Некоторые наши граждане убеждены, что участниц панк-молебна в храме Христа Спасителя надо покарать по всей строгости закона. Другие считают, что девушки, хотя и должны быть отданы под уголовный суд, не заслуживают сурового наказания. Такой позиции придерживается, судя по сообщению в прессе, и министр юстиции. Посмотрим, как это выглядит с точки зрения законодательства.

Участницы панк-молебна привлечены к уголовной ответственности за хулиганство, то есть "грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу". Необходимо понять, какой именно "порядок" нарушили девушки - является ли этот порядок "общественным", защищает ли его уголовный закон. Если же участницы панк-молебна нарушили какой-то иной порядок, который нельзя считать общественным, то надо понять, каким образом можно защитить религиозные чувства людей, оскорбленных их акцией.

Общественным порядок есть тот порядок, который принят всем обществом и представление о котором разделяют все его члены. Поэтому государство в состоянии регулировать такой порядок и может определять, нарушен ли он, а если нарушен, то насколько серьезно.

В свободном обществе граждане вправе создавать организации, имеющие собственный внутренний порядок, обязательный только для их членов. Этот внутренний порядок налагает на членов организации дополнительные обязательства, подчас достаточно обременительные. Однако человек берет на себя эти обязательства добровольно: из организации можно выйти и освободиться от них.

Внутренний порядок религиозных организаций особенно сложен. Государство не вмешивается в него, даже если он отличается от «общественного» порядка: например, согласно Конституции мужчина и женщина имеют равные права и равные возможности для их реализации. В православной церкви существуют другие внутренние правила, но государство не считает для себя возможным как-либо оценивать эти внутренние церковные правила с точки зрения «общественного» порядка.

Государство не устанавливает внутренний порядок религиозных организаций, и оно не вправе оценивать этот порядок и определять ни сам факт, ни тем более степень серьезности его нарушения. А поскольку это не «общественный порядок», контролируемый и поддерживаемый государством, то и его нарушение не образует состава преступления «хулиганство».

Более того, если государство решит, что оно компетентно устанавливать, нарушен ли внутренний порядок, установленный в церкви, и насколько серьезно он нарушен, то следующим шагом со стороны государства будет признание своего права этот порядок не только защищать, но и поддерживать и регулировать как порядок «общественный». Таким образом, государство перестанет быть светским, а церковь станет частью государства.

Каким бы мягким ни был приговор в отношении участниц панк-молебна, само осуждение их по статье «хулиганство» означает шаг к слиянию церкви и государства. Мягкий приговор призван всего лишь скрыть этот шаг.

Теперь об оскорблении религиозных чувств. Этот термин крайне неудачен с точки зрения права, потому что «оскорбление чувств» не поддается объективному описанию и не может быть объективно установлено.

Министр юстиции сказал: "Было неприятно, что несколько молодых тетенек устроили шабаш в главном храме страны". Будучи практикующим православным христианином, он ничего не сказал об оскорблении своих религиозных чувств: "было неприятно" и "оскорбление религиозных чувств" - разные вещи. Это означает одно: каждый член церкви сам оценивает происшедшее с точки зрения своих религиозных чувств – чувства относятся к внутренней сфере человека, и суд не может установить, насколько они оскорблены. Государство не может установить, повлияло ли на чувства верующих то, что панк-молебен устроили именно "молодые тетеньки", а не, например, «пожилые мужчины», хотя для кого-нибудь из верующих и это, вероятно, имеет значение. Государство не может также оценивать, сколько именно верующих сочли свои чувства оскорбленными. Поэтому закон должен описывать конкретные действия, которые государство считает противоправными, а не отсылать к чувствам людей. Иначе можно зайти очень далеко: чьи-то чувства может оскорбить научная теория, художественное произведение или стиль одежды.

Мы обсуждаем оскорбление религиозных чувств» верующих, а не «оскорбление церкви” - у нас в уголовном законодательстве нет главы "преступление против церкви", что свидетельствует о светском характере нашего государства.

Любая общественная организация - и церковь, естественно, в том числе - имеет право на самозащиту: молящиеся имели полное право выгнать участниц панк-молебна из храма и решительно пресечь нарушение церковного порядка. Церковь, несомненно, озабочена тем, чтобы подобные действия не повторялись в будущем. Для их предотвращения надо понять, чем был вызван панк-молебен, ответом на чьи действия он послужил. Выяснение всего этого не имеет никакого отношения к уголовному законодательству. Наоборот, переведение всей проблемы в уголовную сферу препятствует выяснению того, что же произошло на самом деле.

Признание действий участниц панк-молебна "хулиганством", то есть "нарушением общественного порядка", есть не что иное, как придание внутрицерковному порядку статуса "общественного", а значит, представляет собой первый шаг к объединению церкви и государства. Боюсь, что большинство как верующих, так и неверующих не осознает этого. С другой стороны, возможно, что кто-нибудь как раз к этому и стремится. В любом случае главное – называть вещи своими именами.

Врачи, причастные к гибели Сергея Магнитского, официально освобождены от ответственности, а фантастическое, абсурдное возобновление дела против погибшего в неволе человека признал законным Конституционный суд страны. Эти два совпавшие друг с другом события будто обнажили злобные клыки системы, еще раз показав, как прогнила она насквозь, как откровенно структуры, призванные охранять порядок и закон, продолжают хладнокровно творить беззаконие. Система будто бы мстит Сергею Магнитскому за его одинокое стояние в правде, за отказ поступать по ее лживым и преступным установкам, за то, что и убитый ею, он принес ей столько неприятностей и неудобств.

Такое продолжение посмертного преследования Сергея Магнитского пришлось на его сорокалетие. Холодок пробегает по коже, как подумаешь, каким молодым, полным энергии, сил, жизненных планов был этот человек – не готовивший себя к подвигу, но совершивший подвиг, когда потребовала судьба. Меньше года гибельных условий в московском следственном изоляторе хватило, чтобы он тяжело заболел и погиб. Если бы не его твердость на следствии – ему бы не создали таких условий.

По другой же версии, его просто-напросто убили.

8 апреля, в день рождения Сергея Магнитского, в Музее и общественном центре имени Сахарова прошел вечер его памяти. После просмотра фильма «Сергей Магнитский – Справедливость. Закон. Судьба» и минуты молчания выступили Борис Немцов, Ирина Ясина, Людмила Алексеева, Елена Панфилова, Вадим Коровин, Зоя Светова, Валерий Борщев. Близкий друг Сергея Магнитского исполнил посвященную ему музыкальную композицию. Когда к микрофону подошла Наталья Николаевна, мать Сергея, зал встал и встретил ее рукоплесканиями. Она отметила, что ее сын родился за один час до Пасхи, а его сорокалетие совпало с Вербным воскресением. Как будто какой-то знак судьбы, напоминающий о победе жизни над смертью, добра над злом. Наталья Николаевна поблагодарила всех, кто сочувствует ей, кто делает что-то для сохранения доброго имени ее сына. Татьяна Руденко, тетя Сергея Магнитского и близкий ему человек, рассказала о том, что в музее Берлинской стены полгода назад открылась постоянная экспозиция, посвященная Сергею. Ежедневно этот музей посещают около 3 тысяч человек.

Присутствующим на вечере стало еще раз очевидно, какого удивительного человека в лице Сергея Магнитского утратило общество и страна. Однако же над траурной нотой преобладала светлая – очевидности нравственной победы Сергея Магнитского над злом и ложью. И эта победа, сколько бы ни лютовали силы подлостью и зла, не отнимется и одолеет их в конечном итоге.

Борис Немцов

Людмила Алексеева

Елена Панфилова

Валерий Борщев

Наталья Магнитская

Олег Васильевич - мужик! Шеина я знаю больше 10 лет, еще со своих институтских времен, когда в его депутатской приемной в Астрахани он разрешил организовать юридическую клинику по бесплатной помощи гражданам, в которой я и волонтерил. Это последовательный, профессиональный и принципиальный человек. Не проходит и часа, как снова и снова возникает мысль, что сейчас в Астрахани, в комнате, в мирное время уже больше трех недель ничего не едят несколько человек, отчаявшихся найти правду.

Эта голодовка - лишь следствие того, что происходило на последних выборах в Астрахани. 4 марта было последней каплей. Уже и раньше были голодовки депутатов и кандидатов, и ТИКи становились неприступными, окруженные чоповцами, где переписывались протоколы, и много чего нелицеприятного и мерзкого творилось на выборах, но все сходило с рук. В январе мы вынуждены были в Москве с Шеиным провести общественный трибунал по декабрьским выборам. Спасибо СОТВ за съемку трибунала. Видео полуторачасовое, но там рассказывается, как "делаются" астраханские выборы.

Шибанова специально летала в Астрахань, когда голодовка только началась, и мы начали писать и кричать об этом (скоро выложим фильм с интересными интервью). Миронов, Парфенов, Шкуматов, Глинка, Навальный и кого только еще не было. Но наверху, по-моему, еще не осознают всей серьезности и нерва момента. Дело не в том, что в Астрахани население вот-вот восстанет и развернет у Кремля палаточный городок. Конечно же, все заняты своими проблемами, и до Шеина и его голодающих активистов астраханцам не всегда есть дело. Но упорство Олега Васильевича и нарастающее число сторонников не только в Астрахани, но и за ее пределами сделают свое дело и вынудят власть пойти на уступки. Очень хочу, чтобы поскорее все разрешилось.

По факту прошедший у меня дома в пятницу обыск и последующий допрос - это попытка надавить на меня, поскольку я мешаю следствию посадить невиновного человека. Я говорю об антифашисте Игоре Харченко, по делу которого меня и допрашивали.

Предыстория такова: на Игоря и моего брата Дениса было заведено уголовное дело по поводу какой-то истории 2010 года. Потерпевший – неонацист, член организации полковника Квачкова, имеющий проблемы с алкоголем, – написал заявление о том, что Игорь и Денис напали на него. Кстати, после ареста Квачкова потерпевший из организации вышел, и я не исключаю, что его могли использовать не только по делам антифашистов, но и по делам квачковцев.

О деле против ребят мы узнали случайно, когда Игорь поехал в родной город менять паспорт и узнал, что находится в розыске. Денис в тот момент уже был в Киеве, решался вопрос о его экстрадиции.

В деле долгое время не было никаких доказательств, кроме показаний потерпевшего. Однако, когда история всплыла и стали известны подробности «нападения», оказалось, что Денис был в тот день в Турции (в паспорте есть виза и отметки пограничной службы), а Игорь – на концерте, чему есть десятки свидетелей (они на данный момент уже все допрошены следователем) и фотографии из клуба.

Делом занимается уже четвертый по счету следователь по фамилии Кочергин. Именно он производил выемку видеосюжета в редакции РЕН-ТВ. Остальные следователи, видимо, отказались вести дело.

По моему мнению, дело фактически разваливается. Нет ни одного доказательства вины Дениса или Игоря. С Дениса уже сняты обвинения, он на данный момент не является фигурантом уголовного дела. Учитывая, что показания потерпевшего не подтвердились, я написал заявление в прокуратуру по факту ложного доноса. Обвинение человека в тяжком преступлении предусматривает достаточно серьезную ответственность.

Незадолго до обыска в редакции РЕН-ТВ я ходил на прием в прокуратуру ЦАО, написал заявление о возбуждении уголовного дела по факту ложного доноса, приложил копии документов. Ведь никаких оснований держать Игоря за решеткой больше нет. В какой-то момент ко мне подошел следователь Кочергин и говорит: «Ну что ты так жалуешься везде? Мы же против Дениса ничего не имеем. Давай забудем это. Что ты наводишь шум своими заявлениями?» Я сказал, что Игорь сидит на основании ложных показаний, как же я могу перестать писать жалобы? Я понимаю, что Денису ничего не угрожает, пусть они еще хоть три дела на него заведут. Но я добиваюсь справедливости. «Русские на войне своих не бросают» (с).

Видимо, в моральных представлениях следователя это было бы нормально, если бы я беспокоился только за брата, а за Игоря бы уже не боролся.

И, как я полагаю, после этого следователь развил бурную деятельность. К тому же у него все сроки вышли – дело по хулиганке расследуется два месяца, а этому делу уже восемь месяцев. Надо же было какие-то действия производить. Он постоянно говорит, что вот-вот передаст дело в суд, но суд дело в таком виде не берет. Поэтому теперь он раздувает «дело государственной важности», пытаясь прикрыть массу собственных ошибок. Он пытается придать делу такую подоплеку: если, не дай бог, сейчас надо будет выпустить Игоря, то завтра России конец будет, потому что экстремисты все обнаглеют разом.

Во время обыска не было изъято ничего, кроме старой флешки. Мой допрос был посвящен передаче РЕН-ТВ об убийстве Ивана Хуторского, и мне было задано только два вопроса по видеозаписи: подтверждаю ли я, что на видео я и Денис? Я подтвердил. О чем я говорю в передаче? Я пояснил, что я рассказывал о националистических террористических организациях, которые угрожают государственной безопасности РФ. Я сказал, что хотел донести до общества проблему наличия нацистских структур, связанных с рядом резонансных убийств. Больше вопросов не было. Но при этом мне выдали новую повестку на новый допрос. Почему нельзя было в рамках этого допроса задать другие вопросы, я не понимаю.

Сотрудники, проводившие обыск и допрос, навели ненужную суету. На мой взгляд, они должны были понять, что на меня это вряд ли произведет впечатление, тем более что мне абсолютно было нечего скрывать. Видимо, это была просто формальность, угроза или имитация деятельности следователей.

Вот и вся история, она проста и банальна: сначала следователь говорит, что хватит писать жалобы, я отказываюсь и жалуюсь в прокуратуру, потом происходит ничего не значащий обыск и странный допрос. И все это вместо поиска реальных бандитов.

Верой в обиходе зовут веру в бога, людей делят на верующих и неверующих. А вера в бога – частный случай, одна из вер. Не зная, как оно на деле и что к чему, люди верят – и богам, и наукам, и политикам, и слухам. Вера восполняет недостачу знаний. Поэтому все люди верующие. Но не всему.

Считается, что советская власть верующих преследовала, а неверующим мирволила. А она была не так проста. Верить не только в бога, но и в Би-Би-Си не полагалось, надо было верить, что товарищ Сталин – величайший гений всех времен и народов. Верующих в бога преследовали, особенно сурово - священников. Но неверующих в советскую власть - еще суровей. За неверие пострадало больше людей, чем за веру.

Хоть церкви (мечети, дацаны, синагоги) в большинстве были разорены, обращены где в конюшни, где в склады, а где даже в концертные залы, а чувства верующих оскорбляло уже само официальное мнение, что бога нет, верить не запретили, службы дозволяли, применяли даже формулу «уважайте чувства верующих». Она поясняла, что ругаться над ними можно лишь до известного предела и не всякому частному лицу, а только соответствующим органам, имеющим установку. А неверию в советскую благодать снисхождения не было.

Был порядок. За правду выдавали несусветное вранье, но при этом подчеркивали, что правда – высшая ценность. Главная газета, только и делавшая, что лгавшая, называлась «Правда». В искусстве социалистического реализма, изображающем должное как впрямь существующее, расцвел режиссерский талант Сталина, обошедшего Станиславского, изображавшего все как есть. Попирая социальные ценности и мораль, Сталин и его ученики велели их чтить символически.

Но пришла новая пора. Верят в бога женщины из Pussy Riot или нет, неизвестно; возможно, верят, но вели они себя в храме несообразно с принятыми правилами, и церковь негодует. Их поведение, однако, кощунственно лишь для забывших, что при всей своей строгости православная церковь издавна допускала юродство как протест, выражаемый нелепым поведением аж до хождения нагишом, порой причисляя юродивых к святым. Храм Покрова на Красной площади зовут именем юродивого Василия Блаженного, у его стен погребенного. Терпимость и даже уважение к юродству часто как раз и продлевали жизнь религии, не во всем отождествлявшей себя со светской властью. А нетерпимые светские идеологии казни протестующих оправдывали запросто.

Едва ли русский человек, москвич, да еще православный священник, да еще и патриарх, не знает про Василия Блаженного и других юродивых, бывших на Руси. Знает, конечно, но не хочет, чтобы другие знали. Как не хотели, чтобы показывали выставку Самодурова и Ерофеева, даже устроенную так, что навязать знакомство с картинами было невозможно - человек сам решал, глядеть ли в щелочку. А светский суд по просьбе церкви глядеть запретил. Точно так же не хочет церковь сегодня вспоминать традиции юродства и религиозного протеста, а требует арестовать и надолго посадить. Видимо, православная вера, став постсоветской идеологией, ушла от религии. Едва ли товарищи Чаплин и Гундяев гневались бы так, не задень современные юродивые светскую власть, а попроси матерь божью продлить правление Путина на двенадцать лет. Этого женщины не сделали, и церковь, демонстрируя преданность власти, просит быть с ними построже. Тут и выясняется, что такое вера в нынешнем православии при нынешней власти.

А слова «Иисус Назорейский, царь Иудейский» - насмешку над тем, кто не был царем, но спасал от царства, от великой державы, губившей покоренных, - не смыли. Он учил, что хоть времена отчаянные и спасенья в земной жизни нет, но душу спасти можно. Мысль верная, даже если не верить в житие за гробом. Но патриарх Гундяев не видит, что нарушительницы обряда, понимая, что им это не сойдет, его нарушили, чтобы спасти свои души, и этим ближе к Христу, чем он и другие служители церкви, услужавшей державе и при Грозном, и при Тишайшем, и при Сталине, и ныне. Предписаниями насчет того, как надо молиться, церковь подменила мысли о том, можно ли молиться за царя Ирода, и все содержание веры Иисуса.

Но христианство - религию, а не церковь - потому и ценят и совсем не христиане, и вовсе неверующие, что секулярный мир многое из него перенял и развил в светских формах. Христианство сделало всеобщим само представление о вере, о ее взаимодействии со знанием, о логике не всеведущей мысли и понимании целостности мира, отчасти заданные уже иудаизмом, внутри которого оно родилось. В христианстве Иисуса вера не залог послушания, как говорят у нас ныне, а дорога к личному осознанию ведомого и неведомого. Не все в учении Иисуса живо по сей день, но ход его мысли об индивидуальном спасении каждого не пропал и, пока есть люди, бессмертен.

Православие и другие религии были в СССР гонимы. Это к ним влекло. В православие на исходе советской власти обратилось не меньше людей, чем в протестантское христианство, именуемое в России «сектантством». Но не тайна, что официальное православие служило советскому государству. А ныне открыто выступает как государственная вера, оттого гонимые уже чаще верят другим. Церковь не забыла, как в 1918 году сбивали кресты, но не помнит о связях многих епископов и священников с КГБ. В своей гордыне она ни в чем не кается и выдает себя за безгрешную жертву. А на иноверцев и неверующих глядит так же, как наша светская власть на оппозицию.

Прежде люди верили в бога и в лозунги, когда ощущали в них правду, полоску света. Ныне эпоха десемантизации - содержание не ценят и все меньше сознают. Служат не верой и правдой, но лишь верой, а чаще ни той, ни другой. Вера занимает пустеющее место знания, а правда и есть знание, часто невыгодное власти. Тем и бесит неверующий, что не верит лжи. И ему случается ошибиться, но стоит уважать его чувства, чтобы не остаться обманутыми. Вера, не внемля другим, становится слепой.

Христианство и тут пример: веря в бессмертие души и жизнь вечную, оно чтит Писание, говорящее: «Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?», а то: «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния». Более несовместимые с учением Иисуса, чем тексты Нади Толокно и других, эти оставлены в сознании верующих, чтобы оно было свободным, и во Христе спасались не принудительно, а свободно. От Гундяева и Чаплина понимания, почему Священное писание внутренне противоречиво, не дождаться. Да и читали ли они его? Если бы читали, не просили бы семь лет заключения за инакомыслие.

Мы сделали это - зеленая палатка у Кремля!

Произошло событие, которое немного приближает нас к прощанию с Пу: зеленая палатка на Красной площади у мавзолея. Еще вчера утром это было абсолютно фантастично, а сегодня мы знаем, что:

1. ЭТО возможно, и не надо быть Щварценeггером, чтобы это сделать.

2. Палаточный лагерь - одна из самых эффективных и при этом, что очень важно, мирных, ненасильственных форм отстаивания своих прав. Не хотите революций - купите палатку, и теперь вы знаете, где ее надо поставить :)

3. Лиха беда начало. Многие важные процессы начинаются с малого. 5 марта мы с Олегом Козыревым и Колей Ляскиным гуляли с белыми лентами у Кремля втроем, а уже через месяц, 8 апреля, на Красной площади народ с белыми лентами водил хороводы. Тогда же, 8 апреля, мы с Колей Ляскиным установили одну палатку, с нетерпением ждем следующего месяца :)

4. Никакой закон РФ не запрещает вам устанавливать палатку, даже у Кремля. Поскольку палатка у нас была только одна - нас задержали, было бы их хотя бы 10000 - этого бы не произошло. Задержав нас, полицаи долго ломали голову, в чем бы нас обвинить, и сначала нарисовали протокол про несанкционированный митинг (ст. 20.2), но, подумав, порвали его и придумали несуществующее сопротивление (ст. 19.3) и совсем уж экзотическую статью 8.3. Эта статья о запрете размещения объектов типа бытовок-вагончиков. К палаткам отношения не имеет.

5. И последнее, самое важное: если хочешь чего-нибудь добиться - не устанавливай сам себе барьеров, просто возьми и сделай.

Желание - тысяча возможностей!

«В воскресенье активисты прокремлевских молодежных движений попытаются сорвать "прогулку с белыми лентами" на Красной площади. В 14 часов они придут к памятнику маршалу Жукову в форме солдат Великой Отечественной войны и предложат гражданам "обменять белую ленту – символ поражения и капитуляции - на георгиевскую, знак победы и патриотизма". Об этом говорится в сообщении Штаба единых действий, поступившем в редакцию "Граней"».

Вот такое сообщение появилось на страницах Граней в пятницу, 6 апреля. А в воскресенье они пришли. Немного, человек пятнадцать, честно прошли с нами один раз по Красной площади и даже спели «Катюшу», потом разошлись. Видимо, дальнейший сценарий не был продуман. А я решила поделиться с уважаемыми читателями очередными мыслями, тем более что прогулка эта не последняя, да и 9 мая совсем скоро, а значит, на улицах снова начнется массовая раздача георгиевских лент, которая, по замыслу недоумков из прокремлевских движений, видимо, символизирует всплеск патриотических чувств.

Давайте обратимся к истории. Сначала о белой ленте. Белая лента, как символ поражения и капитуляции... Кажется, перепутали с белым флагом. Белая лента в России впервые появилась в годы Гражданской войны. В тот тяжелый для отечества период, когда в результате октябрьского переворота страна была ввергнута в пучину братоубийственной войны, на защиту целостности и независимости Родины встала армия, вскоре получившая название Белой, то есть непорочной и чистотой помыслами и делами, в отличие от Красной, заливавшей страну кровью.

Мальчишки-юнкера, растерзанные на улицах Москвы озверевшей пьяной толпой, офицеры русской армии, не имевшие привычки искать теплых мест и присягу давшие однажды – и на всю жизнь, рабочие оружейных заводов, на руках выносившие с митингов лидеров Добровольческой армии и этими же руками выкатывавшие орудия на позиции Волжского корпуса, – вот Белая гвардия. Некоторые офицеры Добровольческой армии носили на руке белую ленту, как символ белого движения, - генерал Каппель, например. Чтобы обвинить каппелевцев в попытках капитуляции, надо либо совсем не знать истории, либо быть провокатором. В прокремлевские движения, видимо, только таких и принимают. «Великое значение Белой идеи, … не оценено еще до сих пор, - писал в 1949 году митрополит зарубежной церкви Анастасий. – Но придет время, и Россия воздаст должную дань ее благородным рыцарям. Я часто говорю, что наше поколение было бы безответственным перед судом Истории, если бы оно не породило героев Белого движения, которое будет нашим оправданием перед лицом будущей свободной России».

Теперь о георгиевских лентах. Опять же для тех, кто забыл как об истории, так и просто о морали. Георгиевская лента является неотъемлемым атрибутом многих боевых наград. Цвета ленты – оранжевый и черный – огонь и дым. Награды, атрибутом которых является георгиевская (гвардейская) лента (орден Славы, орден Святого Георгия) выдавались только за подвиги, совершенные на поле боя. Кроме того, лента присутствует на знаменах гвардейских частей, удостоенных этой награды за участие в боевых действиях.

Иными словами, носить гвардейскую ленту, не будучи ею награжденным, не пролив свою кровь на поле брани, так же аморально, как и надеть боевой орден, даже если его заслужил твой дед. Я уже не говорю о способах украшения этим знаком автомобильных антенн, дамских сумочек и собачьих ошейников. Подумайте, прежде чем принять эту ленту, как вы ее используете и какое право на это имеете. Подробно здесь: www.za-lentu.ru

И наконец, о законе. Тут все просто, КоАП, Статья 17.11 «Незаконное ношение государственных наград»: «1. Ношение ордена, медали, нагрудного знака к почетному званию, знака отличия Российской Федерации, РСФСР, СССР, орденских лент или лент медалей на планках лицом, не имеющим на то права, - влечет предупреждение или наложение административного штрафа в размере от одной тысячи до одной тысячи пятисот рублей с конфискацией ордена, медали, нагрудного знака к почетному званию, знака отличия Российской Федерации, РСФСР, СССР, орденских лент или лент медалей на планках.

2. Учреждение или изготовление знаков, имеющих схожее название или внешнее сходство с государственными наградами, - влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи пятисот до двух тысяч рублей с конфискацией знаков; на должностных лиц - от четырех тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией знаков; на юридических лиц - от восьмидесяти пяти тысяч до ста тысяч рублей с конфискацией знаков».

В общем, нашисты, как всегда, отличились, в очередной раз продемонстрировав свой «квасной патриотизм», а заодно и высочайшие нравственные качества. Про знания закона не вспоминаю, им не надо, их и так отмажут.

Еще раз есть повод задуматься о том, кто и с какой целью эти «движения» воспитывает. Или все ясно?

Когда я был маленьким, в нашей стране ещё не было закона о запрете пропаганды рыжеволосости. Однажды меня после школы подкараулили два рыжих дядьки и рассказали мне, что быть рыжим это модно.

Они говорили, что Аристотель, Ван Гог, Джордж Вашингтон, Бил Гейтс, Антонио Вивальди и многие другие великие люди были рыжими. Они прельщали меня фотографиями Сары Бернар и записями Аллы Пугачёвой. Я был несовершеннолетним невинным ребёнком, я не знал, что рыжеволосость это извращение и грех, и я поддался на их лживую пропаганду. С тех пор я такой...

Я читал, что где-то есть православная клиника для таких как я. Там молитвами, постом и специальными освящёнными шампунями излечивают от рыжеволосости. В той публикации приводились высказывания экс-рыжих, сумевших преодолеть своё уродство. Они утверждают, что пройдя курс православного лечения, они все стали нормальными брюнетами или в крайнем случае облысели. Коплю деньги, чтоб поехать вылечиться от этого извращения. Но рыжеволосое мировое лобби твердит, что я неизлечим ((

Родители! Берегите своих детей от пропаганды рыжеволосости! Вы даже не представляете, насколько коварны эти извращенцы. Если все станут рыжими, Россия погибнет!!!

2 апреля в Екатеринбурге после возвращения в Россию был арестован Дмитрий Рожин, делегат 19-й сессии ООН по правам человека в Женеве, докладчик по механизмам правозащиты в России, один из руководителей уральской правозащитной организации «Правовая основа».

Формальным поводом для ареста Дмитрия Рожина стало уголовное дело, возбужденное 23 апреля 2009 по доносу бывшего сотрудника прокуратуры Нижнего Тагила Любови Косик, которая обвинила Дмитрия Рожина в незаконном получении крупной денежной суммы.

И с той поры длится затяжной суд, а вернее судилище, по так называемому делу Рожина. Все это время Дмитрий находился на подписке о невыезде. Когда он, получив разрешение на выезд, отправился в качестве делегата ООН в Швейцарию, то власти надеялись, что он там останется и не вернется. Но Дмитрий вернулся, и этот арест – показательная расправа в назидание остальным, кто не поддается контролю сверху.

Происходящее с Рожиным напомнило случай во время моей медицинской стажировки в Забайкальском Окружном военном госпитале, когда я служил в Советской Армии. Тогда я ассистировал хирургу на операциях в травматологическом отделении. Помогал перевязывать раны. Отчетливо помню офицера с огнестрельными ранениями ног, у которого развился остеомиелит – микробное заражение - большеберцовой и малоберцовой костей. Мы совместили костные обломки и закрепили их на спицах аппарата Елизарова. Каждый день проводили перевязки. Местами на голени кожа отсутствовала, и можно было через пулевые отверстия в большеберцовой кости увидеть, что делается внутри этой трубчатой кости. А там вместо костного мозга бултыхался гной, он переливался волнами туда-сюда, когда двигалась каталка с больным.

Естественно, мы старались максимально промыть рану, давали лучшие антибиотики, какие были на то время в СССР, но гнойный процесс не затихал. Более того, было видно, как инфекция вытягивает все соки из раненого. Офицер похудел, кожа высохла, пожелтела, глаза ввалились. На момент моей демобилизации этот человек все еще находился в госпитале, и состояние его не улучшалось. Что стало дальше с ним, я не знаю.

И вот сейчас я думаю, какие антибиотики, какие хирургические вмешательства способны избавить раненую Россию от гнойного путинизма.

Уполномоченному по правам человека в РФ
Лукину В.П.

В Общественную Палату РФ
Члену Комиссии по проблемам безопасности граждан и
взаимодействию с системой судебно-правоохранительных органов
Галочкину Д.Е.

Уважаемые Владимир Петрович и Дмитрий Евгеньевич!

Мне как руководителю Интернет-проекта против пыток Gulagu.net стали известны следующие обстоятельства:

1) В марте 2012 года начальником ФКУ ИК-3 УФСИН по Курской области был назначен полковник внутренней службы Юрий Иванович Бушин. Лично я расцениваю это как провокацию со стороны УФСИН по Курской области, побуждающую содержащихся в самой ИК-3 осужденных к протесту. Почему? Да потому что Бушин и ранее был начальником этой самой колонии №3 и именно его заместители избивали заключенных и уничтожали все жалобы на незаконные действия администрации. Это установлено и прокурорской проверкой, и приговором суда (подчиненные Бушина - сотрудники администрации ИК-3 - были осуждены за превышение должностных полномочий, сам Бушин тогда избежал уголовной ответственности, дав показания о том, что не знал, что это происходило в его колонии, и взвалив всю вину на подчиненных). Более того, в самой ИК-3 до сих пор отбывают наказание осужденные, давшие прокуратуре и суду обвинительные показания против Бушина и его подчиненных. Бушин по итогам проверки тогда был отстранен от занимаемой должности.

2) В марте 2012 года осужденные ИК-3 уже объявляли голодовку в связи с назначением начальником ИК-3 Бушина. Они это мотивировали тем, что боятся мести и преследования с его стороны за ранее данные ими показания. Очевидно, что и у Бушина есть личные мотивы по отношению к отдельным заключенным ИК-3. Однако тогда заключенных заверили, что Бушин будет действовать по закону и нарушений прав заключенных не предполагается. Осужденные доверились местным членам ОНК и голодовку прекратили.

3) Однако несколько дней назад сотрудники ИК-3 и Курского УФСИН надели маски, скрывающие их лица, представляясь спецназом УФСИН, начали с необоснованным применением физической силы и спецсредств унижать и оскорблять осужденных, угрожать их жизням и здоровью, в отдельных случаях обещая прямое физическое изнасилование. Осужденные были доведены до массовой попытки суицида, и многие вскрыли себе вены, информация в СМИ колеблется от 200 (сайт прокуратуры) до 1000. Также более 900 заключенных объявили голодовку.

4) Что же с общественным контролем за ИК-3? Председатель местной ОНК приезжал в ИК-3, но по нашей информации занял позицию в защиту начальника ИК-3 и скрыл от общества и Общественной Палаты РФ весь масштаб ЧП.

5) Осознавая фактическое бездействие властей по данному ЧП, более 50 родственников осужденных объявили голодовку возле самой ИК-3 в Льгове.

6) В ИК-3 в ночь с 5 на 6 апреля 2012 года некие два человека в штатском представлялись руководителями СК России и вызывали на беседы к себе осужденных, проводя с ними якобы следственные действия в ночное время. Однако в реальности они НЕ принимали никаких жалоб, не опрашивали их под протокол, не предлагали подать заявления, а наоборот, запугивали их, дискредитируя СК России. Они обещали заключенным отправить их в Омкс и Иркутск в "пресс-зоны" и требовали от заключенных снять свои требования об отставке Бушина и прекратить голодовку. За отказ от снятия требований эти двое в штатском угрожали вводом спецназа и массовыми репрессиями и избиением.

7) С утра 6 апреля 2012 года некоторых заключенных вызывали в Штаб ИК-3, где с ними беседовал человек, представившийся заместителем Реймера, замом директора ФСИН России. Данный человек сказал им следующее: "я прошу пока по-хорошему прекратить голодовку, иначе уже через 2 месяца вы все у меня будете на коленях стоять и умолять простить".

Мне как руководителю Интернет-проекта против пыток и эксперту Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека очевидно, что налицо факты ненадлежащего общественного контроля и фактического бездействия компетентных органов, все идет к эскалации конфликта и может привести к жертвам. Считаю, что Общественной Палате РФ надлежит организовать общественные слушания на эту тему и незамедлительно взять ситуацию с ЧП в Львовской ИК-3 под свой контроль и обеспечить посещение на месте всех осужденных с возможностью заявить официальные жалобы и снять с них показания о последних днях в ИК-3 и незаконных действиях администрации ИК-3.

Дмитрий Евгеньевич, я прошу Вас ЛИЧНО взять данную ОСТРУЮ ситуацию под контроль в связи с общественным резонансом и создать рабочую группу с привлечением представителей центральных аппаратов СК России и ФСИН России, Генеральной прокуратуры РФ и Уполномоченного по правам человека в РФ, направить в соответствующие службы запросы и обращения для воспрепятствования незаконному и необоснованному применению физической силы и спецсредств к осужденным ФКУ ИК-3 УФСИН по Курской области.

С уважением,
Руководитель правозащитного Интернет-проекта против пыток Gulagu.net Владимир Осечкин

Как выяснилось из рассказа Веры Лаврешиной, Таганка была еще цветочками. Напомню, там нас держали несколько часов лицом к стене в наручниках за спиной, и не просто заламывали, а ломали в разные стороны кисти и отдельные пальцы – от чего у меня и Лаврешиной до сих пор не прошло онемение, как от новокаина, в левой руке, а Низовкиной до сих пор тяжело взять в правую руку даже кружку с чаем. Потом скотч на ногах при обыске, в присутствии ментовских хряков, потом руки еще немного поломали на дактилоскопии, пытались поодиночке таскать на допросы силой. Но, по крайней мере, там и не было лишних благ цивилизации. Какие были деревянные нары, такие и были, этого из-под нас не отнять. И душа там тоже быть не могло, и книг. А вот в Симферопольском спецприемнике для единственной осужденной Лаврешиной создали условия анти-вип. Все, что там имелось, намеренно отняли.

Ее на третьи сутки заказали сломать в этом спецприемнике. Поясняю, помещать туда 5 человек, сухо голодающих, чревато новым триумфом нашей группы сопротивления, массовым утверждением наших ценностей, потому что не получится обманывать еще несколько дней всю интересующуюся общественность, как это было с двумя сутками. Кроме того, перебивает репутацию именитых голодовщиков, которых не просто так раскручивали и репрессировали.

Итак, Веру поместили в камеру к девяти женщинам. Окружили матом, гоготом, дымом и женской ненавистью обработанных сокамерниц. Курили постоянно все 9 человек, кроме нее, а это в состоянии обезвоживания все равно что газовая камера. Молодой амбициозный замначальника без формы, с 6 утра посетивший Веру, приказал забрать матрас с ее койки (в индивидуальном порядке), возвращали только на ночь. Койка была из железных прутьев, негнущаяся. Постельное белье не давали. Отмечу, что в состоянии сухой голодовки на третьи-четвертые сутки в животе начинаются сильные боли, резь и спазмы. В таком состоянии проблемой является просто удобно лечь на кровати, чтобы меньше мучиться. Попробуйте выбрать удобное положение на железных прутьях.

В тот же приход этот исполнительный начальник запретил Вере пользоваться вертухайской литературой, пытался заставить вставать перед начальством и представляться. Три раза в день прямо к ее койке на тумбочку, опять же в отдельном порядке, подносили горячую еду на подносе! Мне приносили только в обед, и то ставили на тумбочку возле входа – на приличном расстоянии. За эту единственную «привилегию» тюремщики, прекрасно зная о нравах в бытовых камерах, обеспечили ей круглосуточную ненависть остальных подневольных. В качестве альтернативы была психушка – такие разговоры Вера слышала из коридора. То есть если станет хуже, они еще добавят в больничке – в дурке. И кто потом станет слушать рассказы человека под психотропом, если он будет говорить про концентрационные условия в спецприемнике? Тем более что всем политическим ранее здесь был обеспечен более-менее приличный прием, без посягательств на этику политзеков: не вставать, не представляться, не злоупотреблять тем, что политзек ничего не просит и жалоб писать не будет.

Мы, господа заказчики и исполнители, просить и жаловаться не будем. Но освежите в памяти подвиг Веры Засулич, а то мы освежим его на вас.

Политарестантка Толокно передала новое письмо из Желтой Бастилии - так местные жители называют следственный изолятор "Печатники", где в спецкамерах заключены арестантки по делу Pussy Riot.

Вот надины предыдущие письма, имевшие известный резонанс, в том числе и в церковной среде, - "Послание из СИЗО" и "Кому страшна тюрьма?"

(Читать новое письмо)

Направляя нашу петицию, на которую впоследствии была положительная реакция Александра Бастрыкина, мы предложили очень простой и дешевый во всех смыслах вариант. Но во многих СМИ появилась такая оценка этого предложения: мол, создание спецотдела в Следственном комитете - это «надстройка», «контролеры над контролерами», лишний этаж и «усиление ведомства Бастрыкина».

На самом деле никакого надстроечного этажа мы не предлагаем. Есть огромная армия полицейских, около миллиона человек, которые, случается, совершают должностные преступления. Учитывая, что это очень своеобразный контингент и своеобразный состав преступления (превышение должностных полномочий), мы всего лишь считаем, что их должны расследовать специализированные следователи. Сейчас этим и так занимаются следователи Следственного комитета, тут усилить ведомство Бастрыкина просто нечем – согласно Конституции по федеральным законам именно они и должны расследовать такие преступления.

Мы предлагаем специализировать следователей, которые сейчас в 99 случаев их ста расследуют убийства и изнасилования вместе с полицейскими, а в сотом случае должны расследовать жалобу на превышение должностных полномочий против полицейского, с которым они каждый день работают. Речь идет о том, чтобы исключить конфликт личных контактов и интересов.

У нас, например, преступления в армия и ФСБ, где тоже есть специфика, расследуются специализированными военно-следственными отделами. Это тоже подразделения Следственного комитета, но они выделены как из-за характера преступности, так и из-за секретности некоторых материалов. Никто никогда не воспринимал это как надстройку или усиление, это просто некие специализированные следователи, которые расследуют все дела, где фигурируют военнослужащие либо сотрудники ФСБ.

То же самое нужно сделать в отношении сотрудников полиции, ФСИН и наркоконтроля, потому что там тоже есть много вопросов, связанных с закрытой информацией, служебной документацией ограниченного доступа. И все это, как показывает практика, нужно изучить очень оперативно - в течение первых суток. Поэтому эти следователи должны знать, как это все устроено, должны уметь этот делать и, я еще раз подчеркиваю, не должны думать о том, что, вот, мол, вчера я с этим полицейским расследовал изнасилование, завтра мне с ним расследовать убийство, а сегодня я должен объективно разбираться по какой-то жалобе на него. Сейчас это именно так.

Это все не голое теоретизирование. И правозащитная ассоциация «Агора», и наш Комитет против пыток, и «Общественный вердикт» - мы не один год самым непосредственным образом участвуем в уголовных делах, которые возбуждаются в отношении полицейских. Мы видим, с каким трудом удается нам как представителям потерпевших и самим потерпевшим дотаскивать дело до обвинения и суда. Проблема всегда в одном и том же – следователи очень неохотно собирают доказательства, чаще всего нам приходится за них это делать. Мы видим, что следователи постоянно выносят незаконные процессуальные решения, которые мы достаточно легко отменяем в судах, потому что они очевидно незаконны.

И когда мы начинаем говорить по душам с этими следователями, они откровенно говорят: «Как я буду против него сегодня дело возбуждать? Мне завтра вместе с ним работать, и еще большой вопрос, дойдет эта жалоба до суда или не дойдет. Даже если я лично проявлю принципиальность, мне в конце концов начальство скажет: "Ты что делаешь? Мы в этом районе живем, мы с этим отделом полиции вместе раскрываем преступления!" Потому и появилось наше предложение.

Создание специализированного подразделения Следственного комитета по расследованию преступлений силовиков не требует больших организационных усилий со стороны Следственного комитета и Бастрыкина. Вот наш второй шаг – рекомендации, которые опубликовал «Общественный вердикт» и мы с «Агорой» - требуют некоторой воли.

Суть предложений, хотя это два разных текста, одинакова. Это лишний раз доказывает, что они совершенно очевидно вытекают из практики. Они заключаются в том, что Следственному комитету нужно разработать методику для расследования этих преступлений или, правильнее сказать – проверки жалоб граждан на предмет возбуждения уголовных дел. Есть обязательные стандартные процедуры, которые по всем таким заявлениям должны проводиться. Мы с «Агорой» прописали несколько пунктов, которые мы считаем наиболее очевидными и обязательными.

Самое, на мой взгляд, главное, что есть и у «Общественного вердикта», и у нас, – это выведение этих следственных отделов из подчинения местного Следственного комитета. Потому что связка с полицейскими, зависимость показателей работы, от хороших отношений с местной полицией продолжается до уровня субъекта федерации. Руководитель регионального следственного управления Следственного комитеты (СУСКа) нуждается в хорошей статистике показателей по раскрываемости общеуголовных преступлений: изнасилований, убийств и так далее. И он заинтересован в хороших отношениях с полицией. Если специализированный отдел, который будет заниматься полицейскими, будет подчиняться руководителю областного СУСКа и при этом будет эффективно работать, однажды начальник полиции придет к начальнику СУСКа и скажет: «Ты там своих притормози как-нибудь, а то у нас с тобой отношения испортятся». Выше – на федеральном уровне – такого диалога быть не может. Поэтому мы предлагаем подчинить специализированный отдел СК федеральному уровню.

Сами следственные отделы такого рода должны быть в каждом регионе – по 15-20 человек. Этот штат может быть создан за счет перевода штатных единиц из региональных следственных управлений. Мы предлагаем не расширение штатов, а специализацию.

В случае с нашим первым обращением Бастрыкин пошел нам навстречу. Возможно, создание специализированного подразделения – это очевидная мысль, которая возникнет у любого, кто изучит ситуацию с необоснованными отказами в возбуждении уголовных дел. К тому же этот первый шаг не требовал от него никаких затрат - новых штатов, вложений в материальную базу. Это не панацея, я не говорю, что у нас после этого перестанут пытать или все дела о пытках начнут расследоваться абсолютно эффективно. Но это, на мой взгляд, достаточно дешевый и целесообразный шаг, который может радикально изменить ситуацию.

Но я боюсь, что сейчас, когда речь идет о непосредственном подчинении подразделения федеральному уровню, эта идея может застопориться. Ведь это потребует неких организационных усилий: нужна будет должность заместителя председателя Следственного комитета, который эту вертикаль будет курировать, а при нем должен быть аппарат, который будет отслеживать с процессуальной и кадровой точки зрения, каким образом эта вертикаль функционирует. И эти усилия потребуются именно от Бастрыкина и его ближайшего окружения. Если этот спецотдел будет подчинен на региональном уровне, идея может пойти насмарку.

К нашему второму обращении к Бастрыкину мы приложили описания материалов по 107 делам, которые находятся у нас в производстве. По ним имеется информация о том, что людей действительно били: есть справки, показания очевидцев. И по всем этим делам как минимум один раз (а то и многократно) Следственный комитет выносил незаконные процессуальные решения: либо отказывал в возбуждении уголовного дела, либо оно было возбуждено и прекращено.

Почему мы это сделали? Это не просто показатель того, что таких дел много и они не только в Татарстане, Москве или еще каком-то резонансном регионе - там 12 регионов представлено. Но я думаю, что Бастрыкину не надо объяснять, что это происходит везде. На этих примерах мы хотим показать, что механика везде одна и та же: следователи выносят очевидно незаконные постановления, руководствуясь личными мотивами.

Кроме политической воли, готовности государства начать массовые чистки в рядах МВД нужно еще убрать эту связь, существующую на низовом уровне. Никогда не дают следователю расследовать дело в отношении его родственника, соседа, ближайшего коллеги. А вот с полицией почему-то так происходит, хотя это ровно то же самое – близкие личные и рабочие отношения, складывающиеся на протяжении многих лет в разных, в том числе экстремальных ситуациях. Зачем даже добросовестного следователя ставить в эту сложную ситуацию? Зачем его нагружать этим фактором личных отношений с подследственным?

Эта связь неразрывна на местном уровне, но она невозможна на федеральном. Нургалиев не пойдет к Бастрыкину просить за какого-то сотрудника, это просто невозможно. Вот о чем говорит этот наш чемодан дел, отправленных Бастрыкину. Он демонстрирует именно эту проблему, без решения которой идея спецподразделения по расследованию преступлений сотрудников полиции, ФСИН и наркоконтроля будет убита.

Наивность - это простительный вид глупости. Умные люди считают наше письмо непростительно наивным. Неужели, говорят, вы не понимаете, что бесполезно. Я думаю, что все подписавшиеся понимают. Но если предположить, что есть хотя бы один шанс из тысячи, его следует по крайней мере проверить. Президент говорит, что он не может кого-то помиловать, поскольку его никто об этом не просит. Скорее всего это отговорка, но давайте попросим. Для сидящих в тюрьме и уверенных в своей невиновности это было бы унижением, а для нас нет – просим не за себя. Зато дали возможность господину пока еще президенту показать, что кое-что человеческое ему все-таки свойственно, и завершить короткую карьеру самостоятельным решением, достойным общественной похвалы. Или еще раз подтвердить уверенность скептиков, что он ничего не хочет или хочет, но не может.

Исэнмесез! Этому татарскому приветствию меня научил нацбол Кирилл Унчук. Тот самый, отбывающий срок за участие в событиях на Манежной площади. Кирилл родом из Чистополя (Татарстан), поэтому он знает. Пока Кирилл был на свободе, мы с ним так и здоровались. По приколу.

К чему я вдруг вспомнил об этом? А к тому, что вчера стало известно, что некий радикальный Союз татарской молодежи «Азатлык» планирует провести в Казани серию публичных акций в поддержку размещения перевалочного пункта НАТО под Ульяновском. Об этом написала «Независимая газета»:

«По мнению лидера «Азатлыка» Наиля Набиуллина, Россию в ближайшем будущем ждет распад. Это событие станет основанием для провозглашения независимости Татарстана, которому безусловно воспротивится Москва. Федеральный центр захочет ввести войска в республику. Однако на пути российских военных встанут боевые соединения НАТО, которые к тому времени будут переброшены в Ульяновск».

Несмотря на то что парень производит впечатление фрика, я отношусь к сказанному им серьезно. У фриков крайне развита интуиция. Он верно чувствует, что «коготок увяз, всей птичке пропасть» и вслед за «перевалочным пунктом» могут появиться самые что ни на есть настоящие военные части. Пока это кажется невероятным, но ведь все когда-то случается впервые. Рогозин обоснует. Ну, а Наиль, я смотрю, готов строить независимость своей родины на чужих штыках.

По мне подобная позиция отвратительна. Cродни позиции тех, кто говорит: мол, жаль, фрицы нас не завоевали в 45-м, сейчас бы пиво баварское пили. Разновидность Новодворской. Такого же мнения придерживаются и мои товарищи.

Поскольку мои товарищи - люди действия, то вчера же, 5 апреля, они пришли к зданию МИД на Смоленской площади выразить свое отношение к скорому появлению базы НАТО под Ульяновском. Выразили. Заодно вспомнили и другие внешнеполитические грехи режима: ликвидацию российских военных баз за рубежом, допуск НАТО в Среднюю Азию, передачу амурских островов Китаю и самое свежее – сдачу акватории Баренцева моря Норвегии. Много всего натворил Владимир Путин за первые двенадцать лет своего правления.

Не намерены мы оставлять эту тему и впредь. Господин Лавров уже брякнул недавно, мол, судьба российских Курильских островов должна решаться на референдуме. Ну, референдума, конечно, не будет (не захотят выпускать джинна из бутылки), однако не удивлюсь, если скоро мы станем свидетелями какого-нибудь эпохального соглашения, типа «острова в обмен на совместное освоение шельфа». Сделают втихаря.

Нам, «Другой России», все равно, кто раздает или собирается раздавать российские территории: Путин ли с Рогозиным, либерал ли Лев Пономарев или этнические татарские националисты. Мы всегда будем против этого.

Кстати, о татарских националистах. В той же статье в «Независимой газете» азатлыковцы жалуются на «угнетение российским национализмом». Мол, в стране «идет языковой, духовный, культурный... геноцид тюркских народов». На это могу ответить, что если уж так, то защиты от этого геноцида следует искать не вовне - у НАТО, а внутри страны.

Где именно? Даю подсказку. Лидер «Другой России» Эдуард Лимонов еще три года назад перевел свою президентскую программу на татарский язык. «Минем президентлык программам» называется. И не только ее, но и другие программные документы тоже. Много ли еще в России политиков, кто сделал подобное? Отвечу – ни одного! Делайте выводы.

Кстати, того парня, который зачитывает у МИДа наши требования в мегафон, зовут Марат Салахиев и родом он из татарстанского Нижнекамска. Вот он с флагом на Стратегии-31.

Так что ничего у вас, товарищи азатлыковцы, не выйдет – все татарские радикалы давно у нас, в «Другой России». Избавляйтесь от комплексов, от непонимания и айда к нам. Только здесь вы найдете своих. Клянусь бабкой Фатимой и сыном Тимуром.

Скандал вокруг РПЦ продолжает разрастаться. В отношении ее главы прибавилось еще одно обвинение – обвинение в прямой лжи. В интервью журналисту Владимиру Соловьеву патриарх Кирилл заявил, что никогда не надевал те часы, вокруг которых ломаются в наши дни копья, ручки и кисточки фотошопа. Теперь же пресс-служба принесла извинения за деятельность своих сотрудников, ретушировавших часы на фотоизображении главы РПЦ. Патриарх согласился дать интервью Соловьеву только при условии, что его речь не будет записана ни на один аудио- или видеоноситель. И теперь очевидно, что один из этих двух людей ввел общественность в прямое заблуждение. Либо Соловьев исказил слова главы РПЦ, либо патриарх Кирилл открыто и прямо дезинформировал общественность. Обвинение в прямой лжи для человека на таком посту, может быть, еще страшнее, чем обвинение в лихоимстве и стяжательстве.

Сравнимо такое обвинение может быть только с другим, тоже выдвигавшимся против патриарха (а в ту пору митрополита) Кирилла в начале 90-х. Я имею в виду факты, вскрытые парламентской комиссией Якунина-Пономарева, свидетельствующие о том, что митрополит, как и некоторые другие иерархи РПЦ, являлся в советское время тайным агентом КГБ.

Деятельность той комиссии вызвала в обществе большой резонанс. Это был первый масштабный скандал вокруг РПЦ. Второй воспоследовал уже в середине 90-х, когда прогремело «табачное дело». Церковные власти пытались всеми силами замять эти два скандала, в результате чего рассорилась со многими журналистами и СМИ – и выработала абсолютно закрытую стратегию взаимодействия с прессой и обществом. РПЦ и ее высшие структуры стали фактически тайной организацией с непрозрачным механизмом принятия решений. Разговоры о болезненных проблемах клира РПЦ (в частности, о высочайшем уровне коррупции в нем) расценивались и расцениваются руководством РПЦ как антицерковное деяние, «вынесение сора из избы на потребу ненавистникам православия».

На церковь в ту пору возлагались обществом большие надежды, связанные с возможностью нравственного возрождения России. И даже интеллигенция во многом предпочла закрыть глаза на происходящее с РПЦ.

Либеральная, гуманистическая линия в РПЦ все слабела. Серьезным ударом для этой линии стала смерть Александра Меня в 1990 году. Мейнстримной тенденцией в русском официальном православии стала тенденция патриотическо-державная, исполненная иосифлянского духа, стремящаяся вернуть себе все, утраченное за время революции. К ее носителям вполне применимо высказывание, адресованное в свое время Бурбонам: «они ничего не забыли и ничему не научились».

Вот пример, иллюстрирующий положение дел в РПЦ, сложившееся к 2000 году. В том году я несколько месяцев проработал алтарником в одном из подмосковных храмов. Вместе со мной в нем появился молодой паренек, только что рукоположенный в дьяконы (через несколько месяцев он уже стал священником). Во время первого же моего появления в алтаре он рассказал мне о том, как важно правильно дать нужную сумму нужному человеку, чтобы он помог попасть в хороший (то есть богатый) приход. О том, что мздоимство (и частный случай мздоимства – симония, акт купли-продажи церковной должности) – осуждаемый церковью грех, этот юноша, казалось, даже не догадывался или считал его вполне для себя простительным. Но тот же самый юноша, застав меня в трапезной однажды вечером за чтением одного из томов «Истории религии» Александра Меня, сильно обеспокоился и дал мне следующий совет: «Сожги эту книгу! У меня такая тоже была – я ее сжег!»

Церковные либералы оказались в РПЦ в глубоко маргинальном положении. Либеральных священником запрещали в служении, лишали сана, даже отлучали от церкви, многие люди вообще отвернулись от РПЦ . Молодые люди, носители универсалистского открытого сознания все реже попадали в учебные заведения становящейся все более державно-националистической и охранительной РПЦ, поскольку «подобное притягивает подобное». Еще один пример, особенно близкий мне как преподавателю философии: единственным крупным русским религиозным философом, собрание сочинений которого можно найти в московских церковных книжных лавках, оказался Иван Ильин, автор сочинения с показательным названием «О сопротивлении зле силою» и приветствовавший в 1933 году приход нацистов к власти в Германии. Сочинения же священников Флоренского и Булгакова можно найти только в светских книжных магазинах.

Но хотя в церковном клире, явно желающем сделать «Домострой» российским шариатом, христианские гуманисты давно уже потеряли голос, ни русское православие, ни тем более христианство в целом нельзя отождествлять с ксенофобными, агрессивными, антихристианскими по духу силами, какие бы прочные позиции эти силы в РПЦ ни занимали.

Иисус не создавал никакой организации. Он отверг искушение властью над земными царствами. Впоследствии некоторые люди, вставшие во главе корпорации, присвоившей себе эксклюзивное право называться «христианской церковью», с радостью приняли эту власть. В результате эта жреческая корпорация произвольно дополнила провозвестие Иисуса «учениями человеческими» - идеями социального контроля, оправдания властей, себя же попыталась представить в роли единственного сакрального посредника между Богом и человеком. Борьба за земную власть привнесла в церковь конформизм, культ силы, стяжательство и другие пороки, неизбежно появляющиеся, когда образ Бога как Бога свободы и любви замещается культом мирового тирана.

Однако в результате империя проглотила наживку. Идеи свободы и любви, составляющие суть провозвестия Иисуса, взорвали традиционную систему власти изнутри. Идеи гуманизма, толерантности, основанного на сетевом принципе гражданского общества, демократии, прав личности и ее свобод, индивидуализации ее духовных путей в сочетании с идеей соединения человечества в одно целое – все это идеи, органично развившиеся из основного посыла Благой вести.

Как говорил Александр Мень, «христианство только начинается». Его бескомпромиссная этика, ведущая человека по пути к абсолютному совершенству, по пути, на котором человек становится богом, необходима человечеству на пути развития и сегодня. Именно поэтому людям, почитающим себя христианами, так важно пересмотреть историю христианской церкви в свете подлинных христианских идеалов.

У носителей идей христианского гуманизма фактически нет инструментов, с помощью которых можно призвать к ответу верхушку иерархии корпорации под названием РПЦ. Но к апостольскому служению призваны все христиане, которые могут в силу своего понимания Божией правды свидетельствовать о ней словом и делом. Как свидетельствовал о ней Сам Иисус, сказавший: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете».

Вера Лаврешина рассказала, что к ней применяли фактические пытки, аналогичные карцеру в уголовном СИЗО. Только что вышедшая из 5-суточной сухой голодовки участница нашей «боевой группы» спокойным голосом сообщила, как с ней обращались все эти дни в Симферопольском спецприемнике. Административно арестованная оппозиционерка – случай беспрецедентный – не только не пользовалась свободным режимом, свойственным для людей ее положения, но и подвергалась дополнительным издевательствам.

Ее не пускали в душ, отняли книгу. Каждое утро в 6:00 с ее железной койки снимали матрац и возвращали ей только в 22:00. Предлогом для создания таких условий стал отказ голодающей вставать перед замначальником спецприемника. Пояснив Лаврешиной, что в их учреждении днем лежать запрещено, он приказал отобрать матрац.

Прочие женщины вставали навытяжку перед ним, затем снова ложились и спали хоть весь день. Однако и к ним применялось по-своему гулаговское обращение. Заключенные круглые сутки принудительно работают – лишь за это их пускают в душ, дают сигареты. Есть опасения, что есть и пить им бы тоже не дали в случае невыработки нормы... Они моют полы, перебирают грязное белье, переписывают ментовские анкеты и три раза в день подносят еду Лаврешиной на подносе, за то и ненавидят ее как принцессу.

Вере «пригрозили» отправить ее в одиночку. Она согласилась и даже потребовала этого, так как голодающих обязаны помещать отдельно от остальных арестованных. Услышав подобное требование, замначальника тут же передумал и отказал политзаключенной в ее требовании.

Речь вот о чем, собственно. Положение административно заключенных никого не волнует. Они еще бесправнее, чем подследственные в СИЗО, которых подвергать рабскому труду хотя бы запрещено. Однако есть практика режима и по понятиям. Всех административных зеков никто не караулит – лежат они днем или нет (конечно, когда не работают). Вскочил перед хозяином – и ладно, спи дальше. А к политзекам у них отношение и вовсе особое. Когда ты в сухой голодовке – создают все условия. Ежедневно предлагают душ, ведь влага поддерживает состояние человека, который не пьет. Их стараются не будить.

С Татьяной Стецурой именно так обходились в том же спецприемнике. Ей даже позволили составить жалобу для одной из «бытовых», в результате чего последнюю освободили от мытья полов. Она была одна в камере на 12 коек (а Лаврешиной объявили, что мест нет). Вспоминаю свой опыт в Читинском спецприемнике - картина та же: уговоры принять душ в любое удобное время, книги какие пожелаешь, не будили. Какое там вставать перед ними! И, кстати, там нас было трое подельников, все в сухой голодовке, и никого больше в камере.

Как бы то ни было, о режиме они при таких обстоятельствах и не вспоминают. А Лаврешиной дали понять: это заказ, и мы способны на все. Ждала отдыха после нар Таганского ОВД? Получай железную сетку в спецприемнике! Не позволяй душе лениться!

Есть обычные незащищенные зеки. Есть привилегированные. А есть и заказанные. После тех пыток, что пришлось перенести в Таганском, мы ожидали обычного смягчения режима для единственной из наших товарищей, которую присудили к аресту. Знали: койка, матрац, душ, книги, бить не будут. Не били, но ломали по ясно выраженному требованию: чтобы не торжествовали от своей безнаказанности. Одна за всех – вот как это по-настоящему. За наши захваты автозаков, за беззвучное перенесение истязаний, за лежачую забастовку они посмели осудить только одного участника, но как!

Призываю всех арестованных на Симферопольском и в других не столь отдаленных спецприемниках игнорировать любые требования: вставать и садиться перед администрацией, общаться с ними и принимать от них «неофициальные услуги». Если с вами вежливы – это от страха. Если вас медленно убивают – тоже. «Тоже людей», «исполнителей» там нет, есть преступники и рабовладельцы. Я не стыжусь к этому призывать, потому что сама отказывалась вставать перед тюремщиками.

То, что они устроили для Лаврешиной, требует мести. То, что они делают с народом в этом учреждении, требует расследования, трибуналов, чего угодно, только это – потом, и лучше не прятаться за проекты завтрашнего дня. А сегодня у нас есть только один путь – сопротивляться до конца тому противнику, что лично стоит перед тобой или крутит тебе руки за спиной. Единственное, что ответила Вера: «Мне вы не начальник». Она права – начальником он может быть только для своих наемников, но не для военнопленных.

Наркоманы - это страшные люди, это почти как вампиры из фильмов про плохих вампиров, наркоманов нельзя пускать к себе в дом, иначе жди беду, с наркоманами нельзя дружить, потому что непременно начнешь употреблять наркотики сам, если в компании есть наркоман, то лучше держаться от этой компании подальше - вероятнее всего, они все наркоманы. Бодрые истории про наркотики в стиле Trainspotting - это пропаганда, а "Реквием по мечте" - суровая правда жизни. Так говорят родители детям, так безапелляционно заявляют со своих трибун политики и транслируют СМИ, на этом же категорически настаивает общество в целом.

По различным оценкам, число наркозависимых в России в 2011 году составило до 2% всего населения. Это значит что ежедневно по пути на работу и с работы я встречаю их десятки раз - встречаю, но не опознаю. Они существуют невидимо в своем параллельном мире. Так ли они страшны для меня, если я не ощущаю прямой угрозы? Или чтобы напугаться, надо обязательно оказаться в темном переулке спального микрорайона одному ночью? Мне кажется, не менее страшно встретить днем на оживленной улице сотрудника полиции.

Почему я должен так бояться наркоманов и почему меня пугают ими? Большая часть населения России выключена из жизни, спрятана в подполье, ее как бы не существует вовсе - неудобные инвалиды, дети-сироты, пенсионеры, больные ВИЧ и гепатитом С, а также наркозависимые. Они все так или иначе обуза для общества, все требуют к себе внимания и ничего не дают взамен, особенно наркозависимые. Особенно наркозависимые!

Государство при молчаливом попустительстве общества создает незащищенным слоям населения просто невыносимые условия жизни. А меж тем социально незащищенным себя готов признать чуть ли не каждый второй. Однако государство не принимает никаких мер для выхода из этого положения - никакой помощи, никакого спасения, никакой реабилитации. Наркоман - это стигма, удобный ярлык, после которого разбираться и соучаствовать нет смысла. Пусть наркоман болен ВИЧ или гепатитом С, пусть даже он инвалид или, черт побери, сирота-пенсионер - во всем виноват он сам, и вот любой это подтвердит.

Наркоман - это преступник, а место преступника в тюрьме. Вот для этого как раз созданы все условия: усовершенствованная 228-я статья, огромное количество тюрем, преследования, стерильная статистика Минздрава, высокая смертность среди наркозависимых. Но это не темы для обсуждения. Программы снижения вреда, заместительная терапия, аутрич - это преступное потакание пороку и человеческой распущенности. ФСКН никогда не пойдет навстречу наркоману, чтобы облегчить его существование, а будет лишь продолжать его давить и загонять все глубже.

Я знаком с табаком и алкоголем, этими легализованными наркотиками с открытым доступом. Я понимаю алкоголиков, спокойно сосуществую с курильщиком, не испытывая страха от соседства с легализованным наркоманом, а вот наркозависмый, потребляющий запрещенные наркотики, вызывает ужас. И все лишь потому, что эти наркотики запрещены и их потребители приравнены к преступникам? Так, может, стоит запретить никотин с алкоголем и не оставлять себе этических лазеек, не плодить более двойные стандарты?

Общество безразличных находится в группе риска в большей степени, чем сами наркозависимые: в кругу, где нет сострадания, каждый подвержен опасности стать отбросом, преступником, изгоем. Общество должно проводить групповую терапию сродни той, что практикуется обществами анонимных алкоголиков, где каждый участник раз за разом признается: я не испытываю сочувствия к этим людям, и я не прав.

Хочу я того или нет, я завишу от наркозависимых больше, чем они зависят от меня. И потому что общество больных людей - это больное общество, и потому что, употребляя разрешенные наркотики, я наркозависимый в полном смысле этого слова. Вид наркомана не вызывает во мне сочувствия - скорее отторжение. Поэтому в кругу таких же напуганных и обманутых, в разной степени зависимых людей я поднимаюсь и в который раз признаюсь себе и всем остальным: "Я не сочувствую наркоману, и я не прав!"

И это мой первый шаг к выздоровлению.

Сбор средств на сайте ГлобалГивинг в помощь наркозависимым Москвы: http://www.globalgiving.org/projects/moscow-health-for-1000-drug-users/

3 апреля 2012 года указом президента Российской Федерации за героизм, мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении воинского долга, майору Сергею Солнечникову присвоено звание Героя Российской Федерации. Посмертно.

Он не дожил до своего тридцатидвухлетия 4 месяца. Потомственный военный. Комбат. На учениях один из его подчиненных неудачно бросил гранату, и она оказалась в зоне поражения личного состава. Комбат оттолкнул рядового и накрыл гранату своим телом. Спас несколько жизней. Матери дождутся своих сыновей, не война ведь.

Не война, но место подвигу есть всегда. У Сергея были 4 секунды для принятия решения. Но, думаю, такие, как он, не тратят эти драгоценные секунды на раздумья. Наверное, для него не было альтернативы. Потом он жил еще полтора часа. Но спасти его не смогли - ранения, несовместимые с жизнью. Скорблю вместе с родными и близкими. Светлая память.

Заглянула из интереса в список Героев России, которым это звание присвоено в 2009-2012 годах. Не много таких. При жизни практически только космонавтам и еще тем летчикам, которые в 2010 году самолет посадили в экстремальных условиях, спасли пассажиров. Не знаю, насколько сегодня космический полет можно считать подвигом, - риск минимальный, а зарплата хорошая. Ну да пусть, традиция, оставшаяся с советских времен. Остальные Герои – посмертно. Пожарный, погибший в Москве при тушении пожара. Сотрудники милиции, выполнявшие долг в горячих точках, в Дагестане в основном. Достойные, отважные люди.

Одно смущает, среди Героев Российской Федерации – Рамзан Кадыров. Бывший боевик, воевавший против федеральных войск в первой чеченской войне, считающийся одним из заказчиков убийства Анны Политковской, кумиром своим называвший Шамиля Басаева. Жив, здоров, президент Чечни, Герой России.

К невеселым выводам привели меня размышления последних дней. В России есть герои. Они погибли. Страшно погибли: подорвались на гранате или сгорели, спасая чужие жизни. А есть живой Рамзан Кадыров, в одном ряду, тоже «герой».

На пыльных тропинках далеких планет
останутся наши следы
«Песня советских космонавтов». Слова Владимира Войновича

Когда историки будущего будут оценивать фигуру Владимира Путина, они обязательно отметят среди прочих его роковых шагов и то, что на рубеже 2011-12 годов «нацлидер» старательно превратил политический конфликт в социокультурный раскол. В декабре ещё была борьба внутри слоя модернизаторов – авторитаристы столкнулись с либералами. Слой модернизаторов в России всегда делился на верхушку аппарата (это называлось запущенным Пушкиным мемом «единственный европеец») и на западническую интеллигенцию.

Часто этот слой действовал едино – это были «дней Александровых прекрасное начало», «эпоха великих реформ», начало тридцатых («и заодно с правопорядком» (Пастернак)), годы «среднего Горбачева» и «раннего Ельцина»... Но часто они воевали. Дважды интеллигенция свергала аппарат - в 1917-м и 1991-м. Но в декабре 2011-го, в начале «бело-пушистой революции», казалось, что и Касьянов, и Кудрин находятся по одну сторону баррикад. За это либеральных вождей нещадно критиковали и неосталинисты, и националисты, и радикальные оппозиционеры. С их точки зрения «Болотная» была раздраем между двумя кликами насильников над народом.

Точно понять причины начала «Белой революции» невозможно без учета так называемого «второго кризиса модернизации».

Первый кризис модернизации – это болезненная реакция традиционалистского общества на результаты ускоренной вестернизации. Самые известные плоды такого кризиса – большевизм, итальянский фашизм, германский нацизм, маоизм, исламская революция Хомейни.

Второй кризис модернизации – это отказ уже достаточно вестернизированных слоев, появившихся в результате авторитарной модернизации, мириться с сохранением сущностно традиционных принципов поведения власти и социальных отношений (произвол, коррупция, монополизация власти правящей кликой), требование наполнить реальностью декоративные институты современного демократического общества: суд, многопартийные выборы, СМИ, частная собственность, контроль гражданского общества над властью.

Осенью 2011 года миллионы людей в России поняли, что им невыносимо душно жить в мире Салтыкова-Щедрина и следить за интеллектуальными дискуссиями «западников» и «славянофилов», «монархистов неограниченных» с «монархистами просвещенными», над пустотой которых едко иронизировал еще Герцен. И возникло яростное стремление вырваться из этой ситуации вечного возвращения, когда правление царей, коммунистов и реформаторов приводит к одному и тому же деспотизму, чиновничьему и полицейскому произволу, застою, переходящему в социальный некроз, бесправию и нелепым попыткам обосновать свой «особый путь», что всегда означает чуждость идеалам европейского гуманизма, а поэтому культивирование злобно-завистливого антизападничества. Означало и в России, и в Германии, и в Испании...

В ответ Путин оперся на то, что можно назвать цивилизационным фундаментализмом: радикальную апологетику существующей социокультурной формы, стремление частично вернуться к ее ранним – героическим - формам.

Путинизм как-бы ставит интересный исторический эксперимент: изучив всемирную историю революционных движение и брожений, увидев, что предвестником краха каждого Старого режима является политика уступок и реформ, решили упереться и не давать ни каких потачек протестующим, не повторять ошибок Людовиков, Меттернихов, королей, царей, генсеков. А заодно с Моспатриархией решили создать последний бастион на пути Просвещения, спустя четверть тысячелетия дать отпор французским энциклопедистам с их докториной естественного права и культом разума.

Существующая в нашей стране социокультурная форма только внешне напоминает мессианско-бюрократическую монархию Николая I, как она окончательно выкристаллизовалась в период с «весны народов» 1848 года и до Крымской войны 1853-55 годов на основе еще одного знаменитого мема «православие, самодержавие, народность».

На самом деле тысячелетнюю русскую* цивилизацию (в понимании Тойнби) убил** Сталин, создавший на ее руинах неовизантийскую** империю – Четвертый Рим. Эта империя гниет и распадается уже полвека, и все общественные процессы на просторах бывшего СССР заражены ее гниением.

Два последних события дополнили картину цивилизационного маневра путинской группы – фактическая замена «Единой России» в качестве «партии власти» на зарегистрированный «Народный фронт» и объявленное руководством Моспатриархии на день рождения Ульянова-Ленина молитвенное стояние против Pussy Riot. «Партия жуликов и воров», при всей своей репутации, была партией авторитарной модернизации – множество чиновников, клерков и общественников, в глубине души ненавидящих «ультралиберализм» кудринского курса, обреченно поддерживали его. Складывается шизофреническая ситуация, когда режим, опирающийся только на полицейско-бюрократический аппарат, изображает личную унию между харизматическим правителем и задавленными и замордованными этим аппаратом массами. Такая схема работала только тогда, когда сама высшая власть вела смертельный огонь «по штабам» - во время большого террора 30-х годов и культурной революции Мао в конце 60-х годов. Когда такая политика носит имитационный характер – 100 лет назад при Николае II или сейчас в России, - она закономерно завершается быстрым крахом.

Общероссийский нарфронт и рогозинское движение в своей основе явные противники вестернизации. Нагнетание «умеренно-консервативной» верхушкой РПЦ**** истерии вокруг событий 21 февраля в ХХС показывает и ее стремление усилить конфронтацию с «европейской» частью общества. В том же ряду протаскивание гомофобного закона, фактически постулирующего аморальный характер однополой любви.

Говоря о возвращении к сталинским истокам, необходимо напомнить, что даже в Советском Союзе массовых митингов в поддержку процессов над врагами народа с 1938 года не проводилось. Дело старались ограничить собраниями и принуждением знаковых фигур к подписанию антидиссидентских воззваний. Поэтому пуссинги еще выразительнее, чем путинги, демонстрируют архаизацию политических практик.

Итак, мы видим, что триумвират "Путин, Гундяев, Рогозин" четко и однозначно стал на сторону неовизантийского фундаментализма. Их демократические противники ходом событий оказались на другой стороне социокультурного разлома – в ядре рождающейся Российской европейской (суб)цивилизации. Разлом проходит через всё общество – через церкви, партии, семьи. Но судьба сыграла с путинистами злую шутку – они оказались на одном цивилизационном поле с зюгановцами и иными неопостсталинистами. А вот зюгановцы явно осмелели и, объявив себя «третьей стороной» (или второй революционной силой), заклеймили Путина как нелегитимного лидера и русофоба, что является для «патриотического» лагеря самым грязным идеологическими ругательством. Таким образом, осенний конфликт в среде вестернизаторов, осажденных традиционалистскими массами, превратился к февралю в сражение путинцев на два фронта – с либеральными модернизаторами с одной стороны и с еще более радикальными антизападниками с другой. Это напоминает положение Гитлера летом 1941 года, когда он оказался в конфликте одновременно и со Сталиным, и с Черчиллем и Рузвельтом.

Отказ Медведева освободить политзаключенных и действительно демократизировать политическое законодательство делает невозможным компромисс между авторитарными и либеральными модернизаторами.

Идеологическая вторичность и непоследовательность в антизападничестве путинской группы делает ее отличной мишенью для критики со стороны их соседей по тающей неовизантийской льдине.

Из этого исторического тупика для Кремля нет удачного выхода. Превращение политического кризиса в цивилизационный создает уникальную возможность, похоронив вместе с путинизмом и неовизантинизм, освободить зарождающийся новый российский европеизм из-под руин сталинизма.

P.S. Считаю необходимым пояснить, что российский европеизм должен приложить все возможные усилия для цивилизационной интеграции кавказских и тюркских регионов нынешней Российской Федерации, вне зависимости от конкретных юридических форм их будущих отношений с Россией.

* Пусть не смущает сходство деспотизма петербургской монархии и коммунистов – в русской цивилизации крестьяне мечтали о земле, рабочие и студенты бастовали по любому поводу, бедняки голосовали за оппозицию, и никакими силами нельзя было заставить студентов участвовать в «каруселях».

** Он убивал ее не менее жестко и последовательно, чем Гитлер убивал идишланд – европейскую еврейскую (суб)цивилизацию.

*** Сталинская империя имеет такое же отношение к русской цивилизации, как королевство лангобардов к итальянской метрополии Западной Римской империи или эллинистический Египет до арабского завоевания и после – хотя в обоих случаях кардинально обновлялась только элита, нового населения – варваров или аравийских бедуинов были считанные проценты.

**** Сейчас честь русского православия спасают только клирики и миряне, тысячами выступившие против инквизиционных гонений на трех молодых узниц совести.