В истории с Кущевской есть одно обстоятельство, которое лично мне не дает покоя. И чем больше проходит времени, тем это обстоятельство становится все более очевидным. Вот и участники воскресной передачи на НТВ дружно признали убийцами Цапка и его подельников.

При всех многочисленных свидетельствах криминальной деятельности банды Цапка (заметим, однако, что ни один из эпизодов пока не получил судебной оценки), само убийство в доме фермера Аметова привязано к Цапку «живыми нитками».

Ну, делили бизнес, делили землю, ну, отношения были, мягко говоря, неприязненными. Однако же решиться на такую показательную казнь своих же одностаничников могли только полные идиоты. Хотя Цапок и его подельники запаслись справками из психдиспансера и характеризуются как отморозки, все-таки что-то подсказывает – дураками они не были.

Реакцию на такой беспредел было нетрудно спрогнозировать даже двоечникам. Какими бы отвязными бандиты ни были, как бы ни презирали местную власть и милицию, устроить бойню в своей же станице, где каждый знает, что первый враг Аметова – Цапок, для такого шага и реальной дури мало, не то что фальшивой.

Весьма подозрительно выглядит и "помощь" преступного мира в этой истории. Братки вызывают из Турции двух членов банды Цапка ("иначе своими руками утопим"), называют адреса других подельников. В общем, создают атмосферу нетерпимости к негодяям, бросившим тень на белые одежды воровского мира. Прямо персонажи Льва Шейнина выходят на сцену.

Что в итоге получают организаторы зверского убийства, которыми названы хозяева агрофирмы "Артекс-Арго" (фирмой владеет мать семейства Надежда Цапок)? Аресты с перспективой пожизненной отсидки, развал криминальных связей по всей вертикали власти, невеселые перспективы самого бизнеса – люди из Следственного комитета будут рыть глубоко и добросовестно, поскольку дело небывало резонансное.

Освобождающийся бизнес, учитывая его прибыльность, долго без призора не останется. И стоило идти на такой риск г-же Цапок, чье дело процветало, кому принадлежали лучшие плодородные земли Краснодарского края?

Не сомневаюсь в существовании в этом районе банды, терроризирующей в сговоре с милицией местных жителей. Скорее всего это именно банда Цапка. Да таких Кущевских у нас пруд пруди. Как заметил один из участников упомянутой телепрограммы: «У нас вся Россия – станица Кущевская».

Но крайне неправильно было бы, уверовав в самую поверхностную версию, упустить настоящих убийц. Которые, возможно, именно на такую реакцию общества и правоохранителей и рассчитывали. Под одобрительные крики народа, под возмущенные восклицания президента и премьера, при небывалой активности правоохранителей случится в общем-то обычная для России вещь – руками власти произойдет передел многомиллиардного бизнеса. Не впервой.

В ноябре 2010 в Общественной палате состоялось заседание рабочей группы, которая рекомендовала кандидатов в Общественную наблюдательную комиссию (ОНК) по соблюдению прав задержанных и заключенных. Выяснилось, что из списка рекомендованных они исключили двух членов предыдущего состава: Ивана Ниненко и Михаила Кригера, которые известны своей активной защитой социальных прав, противодействием произволу милиции и отстаиванием гражданских свобод. Названные причины отвода были не просто смехотворны – якобы оба имели административные взыскания в течение прошедшего года, – но и лживы, так как те не привлекались ни к какой ответственности, в том числе и административной.

ОНК – это комиссия, инспектирующая учреждения, где находятся люди, лишенные свободы. На данный момент это единственная структура реального гражданского контроля, которая очень раздражает ФСИН и МВД. Им было бы гораздо спокойнее, если бы в комиссию входили какие-то понятные и послушные им люди - к примеру, представители силовых «ветеранских» организаций. Именно для этих кандидатов в московскую ОНК и были освобождены места Кригера и Ниненко.

По крайней мере 13 новых кандидатов являются представителями общественных организаций, которые имеют отношение к силовым структурам и объединяют бывших сотрудников милиции или военных, служивших в Чечне и Афганистане: организация ветеранов и сотрудников спецслужб «Ассамблея», «Союз телохранителей России», Межрегиональная общественная организация ветеранов оперативных служб «Честь», Общественная организация ветеранов органов внутренних дел Москвы, объединение профессиональных охранников «Элита».

ФСИН и МВД можно понять: им не нужен общественный контроль, гораздо удобнее видимость работы и хорошая отчетность. Но что лучше для людей, находящихся в отделениях милиции, СИЗО, колониях? Известно, что при существующей в России системе правосудия огромная часть задержанных и заключенных - люди, чья вина не доказана или сфабрикована. Множество заключенных "просто" ожидают окончания следствия в малопригодных для жизни условиях.

Однако решение рабочей группы заменить правозащитников бывшими силовиками оказалось не единственной опасностью для заключенных и для всех нас. Стремясь «зачистить» ОНК от правозащитников, рабочая группа (случайно или намеренно?) рекомендовала в московскую ОНК активистов Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство». О том, что это за организация, позволяют судить некоторые факты.

Митинг против коррупции был проведен этой организацией в день рождения Адольфа Гитлера. Это можно было бы счесть несущественным совпадением, если бы не официальное сотрудничество «Боевого братства» с такими националистическими организациями, как «Народный собор» и «Русский образ». 17 ноября «Русский образ" заявил о создании совместной с «Боевым братством» организации для оказания помощи осужденным и арестованным неонацистам. 21 ноября на совместном митинге на Пушкинской площади в Москве состоялась общественная презентация этой «правозащитной группы».

В Москве есть несколько следственных изоляторов, где содержатся десятки неонацистов, обвиняемых в различных преступлениях. Среди них Никита Тихонов, обвиняемый в убийстве Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, и Николай Королев, осужденный за 13 убийств и организацию взрыва на Черкизовском рынке к пожизненному заключению и обвиняемый на данный момент по делу о 14-м убийстве.

Кроме того, нельзя не обратить внимание на тот факт, что «Боевое братство» было создано губернатором Московской области Громовым, "отцом-основателем" движения «Местные», известного своими ксенофобными акциями. Пресс-секретарем «Местных» был друг Никиты Тихонова, в прошлом помощник депутата Курьяновича и активист ДПНИ и «Русского образа», Алексей Барановский, который ныне возглавляет ультраправую организацию «Русский вердикт» (проект «Русского образа»).

Все эти «случайности» складываются в странную и тревожную последовательность. Вполне возможно, что вместо нормальной рабочей комиссии или ненормальной бездействующей мы получим весьма избирательную «правозащиту» в местах лишения свободы, которая будет сочетаться с попытками ультраправых групп легализовать свою деятельность.

Мы поддерживаем обращение правозащитников к Общественной палате и требуем возвращения в комиссию Михаила Кригера и Ивана Ниненко.

Мы считаем, что включение ультранационалистов и неонацистов в состав общественных наблюдательных комиссий недопустимо. Очевидно их предвзятое отношение к людям разных национальностей, гражданства и политических взглядов. Люди, выступающие за дискриминацию по признаку расы, этноса или национальности, не могут выполнять роль защитников прав человека, которые, как известно, есть у каждого независимо от происхождения.

Комитет 19 января призывает Общественную палату выступить против включения этих лиц в ОНК, а рабочую группу - пересмотреть список рекомендованных ею кандидатур.

«Я правду об тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи...»
Александр Грибоедов

Накануне годовщины гибели Сергея Магнитского МВД России предприняло отчаянную, на грани безумия, попытку погасить волну общественного протеста против произвола «неприкасаемых» - не вышло: бенефис Ирины Дудукиной похож на политическое самоубийство Рашида Нургалиева.

И все-таки - два лучше чем один! Сегодня за решеткой оказались уже два жулика, причастных к хищению бюджетных денег и гибели Сергея Магнитского. Да, «сидят» они не как Сергей. Виктор Маркелов, наверное, обживал ту же камеру «повышенной комфортности», в которой он коротал время с августа 2006 по март 2007 года, пока его друзья Артем Кузнецов и Павел Карпов не отмыли его и рецидивиста Сергея Орлова - друга банкира Дмитрия Клюева - от обвинения в похищении предпринимателя Федора Михеева. Тем не менее система изрыгнула из себя еще одного «монстра», сдала-таки тамбовского авторитета Вячеслава Хлебникова, ареста которого в числе прочих два года добивался фонд Hermitage.

Вячеслав Хлебников, наряду с уже отбывающим наказание Виктором Маркеловым и умершим при весьма странных обстоятельствах Валерием Курочкиным был одним из тех трех уголовников, на которых были переоформлены принадлежащие Hermitage компании. Он подписывал фальшивые доверенности на адвокатов, фабриковавших в судах решения о взыскании с этих компаний несуществующих задолженностей, а также поддельные налоговые декларации и заявления о возврате налогов. Он же открыл в банке от имени незаконно перерегистрированной компании счет, на который из казначейства были перечислены похищенные деньги, и подписывал платежные поручения, на основании которых эти деньги переводились на счета фирм-однодневок.

Теперь Хлебников в тюрьме дает показания против Сергея Магнитского, обвиняя своего обличителя в собственных преступлениях. Год назад в том же месте и тем же самым занимался Виктор Маркелов, которого первым пришлось сдать, чтобы спешно объявить о раскрытии дела и прекращении расследования. Правда, тогда его показания обнародовать не рискнули. Потому что Сергей еще был жив и мог ответить. Дело, однако, закрыть не удалось, после смерти Сергея разгорелся пожар общественного возмущения. Чтобы его погасить, банде в погонах пришлось принести в жертву еще одного своего уголовного собрата. Он пишет под диктовку мучителей Сергея свои гнусные доносы, чтобы тихо, без свидетелей, то есть, выражаясь современным милицейским языком, «в особом порядке», получить минимальный срок.

Так преступники создают свое алиби. Представляю, чего стоило – в прямом и переносном смысле - уговорить Хлебникова устроить себе «каникулы строгого режима». И то, что это наконец произошло, - заслуга всех тех, кто не дал этой истории засохнуть, кому была небезразлична судьба убитого Сергея Магнитского, - как тех, кто писал об этом изуверском преступлении, так и тех, кто читал написанное. Это маленькая, но победа, хотя она и досталась дорогой ценой. Ничего, даст Бог, Хлебников не последний...

Опять-таки - деньги. Когда сажали Маркелова, о деньгах «в спешке» вообще забыли, Маркелову даже не предъявили гражданский иск. Это стало поводом для зубоскальства, вопросы о судьбе награбленного портили милиции настроение. На этот раз решили объявить, что аж 15% похищенного нашлось. «Найденные» МВД деньги, конечно, не имеют никакого отношения к деньгам, похищенным путем возврата налогов, уплаченных «Махаоном». Те деньги давно потрачены на «вечные ценности», и настоящая судьба их известна следователям лучше чем кому бы то ни было другому в России. Впрочем, не только им одним.

То, что якобы было «найдено», - это другие деньги, арестованные судом по другому уголовному делу, которое расследовало то же ГСУ при ГУВД Москвы в феврале 2008 года. Каждый умеющий искать в Интернете сможет убедиться в этом сам, не привлекая дорогостоящих экспертов ЦБ РФ. Сегодня эти арестованные два года назад деньги решили привязать к делу о возврате налогов, чтобы создать видимость эффективного расследования. Но все равно хорошо, что хоть что-то уворованное вернется в казну. Не было бы счастья, так несчастье помогло.

Итак, МВД России обвинило Магнитского в том, что он якобы сам организовал обнаруженное им хищение, опираясь при этом на показания двух уголовников, ареста и наказания которых требовал сам Магнитский. При этом МВД утверждает, что милиционеры самостоятельно вскрыли это преступление без помощи Магнитского, так сказать, самотеком, расследуя «другое» дело.

Думаю, что МВД пошло на большой риск. Одно дело обвинять фонд Hermitage в том, что он сам себя обокрал, а Магнитского в том, что он сам совершил вскрытое им преступление, пряча свои фантазии в служебных записках и рапортах, которые они два года исправно отправляли в Кремль и на Лубянку. Другое дело озвучить эту версию публично, предоставив наконец оболганным и обворованным возможность открыто защищаться.

В выдвинутой версии есть один неисправимый изъян. Дело в том, что хищение бюджетных средств было совершено 24 декабря 2007 года, когда налоговыми органами было принято решение о возврате налогов (или 27 декабря 2007 года, если считать от момента, когда похищенные деньги поступили на счета, открытые преступниками в Универсальном банке сбережений и банке "Интеркоммерц"). А заявление от фонда Hermitage о готовящемся преступлении, основанное на результатах работы Магнитского, поступило в правоохранительные органы 3 декабря 2007 года, то есть за три недели до совершения преступления. Причем это было не просто заявление, а полный перечень «лиц, явок и адресов», включая подробное описание преступных действий Виктора Маркелова и Вячеслава Хлебникова, дающих сегодня лживые показания против Магнитского. С 3 декабря 2007 года мяч был на половине поля МВД, и тот факт, что оно арестовало Маркелова только через полтора года после подачи заявления, а Хлебникова - аж через три года, говорит о том, что бить по этому мячу никто не хотел.

На том, когда, как и от кого правоохранительные органы узнали о преступлении следует остановиться подробнее, так как это самый принципиальный вопрос в этом деле. Первым обо всем узнал от адвокатов фонда следователь Павел Карпов, у которого находились изъятые во время обыска документы и печати незаконно перерегистрированных компаний. Естественно, что первые вопросы были адресованы фондом именно к нему. Ему сообщил о готовящемся преступлении 29 ноября 2007 года, то есть за 23 дня до хищения бюджетных средств, адвокат фонда. Хорошо, что он сегодня этот факт не отрицает, а то бы ему пришлось об этом напомнить. Он не проявил к представленной информации ни малейшего интереса, хотя и успел написать на компьютере, что во всем виноват Артем Кузнецов. Это к вопросу о чекистском братстве.

Тогда пришлось сообщить о преступлении руководству, то есть в ведомства, возглавляемые Нургалиевым, Бастрыкиным и Чайкой, куда и были направлены заявления Hermitage. Это было сделано 3 декабря 2007 года, то есть за 21 день до совершения преступления.

Приблизительно через десять дней все письма собрались снова в ГСУ при ГУВД по Москве, то есть у того же Карпова. На одно из них врио заместителя начальника ГСУ Карпушкина умудрилась ответить только через год, аж 24 декабря 2008 года, видимо, отмечая, таким образом, годовщину кражи денег из бюджета. В этом письме говорилось, что факты, приведенные в письме, еще изучаются.

Подчеркну еще раз - фонд не просто заявил о готовящемся преступлении, а указал, выражаясь языком милицейских пресс-релизов, «на состав совершивших данное преступление лиц и на все его существенные обстоятельства». Кроме уголовников Маркелова, Хлебникова и Курочкина, от имени которых был осуществлен возврат налогов, в заявлении были названы фамилии адвокатов Павлова, Майоровой и Мальцевой, которые сфабриковали судебные решения, на основании которых был осуществлен этот возврат, а также фамилии милиционеров Карпова и Кузнецова, которые обеспечили эту банду документами и печатями. Любой желающий может открыть заявления Hermitage, которые размещены в свободном доступе здесь, и он увидит, что все «пароли, явки и адреса» были названы с предельной педантичностью, которая всегда отличала Сергея Магнитского. По сути Сергей проделал работу следствия. После этого, как однажды сказал российский премьер-министр Владимир Путин, оставалось только осуществить «посадки». Но «посадок» не последовало.

Если бы правоохранительные органы хоть пальцем шевельнули и также рьяно арестовали Вячеслава Хлебникова, как они арестовали Сергея Магнитского, мне не о чем было бы сегодня писать, деньги бы находились в казне, а Сергей Магнитский был бы жив.

Но Хлебникова не арестовали - ни до хищения, ни после. Даже когда Hermitage добился наконец возбуждения против него уголовного дела (что случилось только 5 февраля 2008 года, на следующий день после того как из Универсального банка сбережений ушел последний транш с уворованными деньгами), Хлебников оставался на свободе. Даже когда Сергей Магнитский дал против него свидетельские показания (что было сделано еще 5 июня 2008 года), к Хлебникову не возникло никаких претензий.

Более того, сразу после того как Сергей дал показания против всех, включая Вячеслава Хлебникова, участников аферы, следователь Станислав Гордиевский, который сегодня на страницах российских газет удивляется, за что его включили в «список Кардина», прекратил против Вячеслава Хлебникова уголовное дело и освободил его от уголовной ответственности в связи с отсутствием состава преступления. Случилось это 11 июня 2008 года, спустя полгода после кражи денег. И после этого Ирина Дудукина заявляет, что следствие совершенно самостоятельно обнаружило факт хищения бюджетных средств в июле 2008 года безо всякого участия Магнитского!

Но самое удивительное, что и в июле 2008 года, после того как расследование хищения якобы началось (по утверждению Дудукиной, по крайней мере), Вячеслав Хлебников оставался на свободе целым и невредимым. Он никуда не убегал, не скрылся в благословенной Украине, как это утверждает госпожа Дудукина, а как штык явился по первому зову казанского следователя Олега Уржумцева в гостиницу МВД РФ на проспекте Вернадского, где Олег Уржумцев - главный застрельщик операции прикрытия МВД - его и допросил. Тут Вячеслав Хлебников «во всем признался, повинился, разрыдался» и рассказал, как незаконно перерегистрировал компании и участвовал в фабрикации судебных решений. А дальше прямо как в пушкинской сказке: «Царь на радости такой отпустил всех трех домой».

Так что и в июле 2008 года Олег Уржумцев задерживать Вячеслава Хлебникова не стал, а пришел к выводу, впоследствии поддержанному следователем Олегом Сильченко и заместителем генерального прокурора России Виктором Гринем, что Вячеслав Хлебников совершал преступления «будучи неосведомленным о своих преступных действиях и замыслах». Последняя фраза не из анекдота, а из текста обвинительного заключения по делу Виктора Маркелова, подписанного следователем Сильченко и замгенпрокурора Гринем 10 апреля 2009 года. А ведь если Хлебников на самом деле действовал «будучи неосведомленным о своих преступных действиях и замыслах», то его хотя бы в Кащенко надо было спрятать, чтобы не создавал опасность для общества. Ведь он черт знает что мог наделать в Москве! Человек неосведомленный о своих преступных действиях и замыслах на юридическом языке называется невменяемым.

И вот теперь этого чудом избежавшего тюрьмы или психушки уголовника с тремя отсидками, страдающего наркотической зависимостью, вытаскивают на свет божий и от его имени обвиняют замученного в следственном изоляторе Магнитского в том, что он якобы организовал хищение бюджетных средств, о котором сам же сообщил в правоохранительные органы еще за три недели до того, как оно произошло. Остается только предположить, что Сергей Магнитский и фонд Hermitage были в преступном сговоре с Чайкой, Бастрыкиным и Нургалиевым и подкупили их, чтобы те не дали ход их заявлению. Герой любимого в России сериала говорил в подобной ситуации: «Что-то у них не вяжется». Надо либо презирать свой народ и считать людей идиотами, либо находиться в по-настоящему безвыходном положении, чтобы осмелиться публично выдвигать такую версию. Видимо, милиция теряет все-таки веру в свою «неприкасаемость», если начинает столь рискованную игру.

Ирина Дудукина, которой выпала сомнительная честь озвучить этот бред, прекрасно понимает двусмысленность своего положения и знает, что вопрос о жалобах Hermitage убивает милицейскую версию, как грамм никотина лошадь. Поэтому она буквально извивается под градом вопросов, проявляя чудеса наглости. Перефразируя Марка Твена, можно сказать: есть просто ложь, есть вопиющая ложь, а есть «Дудукина». Ирина Дудукина вполне может войти в историю русского пиара как имя нарицательное.

Сначала Дудукина делает вид, что не понимает вопроса журналистки о том, что Бастрыкин, Чайка и Нургалиев были уведомлены о готовящемся преступлении до того, как оно было совершено. Она пробует сострить, сказав что-то вроде «кто такие эти «браудеры» и «магнитские», чтобы быть знакомыми с такими людьми, как Чайка, Бастрыкин и Нургалиев». Но вопросы становятся все настойчивее, и Дудукина говорит, что, может быть, где-то заявления и были, но им в МВД о них ничего неизвестно. Но это опасное заявление, так как оно открывает широкое поле для дискуссий. Поэтому приходится сказать, что никаких заявлений вообще не было. И наконец, апофеоз пресс-конференции: Дудукина заявляет, что все заявления есть выдумка защиты.

Интересно, на что она рассчитывает: на то, что завтра будет конец света и ей никто на эту ложь не ответит? Или на то, что завтра вообще не наступит? Но такое не в силах устроить даже российское МВД. Как сказал однажды великий американский государственный деятель, можно бесконечно долго морочить голову небольшой группе людей, можно некоторое время морочить голову всему народу, но никому и никогда не удавалось бесконечно долго врать всему народу. И российским милиционерам тоже не удастся.

P.S. Эпиграф к этой статье до меня использовал Федор Раскольников в своем разоблачительном письме к Сталину, написанном из эмиграции в 1938 году незадолго до того, как агенты НКВД убили его. Надеюсь, что за прошедшие с того момента 70 лет Россия все-таки изменилась.

Поздравление и благодарность читателя - не журналиста

Сегодня, хотя, может быть, и не день в день, Дайджесту Фонда защиты гласности исполняется 10 лет. 15 ноября 2010 года вышел его 499-й номер!

Будучи членом жюри премии имени Андрея Сахарова "За журналистику как поступок", я не был регулярным читателем Дайджеста, о чем теперь очень сожалею. Чтение нескольких последних номеров этого Дайджеста дало мне жесткую и нелицеприятную картину условий существования российской провинциальной журналистики и повседневной борьбы журналистов и редакций СМИ с властями, учредителями СМИ и т.д. за первичное, неотъемлемое право журналиста честно делать свою работу, не предавая ее смысл и свое человеческое и профессиональное достоинство: честно писать и честно говорить с читателями о том, о чем болит душа журналиста, и о том, что ранит людей в существующей реальности. Раньше я имел об этом лишь приблизительное представление.

Мое личное открытие Дайджеста Фонда защиты гласности дало мне возможность лучше понять, в каких условиях существует российская журналистика, кто ее герои, а кто злодеи (говоря словами биолога Симона Шноля). Прочтя несколько номеров, я внес Дайджест в закладки на своем компьютере - наряду с Гранями.Ру и "Эхом Москвы".

Поздравляю и благодарю сотрудников Дайджеста за то, что они взялись за этот труд и так блестяще его делают несмотря на "погоду на дворе".

Упразднениe в России общественной жизни идет при полном равнодушии американских и европейских правителей, дорожащих русским газом и доставкой грузов в Афганистан куда больше, чем общественными ценностями, о которых они неустанно говорят. На этом фоне требование сенатора Кардина запретить въезд в США и арестовать счета лиц, причастных к гибели в тюрьме Сергея Магнитского, юриста работавшей в России зарубежной фирмы, ободряет. И самый обаятельный из «молодых реформаторов» ельцинской поры, Борис Немцов, увидел в этом путь к налаживанию в России демократии. Он предложил Конгрессу Соединенных Штатов принять закон «О поддержке демократии в России». Чтобы не просто давали индивидуальные и групповые ответы, а ввели упреждающий общегосударственный акт. Немцов хочет, чтобы Америка «наказывала наших негодяев, а нашу страну не трогала». Но нашу страну она и не трогает. Это мы ведем неустанную антиамериканскую пропаганду. А Обама в ответ лишь потворствует нашим властям.

Но главное, чем странен призыв Немцова, это надежда, что из-за рубежа можно освободить Россию от дурного порядка и установить здравый. А как верно пели, никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и ни герой. Вот только в гимне коммунистов не договорено, почему плоды побед, добытых собственной рукой, достаются не тем, чьи руки их добыли. Отсутствие демократии и означает, что страной правят не всенародно избираемые и сменяемые лица, а захватчики, которых Немцов именует нелицеприятно. Но за таких всюду в мире расплачивается народ. Немецкий народ ни разу на честных выборах не отдал Гитлеру абсолютное большинство голосов - лишь относительное. Но платить за преступления гитлеровцев пришлось всем немцам. Не отвечай страна за негодяев, не пришлось бы бомбить заводы на Рейне и стрелять по Берлину. Но, увы, если страна неспособна сама наказать своих негодяев, ей приходится за них отвечать. Нам тоже пришлось и приходится.

Они потому и негодяи, что подставляют свою страну. Не обязательно под бомбы - под разные удары. У дурной власти продленное последействие, нефтедоллары могут его отсрочить, но не отменить. Чтобы контролировать нашу власть, США пришлось бы оккупировать страну, как западную Германию в ходе войны. Но и США этого не хотят, и не только я, а, конечно, и Немцов, и все мы, российские граждане, иностранной оккупации не хотим, даже краткой и плодотворной. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!

Что толку персонально ругать правителей? Зло не в их личных качествах. Просто наша система правления держится на, так сказать, негодяях по должности, по непомерному кругу индивидуальной и закрытой власти, по вертикальному характеру и абсурдной централизации этой власти. Негодяем по должности можно назначить прекрасного человека. Но если он не сбежит, не покончит с собой, то сделается негодяем. Америка от этого его не убережет.

Демократии в России препятствует постоянная готовность к параду во главе с единым национальным лидером. Но и у нас демократия возможна, если отступит вертикаль власти, своей абсолютностью удерживающая тоталитаризм. Демократия вырастает из самоуправления регионов, отделения хозяйства от государства и реальной конкуренции производителей. Общими в стране должны быть законы, судопроизводство, финансовая система, оборона и внешняя политика. Все остальное поле самодеятельности граждан, невозможной без демократии. А нужда испрашивать разрешение на самодеятельность - это для Америки дикость, и пока мы живем с этой дикостью, никакие американцы не помогут нам преобразить строй. И не примут закона о поддержке демократии в России.

Сенатор Кардин вступился за Магнитского не ради демократии в России, а ради Америки. Он понял, что Клинтон, Буш и Обама, то и дело по разным соображениям примиряясь с нашими беззаконными шагами, помогали России снова стать угрозой всему свету, какой был Советский Союз. На примере дела Магнитского он раскусил главную ложь российской пропаганды, неустанно твердящей, что идеологической и политической пропасти между Россией и свободным миром больше нет. Он смекнул, что коммунизм и марксистско-ленинское учение были оберткой всевластного государства с вертикальным тоталитарным порядком, а нынче обертка другая. Но сенатор Кардин не рвется менять ни наши порядки, ни наши обертки. От своих американских властей он требует одного - чтобы в отношениях с нами они не мирились с нашими нарушениями общепринятых норм и взятых нами на себя обязательств. Не более того. Но если бы президент США внял этому доброму совету, изменилось бы положение и в России. Без особого немцовского закона.

Была команда, и был у нее слоган - "БАБЛО побеждает все" (или "Сами-Знаете-Кто этого очень хочет"). Стратегия их имела цель – все то же бабло и военная диктатура/полицейская республика (выбор сделаете сами, он у нас, как известно, свободный). Главное что это избранное призвано было охранять бабло («ихнее», конечно, не наше с вами, не обольщайтесь).

Чтобы получить эту Охранную грамоту, надо было дестабилизировать ситуацию и создать Пустоту. По достижении цели команда получила бы армию агрессивных клонов без каких-либо технических затрат (привет поколению «Матрицы»!).

Пустота создается, когда дискредитируются самые светлые чувства и идеи, например:
1) идея Бога и церкви (вспомним Боголюбово и т.д. – фактов не счесть);
2) идея национальной гордости (столкнуть стенка на стенку национальные диаспоры и титульную в России нацию. Пацаны! Не верьте, все ради власти и бабла, ваша судьба их не волновала);
3) неравнодушие человека к общественному злу (у них любой порыв души называли пиаром; бабушку через дорогу перевели – отпиарились, значит, а уж Шевчук с Химкинским лесом - по полной вложился).

Уже было многое сделано - поглядите на ленты новостей. Но ребятки многого не учли: клиповое сознание их подвело, да и вертикаль работает как-то не очень. Сбои, однако, дает.

Не учли, во-первых, что люди капсулировались в семьях, а там (не везде, увы!) царствуют человеческие отношения - Любовь и Уважение. И выросли дети, хорошие дети, правильные. Не будем идеализировать: дети далеки от совершенства (сказалась и стратегия Пустоты). К сожалению, большинство из них интеллектуально девственны и временно недоступны, эмоционально глухи, но так это ж не по собственной воле: к ним никто (или почти никто) на их языке не обращался, а нашего они не понимают (см. ранее об интеллектуальном уровне). Так ведь учиться никогда не поздно, были бы Учителя.

Во-вторых, люди в церкви разные, и не все так быстро сдаются, многие понимают, зачем вообще Вера. И иногда (Ура!) им удается донести это до паствы.

В-третьих, западная модель сострадания и сочувствия (хосписы, интернет-поддержка и т.д.) нашла отклик в русских сердцах, а таких Героев уже голыми руками не возьмешь.

В-четвертых, в эгоизме-прагматизме есть много хорошего: человек защищает свою территорию, пусть маленькую, но свою, и свое "фи" открыто выражает.

В-пятых, поездки в Европы не прошли даром, и многие решили не быть новыми русскими. Внешняя культура медленно, конечно, но входит в умы сограждан. Гламурные чиксы и качки уже умеют говорить "cпасибо", продавщицы - иногда улыбаться и т.д. Значит, хотя бы внешняя доброжелательность входит в моду, а за ней, глядишь, что-то переменится и внутренне. Короче, все не так уж плохо!

Но зло не дремлет, надо копить «волю к сопротивлению», хотя бы внутреннему. С внешним сложнее.

Несколько слов о своем впечатлении о прошедшей конференции. Конференция в общем и целом прошла в позитивном ключе: приняли компромиссный вариант резолюции о коалиции, отражающий и учитывающий все точки зрения - от пользы коалиции до опасений.

На конференции снова прозвучали упреки в адрес Бориса Немцова, что он подписал соглашение о коалиции "без широкого обсуждения". Лично мне несколько странно это слышать: а чем же мы занимались на самой конференции, как не обсуждением? Тем более что на выбор делегатам были предложены все три точки зрения:
член ПС МГО "Солидарности" Сергей Вдовин предложил одобрить вступление в коалицию без всяких оговорок;
Сергей Давидис и его команда предложили взвешенный, компромиссный вариант;
Господин Зильберман предложил категорически отказаться от входа в коалицию.

В итоге после многочасовых обсуждений победил здравый смысл и был принят компромиссный вариант, отражающий все точки зрения и позволивший сохранить единство движения. При этом окончательная ратификация подписи Бориса Немцова остается за съездом, который пройдет в декабре. Если это не широкое обсуждение, то я не понимаю тогда, насколько широким оно должно быть. В связи с этим считаю упреки в адрес Бориса Немцова безосновательными.

Выборы делегатов на съезд также прошли в спокойной обстановке: делегатам были предложены два списка: список под названием "Сплоченность. Ответственность. Эффективность", предложенный Сергеем Давидисом и его командой, одержал убедительную победу. Это стало возможным потому, что в его состав вошли люди, отражающие разные точки зрения - как сторонники, так и противники коалиции.

Конференция показала, что МГО "Солидарность" научилось справляться с внутренними противоречиями и эффективно работать в одной команде, несмотря на разницу во взглядах. Это убедительно доказывает: будущее у движения есть, потенциал далеко не исчерпан.

Теперь несколько слов о коалиции и моем отношении к ней.
Я голосовал за компромиссную резолюцию. Чем дальше я наблюдаю за ситуацией, тем более убеждаюсь, что все опасения, связанные с коалицией, сильно преувеличены. Что касается присутствия в коалиции сомнительных личностей и лиц, враждебных "Cолидарности", то и тут не так страшен черт, как его малюют. Никто не сможет заподозрить меня в симпатиях к Владимиру Милову. Но чем дальше я смотрю на ситуацию, тем спокойней отношусь к его присутствию в коалиции в качестве одного из "отцов-основателей". Ведь надо обладать воистину огромной фантазией, чтобы представить, будто бы Милов может занять ключевую позицию в коалиции, и тем более немыслимо, чтобы он стал единым кандидатом в президенты.

Главное, что мы вышли из своих узкопартийных интересов и смогли наконец-то хоть как-то договориться друг с другом.
Я еще раз поздравляю своих коллег в частности и все движение в целом с победой здравого смысла на конференции.

В субботу мы вместе с Павлом Бардиным были на "Эхе Москвы" в программе Ксении Лариной "Культурный шок". Туда же был приглашен Игорь Степанов, директор фестивалей "Профессия: журналист" и "Сталкер". Стенограмму этого эфира вы можете прочесть на сайте "Эха".

Многое из того, что говорил там г-н Степанов, прозвучало для меня абсолютной новостью. Например, то, что, оказывается, никакой отмены публичного показа моего фильма вовсе даже и не было. Была, оказывается, некая растянутая во времени "дискуссия", в ходе которой организаторы предпринимали попытки изо всех сил обеспечить зрительскую безопасность. А мы, то есть я и Бардин, занимались в это время провокациями и самопиаром. Тем же самым, то есть пиаром, занимались, по утверждению г-на Степанова, и Людмила Алексеева со Львом Пономаревым.

Если послушать Игоря Юрьевича, не остается сомнений в том, что мы все вместе скинулись и во имя "медных труб" проплатили акцию нациков в Новосибирске.

Я сидел и ушам своим не верил. Мало того что перед этим много раз г-н Степанов самолично в десятках интервью комментировал именно отмену показа в интересах безопасности. И только на секретариате СЖ 15 ноября после "бурной", по его словам, дискуссии решение о показе было принято. Мало того что до 12.00 16 ноября, то есть за три часа до показа, никто вообще и знать не знал, что показ состоится, да и сам бы я не узнал, если бы мне не сообщила об этом корреспондент "Бизнес-FM" (организаторы не сочли нужным поставить меня в известность). Мало того что сама программа показов на сайте фестиваля была изменена и название моего фильма на сеансе в 15.00 было изъято. Кстати, и у меня, и в компьютерах многих моих коллег осталась эта измененная сетка показов. И когда я убедился в том, что фильм действительно сняли с показа, в пятницу 13 ноября уехал я в свою деревню и в Москву возвращаться вообще не собирался.

Знаете, мне очень хотелось напомнить обо всем этом г-ну Степанову во время прямого эфира. Как и то, что когда я, незваный гость, пришел в Домжур и попал в зал, где он представлял студенческую программу, - он, узнав меня, удалился в другой зал представлять мой фильм без меня. И если бы мне не позвонила моя знакомая из этого другого зала, я так бы и остался наедине со студенческим творчеством.

Оставляю все это на совести Игоря Юрьевича. Лично я решил не выносить всю эту ошеломляющую ложь в эфир, публично не унижать зрелого известного человека. А вот здесь, на "Гранях", решил все же обнародовать - для сведения правозащитного сообщества.

Хочу откровенно признаться, что оценки, которые дали правозащитники организаторам фестивалей "Профессия: журналист" и "Сталкер", первоначально показались мне резкими и не совсем справедливыми. Но теперь, после всего услышанного на этом эфире, остается только с разочарованием и горечью присоединиться к не совсем парламентской оценке, данной руководству этих фестивалей в статье Юлии Башиновой.

И последнее. В нашей стране много чего имитируется путем присвоения названий институциям, не имеющим внутри себя никакого иного содержания, кроме задачи собственно имитирования. Например, есть имитация парламента. Есть имитации политических партий. Имитация общественной дискуссии. Имитация правосудия, наконец. Но я не предполагал, что правозащитные фестивали тоже могут брать на себя роль имитирования правозащитных фестивалей. Камуфлируя правозащитной риторикой по-человечески понятное желание в тишине и безгласности осваивать бюджеты, предоставляемые Королевством Нидерланды.

Могу заверить их устроителей, что в будущем я никогда больше не нарушу их покой.

Акцию "Свой-Чужой" Олега Мавромати многие считали заведомо самоубийственным шагом. Если предложить толпе казнить или помиловать, то она неизбежно проголосует за казнь - это не вызывало сомнений ни у противников, ни у сторонников художника. Часто перформанс Мавромати сравнивали с экспериментом Милграма, нашумевшим в 60-е годы. Его участникам предлагалось выступить в роли экзаменатора: задавать вопросы испытуемому и в случае неправильных ответов наказывать его, наносить удар током. С каждой ошибкой напряжение увеличивалось. При этом палач сохранял полную анонимность, он смотрел на жертву через зеркальное стекло. Мало кто останавливался, после того как жертва начинала просить о пощаде, а многие продолжали бить током уже неподвижное тело, после того как напряжение превышало смертельную отметку. Разумеется, за стеклом находился актер, который имитировал страдания и смерть, а настоящими объектами эксперимента были как раз студенты-палачи.

В опыте, который поставил Олег Мавромати, соотношение голосов "за" и "против" было иным. Большинство выбирало жизнь, при том что интернет сам по себе - крайне жестокая среда.

Хоть Мавромати и кажется идеальной жертвой, которая сама отдала себя в руки мучителей, количество проголосовавших за казнь почему-то не превысило критическую отметку.
Ответ заключается в психологической разнице между палачом и судьей.
Эксперимент Милграма - это как раз тест для палачей.
Студенты получали инструкцию, согласно которой они должны были наказывать человека. Они должны были всего лишь следовать этой инструкции. У участников эксперимента Милграма было лишь два пути: продолжать игру или покинуть ее, сама же игра исключала возможность выбора. Человек, во всем честно и скурпулезно следующий указаниям, снимает с себя ответственность за результат своих действий.

Опыт Мавромати превращает голосующего не в палача, а в судью. Палач и жертва тут как раз едины - это сам художник, ведь именно он подает ток нажатием на кнопку.
Судья же отличается от палача тем, что обладает свободой выбора. Пусть эта свобода выбора заключена в рамки закона, но все равно появляется ещt одна развилка помимо "играть - не играть". Казнить или помиловать.
Проголосовать за казнь - это не то механическое действие, которое выполняли испытуемые в тесте Милграма. Это осознанный поступок. Убить может и машина, но принять решение об убийстве способен лишь человек.

У Мавромати достаточно врагов, которые действительно хотели бы отведать его крови, но как раз они-то и не стали голосовать за казнь. Причина проста - нежелание играть по чужим правилам. Поставим себя на место православного инквизитора: ему предлагают спуститься в ад, взять в руки сатанинские вилы с рукояткой в виде козлиной головы и поразить ими хохочущего грешника. Инквизитор привык действовать крестом и святой водой, хоругвью и иконой, но тут они бессильны. Он догадывается, что как только убьет дьявольское отродье, используя его же оружие, тем самым подчинится воле Нечистого. Поэтому религиозных фанатиков из списка потенциальных участников проекта "Свой-Чужой" мы вычеркиваем. Остается лишь пресыщенная безликая публика, для которой бессмысленная жестокость - не выражение реальных эмоций (злости, гнева, ненависти), а их суррогат. Заменитель. Самое реалистичное из всех виртуальных развлечений.
Но и они тоже не стали убивать Мавромати.
Цена вопроса - 50 центов, именно столько стоило проголосовать за казнь.
Смешные деньги: цена чашки дешевого кофе из автомата. Любой любитель виртуального насилия вполне может позволить себе эту сумму. Разобраться с системой Paypal, через которую предлагалось платить, тоже не так уж и сложно, на всю процедуру должно уйти полчаса, от силы час времени.
Но Мавромати жив.

Дело в том, что именно эти 50 центов и превращают голосование в ответственный шаг. Если бы изъятие денег было оформлено в любой другой форме (например, осуществлялось бы посредством смс) - пожеланий смерти было бы несколько больше. Но осознанная передача денег - совсем другое дело, она имеет почти сакральное значение. Сегодня финансовый успех часто является синонимом успеха жизненного; в среде, в которой религия мертва, а следование каким-либо идеологемам - удел небольшой кучки маргиналов, материальная состоятельность становятся эквивалентом всего, деньги - это душа человека общества потребления. Заплатить за что-то, купить какой-либо объект - значит признать его серьезность, значимость, нужность. Человек, голосующий за убийство и отправляющий 50 центов через Пэйпэл, говорит тем самым: "Мне нужна смерть художника, я готов купить ее". Мимолетное развлечение превращается в осознанный поступок, деньги придают реальность виртуальному убийству.

А к этому готовы считанные единицы. При желании любой может найти десятки и сотни видеороликов с убийствами, как постановочными, так и реальными, прочесть тысячи новостей, в которых кровь будет сочиться из каждой буквы. Платить 50 центов за смерть Мавромати для простого охотника за виртуальными смертями - бессмысленная расточительность. Знак причасности к тому, что он не чувствует или боится почувствовать.

Перформанс "Свой-Чужой" не опроверг опыт Милграма, скорее дополнил его. Милграм показал, что человек легко и не задумываясь принимает и ретранслирует зло, идущее извне. Мавромати показал, что человек, как правило, не готов рождать зло самостоятельно, если ему для этого нужно приложить даже символические усилия. Результат не то чтобы оптимистичный, но и не слишком удручающий.

Через почти сто лет после смерти Лев Толстой был признан экстремистом Ростовским областным судом по статье 282 УК РФ - это произошло 11 сентября 2009 года. Такое же решение принял по другому делу Кировский суд Екатеринбурга.

Государство продолжает сводить счеты со Львом Толстым. Ведь и тогда, когда было вынесено определение Синода об отлучении его от православной церкви, Синод подчинялся государству. Оно выясняло отношения с Толстым тогда, выясняет и сейчас.

Он действительно «главный экстремист» нашего времени. Того, кто станет публично читать его работы, особенно «Рабство нашего времени», можно смело арестовывать за призывы к свержению строя.

Советская власть в свое время нашла компромисс. Они взяли в школьную программу «Войну и мир». А вот «Воскресение», где как раз основная критика содержится, упоминалось уже очень бегло.

Мне страшно интересно, что это такое происходит. Во всех этих судах понятно, что он не главная фигура - там есть свидетели Иеговы, еще кто-то. Но все равно – признавать его тексты экстремистскими спустя век после его смерти...

Мне кажется, у нас появилась такая тенденция: то Магнитского судят, то Толстого признают экстремистом. Любим мы иметь дело с покойниками, некрофилия какая-то.

Вчера поздно вечером мне позвонили десантники и сказали, что будут помогать. Они с Костей Фетисовым работали вместе по теме коррупции и свалке на Левом берегу. Они сказали, что ситуацию с нападением на Костю восприняли как вызов лично им, потому что последняя акция, которую Костя проводил на Левом берегу, была как раз посвящена свалке твердых бытовых отходов.

Тут надо немного пояснить, что такое этот Левый берег. Это очень странное место. Это густонаселенный микрорайон, все там очень сконцентрировано. Там очень активное население, которое просто ненавидит нынешнюю власть – мэра Химок Стрельченко – по нескольким причинам.

Прежде всего потому, что власти организовали такую точечную застройку на Левом берегу, что там просто муравейник. Во-вторых, они ничего не делают для закрытия полигона ТБО, а это помойка с десятиэтажный дом, которая воняет так, что там нельзя окно открыть. Там уже дети начинают болеть. У меня подруга живет на Левом берегу, у нее ребенок с серьезным заболеванием органов дыхания. У ее соседей девочка постоянно в каком-то диатезе, она в себя приходит, только когда ее в Черногорию вывозят на месяц. Ребенок нормальный, но как только ее привозят домой на Левый берег, она опять покрывается чешуей. И таких случаев там очень много. Там даже когда к врачам приходишь, достаточно сказать, что ты на Левом берегу живешь, они сразу все понимают. И Стрельченко ничего не делает для закрытия этой помойки, хотя она на нашей территории находится.

А теперь Стрельченко ведь выбрал проект маршрута трассы. И этот проект не только по середине Химкинского леса проходит, он сначала идет по Левому берегу, по лесополосе, которая сейчас людей отделяет от этой свалки. Свалка сейчас находится в 80 метрах от окон. Стрельченко дает разрешение на строительство новых домов в 30 метрах от этого ужаса. То есть люди будут вообще прижаты к этой помойке.

Возвращаясь к десантникам, хочу сказать, что они намерены продолжить борьбу со свалкой, потому что есть уже даже соответствующее предписание суда о ее закрытии. Но предписание суда, как вы понимаете, если касается каких-то благих дел, вообще не работает. Да и связываться опасно. Я десантников попросила: «Ребята, вы если будете какие-то решительные действия проводить, вы мне скажите, я тогда на сайте нашем все это размещу или в Твиттере, постараюсь поведать миру о вашей ситуации. А то так вас просто тихо свинтят и скажут, что так и было. И что дальше будет непонятно».

С Костей ведь именно так и вышло. 3 ноября он провел пикет против свалки, а 4-го на него напали. Так что в Химках это дело опасное.

И вот сегодня мне звонит один из десантников и говорит, что они блокировали работу этой свалки. Причем они сначала зафиксировали тот факт, что она продолжает работать несмотря на предписание суда, – сняли на видеокамеру, как туда едут машины с мусором.

Сейчас они стоят, вызвали милицию, чтобы она выполняла свою работу. Также приехала служба безопасности администрации, хотя никто ее вроде не вызывал. Это очень серьезная служба безопасности, но пока они просто разговаривают между собой, машут руками в сторону десантников. На данный момент машины с мусором подъехать к свалке не могут.

Покупка французского боевого корабля "Мистраль" - инициатива не Минобороны, как утверждают СМИ, а всего лишь одного человека. Об этом мне рассказал знакомый офицер из Главного штаба ВМФ. По его словам, командование эту идею никогда не поддерживало - такого класса корабли флоту не особо и нужны, а то, что нужно, можно строить и на отечественных верфях. Контракт "продавлен" сенатором от Тувы, некогда (в ленинградский период жизни) фигурантом уголовных дел, олигархом и другом Владимира Путина Сергеем Пугачевым, живущим большую часть времени во Франции и там же расширяющим свой бизнес (в прошлом году, например, семья Пугачевых прикупила газету France Soir).

Сергей Викторович владеет в России Объединенной промышленной корпорацией (ОПК), куда входят два судостроительных предприятия - "Балтийский завод" и "Северная верфь", а также конструкторское бюро "Айсберг". Финансовым центром корпорации выступает Межпромбанк, контрольным пакетом которого распоряжаются члены семьи Пугачева. Вот "Балтийский завод" и занимается доведением вертолетоносца "Мистраль" до стандартов российского ВМФ.

Однако с недавнего времени у г-на Пугачева стали возникать непредвиденные проблемы. Акции судостроительных активов группы находятся в залоге у Банка России, а лицензия на деятельность Межпромбанка была отозвана ЦБ 5 октября 2010 года.

У Пугачева оказался влиятельный конкурент - другой друг Владимира Путина, вице-премьер, а по совместительству председатель совета директоров Объединенной строительной корпорации (ОСК) Игорь Сечин. Он, оказывается, за свободу конкуренции и считает, что такого типа корабли можно покупать и у других стран помимо Франции.

Сегодня стало известно, что ОСК представила в правительство предложение наделить ее статусом субъекта военно-технического сотрудничества. Таким образом, Сечин намерен отобрать у "Рособоронэкпорта" едва ли не четверть его доходов. Сюда же подгребается и ОПК (чуть не написал ОПГ) Пугачева. И контракт по "Мистралю", может быть опротестован как некорректный (есть большие сомнения в чистоте проведенного тендера). И не исключено, что Францию оттеснит Испания или Нидерланды.

Вот из какого сора растет нынче национальная безопасность. А при чем тут национальная безопасность? В том-то и дело, что ни при чем.

16.11.2010 на сайте МВД России появилось подписанное пресс-службой ДепУР МВД России сообщение "Сотрудниками уголовного розыска перекрыт «почтовый наркотрафик»", а 17.11.2010 оно же было транслировано газетой "Известия"("Конопля бандеролью") за подписью Владимира Демченко о преcечении "международного наркотрафика" в виде поставок конопляного семени почтовыми отправлениями. В сообщении указывается, что "По имеющейся информации, пересылку семян конопли организовали участники лиги, выступающей за легализацию «легких» наркотиков, в том числе и марихуаны. На долю ее участников приходится более 60% подобных почтовых отправлений."

Настоящим уведомляем о ложности этого сообщения. Очевидно, что речь идет именно о Лиге легализации конопли (далее ЛЛК), так как иных антипрогибиционистских организаций, именующих себя «лига», ни в России, ни за ее пределами не существует.

Настоящим уведомляем: члены ЛЛК в 2006-2010 гг. рассылкой семян конопли,  дурмана или каких-либо еще растений не занимались и не планируют заниматься подобной деятельностью в обозримом будущем. Цели ЛЛК недвусмысленным образом обозначены в Манифесте  и заключаются отнюдь не в распространении конопли и ее производных и даже не в торговле посевным материалом или оборудованием для культивации. Целями ЛЛК являются: изменение юридического статуса конопли, выведение ее оборота из ведения криминальных структур, законодательное регламентирование культивации, обработки и распространения, а также популяризация конопли как традиционной для народов России ценнейшей культуры с огромным сельскохозяйственным, промышленным, терапевтическим и, в числе прочего, рекреационным потенциалом.

Вместе с тем заметим, что оборот конопляного семени не является правонарушением даже в рамках действующего прогибиционистского законодательства. Таким образом, сообщение пресс-службы о "раскрытии канала" недостоверно по сути. Владимир Демченко в лучших традициях желтой прессы, ярким образчиком которой в последние годы является газета «Известия», тему развил: о наркотрафике пишет без кавычек и отчего-то приписывает ЛЛК еще и рассылку семян дурмана .

Мы считаем, что представители МВД намеренно распространяют не соответствующую действительности информацию с целью нанести репутационный ущерб членам ЛЛК в связи с их активной общественной деятельностью, в том числе и не связанной с антипрогибиционизмом. Вместе с тем хотим отметить, что с юридической точки зрения  данная провокация организована весьма грамотно – не названо ни одной фамилии и даже прямо не указано наименование организации, что не позволяет привлечь виновных к предусмотренной законом ответственности за клевету и взыскать компенсацию за причиненный вред.

С целью продемонстрировать законность оборота семян конопли и с призывом впредь сообщать обществу достоверные сведения копии настоящего уведомления отправлены руководителю пресс-службы ДепУРа Любови Бахур и журналисту "Известий" Владимиру Демченко вместе с приобретенным в зоомагазине пакетом конопляного семени "Чика" (для попугайчиков и канареек).

Оргкомитет ЛЛК

Нет - бедная Россия, забывшая о своем духовном учителе в год 100-летия его смерти! С этой статьей я обращался в разные, немногие ныне, печатные независимые издания. Мало кого затронули высказанные в ней мысли, и никто не стал ее публиковать. Может быть, я плохо, непонятно пишу? Или тема не кажется актуальной?

Неужели наша страна, пропитанная агрессией, не нуждается в учителе непротивления злу насилием? Неужели никто не ценит то, что учеником Льва Толстого стал Махатма Ганди, благодаря которому весь мир избавился от колониализма? Неужели, наконец, демократы и правозащитники не хотят слышать о том, что именно учение Толстого, развитое и практически воплощенное Ганди, легло в основу всех методов гражданского противостояния несправедливостям государственной власти?

Мне это странно. И я не хочу говорить больше слов. Просто прочитайте, что я сказал бы 20 ноября на могиле Льва Николаевича.

Получить группу инвалидности в местах лишения свободы сложно, а порой невозможно. Тяжело больной человек вполне может получить заключение врачей о том, что показаний для инвалидности нет. При этом трудно понять, чем же руководствуются медицинские работники бюро МСЭ.

Александр Семихвостов попал в места лишения свободы в 1999 году, являясь инвалидом третьей группы по зрению. За десятилетие в тюремных застенках Мордовии пришлось не только многое пережить, но и, согласно официальной медицинской документации, поправить пошатнувшееся на воле здоровье – группу инвалидности ему сняли. Санаторий да и только!

Только в реальности все по-другому. В 2003 году Александр, находясь в заключении, получил травму позвоночника, у него парализованы нижние конечности и, как следствие, нарушены функции тазовых органов (недержание). Осужденный утверждает, что это результат избиений. Но ему прямо говорят: попробуешь пожаловаться, при каких обстоятельствах получил травму, - не доживешь до освобождения.

Кроме того, находясь на «санаторно-курортном лечении», он, как и полагается большинству заключенных, «честно заработал» туберкулез, в нагрузку – острый вирусный гепатит «С», сердечную аритмию, хронический гастрит, колит. За время нахождения в колонии Александр «подлечил» и свое и без того плохое зрение: то есть полностью ослеп на левый глаз и приобрел астигматизм правого. И это на фоне эпилепсии с частыми припадками.

Но по документам он не инвалид.

Человек не может самостоятельно передвигаться, обслуживать себя. Очевидно, что он должен иметь статус инвалида - это хоть как-то облегчит его существование. Он сможет получать государственную социальную поддержку, иметь послабления в режиме содержания. Также с его личного счета не будут удерживать за содержание в колонии, что позволит использовать эти деньги их на лекарства и улучшенное питание.

Всем понятно, что в нашей стране без бумажки ты никто. Вот и осужденный Александр без бумажки об инвалидности является здоровым и трудоспособным человеком, которого наравне со всеми другими осужденными можно заставить маршировать и петь песни, а если откажется, то и водворить в ШИЗО – ведь закон запрещает водворять в ШИЗО только инвалидов.

Согласно последнему заключению бюро медико-социальной экспертизы по Республике Мордовия (сентябрь 2009 г.), у осужденного Александра Семихвостова признаков инвалидности по-прежнему нет. Как нет у осматривавших его врачей признаков сострадания и человечности.

К слову о человечности. На прошлой неделе к нам поступила информация о том, что Александр уже неделю не принимает пищу. Как выяснилось, это происходит вовсе не по его собственному желанию. Дело в том, что территория исправительной колонии не оборудована пандусами и инвалиды-колясочники, каковым фактически является Александр, не имеют возможности преодолевать пороги и посещать столовую. Раньше Александру приносили пищу прямо в отряд учреждения другие осужденные, с которыми он расплачивался сигаретами. Так было до 9 ноября, пока у него не закончились сигареты, а вместе с ними и питание. Попытки осужденного обратить внимание администрации колонии на проблему остались безрезультатны.

Фонд «В защиту прав заключенных», как только стало известно о происшедшем, довел эту информацию до сведения ФСИН РФ, а те, в свою очередь, до УФСИН по Республике Мордовия. В этот же день в колонию прибыл Александр Парышев, начальник медицинского отдела УФСИН, обещал, что будет выделен отдельный сотрудник, обязанный доставлять пищу Александру.

Однако по состоянию на 17 ноября сотрудник так и не был выделен. Лишь последние несколько дней какой-то сердобольный заключенный стал приносить Александру поесть. Более недели человек был лишен пищи.

Вызывает горечь равнодушие к жизни пусть и оступившегося и понесшего наказание человека. Равнодушие сотрудников колонии, знавших, что тяжело больной человек вот уже неделю ничего не ест, и не принявших никаких мер к разрешению проблемы. Равнодушие врачей бюро медико-социальной экспертизы, обследовавших парализованного, фактически слепого человека и упорно твердивших: признаков инвалидности не установлено.

Мы поставили в известность ФСИН России, прокуратуру, УФСИН и Дубравную прокуратуру по надзору за исправительными учреждениями по Республике Мордовия о сложившейся ситуации с осужденным Семихвостовым. Мы надеемся, что в ближайшее время проблемы будут устранены, а виновные должностные лица будут привлечены к ответственности, поскольку своими действиями (бездействием) они фактически поставили жизнь осужденного под угрозу.

В Москве чуть ли не в режиме контртеррористической операции задержаны участники арт-группы «Война». Ее этапированным в Питер активистам Леониду Николаеву и Олегу Воротникову судом уже избрана мера пресечения в виде содержания под стражей.

Насколько известно, им инкриминируют "хулиганство" (ст. 213 УК РФ), то есть "грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное... по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы". Вероятно, часть вторую этой статьи, предусматривающую наказание до 7 лет лишения свободы за деяния, "совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой либо связанные с сопротивлением представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка". Видимо, будут «шить» что-то вроде мотива ненависти и вражды к социальной группе «милиция» или социальной группе «власть».

Мне нравились далеко не все акции группы «Война». Сомнительной юридически казалась и акция «Дворцовый переворот», в ходе которой переворачивались милицейские машины. Но дело вовсе не в этом. Искусство не обязано нравиться.

Сейчас речь идет о том, что на отважных и искренних молодых людей, не прибегавших к насилию против личности, обрушилась репрессивная машина государства. И сама ситуация их ареста, и сопутствующие обстоятельства секретности, и немедленное заключение под стражу, да и просто знание того, как это нынче бывает в нашей стране, гарантируют, что их права нарушаются и будут нарушаться. Это требует от всех, кто считает себя противником авторитарного репрессивного режима, готовности помочь Николаеву и Воротникову. Не потому, что они абсолютно невиновны, не потому, что они скажут потом «спасибо», не потому, что они друзья. А потому, что они последовательно боролись с режимом теми средствами, которые считали необходимыми, понимая, полагаю, меру угрозы, связанной с этими средствами. То, что они считали свои действия явлениями искусства, не делает их неподсудными, но заставляет смотреть на мотивы этих действий не только через призму жестких формул УК, а еще и с точки зрения законов художественного творчества.

Несправедливой и противоречащей идее права является и сама формулировка закона, ужесточающая наказание за действия, совершенные по мотивам «ненависти или вражды к социальной группе», особенно по отношению к таким нелепым группам, как «милиция» и «власть». Как милиция, так и власть – общественные институты, которые могут и должны подвергаться критике. Отношение к ним не может быть наказуемым.

Я вижу сейчас и предвижу в дальнейшем, что правозащитное сообщество будет испытывать сомнения и колебания в вопросе оказания помощи арестованным участникам «Войны»: "Как же?! Они ведь переворачивали милицейские машины". Но для остальных, не связанных этикой профессиональной правозащиты, вопрос, думаю, должен стоять не так. Нам стоит сделать все, чтобы помочь Николаеву и Воротникову.

Им должна быть обеспечена качественная юридическая помощь адвокатов, они должны чувствовать солидарность, получать передачи и письма, к их делу должно постоянно привлекаться внимание общества. Короче говоря, нужна масштабная кампания общественной поддержки. Надеюсь, что публичный сбор средств в пользу заключенных членов «Войны» начнется в ближайшее время.

Если требование возмещения имущественного вреда и, возможно, штрафа за умышленное повреждение имущества со стороны государства вполне правомерно, то содержание под стражей и наказание связанное с лишением свободы, представляются несоразмерной жестокостью.

Свободу Николаеву и Воротникову!

Преследуя художников и активистов, власть демонстрирует искусство владения приемами "дымовой завесы"

Арест двух участников скандально известной арт-группы "Война", произведенный по всем правилам шпионско-полицейского шоу (конечно, на фоне избиения журналиста Кашина и массы других нерасследованных преступлений нужно ведь иногда показать, что хоть в чем-то милиция сильна, например... ну вот, например, в аресте двух художников), комментируют в Сети как-то подленько, с намеками. Типа: ну наконец, а то мы уже нехорошее думали, чего это "Войну" все не арестовывают и не арестовывают...

Подозревающим "Войну" в подментованности можно ответить одно: для того чтобы тебя не арестовывали после акций, которые с точки зрения "правоохранительных органов" могут казаться сомнительными, не надо иметь связи "на самом верху", не надо давать ментам жирные взятки и вообще ничего такого не надо. Достаточно очень четко планировать акции и вести себя согласно плану, заранее зная, когда, куда и как отходить, через сколько минут и секунд, достаточно соблюдать минимальные правила конспирации в быту.

Думаю, именно это "Войну" долгое время и спасало. С другой стороны, многие из их акций были хоть и скандальными, но не вполне понятными сознанию не то что среднего милиционера, но и среднего россиянина. То есть основания, кажущиеся достаточными для ареста искушенным толкователям из блогосферы, вполне могли не казаться таковыми носителям обыденного правосознания, каковыми и являются на вид в своем большинстве отечественные милиционеры. А если что-то было и понятно, то не всегда по задуманному "Войной". Скажем, лихая июньская акция "Хуй ФСБ" - на Литейном мосту был нарисован половой член, а когда мост развели, член этот восстал прямо перед Большим домом, т.е. Управлением ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, - в народе была воспринята скорее как "Ну вот, мосты опять развели, хуй переедешь..."

Удивляет и позиция самозваных адвокатов группы, заявляющих, что все они делали совершенно правильно. А "повешение гастарбайтеров" в универсаме тоже было правильной акцией? Без никаких ненужных аллюзий и возможностей кривопонимания? В той самой эстетике, которая нужна? Тот самый посыл несла?

Не буду уже упоминать, что тараканий суд, который они учинили Тараканскому, то есть, простите, Таганскому суду на процессе искусствоведа Ерофеева и бывшего директора музея Самодурова, прекрасно вписывался за права человека, но был сомнителен с точки зрения прав животных (или как лучше назвать тараканов, выпущенных на волю в антисанитарных условиях постсоветской юстиции, с риском для их тараканьей жизни в виде охранников суда и прочих ловцов и давителей). Не буду, ибо сам не принадлежу к числу сторонников зверозащитной идеологии, однако именно эта идеология все более проникает в молодежную среду и многими считается прогрессивной, выводящей человечество на более высокий уровень понимания гуманности и т.п.

В "Войне" меня как приверженца идей свободы (или, как принято с середины 1990-х говорить - чтобы не употреблять "страшного" слова "анархизм" - сторонника либертарных взглядов) отталкивал очевидный элитаризм, отношение к сторонникам и помощникам как к расходному материалу, откровенный цинизм участников группы и не в последнюю очередь стремление к саморекламе. Словом, именно то, что, как правило, и проводит труднопреодолимую границу между прикидывающимися активистами в угоду тенденциям актуального искусства художниками и активистами настоящими, у которых, может, и выдумки поменьше, а когда и смелости недостает, но зато активничают они ради взаправдашних идеалов, а не ради построения удачной арт-биографии, на которой всю вторую половину жизни можно комфортно ехать, перемещаясь с биеннале на биеннале.

Но каковы бы ни были наши придирки, наши подозрения или наши справедливые упреки группе "Война", все это отходит пока на второй план перед ужасом брутального ареста двоих ее участников, перед кошмаром рассадника туберкулеза "Кресты", куда их поместили, и бетонным блоком семилетнего срока, который им грозит по статье 213 (точно так же, как и "химкинским заложникам", пока что вырванным из лап кривосудия, но не факт, что окончательно).

И особенного "шарма" их аресту придает то, что предъявляют им прежде всего акцию "Дворцовый переворот" - опечатывание Михайловского замка в Петербурге, вошедшего в русскую историю легитимизированным цареубийством (чтобы не отвечать за убийство царя перед судом и виселицей, группе заговорщиков, оказывается, надо просто быть его друзьями и родственниками - не это ли один из постоянных источников, питавших традиционное русское правосознание задолго до 1917 года) и сопровождавшее акцию переворачивание машины с милиционером, уснувшим на посту.

Естественно, этого позора милиция (скоро ее переименуют, изображая реформу) не могла снести. Тут уж включился и питерский Центр "Э", и московский Центр "Э", а будь в составе МВД еще какие-нибудь центры с названиями из языка дикарей с дубинками, типа Центр "У-у-у!", или Центр "Р-р-р!", или Центр "Ы-ы-ы!", то, можно не сомневаться, и они бы подключились.

Группа "Война" показала, какой именно "реформы МВД" гостеприимно желает загадочная русская душа - теперь группа "Война" будет выплевывать за это легкие в туберкулезном изоляторе и топтать зону, если до зоны дойдет. И это не вопрос, на чьей стороне надо быть - на стороне двоих не повзрослевших сорванцов с наглыми лицами или на стороне веками отлаживаемой системы подавления, не выросшей даже из первобытного состояния (да простят меня первобытные люди и их исследователи, друзья-антропологи).

Разумеется, надо требовать не "справедливого расследования", не "честного суда", не "учета активной общественной позиции и вклада в отечественную художественную культуру", а полного снятия всех обвинений, полного закрытия дела против активистов "Войны" (и всех дел по Химкам, возникших против участников демонстрации 28 июля 2010 года). И заодно уж расформирования позорного Центра "Э", который не только ловит художников вместо того, чтобы ловить нацистских убийц, но еще, похоже, и вбрасывает через СМИ разлагающие общественность намеки - в результате исследования чьих именно компьютеров, взятых на обысках, они вышли на ту или иную "изобличающую" информацию.

И совсем уж утопическое, но вместе с тем реальное: надо бороться за изменение самого представления о "преступном", о "нормальном", ибо что есть норма и преступление? Судя по российским обычаям - построенная на взятках вертикаль есть норма. А что есть преступление? Судя по российским законам - трава, традиционное сырье для крепких канатов и моторного топлива, за употребление дыма которой, куда менее опасного для здоровья, чем разрешенный алкоголь, у нас в стране сидят по тюрьмам и зонам десятки, если не сотни тысяч людей... Но это долгий разговор, как и любой разговор о революции. При этом всегда есть локальные задачи типа прекращения дел против группы "Война" и химкинских заложников. Будем же действовать локально, не забывая о глобальных помыслах.

История с арт-группой "Война", как это ни покажется странным, довольно типична для истории искусств. Искусство, особенно такое, которое в наши дни принято называть актуальным, работает на границах общественного сознания, эстетических и этических условностей. И даже на границах правового пространства. Иногда художник эти границы нарушает (сознательно или нет), и тогда неизбежно вступает в ход государственно-репрессивная машина. В некоторые периоды истории эта машина вступает в ход и "просто так", без юридически очевидных нарушений границ, а в силу своей природы, просто потому, что ей "хочется кушать".

Этот случай вроде бы простой и очевидный. Молодые радикальные художники, чья творческая стратегия базируется на отчетливом гражданском и эстетическом противостоянии власти, совершенно явно нарушили закон. Тут юридических разночтений нет и быть не может.

Моя личная позиция на этот счет двойственна.

С одной стороны, для меня является категорической аксиомой, что законы надо соблюдать. Всем. Хоть ты художник, хоть ты милиционер. И аргумент, в соответствии с которым то, что сделали эти ребята, сущая детская игра в песочнице по сравнению с тотальными беззакониями, тайно или явно творимыми всеми уровнями и ветвями власти, мне не кажется убедительным. Да, власть сплошь и рядом ведет себя беззаконно. А вот законопослушание сознательных граждан дает им, гражданам, моральное преимущество. Я в этом убежден.

С другой стороны, я твердо уверен, что эта акция "Войны", как и все прочие, есть акция исключительно художественная, хотя при этом налицо и очевидное правонарушение со стороны художников. Такой вот, если угодно, парадокс. И в истории искусств, повторяю, такое бывает.

Я безусловно против того, чтобы статус художника давал юридические привилегии. Точно так же, как против того, чтобы насилие над журналистом квалифицировалось как-то особенно, иначе чем насилие над врачом, строительным рабочим, программистом или бомжом.

Но в данном конкретном случае я очень надеюсь на максимально мягкий приговор. Нет, не на оправдание: факт нарушения закона, с моей дилетантской точки зрения, неоспорим. А нарушивший закон так или иначе должен понести наказание. Но вот каким оно будет? По максимуму или по минимуму?

Тот факт, что обвиняемые художники, сыграет роль в этом деле? Если да, то какую - смягчающую или отягчающую? Это, мне кажется, очень важный вопрос, ответ на который даст нам существенную, пусть не очень заметную на первый взгляд, черточку в общей картине состояния общества.

Все, что художники называют перформансом или искусством, в наших условиях чистого номинализма и есть искусство. Другое дело, как должно государство с этим поступать.

В случае с акцией арт-группы «Война», за которую сейчас арестованы Олег Воротников и Леонид Николаев, есть явное нарушение какой-то статьи закона, насколько я понимаю. Но если бы государство было мало-мальски вменяемое, оно бы поступило мягко. То есть оно их всех возможных статей нашло бы самую мягкую и применило бы в ее рамках самое мягкое наказание. Но так как я не очень верю в разумность и гуманность нашего государства, то непонятно, чем это кончится.

Другой вопрос, надо ли это было делать. Я как человек, прошедший 90-е, участвовавший отчасти в создании того акционизма, думаю, что сейчас возрождение этой героической практики не есть правильно. Я исхожу из того, что путинской стране подобные акции жутко выгодны: подобные действия не только никаким образом не ослабляют ситуацию - они ухудшают ее.

Государство сейчас живет натравливанием одной части общества на другую по совершенно разным признакам. И давать дополнительные поводы для этого неправильно. Нельзя давать государству еще больше раскалывать общество, натравливать друг на друга по религиозному и национальному признаку, по признаку подобного радикализма.

Я не берусь сейчас обсуждать это с эстетической точки зрения, потому что это можно делать только тогда, когда нет уголовного преследования. Если бы его не было, я бы как художник раскритиковал бы коллег, считая что с точки зрения искусства, это не лучший вариант, а с общественной – просто неправильно. Но сейчас это невозможно делать никоим образом. Главное чтобы людей не посадили, я считаю.

17 ноября в 16.00 возле посольства Болгарии (Мосфильмовская улица, дом 66) пройдет митинг, организованный художниками в поддержку Олега Мавроматти.

1 апреля 2000 года Мавроматти провел художественную акцию «Не верь глазам» - его прибили стомиллиметровыми гвоздями к деревянному кресту, а на спине его было написано: «Я не сын Божий». Это была не самостоятельная акция, а часть игрового сюжета в эфире НТВ.

После выхода телесюжета «банда православных хоругвеносцев» подала на художника в суд.

Сейчас Олег находится в Болгарии, у него закончился заграничный паспорт, и посольство РФ в Болгарии не соглашается его продлевать ввиду того, что в России против художника возбуждено дело по статье 282 («экстремизм») УК РФ.

Олег попросил политического убежища у властей Болгарии, и сейчас решается его судьба.

Приходите! Художники сделают красивую акцию!