имеют сейчас приоритетный характер.

Ветеран легиона SS Висвалдис Лацис высказался сегодня о нацболе Владимире Абеле (Линдермане).

Напомню, Абель инициировал референдум о признании русского языка вторым государственным в Латвии, дав таким образом отпор националистам от имени всей русскоязычной общины. Большая часть "русских", как и сам Абель, несмотря на членство Латвии в ЕС, имеет статус "НЕгражданина" и поражена в правах, в том числе в избирательном праве.

Референдум назначен на 18 февраля. Независимо от его результата проблему фактического апартеида в Латвии уже не замолчать.

Как свидетельствует правозащитник Оксана Челышева, ветеран SS сказал буквально следующее: "Вся страна пляшет под дудку этого национал-большевика, авантюриста и хулигана. С этим надо кончать. Позор нации".

Смеюсь...