Этим письмом я обращаюсь к аудитории «Граней», мнение которой для меня важно. Дело в том, что некоторые тезисы статьи Николая Митрохина «Козлы обучения» искажают смысл, содержание и мотивацию высказываний и действий тех, кто участвовал в публичной критике учебного пособия Барсенкова-Вдовина. Речь обо мне, Николае Сванидзе, Зое Световой, Ирине Карацубе. И не только о них. К сожалению, текст будет длинный. В последнее время я убедился – хочешь добиться понимания, объясни все максимально подробно и повтори несколько раз. Потому что умение слушать и навыки понимания в самых рафинированных слоях общества почти атрофировались.

Я не знаком с Николаем Митрохиным лично, хотя знаю и высоко ценю его труды. Поэтому и не понимаю, куда делась его научная добросовестность при обсуждении такого «горячего» сюжета.

Прежде всего совершенно очевидно, что г-н Митрохин не читал текст, о котором ведет речь. Он не цитирует «Историю России. 1917-2009». Не читал он и программную статью Вдовина «Новейшая история России с позиций национально-государственного патриотизма», которая свидетельствует о том, что автор - нацист (я здесь ничего цитировать не буду – достаточно уже цитат в Сети).

На сайте «Эха Москвы» выложена стенограмма слушаний Комиссии по межнациональным отношениям, из которой также можно было многое почерпнуть и по поводу содержания этих текстов, и про то, из-за чего, собственно, сыр-бор. Есть еще моя статья в «Ведомостях», в которой как раз речь и шла о том, что в МГУ и в гуманитарном образовании в целом все плохо, нужны системные изменения, что не работают научно-методические механизмы, регулирующие университетскую жизнь. Есть мой блог на "Эхе" – там тоже много цитат и комментариев.

Создается впечатление, что г-н Митрохин, как и многие другие критики «либерального наезда на ученых», питаются какими-то обрывочными слухами и интернет-сплетнями. И к тому же искажают смысл высказываний – моих, например. Из расшифровки эховской программы почему-то был сделан вывод о том, что я не читал книгу Костырченко и не доверяю ему как ученому, потому что он получил « все возможные сионистские премии». В том, КАК цитируются мои слова, проявился, я бы сказал, esprit mal tourn&eacute Николая Митрохина. Он, видимо, считает, что употребление слова «сионистский» всегда демонстрирует антисемитизм говорящего. Это очень странно. Я всегда считал и считаю, что премии сионистских организаций – это большая честь и доказательство реальных научных достижений исследователей. А как звучит слово «сионистский» в устах Шевченко или Проханова – это проблема их и тех, кто их слушает. Наверное, и в душе Николая Митрохина производные от «сионизма» будят какие-то усердно подавляемые эмоции. Но зачем же валить с больной головы на здоровую? Я сказал то, что сказал, и от слов своих не отказываюсь. Молодец Костырченко, что получил именно «сионистские» премии. Если прочитать расшифровку, а не вырывать мои слова из контекста, станет понятно, что речь об этой книге зашла только потому, что Вдовин, по его собственному признанию, использовал выкладки Костырченко, но иначе их интерпретировал. По мнению Вдовина, они являются доказательством того, что государственного антисемитизма в СССР не было. Я упомянул эту книгу, чтобы люди поняли, как результаты изысканий серьезных ученых могут использоваться фальсификаторами. А вот зачем в первых строках своей статьи г-н Митрохин с такой скрупулезностью воспроизводит «настоящее» еврейское имя деда Зои Световой, первого декана истфака МГУ «Григория (Цви) Самойловича Фридлянда» - ума не приложу. Наверное, чтобы у читателя не было сомнений в том, что «организатор кампании» Зоя Светова - еврейка. По папе как минимум.

Далее следует цитата из Феликса Светова о либералах, о том, какие они были сервильные когда-то. И вроде бы речь идет о том, что отец-диссидент не одобрил бы действий Зои Световой, которая пошла на союз с "либералом преуспевающим и поощряемым начальством" (имеется в виду, наверное, Николай Сванидзе). Неужели нужно объяснять профессиональному историку, что либерал «новомирских времен» и нынешний не одно и то же. К тому же из приведенных слов отца вовсе не следует, что он не одобрил бы действий и статей дочери.

Зоя Светова прочитала «учебное пособие», которое глубоко возмутило ее как гражданина. Она написала про это статью, причем как честный и профессиональный журналист дала возможность высказаться всем сторонам – как критикам учебного пособия (мне и Никите Соколову), так и декану истфака Карпову, автору Вдовину и рецензенту, профессору Уткину. И они там рассказали много интересного. Вот и все. Однако г-н Митрохин считает, что Зоя Светова не выполняла журналистский долг, а «инициировала общественную кампанию». Чушь. Не было и нет никакой «кампании». Есть несколько статей, одной из которых заинтересовался Сванидзе, и к нему как к историку, выпускнику истфака и главе комиссии по межнациональным отношениям Общественной палаты Зоя Светова обратилась за комментарием. Были слушания в Общественной палате. Был визит адвоката Мусаева и «отступные письма», подписанные «честными и принципиальными учеными». Было письмо Федерации еврейских общин России ректору Садовничему. А сейчас на истфаке заседает комиссия, которая анализирует текст «учебного пособия». При этом состав комиссии не оглашается, чтобы на нее «не оказывали давления». И вот ученые разбирают эту псевдонаучную дребедень и политические провокации, чтобы после 15 ноября обнародовать заключение.

А первый разбор содержания и опасностей явления под названием «учебное пособие Барсенкова-Вдовина» появился в журнале «Искусство кино» под названием «Чему учат учителей истории».

Я не собираюсь еще раз объяснять, почему чрезвычайно важна критика именно этого учебного пособия и тех механизмов, которые позволили попасть в публичное пространство лживому и махинаторскому тексту, замаскированному под учебный. Не хотите читать, лень – ну и ладно. Хотя странно, что серьезный историк не видит разницы между макулатурой, которой заполнены прилавки в «любом книжном магазине», и учебным пособием с грифом «рекомендовано УМС по истории и искусствоведению УМО по классическому университетскому образованию в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 020700 "История"».

Кстати, интересно, г-н Митрохин действительно считает, что нацистов не нужно трогать до «системной модернизации» российского высшего образования? Может, все-таки можно использовать критику этого «учебного пособия», чтобы как-то сдвинуть ситуацию? Или пусть себе пишут и плодят боевиков, пока г-н Митрохин рассуждает о том, как нам обустроить высшее образование в России? Что же Вы, Николай, молчали до сегодняшнего дня?

И наконец, о мотивации. Бывает так, что люди совершают поступки (пишут статьи, выступают на радио и телевидении, приходят на слушания в Общественную палату) просто потому, что у них есть, извините за пафос, гражданская позиция и представление о том, что есть общественное благо. Поскольку г-н Митрохин далек от таких материй, у него возникают экстравагантные конспирологические версии: «Случайно или нет, что она (кампания против учебного пособия. – А.Г.) совпала с массированным и энергичным наездом прокуратуры на все реально действующие правозащитные организации, ибо последние два года правильные, все более либеральные слова с телеэкрана оборачиваются все большим зажимом демократических институтов на практике?». Видимо, об этом стоит срочно сообщить «Мемориалу», на сайте которого «ХХ век. Уроки истории» выкладываются публикации и материалы, связанные с дискуссией по «учебному пособию». От себя добавлю, что связь нашей «общественной кампании» с наездом на Лужкова и задымлением Москвы и области выглядит куда более очевидной.

Впрочем, все равно здорово, что с нескольких статей началась буча, из которой, может быть, что-то выйдет.

P.S. Совсем забыл. А кто, собственно, подает в прокуратуру? Общественная палата давно от этого отказалась. Ни я, ни Никита Соколов, ни Ирина Карацуба никогда не говорили о том, что это нужно делать. Николай Сванидзе в первом же интервью после слушаний в ОП обратил внимание на то, что он вовсе не стремится довести дело до суда. Я, например, считаю изгнание профессоров Барсенкова и Вдовина из профессионального сообщества и осознание причин, по которым они так долго и комфортабельно в нем существовали, вполне достаточной мерой, с которой может начаться серьезная работа по структурным изменениям системы гуманитарного образования.

Сегодня, 30 сентября, очередной четверговый пикет в защиту демократии и соблюдения прав человека в России на Чистых прудах будет посвящен теме пыток и произвола в местах лишения свободы.

Участники пикета намерены привлечь особое внимание с судьбе заключенного Виталия Маратовича Бунтова, который подвергся зверским пыткам в одной из колоний Тульской области: у него были вырваны щипцами все ногти на руках и ногах. Причиной, по свидетельству родственников, был его отказ от предложения руководства тульской колонии ИК-1 вступить в организацию нацистского толка и выполнять обязанности палача при руководстве колонии, выбивая из других осужденных нужные признания и деньги от родственников, а также отказ стать киллером для ОПГ в обмен на обещание освобождения из заключения через пять лет. Бунтову отомстили за разглашение этих фактов.

Кроме чудовищной жестокости в отношении Бунтова вызывает сомнение и обоснованность его осуждения на 25 лет. В материалах дела нет внятных доказательств его вины. Виталий Бунтов и его родственники утверждают, что дело против него сфальсифицировано.

Непризнание вины усугубляет его участь.

В течение восьми месяцев семья Виталия Бунтова безуспешно пытается добиться разбирательства по делу о пытках заключенного.

15 сентября 2010 года дело Виталия Бунтова было скоммуницировано в Европейском суде по правам человека.

О деле Виталия Бунтова можно прочесть здесь:
http://feedbackgroup.narod.ru/proetcon/buntov.html
http://www.krugozormagazine.com/sho€w/Buntov.827.html
http://www.krugozormagazine.com/show/Buntov.843.html

На пикете предполагается присутствие родственников и адвоката Виталия Бунтова, готовых давать интервью. Приходите на пикет! Нельзя допустить хладнокровного равнодушия в обществе к фактам чудовищных пыток в системе ФСИН. Ведь это может коснуться каждого из нас.

30 сентября, четверг, Чистые пруды, памятник Грибоедову, с 17.30 до 19.00.

Если бы у нас была правоохранительная система нормальная, то была бы хоть какая-то надежда, что доследственные проверки СКП закончатся уголовными делами против Лужкова и Батуриной. Здесь надежда только на то, что Cледственный комитет сейчас напрямую подчинен президенту и, значит, такое резонансное дело там не должны замотать.

Разбираться в этом надо, безусловно. В вопросах землевладения и землепользования «Интеко» Батуриной довольно много нарушений. И не только на Западе, но и, например, на нашем Ходынском поле, которое вообще-то к Минобороны относится. Надо было, наверное, давным-давно посадить генерала Косована, который отвечал за недвижимость в Минобороны, а Батурина почему-то стала застраивать эту собственность Минобороны.

Или еще и абсолютно неприличная деятельность ректора МГУ Садовничего, этого антисемита и негодяя, который продал Лужкову и Батуриной землю за Ломоносовским проспектом, которая была отдана для развития университета. В результате ее застраивает Батурина коммерческим жильем. Садовничего надо вместе с Лужковым судить за это и сажать.

Это и многое другое есть в замечательной брошюре Немцова и Милова «Лужков. Итоги», которая насыщена фактами и документами. Неслучайно даже московский суд – Замоскворецкий – постановил опровергнуть только смешную фразу о том, что «всем москвичам известна степень коррупции в Москве». А фактов никто не опровергал и не мог опровергнуть.

Вранье все эти разговоры о том, что Лужков ни одного суда не проиграл. В частности, когда он подал на меня в суд по поводу Царицына, его адвокаты тут же запросили мировую. И составляли четыре мировых соглашения, потому что меня поддержало много народу, в том числе разных академиков уважаемых. И у нас в руках были факты.

Суть того дела была в том, что в Царицыне было погублено под так называемую реставрацию 3500 абсолютно здоровых деревьев и масса подлеска и кустарника. Парк фактически погублен, потому что то, что там осталось, погибнет. Царицыно превратили в болото. Неслучайно после этой так называемой реставрации дворец и Хлебный дом стоят в болоте. Пруды в результате неумелой работы перестали принимать грунтовые воды, все покрылось плесенью.

Лужков лично подал на меня в суд, но кончилось все мировым соглашением, что в данном случае равносильно победе. Потому что крыть было нечем.

Немцов и Милов, как и я, основывались на документах, публикациях. Поэтому ни о какой клевете не могло быть и речи.

Нужно, чтобы СКП проанализировал все эпизоды, перечисленные в брошюре Немцова и Милова. Там вскроется много чего. Главное чтобы хоть в таком резонансном деле эти следователи вспомнили, что когда-то они были профессионалами.

Вчера, когда все обсуждали новость об отставке Лужкова, был уволен из Вооруженных сил генерал-майор В.Н. Гайдуков. Он утратил доверие, поскольку внес ложные сведения в свою налоговую декларацию, что не осталось незамеченным президиумом Совета при президенте по противодействию коррупции. Таким образом, генерал стал первым чиновником из президентской номенклатуры, отставленным по именному повелению в соответствии с указом от 21 сентября 2009 года. Так сообщается на сайте президента России.

Возможно, генерала покарали как раз в ознаменование годовщины этого указа, который строго-настрого запретил госчиновникам писать неправду о своих доходах - а кто ослушается, тому административное наказание вплоть до увольнения. Как и другие антикоррупционные указы Путина/Медведева, по части применения он оказался довольно убог. Вот и решили поправить дело с помощью генерала Гайдукова.

Случай настолько редкий, что из него можно бы раздуть масштабную пропагандистскую кампанию. Опубликовать пояснение кремлевской пресс-службы. Растолковать, за какие такие прегрешения нынче выгоняют генералов из армии с волчьим билетом. Кроются ли за искажением сведений о доходах коррупционные махинации генерала? Заведено ли уже по фактам хищения, присвоения и промотания уголовное дело? Без ответов на эти вопросы пояснений пиар-эффект близок к нулю.

В указе не называется должность генерала, кто он, откуда, много ли приврал налоговикам. Но знающие люди уже называют командира в/ч 39995 Виктора Гайдукова (Иркутск-45, один из арсеналов РВСН). Годовой доход у него чуть больше миллиона рублей (с выслугой, коэффициентами за удаленность и прочими надбавками – обычная сумма), машина "Хонда", земельный участок на имя жены.

Этот ли Гайдуков, другой ли, не знаю. Допускаю, что генерал действительно что-то нахимичил в своей декларации. Но совершенно очевидно, что товарища избрали в качестве показательной сидоровой козы. Генералы для этого годятся.

Указ о Гайдукове дурно пахнет. Как и многое из того, что выпекает кремлевская кухня. В условиях неприкосновенности великой армии высокопоставленных ворюг такого рода документы смехотворны. Между тем в Госдуме по сей день пыхтят и никак не примут поправки, расширяющие круг родственников госчиновника, подлежащих включению в его налоговую декларацию. И несоответствие между доходами от трудов праведных и видом палат каменных бюрократа или депутата, как и прежде, не волнует надзорные органы. Очередная антикоррупционная гора, как и положено, родила мышь. Хоть и в лампасах.

После публикации заметки Зои Световой возникла небольшая полемика по делу Сутягина. Позволю себе ответить некоторым оппонентам - безапелляционистам-изрекателям, да и другим критикам.

Постараюсь ответить словами из официальных документов и минимумом своих оценок. У вас сомнения. У меня несколько ответов.

1. Второму судебному процессу досталось "всего" 5 пунктов обвинения, да и те уже были дезавуированы в период первого судебного процесса в Калуге, в ходе которого было проведено серьезное судебное следствие по материалам обвинения. Это факт. Некоторые итоговые формулировки того процесса я и цитировал. Оценки судьи Гусева убийственны. Они и есть доказательство невиновности Сутягина. Они же и доказательство фабрикации «дела». Снятие самим обвинением всех позиций кроме пяти – прямое признание этого факта и чекистами.

Впрочем, это не столь важно. Важно полное отсутствие аргументации в приговоре Московского городского суда во втором процессе на фоне первого. Судья Мосгорсуда Марина Комарова, большой специалист по «шпионским» делам, совместно с группой людей из спецслужб, внедренных в коллегию присяжных, следующим образом аргументировала вину Сутягина:

«а) с 24 июня по 15 сентября 1998 года были собраны и хранились, а затем с 15 по 17 сентября 1998 года в г. Будапеште (Венгрия) в гостинице «Форум-Интерконтиненталь» были переданы представителю военной разведки США Ш. Кидду сведения по теме «Состав и состояние отечественной системы предупреждения о ракетном нападении», а именно...
б) с 22 октября 1998 года по 15 января 1999 года были собраны и хранились, а с 15 по 18 января 1999 года в г. Будапеште (Венгрия) в номере 731 гостиницы «Мерриот» были переданы представителям военной разведки США Ш. Кидду и Н. Локк сведения по теме «Министерству обороны РФ не удалось в полном объеме реализовать планы по созданию в 1998 году соединений постоянной готовности», а именно о том, что...
в) с 18 января по 27 марта 1999 года были собраны, хранились, а с 27 по 31 марта 1999 года в г. Лондоне (Великобритания) в гостинице «Тауэр Хоултон» были переданы представителю военной разведки США Ш. Кидду сведения по теме «Варианты состава стратегических ядерных сил РФ на период около 2007 года», а именно о том, что...
г) с 31 марта по 20 мая 1999 года были собраны, хранились и были переданы с 20 по 23 мая 1999 года в г. Бирмингеме (Великобритания) в одной из гостиниц города представителю военной разведки США Н. Локк сведения по теме «Особенности конструкции и боевых возможностей самолета МиГ-29СМТ, боевые возможности модернизированного МиГ-29», а именно о том, что...
д) с 23 мая по 14 июля 1999 года были собраны, хранились и были переданы с 14 по 18 июля 1999 года в г. Брюсселе (Бельгия) в гостинице «Глобус» представителю военной разведки США Н. Локк сведения по теме «Возможные направления развития отечественных управляемых ракет класса «воздух-воздух», а именно о том, что...

Это на самом деле все. Ни тебе аргументов защиты, ни аргументов обвиняемого, ни элементарного анализа. Вот такой приговор. Он вас убеждает в виновности? Оппоненты скажут, что все секретно. Но разве закон позволяет сажать людей при таких странных формулировках обвинения и на основании подразумевающего секретность приговора? Тем более что судья Гусев уже дал свою оценку и обвинениям, и «секретам» в своем определении. На фоне анализа, проведенного в этом определении, приговор Мосгорсуда не более чем грамота тов. Фильки. Убедили оппонентов в виновности Сутягина эти аргументы приговора? Сомневаюсь. Так в чем он должен перед вами оправдываться?

Если бы у нас были суды, были прокуроры и власть с человеческим лицом, то давно следовало бы извиниться перед Сутягиным и его коллегами - учеными, оставшимися за решеткой. Впрочем, реабилитация – это дело будущего.

2. Вторая часть сомнений оппонентов и вовсе удручает. Какое ваше дело, господа (товарищи?), до того, где был и что делал Сутягин в течение месяца после того, как его вышвырнули из страны? Кстати, бумажку об освобождении ему не дали до сих пор. Разве он уехал за границу в качестве вашего (нашего) представителя? Какой вам нужен отчет? В цивилизованных странах знают нравы ГУЛАГа и дают возможность людям, которых они приютили после 10 лет тюрьмы, прийти в себя ¬– помогают реабилитироваться. Если это «дебрифинг», то пусть будет так. Латыниной лучше знать, что есть «дебрифинг», а нам - что есть реабилитация после избавления от садизма российской пенитенциарной системы. Оппоненты полагают, что Сутягин должен отчитываться за все свои шаги, которые он там делает? Совковая глупость. Он был и остался порядочным человеком. А теперь еще и свободным человеком. Ему повезло, что он оказался политзеком по версии "Международной амнистии". Поэтому, да еще и благодаря «стадности» чекистов он на свободе. Его коллеги, столь же «доказательно» обвиненные чекистами, остались за решеткой.

Давайте оставим Сутягина в покое. Придет время, когда он сам аргументированно и доказательно расскажет правду о своем «деле».

Речь на церемонии вручения премии "100 авторитетных людей России"

Мне кажется, что главная задача современной культуры – это работа с реальностью, с сегодняшним миром, который нас окружает. Ради избавления страха перед действительностью.

Работать с реальностью, а не со старыми культурными кодами ее - одна из самых трудновыполнимых задач для искусства и культуры. Тут важны отлаженные отношения со временем. Вещь, с которой работать труднее всего. Время ставит на нас свои метки - когда мы имели успех и имя на слуху; когда были молоды и полны сил. Храбрость в передвижении во времени – трудная задача для художника.

Три времени изначально даются культуре для самоопределения: прошлое, настоящее и будущее. Будущее сполна отработано предыдущими поколениями и закрепилось в культуре под имением антиутопия. Даже беглый взгляд на книги и фильмы говорит о том, что будущее в нашем восприятии катастрофично. Надежда изначально существует в нашем сознании под большим знаком вопроса, и самый приемлемый вариант для обычного человека – «пускай все будет как у всех, но только не хуже». Вот на это «только не хуже» и следует надеяться. К сожалению, это опыт наших родителей.

Прошлое – ярко выраженный тренд сегодняшнего времени, его охотно и радостно эксплуатируют все, от властей до телевидения. Миф бывшей великой Страны с благодарностью воспринимается большинством населения как миф о времени, когда они были молоды и веселы...

Русская культура прошлых времен велика, но классика не решает проблем сегодняшнего человека. Нельзя защищаться Чеховым, Толстым и Достоевским, как не нужно долго жить в родительском доме. Нужно строить свой дом.

Прошедшее время - это абсолютно безопасная территория, и поэтому оно стало точкой базирования сегодняшней государственной идеологии, она находится именно здесь, в прошедшем времени, в элементах его реставрации.

Скажу опасную вещь – необходимо оставить историю покойникам, необходимо заняться сегодняшним днем.

Надо заниматься настоящим, тем, что здесь и сейчас. Но не все так просто. Вокруг нас существует несколько версий реальности – официальная, которую транслирует власть; реальность из телевизора (к действительности имеющая обратное отношение). Количество версий реальности ставит человека в тупик…

Меня радует (из того, что я знаю) молодое кино России, обнадеживает новая драма, молодая литература, активное участие в общественной жизни пользователей Интернета.

Пора понять, что институции, которые должны заниматься реальностью, – власти, пресса и телевидение – этим заниматься не хотят и не будут, потому что это слишком опасно для существования их самих.

Итак, современное искусство, говорящее о реальном человеке здесь и сейчас, в этом времени.

Необходимо работать с реальностью. Можно вступать в партии, а можно и не вступать; можно уходить в публицистику, а можно и не уходить. Но самое главное и решающее в этом вопросе - участвовать своим делом, профессией: книгой, спектаклем, фильмом.

Меня огорчает конформизм деятелей искусства, особенно московских, особенно театральных людей.

Реальность, действительность как она есть, вызывает страх как процесс, результат которого неизвестен.

Сегодня культура – один из сильных способов борьбы со страхом, как индивидуальным, так и социальным. Важно показывать, что с реальностью можно работать - как в искусстве, так и в жизни.

Не могу не сказать, что меня тревожит:

Вмешательство различных посторонних структур в вопросы искусства и культуры.

Запрещение художественных выставок, случай с рэпером Нойзом в Волгограде и прочее.

Общество должно резко пресечь эти административные радения, сказав их организаторам – знайте свое место!

Мне кажется, что запрет вывоза ряда работ Авдея Тер-Оганьяна и комментарии этого запрета представителями Министерства культуры – это акция чрезвычайно неловкая и непродуманная. Верховная власть не пошла бы на такую примитивную, топорную акцию. Она бы сделала это более изящно, скрыто и лицемерно. Но поскольку этот акт совершил какой-то чиновник средней руки, то он в силу своей недостаточной образованности и недостаточной изощренности все сделал попросту и слишком откровенно.

По существу, именно так наша нынешняя культурная администрация относится к современному искусству. Она судит о нем, исходя из бытовых соображений: когда перформанс воспринимается как хулиганство, когда произведения с определенным текстом воспринимаются как написанная декларация, как некая интенция, заявка.

Именно такое буквальное прочтение работ Тер-Оганьяна имело место в данном случае. На картинах этой серии написано: "это произведение разжигает межнациональную рознь", "это произведение призывает к свержению конституционного строя", "это произведение призывает к унижению лиц русской и еврейской национальностей" и так далее. То есть в работах перечислены те обвинения, облеченные в статьи Уголовного кодекса, которые власть обращает к искусству в последнее время (в частности, на том судебном процессе, который был недавно против меня и моей выставки «Запретное искусство-2006»).

Власть прочитывает художественные произведения буквально. Она не понимает, что Тер-Оганьян комментирует нелепость самого факта осуждения и обсуждения художественного произведения с позиций статей УК. Это набор абстрактных картинок и подписи. Подписи не соответствуют изображению, но тем не менее именно так наше государство пытается судить современное искусство. Это такая пародия на культурную политику, перешедшую в стадию паранойи. Именно об этом серия работ Тер-Оганьяна.

Конечно, это критика действий властей и в частности этого бытового отношения к искусству как к некой несанкционированной, хулиганской, непотребной, неполиткорректной, возмутительной и, как это еще сейчас говорят, экстремистской деятельности. С такого бытового горизонта не только художественный, но и любой другой человеческий порыв – политический, любовный, предпринимательский – тоже кажется «хулиганством», «разжиганием» и так далее. Если мы в основу отношения к жизни берем этот бытовой горизонт, то мы превращаемся в мышей. И вот эти люди берутся судить, каким должно быть наше искусство, наша культура.

Они берутся решать, что можно делать художнику, а что нельзя. Я только что слышал по «Эху Москвы» заявление Михаила Ефимовича Швыдкого о том, что в кинематографе следует отменить употребление мата. Что можно прекрасно изображать российскую действительность и без использования мата, как это делали русские литераторы XIX века. Во-первых, российские литераторы XIX века мат использовали, а во-вторых, не может Михаил Ефимович решать, что стоит, а чего не стоит делать русскому писателю или кинематографисту.

Вот эта амбиция чиновника, пусть даже и посвященного, руководить художником, - это что-то невероятное, это и есть главная паранойя. И, не встречая сопротивления, она, конечно, усиливается. Мы обсуждаем эти методы управления нашей культурой, но эти разговоры ничего не дают – паранойя все равно только увеличивается.

Именно поэтому ряд художников решились на бойкот. И это бойкот не выставки на Курилах, которую никто не увидит, а выставки в Лувре. Смысл этого бойкота не в том, что запретили три картинки и из-за этого раздули скандал, и не в том, чтобы поссорить Россию с Францией. Нет. Просто надо наконец представить широкой международной общественности ситуацию, которая становится недопустимой. Ситуацию, которую внутри страны своими силами мы исправить не можем. Видимо, какие-то другие инструменты давления должны вступить в эту игру, чтобы объяснить администраторам нашей культуры, что так на культурном поле не поступают.

Поэтому я считаю, что бойкот – очень своевременное и разумное решение. Хотя, конечно, очень жалко, что первая выставка русского современного искусства в стенах Лувра окрашивается таким скандалом. Жалко еще и потому, что только-только начинается выстраивание узнаваемого образа российского современного искусства.

Когда мы говорим «американское искусство», мы понимаем, о чем мы говорим. Когда мы говорим «французское искусство», мы тоже что-то видим. Но когда мы говорим «русское современное искусство», то никакого образа за этим не стоит. И вот это строительство единого адекватного и слитного образа начали иностранные кураторы. И выставка в Лувре была очень важна и в этом смысле. Там участвуют наши ведущие мастера. Но вместо выставки – бойкот. И он, конечно, оправдан.

То, что он был заявлен и что художники таким образом солидарно отреагировали на очередную попытку цензуры со стороны властей, – это очень похвально. Все- таки начала работать солидарность и в сфере российского изобразительного искусства так, как она работает в мире российского театра, кино и литературы, где власть позволяет себе значительно меньше цензурных нападок, чем в области изобразительного искусства, где эти нападки стали фактически регулярной практикой.

Интересно, что при этом нынешнее Министерство культуры характеризуется каким-то полным отсутствием деятельности. Чем они там занимаются, не очень понятно. Примечательно даже не столько то, что они не пустили работы Авдея Тер-Оганьяна в Париж, сколько то, что в год франко-российской дружбы, когда французы прислали нам целую плеяду своих выдающихся современных художников, российская сторона не нашла чем ответить – как будто у нас просто нет художников. Ни одной выставки туда не поехало, а могли бы показать великолепные. Есть десятки художников, которые заслуживают большого внимания, но Минкульт их не знает, он с ними не общается. Они игнорируют искусство. Для них художник не партнер, они с ним не работают.

Где же и с чем они работают? Вот я был в Новосибирске на открытии частного центра современного искусства. Министр Авдеев прислал поздравительную телеграмму, ее очень тепло встретили, очень хорошо. Но это поздравительная телеграмма частному центру. А где средства самого министерства для открытия таких центров в провинции? Где эти центры, где музеи? Ничего! Они абсолютно игнорируют сферу изобразительного искусства.

Во всем мире государство поддерживает художников, а у нас в лучшем случае игнорирует, в худшем – подтравливает. Где сейчас Авдей Тер-Оганьян? Он находится в бегах, в Праге. Олег Мавроматти тоже в бегах, в Софии. Дмитрий Врубель не в бегах, но уехал в Берлин, потому что ему уже здесь надоело бороться.

Здесь надо все время плыть против течения, а там – зеленая улица. Иван Чуйков – в Кельне, Вадим Захаров – в Кельне, Илья Кабаков – в Нью-Йорке, Виктор Пивоваров – в Праге. Сотни художников выехали и работают за границей. Они с удовольствием работали бы здесь, но они не могут смириться с российскими условиями культурного взаимодействия.

Уважаемый товарищ Ресин! Сегодня момент истины для Вас и для нашей жизни тоже. Я москвич, 1951 г.р., родился и рос на Петровке еще в коммунальной квартире, с 1961-го родители получили отдельную трехкомнатную квартиру в блочной пятиэтажке в Черемушках, где я окончил школу, с 1982 живу с женой в Теплом стане в двухкомнатной кооперативной квартире. За годы, когда Юрий Михайлович Лужков управлял Москвой, и за годы Вашего с ним сотрудничества и работы Москва внешне изменилась почти до неузнаваемости и в лучшую, и в худшую стороны. Новые районы - отдельная тема, но старого города внутри Садового кольца, в котором я вырос и в котором в общем-то жили обычные люди, безумно жаль - сейчас его почти нет, это совсем другой город.

Но я не об этом. Я о том, что сегодня президент снял Юрия Лужкова своим указом "в связи с утратой доверия" с должности мэра Москвы и назначил этим же указом Вас и.о. мэра.

Вы проработали с Юрием Михайловичем очень много лет. Когда Вас пытались снять он Вас отстоял. Сегодня президент Вас назначил и.о. мэра. Но Вы ведь не утратили в отличие от президента и многих москвичей (в том числе меня) доверия к Юрию Михайловичу, правда? Вы его соратник и сторонник. Сам Юрий Михайлович считает, что он прав, и вчера публично отказался уходить в отставку. Он пошел на это сознательно, думаю, по разным причинам, в числе которых, я уверен, не последнюю роль играет стремление Юрия Лужкова отстоять свою честь. Это мужской поступок и гражданский поступок, как ни странно. 18 лет Лужков вкалывал и все наши президенты и другие ветви власти считали, что он работает хорошо (еще раз повторю, я считаю, что сделанное им и хорошо, и плохо). Но раз Лужков не предал Вас, когда Вас хотели снять, пожалуйста, не предавайте Вы его, когда сняли его, своим согласием стать и.о. мэра. Это не по-человечески. Раз у нас нет государства, среди близких людей должны оставаться хотя бы отношения, исключающие предательство. Лужков был близким Вам человеком. Вместо объективного заключения Счетной палаты о весьма вероятных, как я думаю, злоупотреблениях мэра Моквы и многих его сотрудников всю страну науськивали на Лужкова "геббельсовскими" в стиле "ату его!" фильмами по центральным телеканалм. Я публично заявил, что я против таких фильмов, что их авторы считают народ быдлом. Я против таких фильмов вместо заключения Счетной палаты. Вы ведь тоже против таких фильмов, уважаемый Владимир Иосифович?!

В стране безвыходное положение: мы не можем верить ни Счетной палате, ни суду - в случае проверки деятельности Лужкова и суд и заключение прокуратуры будут на 100% заказными, как и в случае с Ходорковским и Лебедевым. Поэтому ЧЕСТНО расследовать возможные злоупотребления Лужкова и судить его за них В НАШЕЙ СТРАНЕ невозможно. Раз сам Лужков и Вы считаете, что он был ЧЕСТНЫМ мэром и честным человеком - а ведь он действительно сделал для москвичей много важного и хорошего: установил надбавки к пенсиям, обеспечил защиту многих хороших инициатив в сфере школьного образования в Москве, сопротивлялся до последней возможности введению ЕГЭ в школах Москвы и т.д., - его соратники не должны его предавать.

Еще раз прошу: не предавайте Лужкова, откажитесь от должности и.о. мэра - ведь президент даже не спрашивал Вас о согласии. Раз у нас нет выборов мэра, пусть Медведев назначит под свою ответственность того, кому доверяет. Москва не потеряет управляемости, если Вы и все, кто работал с Лужковым, останетесь на своих местах до тех пор, пока новый мэр Вас, вероятно, снимет.

Я пишу Вам, потому, что в истории с Лужковым нет правых. То, как его сняли, демонстрирует, что у нас нет государства. Не позволяйте Медведеву опустить Вас! Я думаю, что пока государства нет, остается только личная честь. Я хочу верить, что у Вас она есть, поэтому не предавайте Лужкова!

Лужков уже не московский мэр. Его жена, его энергия, его варварство, его успехи, его преступления, его достоинства и его самодурство ушли в круг иных интриг и сплетен, без президентов и премьеров. Его уход не забудется, пока будет жив интерес к нынешней эпохе – от 19 августа 1991-го до того неведомого дня, когда, как нынче Лужков, из текущих интриг и сплетен выпадут продолжатели российского президента, залезшего на танк. Не на броневик - не равняем. Но тогда тоже началась эпоха, теперь новый ее этап.

Сперва казалось, что и кроме слов что-то будет. Затягивали пояса, чувство, что нас одурачили, росло, но надежды брали верх. В октябре 1993-го открылось, что президент РСФСР, справедливо требуя переизбрать Верховный Совет, сам переизбираться не хочет. Настала ясность. Еще до Чечни. Кроме личных радостей – чтения книг или поездки за рубеж – остались выборы местного начальства на месте и шанс выбрать людей, хоть отчасти имеющих в виду избирателей.

Путин такие выборы пресек. Но самостоятельные люди оставались. И вот им настал черед. Лужкову - последним. Как-никак столица. Но с чего он так?

Почему Сталин убил Троцкого, Зиновьева, Бухарина и прочих вождей, после ХХ съезда объясняли. Борьба за власть. Но при чем тут Киров, как инициатор культа Сталина на XVII съезде и Кагановича обошедший? Или Постышев, тоже певший гимны? Они ведь были потолковей и почестней их сменивших. Сталин это видел - и видел, что они всецело ему преданы. Не по глупости убил. Но самостоятельные были люди. Он отличал их от холуев, от Калининых и Кагановичей.

Грозный - тоже за самостоятельность - убивал удельных князей и бояр. Во Франции и в Англии короли устраняли аристократов. Не всегда, правда, выходило. Именно бароны образовали в Англии парламент, куда вошли представители рыцарей, горожан и свободных крестьян. Аристократия - ограничитель абсолютизма. Она же помешала Людовику XVI, провести экономическую реформу, способную смягчить Французскую революцию, а короля уберечь от казни.

Лужков на графа Монфора, создавшего в XIII веке парламент, не тянет. Реальные его заслуги не перекрывают худого. И повадки не аристократические. Но они и во Франции в средние века были не те, что в XVIII веке. Пушкин давно сказал: "Мне жаль, что нет князей Пожарских, что о других пропал и слух". При всей несравнимости их отсутствие схоже.

На всю страну опять остался один самостоятельный человек, принявший решение и просидевший процедуру за кулисами. Зачем непопулярный в столице шаг брать на себя? И за самостоятельность никого не убил, еще нет нужды. Но убрал Шаймиева, Строева, Федорова, Росселя, Рахимова. Лужков - последний. То есть абсолютизм вошел в полную силу. Точнее, у нас уже не авторитаризм, а тоталитаризм. Пока без открытых убийств.

Шум вокруг учебника Вдовина и Барсенкова обнажил схожее состояние псевдопатриотических и псевдолиберальных российских умов, их общее презрение к объективности при верности моральным устоям, даром что противоположным. Эка невидаль - очередная тоталитарная пропаганда, помесь советизма с нацизмом. Да таких книг, не говоря о листовках, в свободной России ходят десятки. Уже всерьез поговаривают, что на очередных выборах, если они будут свободными, неотвратимо победят нацисты. Это, по-моему, перехлест, но характерный для атмосферы. А тут пеняют профессорам за нелюбовь к евреям. Помилуй бог, любовь безотчетна, никто не обязан любить евреев, равно как чеченцев, грузин или русских. Обществу бы углядеть перерастание отсутствия любви в реальные гонения, от ограничений при приеме в вузы и на работу до депортаций и массовых убийств, нынче не так евреев, как чеченцев и грузин. Но и евреев касающихся.

Конечно, в Уголовном кодексе есть еще и статья о клевете, которой у Вдовина с Барсенковым полно. Но эта статья не защищает ни народы, ни научные теории, ни религии, хорошо если отдельных людей. Единомышленники профессоров, к примеру, утверждают, что евреи распяли Христа. Объяснить, что этого не только не было, но и быть не могло, способен не только патриарх, но и простой священник, читавший Писание и знающий, что Христос сам из евреев, и явился евреям, и немалая их часть его признала, и все апостолы были евреями. Но Христа не признало иудейское священство. Однако, даже осуждая его позицию, отвратившую от признания Христа другую часть евреев, честный христианин знает, что распять его иудейская община никак не могла - не было у евреев такой казни, это римская казнь, сколько бы Понтий Пилат ни умывал руки. И объясняли сотни раз, а клевета воскресает и возносится. Указывать на такое, как и на профессорское вранье, конечно, полезно. Но смешно выставлять государственную охрану истине.

Государство не является непременным носителем истины. Если что в полемике и любопытно, то не пропагандистские банальности национал-социалистической и коммунистической выпечки, а именно позиция нашего государства. Она видна уже по поддержке, оказываемой профессорам г-ном Карповым, деканом истфака МГУ, то есть государственным служащим. И в появлении на книге рекомендательного грифа, согласно которому это полезный учебник, а не просто проявление свободы слова, на которую и у коммунистов, и у национал-социалистов, конечно, тоже есть право, покуда они не призывают к насильственным действиям.

Этот декан и этот гриф имеют место по воле важных лиц в Министерстве образования. А важные лица выносят важные решения, лишь если министр Фурсенко не видит в них ничего дурного. А г-н Фурсенко остается министром лишь потому, что его позиция не волнует главу правительства, а позиция главы правительства не вызывает сомнений у президента. В этом и состоит вертикаль власти. Если даже Медведев и Путин не одобряют Вдовина и Барсенкова, то все же, выходит, терпимы к их прокоммунистическим и пронацистским идеям и не видят беды во внушении их студентам государственных учебных заведений. Это и беспокоит. И беспокойство не заглушить призывами посадить в кутузку Вдовина с Барсенковым, словно от них все зло. А разрастается угрожающее идейное течение, оказывающее влияние на власть. Без всяких свободных выборов.

Не так важно, распространяют эти взгляды в виде книг, подписанных авторами, или анонимно в Интернете и даже самиздате. Ничего удивительного, что они проросли в обществе, двадцать лет после формального отречения от коммунизма уклоняющемся от публичного выяснения, что он на деле собой представлял, в чем совпадал с другими видами тоталитаризма, чем от них отличался и почему обрел в России власть. Авось дойдет и до выяснения этого. Но уже сегодня важно видеть позицию власти. Красноречивое молчание ее прояснило. Но псевдолибералы и псевдопатриоты это обходят. А если думать не только о вечности, но о насущном дне, это главное.

Церемонии награждения запоминаются не решениями, а скандалами. 16-я церемония запомнилась полуподпольным премированием Мананы Асламазян и протестным отказом одного из лауреатов получить причитающуюся ему статуэтку. Награда не нашла своего героя – Олега Дормана, снявшего "Подстрочник". С другой стороны, автор "Школы" Валерия Гай Германика, не удостоившись благосклонности Академии, расплакалась и объявила, что теперь для нее ТЭФИ не существует. Были и другие знаменательные результаты. Первый канал вчистую проиграл в блоке информационно-аналитических номинаций (выиграл РЕН). Значит, общий крен в сторону развлекательности остался. В какой-то степени ситуацию уравновесил 5-й канал со своими разговорными шоу "Открытая студия", "Программа передач" и "Суд времени". Важной гирькой на весах оказалась "Школа", к сожалению, отмеченная только одной наградой – за продюсерство. Но самая возмутительная и позорная акция академиков та, что они просто не заметили программы "Справедливость" с ведущим Андреем Макаровым. Программа, между прочим, стоит на грани закрытия, и до следующей ТЭФИ может и не дожить. Не придется ли ее отмечать спецпризом с риском того, что ее создатели откажутся его принимать?

Сегодня утром судья С.Б. Галанова, и.о. председателя Химкинского суда, вынесла решение о продлении ареста общественному активисту Алексею Гаскарову еще на два месяца. Алексей обвиняется в хулиганстве (срок отсидки по статье до семи лет) за участие в демонстрации 28 июля 2010 года перед администрацией города Химки. Еще один обвиняемый по этому делу - Максим Солопов, он тоже находится под арестом, суд по продлению его ареста назначен в Химках на завтра на 14 часов.

По словам Ани, подруги Алексея Гаскарова, сегодняшний суд проходил в полузакрытом режиме: в зал пустили только адвоката Георгия Семеновского, мать арестованного Ирину Гаскарову, а также одного журналиста - им оказался корреспондент "Коммерсанта" Александр Черных. Около пятнадцати человек, пришедших на суд, - друзья Алексея, включая и саму Аню, а также журналисты - были вынуждены остаться в коридоре. По словам одного из них, Александра Малиновского, Алексей выглядел сурово, но держался молодцом. У всех пришедших на суд было только несколько секунд на то, чтобы увидеть Алексея, когда его проводили под конвоем по коридору.

Когда я говорю, что судья Галанова отменила презумпцию невиновности, я имею в виду не только ее сегодняшнее решение продлить срок ареста Алексея Гаскарова, в отношении которого уже месяц не предпринималось никаких следственных действий (его не допрашивали, не вызывали к следователю и т.п.). Я имею в виду еще и феерический документ, который получили испанские профсоюзники из CNT-AIT (Confederación Nacional del Trabajo) от судьи Галановой в ответ на свой запрос о судьбе арестованного Алексея Гаскарова.

В письме от 15 сентября 2010 года за № к-9 г-жа Галанова сообщает:

"В результате предъявленных органами следствия материалов уголовного дела суд избрал ему меру пресечения в виде содержания под стражей. Подозреваемый Гаскаров может быть освобожден от уголовного преследования при наличии доказательств непричастности к обстоятельствам, послужившим основанием для возбуждения уголовного дела". С полной формулировкой ответа можно ознакомиться здесь:

Фактически Галанова заявила, что Алексей Гаскаров будет сидеть, пока не доказана его невиновность. Между тем согласно презумпции невиновности, фундаментальному юридическому принципу, на котором основана следственная и судебная система во всем мире, включая Российскую Федерацию, подозреваемый и его защита не должны доказывать невиновность, а наоборот, следствие должно представить доказательства виновности подозреваемого.

Получается, временная исполняющая обязанности председателя Химкинского городского суда С.Б. Галанова просто юридически безграмотна. Как в таком случае она может возглавлять суд, вообще быть судьей и выносить решения, от которых зависит судьба других людей?

Однако Галанова судит. Сегодня она продлила арест Алексея Гаскарова.

Это значит, что Кампания за освобождение химкинских заложников продолжит свою работу. Мы провели около 40 акций в 33 городах 12 стран мира, отправили около тысячи обращений граждан в суд, прокуратуру и президенту РФ. Надо больше? Будет больше.

Позор российской судебной системы станет известен широко, очень широко.

Я был участником практически всех демократических конгрессов и съездов, созывавшихся в Москве в декабре месяце в разные годы. Сейчас не время и не место проводить подробный анализ эффективности этих мероприятий, но, учитывая специфику момента, я хотел бы сказать следующее.

Все эти форумы и конгрессы проводились под лозунгом объединения демократических сил, но под демократическими силами России понимались лидеры московского бюрократического истеблишмента либеральной ориентации. Вся собиравшаяся в конференц-зале публика наполовину состояла из москвичей, а представители провинции на этих собраниях играли чисто декоративную роль. Таким образом, речь шла об имитации "народной поддержки" в духе съездов КПСС. Это старая имперская традиция, от которой не в силах отказаться никто - ни властная бюрократия, ни оппозиция.

Я неоднократно пытался использовать эти форумы для того, чтобы инициировать какие-то интеграционные процессы внутри демократического и правозащитного движения, и каждый раз терпел фиаско. Это не значит, что нужно махнуть рукой и, как Чацкий, воскликнуть "Вон из Москвы - сюда я больше не ездок!". Если мне представится возможность в очередной раз сказать людям, что российское демократическое движение не должно замыкаться внутри Садового кольца, я, разумеется, не буду ею пренебрегать. Но с каждым годом надежды быть услышанным остается все меньше и меньше. Связано это с тем, что националисты и неофашисты все увереннее чувствуют себя в провинции.

Защита демократических ценностей, символом которой является сейчас борьба за Конституцию России, напрямую зависит от перспектив объединения всех граждан не вокруг очередной группы лидеров, которые никогда друг с другом не договорятся, а от создания широкого общероссийского народного фронта против попыток возрождения тоталитаризма, за права человека и демократию. Нас должны объединять ценности, а не лидеры.

Необходимо создавать независимые от Москвы консолидирующие структуры наподобие Правозащитного совета Санкт-Петербурга. Надо поддерживать совместные действия независимо от того, откуда исходит инициатива - из Петербурга, Воронежа, Владивостока... Технические возможности для такого объединения предоставляют современные информационные технологии. Я надеюсь, что рано или поздно это произойдет.

Я со сдержанным оптимизмом воспринимаю идею проведения Гражданского конституционного форума. С оптимизмом, потому что координация – это правильно, со сдержанным, потому что рассчитывать на слишком эффективное взаимодействие не приходится. Чем шире спектр объединяющихся, тем меньше эффективность координации. Это такой закон природы.

Но в любом случае это хорошо. Единственная причина для возможного отрицательного отношения к объединению – опасение, что опять ничего не получится, скоординироваться не удастся. Но мне кажется, что в любом случае попытка не вредна, какого-то результата добиться вместе все же можно. Ждать какой-то сверхъестественной эффективности от такого предприятия, конечно, не приходится. Но если попыток не предпринимать, то общая координация будет еще хуже.

«Солидарность» не обсуждала вопрос участия в форуме, так как формат объединения был объявлен не совсем внятно. И лично я так понял, что это форум скорее правозащитных и неполитических организаций. Кроме того, первоначально его планировали не на 12-е, а на 14-е декабря, а в этот день у «Солидарности» должен состояться съезд.

В общем, вопрос требует специального обсуждения, потому что в подписантах заявления о форуме скорее неполитические фигуры. Если «Солидарность» может участвовать в рамках задуманного организаторами формата, то я думаю, если не целиком, то уж, по крайней мере, в лице многочисленных представителей, руководства мы, конечно, примем участие.

И опять про милицию. Сегодня (вчера уже) вечером (в половину девятого, для точности) пошли прогуляться по Новосибу с Машей Киселевой и Майей Шелковниковой — последние теплые деньки, когда еще можно посидеть где-нибудь на улице без опасности отморозить всё. Опасность поджидала нас другая, угадайте какая, вот подсказка:

Майю мы с Машей встретили у памятника Ленину, там же решили и посидеть, на цоколе, или как эта фигня называется, по периметру которой все всегда сидят.

Но не тут-то было. Откуда ни возьмись появились двое бдительных милицанеров, потребовавших срочно прекратить нарушать общественный порядок, то есть сидеть "на памятнике". На резонное замечание, что закон мы не нарушаем, в отличие от не представившихся сотрудников милиции, мне было предложено пройти в опорный пункт. Удивившись каким-то чудом сохранившейся дремучести данных представителей вида, я потребовал представиться и озвучить основания для задержания. Представился только один: рядовой Роман Дородных, второй представляться отказался, потребовали мой паспорт. Который я, как добропорядочный гражданин, бережно храню дома (так в самом паспорте и написано: обязан бережно хранить), но имя-фамилию и даже номер этого самого паспорта я им назвал.

— То есть ты отказываешься выполнять наши требования? Тогда мы тебя задерживаем! — заладили сотрудники и попробовали было схватить меня за руки и утащить в свое логово. Это оказалось им не по силам — Маша с Майей очень нежно обняли меня, и мы продолжили сидеть, мысленно запасаясь поп-корном.

— Че, вызываем машину, — нашлись доблестные стражи порядка. — Мы тебя по-любому доставим, будешь три часа сидеть до выяснения личности, спорим?

Я решил позвонить 02 и сообщить о незаконном задержании: все-таки с имеющимися у каждого ппс-ника рациями установление моей личности не должно вызывать никаких проблем без необходимости куда-либо с ними ходить. Тем более, основания для выяснения личности не были мне названы до сих пор.

Подъехал уазик с номером у 0674, из него вышел милицанер с двумя звездочками на погонах, старший по званию среди прочих. Представился Сосуновым. Я не поверил, предложил показать удостоверение. Действительно: Сосунов Владимир Александрович, и справка есть. За компанию представился и второй стражник, бывший с нами с самого начала: Гладких Андрей Николаевич. На вновь прозвучавший вопрос об основаниях выяснения моей личности милицанеры внезапно вспомнили про ориентировку. Конечно! Очень похожий на меня грабитель только что отмутил у кого-то телефон, и теперь я подозреваюсь по 161-й, ибо на мне синие джинсы и рост будто бы 180 сантиметров. Я еще раз представился Сосунову, предложил пробить данные по базе, используя рацию. Менты, мотивируя тем, что я сопротивляюсь, потащили меня в бобик. Вместе со мной потащили и Машу с Майей, т.к. они все еще меня обнимали. Маша упала. Начала кричать. Я, соответственно, сопротивлялся преступлению оборотней, крича о том, что задержание незаконно, основания не предъявлены и так далее. С округи к бобику стал стекаться возмущенный народ. Пользуясь случаем, мы напомнили всем собравшимся об истории Артёма Тиунова, отоваренного всего неделю назад в том же отделении милиции №1, куда меня рассчитывали доставить. Параллельно я небезуспешно сопротивлялся погрузке в бобик тремя ментами.

Серые умерили пыл. Сказали, щас "приедет прокуратура", раз я звонил и звал, но продолжили держать за локти. По рациям сообщали, что я-де устроил антимилицейский пикет и залазил на памятник. Появился некто капитан Юдин, в штатском, сказал что тоже из первого ОМ, и предложил отойти в сторону и пообщаться на тему того, что произошло. К нему присоединился еще один капитан в форме, пришедший вместе с ним, представляться отказавшийся. От него я узнал, что, оказывается, я приносил в мэрию уведомление о митинге на сегодня, мне его не согласовали и вот сейчас я провожу его несанкционированно. На логичный вопрос, откуда такой чудесный бред взялся и нельзя ли взглянуть на документы, уведомления, ответ мэрии и так далее, был дан ответ: эти важные бумаги он показывать не будет, информация от Центра Э, а я сейчас пройду с ним в опорный пункт давать объяснения по административному правонарушению. Слова, что никакого шествия не было, чему есть куча свидетелей, стоящих вокруг, капитан парировал безапелляционным "я верю своим сотрудникам". Я предложил, согласно УПК, брать объяснения на месте и беседу с ним более не поддерживал, вернувшись к своим.

Далее появился аж начальник ОМ №1 полковник Гридин, единственный из всей иерархии сообразивший, что конфликт надо все-таки гасить. Правда, и он показал нам развешенные по площади камеры, пообещав привлечь за клевету, если на них не окажется записи того, как нас пытались затащить в машину. Далее он предложил отвезти нас всех к нему в отделение для написания заявления на неверных ментов, но эта идея была явно не ок. Предпочтя подачу заяв в прокуратуру, мы с ним распрощались. На часах было начало одиннадцатого.

Почти два часа вся королевская конница, вся королевская рать разруливала ситуацию нашего сидения на постаменте у памятника на главной площади города. Интересно, сколько реальных преступлений вся эта братия прощелкала клювами за это время. Интересно, слетят ли чьи-нибудь погоны после того, как мы поспим и дойдем до прокуратуры? Пусть и небольшие, но зато на обеих руках синяки и ссадины у меня есть. У Маши тоже. До встречи с ментами их не было. Превышение должностных полномочий и тотальное отсутствие мозга у вышеперечисленных евсюков налицо.

Это ж еще не все подробности, вы ж понимаете. Передать непередаваемые обороты ментовской лексики не представляется возможным, такое просто не запоминается, память блокирует это безобразие.

Но погоны эти бандиты проспорили. Пусть теперь выбирают, чьи.

• nokato: Как стать мамой двоих малышей всего за полтора часа
• Эхо Москвы: Художник и организатор различных акций Артем Лоскутов вновь привлек внимание правоохранительных органов
• Эхо Москвы: Художник Артем Лоскутов, которого пытались задержать в центре Новосибирска, подаст завтра жалобу в Прокуратуру

UPD: оригинальный пост в моём блоге обещаю обновлять. например, сейчас звонил начальник УВД города Кудинов, извинялся за сотрудников, хочет встречаться.

Луркмор, если кто-то не знает, это такая публичная энциклопедия интернет-мемов. Все желающие могут участвовать в написании и редактировании статей. По мере роста популярности ресурса средний интеллектуальный уровень авторов снизился, поэтому многие тексты не блещут. Но тут дело совершенно не в текстах.

А в том, что Катя Гордон решила провести модерирование Луркмора весьма бандитскими методами, для начала объявив поиск хозяев ресурса, пообещав за них аж тысячу долларов. Хозяева сами поспешно прислали свои телефоны, но обещанных денег до сих пор не получили.
Зато получили множество недвусмысленных угроз.
И, кстати, совершенно не понимаю о каких угрозах идет речь... Я терпеть не могу насилие и нарушение закона... Видно, что вы не глупый человек и мы придем к этому самому компромиссу.
При этом хочу вам сказать,что если кто-то за меня захочет заступиться - то это безусловно вызовет у меня уважение.

Необходимо понимать, что хозяин ресурса - не является автором текста, точно так же как администрация SUP не несёт ответственность за высказывания каждого блоггера пишущего в Livejournal.

Нужно вспомнить на этом фоне прошумевший в блогах приход Кати Гордон в оппозицию:

Достоверность скриншота, помнится, у многих вызвала сомнение, но если сопоставить его с последними событиями, а также с DDOS атакой на конкурс ТП-2008, доверие к нему резко возрастает.
Особенно хорошо это выглядит, если учесть, что в 2009 году Катя с удовольствием посетила съезд общества "НАШИ" на Селигере. Можно, конечно, попытаться искренне поверить в то, что её политическая сознательность выросла, она увидела своими глазами угрозу тоталитаризма и именно поэтому решила поддержать борьбу с режимом.

Но есть и гораздо более циничный вариант. В свете нарастающего противостояния Путина и Медведева (вернее представляемых ими кланов) российский режим всё больше шатается. И может рухнуть в любую секунду, погребая своих слуг под обломками. Вчерашние оппозиционеры могут стать властью (или по крайней мере приблизиться к ней). Революции нужны свои певцы. Катя Гордон заняла пустующую нишу: пригламуренный поп-рок до последнего времени совершенно не ассоциировался с оппозицией. Лучше быть единственной на Триумфальной Площади, чем одной из многих на Селигере.

Последние поступки Кати Гордон показывает, что политические пристрастия - не более чем перемена сценического образа. Трудно ожидать какой-либо демократичности от человека, пытающегося заткнуть рот безобидным шутникам в интернете. Особенно если они говорят чистую правду.

Печально известный учебник Вдовина-Барсенкова не вызывает разногласий среди людей образованных и порядочных. Склад ума этих двух профессоров Московского университета выявился особенно ярко, когда один из них откровенно провозгласил, что к занятиям отечественной историей следует допускать (или не допускать) по этническому признаку.

Возмущение либеральной общественности имеет все основания, но вот формы, в которые выливается это возмущение, - другое дело. На мой взгляд, правы те, кто осуждает Николая Сванидзе за обращение по поводу учебника к Рамзану Кадырову. Если бы, скажем, в какой-то книжке обнаружилась гнусная клевета на курдов, вряд ли следовало бы вступаться за честь оскорбленного народа, взывая к Деду Хасану. И я согласен с Александром Скобовым, когда он усматривает у некоторых наших либералов опасное пристрастие к идеологическому контролю. Призыв Нины Катерли запретить ксенофобам и сталинофилам издавать и даже писать(!) книги можно извинить разве что сильным душевным волнением.

Однако вместе с тем мне кажется, что в своем протесте против "либеральной цензуры" г-н Скобов заходит слишком далеко. Ведь добро бы гг. Вдовин и Барсенков просто написали лживую и безнравственную статью или книгу - мало ли их в России издается и распространяется, и я скорее рад тому, что сомнительные правовые нормы, позволяющие преследовать подобные публикации в уголовном порядке, применяются у нас лишь изредка. Но речь идет об учебном пособии, а тут, при всем уважении к идейному плюрализму, известный контроль необходим. Иначе по фантастическим произведениям Носовского и Фоменко будут учить историков, шарлатаны станут описывать свои методы исцеления страждущих в учебниках для мединститутов, а то и появятся инструкции к электроприборам, предписывающие совать оба пальца в розетку, - и все со ссылкой на священную свободу слова.

Спор о том, должны ли гражданские активисты объединяться и нужно ли им сотрудничать с оппозиционными политиками, ведется, насколько я помню, с начала второго срока Путина. Ходорковский к тому моменту уже сидел, избирательное законодательство активно курочилось, а выборы уже достаточно нагло фальсифицировались. Однако гражданское общество (вернее, та незначительная к тому моменту часть социума, которая претендовала на это звание) продолжало жить в парадигме демократического государства, где политика – это удел политиков, а не правозащитников, гражданских активистов, волонтеров и других социально активных людей. Политики в демократических государствах сотрудничают с гражданскими активистами, и часто люди переходят из одной области в другую, однако эти сферы остаются самостоятельными, и ни о каком их объединении речь идти не может.

Российские противники идеи объединения и политизации гражданской деятельности, повторю, жили в этой, не имеющей к нашей стране уже никакого отношения парадигме. И к ней примешивалась оставшееся со времен Ельцина недоверие к "корыстным политикам", страх, что кто-то их использует, загребет их руками жар избирательских предпочтений, въедет на их горбу в электоральный рай. Беда в том, что некоторые социально активные люди думают так до сих пор, не проводя различия между теми "политиками", которые сидят в Охотном Ряду, и теми, кто выходит на Триумфальную площадь (слава Богу, таких людей становится все меньше).

Более того, одним из страшных обвинений в определенном кругуй является обвинение в причастности к политике. В последнее время, правда, это обвинение все чаще звучит из уст единоросовских идеологов-охранителей, справедливо полагающих, что они-то никакой политикой не занимаются.

В условиях нашего государства, где демократические институты так и не сумели до конца сформироваться, а поэтому легко разрушились под первым же нажимом авторитарного правителя (выбранного, кстати, еще на более или менее честных выборах), оправдано лишь недоверие к тем системным политикам, которые в самом деле готовы цинично использовать всех и вся в своих целях, далеких от целей гражданского общества. Распространять недоверие и на несистемную оппозицию в корне неправильно.

Несистемная оппозиция потому и является несистемной, что на данном этапе никаких реальных способов прийти к власти у нее просто нет, а значит, гражданскому обществу просто глупо бояться, что корыстные политики его используют. Используют в чем? В изменении существующего положения вещей? Так ведь и любой социально активный человек ровно к этому и стремится. Просто разные люди идут к будущему разными путями. По большому счету оппозиционные политики никакими политиками не являются, а сидят в той же лодке, что и гражданские активисты.

Более того, в каком-то смысле в нашей стране вообще нет политики (потому что нет честной конкуренции, выборов, партий). У нас есть власть и есть народ, пытающийся организоваться в гражданское общество. Кто-то это делает, вступая в несистемную оппозицию, а кто-то - занимаясь правозащитой. Сегодня даже реальная, эффективная благотворительность не под эгидой Путина и партии власти – это по сути оппозиционная деятельность (подробнее об этом здесь и здесь). Любая гражданская активность в конечном счете противостоит навязываемой властью системе – тотальной коррупции и вседозволенности для власть имущих и бесправию (включая право на жизнь) для остальных.

Все представители гражданского общества в сущности делают одно дело – борются за конституционные права: как оппозиция - за политические права для всех граждан; как правозащитники и благотворители - за разнообразные права и интересы отдельных людей. В борьбе за право выражать свое мнение, провозглашенное в 31-й статье Конституции, за право на судебную защиту или за право на жизнь для больных детей, сирот и инвалидов каждый человек, который хочет быть гражданином, а не быдлом, выбирает свою меру социальной ответственности (многие, кстати, с успехом совмещают все три вида деятельности).

А те, кто сегодня боится, например, объединяться даже в рамках Гражданского конституционного форума, опасаясь манипуляций, должны ответить на вопрос: кто и зачем будет ими манипулировать?

То, что Мосгорсуд признал незаконным запрет мэрии на проведение Дня гнева, – это разумеется, положительное событие. С правовой точки зрения, без сомнения, ничего не изменилось, и такие же основания признать незаконными есть у подавляющего большинства отказов в согласовании публичных мероприятий: что в рамках Стратегии-31, что в рамках Дня гнева, что, например, в рамках попыток ЛГБТ-сообщества проводить свои прайды. Отказы по всем этим акциям, а также по многим другим мероприятиям, незаконны.

Почему случилось такое решение, сказать трудно. Но случайно это, разумеется, произойти не могло. Я полагаю, это какой-то политический сигнал, который можно связать, наверное, с кампанией против Лужкова. Вероятно, это решение должно продемонстрировать – то ли московским властям, то ли обществу, - что уход Лужкова означает некоторую либерализацию в отношении публичных мероприятий, меньшую жесткость в борьбе с политической оппозицией, большую законность, по крайней мере более законное оформление.

Судить о причинах тут трудно, но факт налицо, и это событие можно только приветствовать. Единственное, в чем я уверен, - это в неслучайности проснувшейся у коллегии Мосгорсуда тяги к законности.

Мне кажется, проблема дискуссии вокруг дела Сутягина состоит в том, что каждый из ее участников преследует свои собственные цели – и Юлия Латынина, и Александр Подрабинек, и Игорь Сутягин. Цель, которую преследует Сутягин, кажется мне наиболее правильной и естественной. Человек продолжает последовательно доказывать, что невиновен. И по-моему, он уже достаточно сказал об этом в интервью, которые дал после освобождения. Очень точно на все претензии Латыниной и Подрабинека ответил Павел Подвиг.

Я давно слежу за тем интересом, который Юлия Латынина проявляет к делу Сутягина, - с тех пор когда он еще сидел. Интерес ее к делу абсолютно безнравственный, потому что человек сидел в колонии, у него был огромный срок – 15 лет, а она говорила, что его посадили за дело, он-де Родину продавал. Журналист не может такие вещи делать, это безнравственная журналистика, да и не журналистика вовсе.

То упорство, с которым Латынина продолжает пинать Сутягина, наводит меня на грустные размышления. Никаких новых доказательств его вины она не приводит, а просто муссирует одно и то же. И делает это с поистине маниакальным упорством. Для кого она это делает, мне непонятно. Нормальные, вменяемые люди, по-моему, уже для себя поняли, что Сутягин не занимался шпионажем. Кого могут переубедить аргументы Латыниной, не подкрепленные новыми и бесспорными доказательствами вины Сутягина? (А их нет, потому что просто не существует в природе.) Думаю, никого. Значит, продолжая гнуть свою линию, Латынина убеждает саму себя или, во что не хочется верить, занимается делом и вовсе далеким от журналистики.

Один из тезисов Подрабинека (раньше он был озвучен, кажется, той же Юлией Латыниной, потом подхвачен Андреем Солдатовым и Ириной Бороган) – о том, что поддержка Сутягина повредила правозащитному движению, - я считаю бредом. Правозащитному движению это повредить никак не может. Правозащитники и журналисты, которые защищали Игоря Сутягина все эти годы, пока он находился в заключении, делали это, потому что были уверены, что расследование и суд не имели никакого отношения к правосудию. Я считаю, что, напротив, то, что он был освобожден раньше срока, в какой-то степени такая горькая победа правозащитного движения, потому что все эти годы о нем не забывали ни в России, ни в мире, имя его было известно.

То, что Сутягин под нажимом ФСБ признал свою вину, нисколько не изменило позицию правозащитников по отношению к нему, потому что очевидно, что Сутягин не сказал всей правды о том, как его шантажировали в Лефортове, что ему там говорили, заставляя признать свою вину. Я уверена, что на него было оказано очень серьезное давление. Он намекнул об этом в самом первом интервью, которое дал журналу The New Times. Понятно, что он по-прежнему является заложником ситуации: его семья в России, сам он за границей. Он не может вернуться в свою страну, потому что у него нет на руках указа президента Медведева о помиловании и даже справки об освобождении нет. Сутягин все так же бесправен.

Вообще дело Сутягина, на мой взгляд, не меньший символ деградации российского правосудия, чем дело Ходорковского. Потому что самое интересное в этом деле – это суд присяжных. Я беседовала с присяжными из первой коллегии и из второй и с полной ответственностью могу сказать, что самые чудовищные нарушения в этом деле связаны с манипуляцией судом присяжных.

Если бы Сутягин был шпионом и у суда были доказательства его вины, я совершенно не понимаю, для чего нужно было распускать первую коллегию присяжных, когда стало понятно, что она может его оправдать, потому что не верит обвинению. Присяжные в состоянии воспринять серьезные доказательства вины подсудимого, тем более если речь идет о продаже секретов Родины. Но присяжные из первой коллегии говорили о том, что в деле не было доказательств его сотрудничества с иностранной разведкой. Они поняли, что он ученый, который занимается подработкой и делает обзоры прессы из открытой печати. Если бы были убедительные доказательства вины Сутягина, не стоило бы подбирать явно тенденциозную вторую коллегию присяжных, в которой по крайней мере половина людей были бывшими сотрудниками или имели иное отношение к КГБ и ФСБ? И почему список присяжных Мосгорсуда был опубликован в "Вестнике мэрии Москвы" только после того, как Верховный суд РФ утвердил приговор Игорю Сутягину?

В первую коллегию, вероятно, не были внедрены сотрудники спецслужб, и за этим процессом следили. В Мосгорсуде этим занималась непосредственно Ольга Егорова, которая видела, что ничего не получается. В совещательной комнате была прослушивающая аппаратура, и все, что там происходило, было известно. Когда стало понятно, что эти люди хотят оправдать Сутягина, по надуманным причинам коллегия была распущена. Тогда была избрана другая коллегия и назначен другой судья – Марина Комарова, которая специализируется по делам, связанным со спецслужбами. Коллегия единогласно вынесла обвинительный вердикт. А Комарова приговорила Сутягина к 15 годам лишения свободы.

Я как журналист и адвокаты пытались найти этот список, чтобы сравнить фамилии участников коллегии присяжных по делу Игоря Сутягина со списком, подписанным мэром Москвы. В нарушение закона этот список не был вовремя опубликован. Это говорит о том, что фамилии присяжных были внесены в официальный список задним числом и, следовательно, коллегия не была сформирована путем случайной выборки. То же самое было в процессе по делу об убийстве Анны Политковской в Московском военном окружном суде. Там я тоже, занимаясь журналистским расследованием, не могла найти этот список.

Кроме того, во вторую коллегию присяжных по делу Сутягина был внедрен некто Григорий Якимишин, которого никак не должно было там быть, потому что он в тот же год находился в списке присяжных заседателей Московского военного окружного суда, а по закону в двух списках быть нельзя. Известно, что этот человек работал в российском посольстве в Польше под прикрытием, будучи сотрудником внешней разведки. Каким чудом через несколько лет он оказался в списке людей, рассматривающих дело о шпионаже? При отборе присяжных о делу Сутягина в Мосгорсуде он в нарушении закона скрыл то, что работал в СВР.

Кроме того, известно, что и другие присяжные имели отношение к спецслужбам и могли иметь перед ними какие-то обязательства. Одна присяжная была сотрудницей "Интуриста", другая – горничной гостиницы "Пекин", в которой, как известно, в советское время работали сотрудники КГБ. Были среди присяжных и другие персонажи, которые по моей информации имели отношение к спецслужбам.

Вопросы для присяжных были хитро поставлены, чтобы получить нужный результат. Присяжным задавали, например, такой вопрос: "Передавал ли Сутягин информацию сотрудникам консалтинговой фирмы?" Даже сам Сутягин не отрицал, что передавал информацию, но открытую, а обвиняли его в передаче закрытой, но это в вопросах не отразилось. Естественно, присяжные ответили: "Да, виновен, он информацию передавал". Если бы это были присяжные, которые понимали, что он невиновен, и не имели задания его посадить, они могли бы сказать: "Нам эти вопросы непонятны. Они не соответствуют обвинению. Измените вопросы".

Но дело развивалось по сценарию, за ним следили и в администрации президента, и спецслужбы. Сотрудники ФСБ, которые вели это дело, не могли допустить осечки – должен был быть обязательно обвинительный приговор. Уже было известно дело Валентина Данилова, которого оправдали в Красноярске, - второго такого промаха невозможно было допустить. Потом и для повторного рассмотрения дела Валентина Данилова в Красноярске тоже была созвана определенная коллегия присяжных, в которой были люди, имевшие допуск к секретным сведениям, и сценарий дела Сутягина с манипуляцией судом присяжных в этом деле повторился. И в Мосгорсуде он до сих пор повторяется, когда есть какие-то громкие дела. Например, дело Алексея Пичугина, дело Алексея Френкеля. Сколько было скандалов вокруг манипулирования судом присяжных в деле Френкеля!

В одном деле о терроризме, которое рассматривал Мосгорсуд, один из присяжных был моим знакомым. Как-то мы с ним говорили по телефону на темы, совершенно не имеющие отношения к процессу, в котором он участвовал. Через некоторое время, за день до вердикта, его вывели из процесса, потому что он был знаком со мной и потому что знали, что он склоняется к оправданию. Система манипулирования судом присяжных очень хорошо отработана, и запущена она была именно в деле Сутягина.

Это вещи, которые ясно показывают: у следствия и у ФСБ не было доказательств вины Сутягина. Я считаю, что пора прекратить дискуссию: виноват Сутягин, не виноват. Доказательств его вины не было представлено ни на суде, ни после суда.

Что касается несекретных сведений, то Подрабинек просто вытащил фразу из контекста. Игорь читал газеты, делал обзор прессы по определенным темам. Когда началось следствие, проводились экспертизы. И некоторые сведения, которые были напечатаны в газетах и журналах, некоторые эксперты задним числом признали секретными.

Защита вызвала на суд одного из экспертов, который сказал, что сведения, которые Сутягин передавал сотрудникам иностранной фирмы, опубликованные в каком-то издании, не только не являются секретными - они устарели и не соответствуют действительности. Выслушав его, судья Комарова сказала: "Мы не будем это слушать перед присяжными".

Мне абсолютно непонятно, почему Латынина настаивает, что Сутягин долго не давал интервью журналистам, потому что он проходил дебрифинг. Это полный бред. А почему человек, который отсидел 11 лет, должен, выйдя на свободу, немедленно давать журналистам интервью? И второе: зачем спецслужбам Великобритании, например, МИ-5, проводить дебрифинг Сутягина? Он и до посадки не имел доступа к секретам, а после 11 лет заключения о чем он будет им рассказывать? О том, какую баланду едят в колониях Архангельской области?

А Подрабинек сводит с Сутягиным счеты как диссидент, который отсидел и не признал свою вину, не сломался. Он не может простить Сутягину, что тот не только признал вину, а еще и строил помещения камерного типа для заключенных. А советским диссидентам такое было западло. Но это проблемы Подрабинека. Кто ему дал право судить других? В этих обсуждениях очень много личного: как так, мы его защищали, а он взял и признался?

Сутягин не диссидент, это человек совершенно "из другой песочницы". Он ученый, который работал в Институте США и Канады, его курировали сотрудники КГБ, он с ними общался, не считая, что общаться с ними нельзя и, как было принято говорить, с ними даже на одном поле нельзя сесть. То, что понимали диссиденты, то, что понимают такие люди, как я, у которых КГБ арестовал родителей, Сутягин не понимал и не мог понимать. В те редкие моменты, когда я общалась с сотрудниками КГБ или ФСБ, я делала это через силу. Во всяком случае, я всегда буду относиться к ним с большим недоверием. Сутягин – человек из другого мира, у него нет идиосинкразии к кэгэбешникам, как она есть, например, у меня. Сутягин был очень наивным, верил в справедливость, в суд, не чувствовал своей вины, потому что передавал открытую информацию, которая не представляла никакого ущерба для его страны. Поэтому Подрабинек не может его понять: они очень разные.

Теперь Игорь очень изменился, он понял, что представляют собой сотрудники ФСБ. Цена, которую он заплатил за свою наивность, очень высока. И поэтому мне обидно, что продолжаются все эти разговоры. И сам Сутягин никак не может успокоиться и понять, что он не должен этим людям ничего доказывать.

Мне кажется, что время все поставит на свои места. Я очень надеюсь на решение Европейского суда, очень надеюсь, что они признают главное: что суд по делу Сутягина был несправедливым и что имело место масштабное манипулирование судом присяжных.