В Саратове двух молодых людей судят за "осквернение" бетонной плиты на набережной. Как можно осквернить бетонную плиту? Тут нужна, конечно, фантазия.

Миловидная молодая прокурорша с изысканным художественным маникюром без тени смущения зачитала 17 декабря следующее обвинение:

«Марцев Андрей Сергеевич и Каблов Кирилл Владимирович обвиняются в совершении преступления... В неустановленное время, но не позднее 12 июля 2015 года у Марцева, находящегося в неустановленном месте в городе Саратове, возник преступный умысел, направленный на совершение вандализма... У Каблова также возник преступный умысел, направленный на осквернение сооружения, расположенного в общественном месте, а именно на участке береговой полосы правого берега реки Волги в районе мостового перехода Саратов - Энгельс... который является гидротехническим сооружением, предназначенным для защиты берега от воздействия Волгоградского водохранилища. После чего 12 июля 2015 года... Марцев совместно с Кабловым, находясь в общественном месте... грубо нарушая общественный порядок, выражая явное неуважение к обществу и пренебрегая общепринятыми нормами и правилами поведения, на участке береговой полосы... действуя умышленно и сознавая общественную опасность и противоправный характер своих действий, предвидя наступление общественно опасных последствий... используя баллончики аэрозольных красок путем опыления, нанесли на вышеуказанное гидротехническое сооружение, предназначенное для защиты берега от воздействия Волгоградского водохранилища, изображение трех символов. Тем самым Марцев совместно с Кабловым совершили осквернение гидротехнического сооружения... нанесли вред эстетическому виду вышеуказанного сооружения. Таким образом, Марцев Андрей Сергеевич и Каблов Кирилл Владимирович обвиняются в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.214 УК РФ «вандализм», то есть осквернение зданий или иных сооружений, совершенном группой лиц».

Подсудимые Марцев и Каблов заявили, что действительно наносили изображения, но считают, что в этом нет состава преступления, и потому вину не признают.

Что же это за «три символа», которые, по мнению обвинения, молодые люди нанесли на гидротехническое сооружение, тем самым его осквернив? В тексте обвинения это никак не раскрыто, стороннему наблюдателю здесь оставлено место для фантазии. В стране, как известно, на многих заборах красуются три символа, никого из представителей власти не беспокоящие, и не слышно, чтобы кто-либо подвергался преследованию за это народное творчество. Так за какое же изображение судят Марцева и Каблова?

После оглашения обвинения был допрошен свидетель Дмитрий Крайнов, который рассказал, что с Кабловым дружит года четыре, а с Марцевым познакомился недавно. 12 июля молодые люди втроем пошли прогуляться по набережной, и в уединенном месте слева от моста Саратов-Энгельс его друзья нанесли рисунок с помощью баллончиков на бетонную плиту, пока сам он сидел рядом с их рюкзаком. Попрощавшись с ними, он пошел к остановке, но тут его задержал сотрудник ЦПЭ Мишунков и сказал, что он должен пройти с ним, потому что нарисовал «экстремистское граффити». Вскоре все трое встретились в отделении.

Адвокат Виктор Левинский попросил дать на обозрение свидетелю Крайнову фотографию изображения, за которое судят его друзей. Посмотрев соответствующий лист из материалов дела, свидетель сказал, что здесь изображены два флага - черный и красно-черный, посередине желтый цвет, нет никаких надписей. Это и есть то изображение, которое было нанесено на плиту.

Отвечая на вопросы адвоката, свидетель показал, что место было пустынное, людей рядом не было, только рыбаки вдали, а плита была самая обыкновенная, серая, бетонная, к тому же вся она была уже разрисована, так что пришлось на ней искать свободное место.

Адвокаты Левинский и Соловьева поинтересовались, потеряла ли плита первоначальный вид после нанесения граффити, не пытались ли подсудимые ее разрушить, пристойно ли они себя вели.

«Вам известно понятие "осквернение"? Что такое осквернить?»

«Что-то испортить».

«Осквернял ли данный рисунок данную плиту?»

«Нет».

«На рисунке были ли нецензурные надписи, экстремистские призывы?»

«Нет».

Выяснив, что никакого вандализма в помине не было, адвокат спросил, что знает свидетель о черном и красно-черном флагах.

«Черный флаг использовали народники. Красно-черный - это Корниловский полк».

«А кто такие корниловцы?»

«Корниловцы - при царе служили такие. В гражданскую войну...»

Прокурор попросила огласить показания Крайнова на предварительном следствии, из которых следовало, что Крайнов познакомился с Марцевым в связи с проведением митинга, посвященного реформе образования, а баллонов с красками в рюкзаке было четыре: красный, белый, желтый и черный...

«В чем же расхождение?» - удивился Крайнов.

Дмитрий Крайнов был заявлен по делу как свидетель обвинения, но давал показания с твердым пониманием, что ничего преступного его друзья не совершили. Однако прокурор Юнусова назойливо задавала вопросы, наводящие на его собственную причастность к «деянию».

Адвокат Левинский попросил приобщить к делу экспертное заключение о том, что данный безлюдный участок набережной общественным местом не является. Он также заявил ходатайство об исключении из материалов дела шести доказательств, не относящихся к сути разбирательства. Среди них рапорт некоего оперуполномоченного Гурьянова о политических взглядах подсудимых и участии в митингах (с приложенными скриншотами из интернета). После двадцатиминутного перерыва судья в ходатайстве отказала.

В деле Марцева и Каблова есть заключение специалиста - профессора Саратовского госуниверситета Данилова, к которому обратились с вопросом о наличии экстремизма в изображении на плите. Тот ответил, что изображенный флаг красно-черного цвета использовался и Украинской повстанческой армией, и Корниловским полком. По раскраске эти флаги идентичны.

Такой вот процесс проходит в судебном участке мировых судей Волжского района города Саратова. Ведет его судья Шамаилова при государcтвенном обвинителе Юнусовой.

Следующее заседание назначено на 15:00 29 декабря.

В коллективном письме, которое мы направили в Федеральную палату адвокатов, говорится о систематических нарушениях прав подозреваемых и обвиняемых. Мы с коллегами из “Команды 29” сталкиваемся с этим регулярно. Тактика силовиков проста: фигуранта дела, который нередко находится в состоянии шока сразу после задержания, приводят в кабинет к следователю. Там его, как рояль в кустах, уже ожидает адвокат по назначению. В лучшем случае он бездействует, а иногда, вольно или невольно, вредит интересам доверителя. Таким образом появляются признательные показания, которые нередко затем становятся главным доказательством обвинения. Так было, например, с делами Светланы Давыдовой, Евгения Петрина, Геннадия Кравцова и многих других.

В моей практике бывали и совсем вопиющие случаи. Один из самых ярких связан с делом Юрия Солошенко. Напомню, это 73-летний гражданин Украины, которого недавно осудили по статье о шпионаже. Его родственники еще минувшей весной просили меня и адвоката Евгения Смирнова стать его защитниками. Формально это невозможно без согласия самого обвиняемого. Нам несколько недель не позволяли с ним увидеться - следователь просто не пускал нас в СИЗО. Примерно месяц спустя нам показали письменный отказ Солошенко от наших услуг. Поговорить с ним нам так и не дали. Суды двух инстанций не обнаружили в действиях следователя нарушений. Я не знаю, насколько добросовестно работал назначенный адвокат в этом деле, но в итоге Юрия Солошенко приговорили к 6 годам колонии строгого режима.

Совсем недавно, незадолго до этапирования в колонию, Солошенко общался с членом Общественной наблюдательной комиссии Зоей Световой. Он рассказал, что следователь всячески “обрабатывал” его с целью не допустить моего участия в этом деле.

Очевидно, что пока такие вещи возможны, говорить о соблюдении прав подозреваемых и обвиняемых не приходится.

Полный текст документа, направленного адвокатами в Совет Федеральной палаты адвокатов РФ

ОБРАЩЕНИЕ
о реализации прав подозреваемых на защиту
(основания и порядок участия в деле адвокатов по назначению)

В соответствии с Уставом Федеральная палата адвокатов РФ (далее по тексту - Палата) содействует признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина, защищает профессиональные интересы адвокатов.

В последнее время следственные органы все чаще стали нарушать право на защиту подозреваемых и обвиняемых, используя при этом защитников по назначению. Федеральная палата, а также адвокатские палаты субъектов федерации не раз обращали внимание и принимали меры по искоренению незаконных практик, приводящих к нарушению права на защиту. Тем не менее, принимаемых мер явно недостаточно, порочная практика активно распространяется.

Мы с уважением относимся к деятельности наших коллег, оказывающих по назначению квалифицированную юридическую помощь гражданам. Но приведенные ниже факты могут привести к конфликтам между защитниками по назначению и защитниками, осуществляющими профессиональные обязанности на основании соглашения с доверителями, а это вредит имиджу всего адвокатского сообщества. Но самым существенным негативным последствием является нарушение прав и законных интересов граждан, чьи права и законные интересы будут попраны.

Основанием для данного обращения явился факт воспрепятствования деятельности адвоката Сидоркиной С.И, осуществляющей защиту обвиняемого Бученкова Д.Е. Обстоятельства данного дела следующие. 2 декабря 2015 г. по месту жительства Бученкова Д.Е. следователями СК России был проведен обыск по так называемому "болотному делу". После проведения обыска Бученков Д.Е. был задержан в качестве подозреваемого. Уже на следующий день после задержания родственники заключили соглашение с адвокатом Сидоркиной С.И. Близким задержанного не были известны данные и контакты следователя, Бученкову Д.Е. было отказано в праве на звонок, и он не смог сообщить свое местонахождение. В СК России отсутствует полная информация о следователях (как в здании, расположенном по адресу г. Москва, Технический переулок, 2, так и на официальном сайте ведомства), адвокаты не имеют возможности оперативно передать следователю ордер на выполнение поручения. По этой причине адвокат Сидоркина С.И. получить доступ к своему подзащитному не смогла. Все эти дни защиту Бученкова Д.Е. осуществлял защитник по назначению. Он лишь после избрания судом меры пресечения в виде заключения под стражу сообщил родственникам, что апелляционную жалобу на постановление суда необходимо подать приглашенному ими защитнику, а он сам этого делать не будет.

В средствах массовой информации освещались аналогичные случаи. Например, воспрепятствование доступу защитников по приглашению к задержанному Вячеславу Гайзеру.

1 октября 2015 г. проблема допуска адвокатов к подзащитным стала предметом обсуждения членов Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека с Президентом Российской Федерации.

Суть возникшей проблемы заключается в том, что с одной стороны следователь искусственно и сознательно создает препятствия для участия в деле приглашенного защитника, а с другой стороны защитник по приглашению (сознательно или не ведая того, что в принципе значения не имеет), действуя формально, легитимирует незаконные действия следователя по нарушению права на защиту.

Основным вопросом остается, как действовать защитнику по назначению в таких условиях. С одной стороны, он приглашен следователем, с другой стороны, он не знает (не выясняет) вопрос о наличии адвоката, с которым близкие задержанного заключили соглашение.

Из требований уголовно-процессуального законодательства, а также из позиции Конституционного Суда РФ следует, что в таких случаях защитник по назначению должен действовать более активно и предпринять меры к извещению близких задержанного и выяснению вопроса о приглашении ими другого защитника. После совершения этих необходимых и обязательных требований, он должен принять решение о своем участии в деле в качестве защитника по назначению.

В соответствии с частями 1, 2 и 4 статьи 50 УПК РФ защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. Если в течение 24 часов с момента задержания подозреваемого или заключения подозреваемого, обвиняемого под стражу явка защитника, приглашенного им, невозможна, то дознаватель или следователь принимает меры по назначению защитника. Именно этот 24-часовой период является важной гарантией реализации подозреваемым права на защиту адвокатом по соглашению. По просьбе подозреваемого, обвиняемого участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом. Следовательно, указанные нормы предоставляют право на приглашение защитника как самому подозреваемому (обвиняемому), так и его близким.

В соответствии со ст. 50 и 51 УПК РФ следователь приглашает и назначает защитника лишь после того, как сам обвиняемый или его близкие не пригласили защитника (либо в случае отказа от защитника). Как указал Конституционный Суд РФ в Определении от 08 февраля 2007 No 251-О-П: "...реализация права пользоваться помощью адвоката (защитника) на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело".

Таким образом, закон предоставляет задержанному (самому или через своих близких) реализовать свое право путем приглашения защитника и лишь в случаях, если он (его близкие) отказались от реализации этого права по тем или иным причинам, следователь вправе назначить защитника. Следовательно, участие в деле защитника по назначению будет легитимным только в случае соблюдения указанных требований процессуального законодательства.

На практике же, как указывалось выше, следователь изначально, не дожидаясь волеизъявления задержанного, назначает защитника. Последний же ограничивается лишь выяснением у задержанного наличия в отношении него "претензий и возражений".

Мы полагаем, что адвокатское сообщество не должно идти на поводу у следствия и потакать незаконным решениям и действиям его представителей, препятствующим задержанным пригласить защитника либо самостоятельно либо через своих близких. Описанную и применяемую следственными органами незаконную "схему" можно исключить, детально и подробно регламентировав в рамках действующего законодательства действия защитника по назначению.

Предлагаем Палате свое видение регламентации участия защитников по назначению:

1. Особенно внимательно относиться защитникам по назначению к случаям, когда время их назначения и время фактического задержания подозреваемого совпадает. Такая "спешка" органов следствия может быть признаком попытки лишить задержанного (его близких) реализовать свое право на приглашение защитника.

2. В случае приглашения следователем (дознавателем) адвоката по назначению в обязательном порядке потребовать у следователя (дознавателя) предоставить возможность конфиденциальной беседы с подзащитным. В ходе беседы доступно разъяснить доверителю его право на приглашение защитника по соглашению, выяснить его желание относительно реализации этого права.

3. Также у задержанного следует выяснить фактическое место и время задержания, предоставил ли ему следователь реальную возможность реализовать право на телефонный звонок, были ли уведомлены родственники о задержании гражданина. В случае несоблюдения этих прав доверителя незамедлительно заявить письменное ходатайство об обеспечении этих прав, а также подать жалобу руководителю следователя (дознавателя).

4. Получив у задержанного контакты его близких, связаться с ними и выяснить, собираются ли они приглашать защитника. В случае положительного ответа с учетом срока, указанного в части 4 ст. 50 УПК РФ отказаться от участия в дальнейших следственных действиях, предоставив следователю соответствующее обоснование.

5. Лишь после соблюдения всех вышеуказанных условий, четко понимая, что ни задержанный, ни его близкие не пригласили и не собираются приглашать защитника либо в случае истечения срока, предусмотренного ч. 4 ст. 50 УПК РФ, защитник по назначению может приступить к участию в следственных действиях (при отсутствии иных оснований для отказа от участия).

Нарушение адвокатом по назначению оснований и условий участия в деле, приводящих к нарушению прав задержанных на защиту, может быть основанием привлечения его к дисциплинарной ответственности. Следует отметить, что четкое следование вышеуказанным рекомендациям обеспечит и защитит права в том числе и самих адвокатов по назначению от недобросовестных действий со стороны следствия.

По нашему мнению, лишь нетерпимое отношение адвокатского сообщества к ограничениям права граждан на защиту, точное, безусловное соблюдение процессуального законодательства адвокатами, их согласованные действия вне зависимости от оснований их участия в деле (соглашение либо назначение) помогут искоренить порочную практику следственных органов.

Просьба ответ на данное обращение предоставить по адресу: 420097, г. Казань, ул. Старо-Пугачевская, 22, офис 9, а также разместить на официальном сайте Федеральной адвокатской палаты РФ.

Адвокаты:

Аграновский Дмитрий Владимирович, No 50/35 в реестре АП Московской области Айвазян Дмитрий Владимирович, No 50/5092 в реестре АП Московской области

Ахмедов Ахмед Халилбекович, No 05/722 в реестре адвокатов Республики Дагестан

Ахметгалиев Рамиль Хайдарович, No 16/1161 в реестре адвокатов Республики Татарстан Бадамшин Сергей Викторович, No 50/6510 в реестре адвокатов Москвы

Бирюкова Ирина Анатольевна, No 50/6765 в реестре АП Московской области

Борзов Александр Федорович, No 50/7566 в реестре АП Московской области

Бушмаков Алексей Владимирович, No 66/2803 в реестре адвокатской палаты Свердловской области

Герасимов Дмитрий Георгиевич, No 78/4516 реестре адвокатов Санкт-Петербурга

Голубок Сергей Александрович, No78/5281 в реестре адвокатов Санкт-Петербурга

Губин Евгений Петрович, No 52/1850 в реестре адвокатов Нижегородской области Денисенко Елена Владимировна, No 23/4672 в реестре АП Краснодарского края

Динзе Дмитрий Владимирович, No 47/139 в реестре адвокатов АП Ленинградской области Динзе Ольга Николаевна, No 77/11170 в реестре адвокатов Москвы

Екимовская Анастасия Николаевна, No 78/5071 в реестре адвокатов Санкт-Петербурга Дрель Антон Вениаминович, No 77/5520 в реестре АП Москвы

Заикин Петр Иванович, No 52/1831 в реестре АП Нижегородской области

Камалова Раушания Рустемовна, No 16/388 в реестре адвокатов Республики Татарстан Левина Елена Леонидовна, No 77/3956 в реестре АП Москвы

Лепехин Андрей Геннадьевич, No 74/1386 в реестре адвокатов Челябинской области Локтев Сергей Александрович, No 48/488 в реестре адвокатской палаты Липецкой области Лукьянова Елена Анатольевна, No 50/1756 в реестре АП Московской области

Лызлов Роман Николаевич, No 46/834 в реестре АП Курской области

Мангилев Игорь Сергеевич, No78/5664 в реестре адвокатов Санкт-Петербурга Мирошниченко Алексей Евгеньевич, No 50/4592 в реестре АП Московской области

Павлов Иван Юрьевич, No 78/1261 в реестре адвокатов Санкт-Петербурга

Паршуткин Виктор Васильевич, No 50/2178 в реестре АП Московской области

Пашков Максим Леонидович, No 77/1939 в реестре АП Москвы

Попков Александр Васильевич, No 23/4392 в реестре адвокатской палаты Краснодарского края

Прилипко Татьяна Александровна, No 77/3214 в реестре АП Москвы

Ратникова Светлана Сергеевна, No 78/5481 в реестре АП Санкт-Петербурга

Сабинин Андрей Васильевич, No 26/1168 в реестре адвокатов Ставропольского края Самохин Владимир Николаевич, No 77/2707 в реестре АП Москвы

Серновец Мария Николаевна, No 77/3768 в реестре АП Москвы

Сидоркина Светлана Ивановна, No 77/9837 в реестре АП Москвы

Смирнов Евгений Евгеньевич, No 47/1775 в реестре адвокатов АП Ленинградской области

Соломина Татьяна Викторовна, No 50/2708 в реестре адвокатов АП Московской области

Таранищенко Никита Михайлович, No 77/11075 в реестре АП Москвы

Трепашкин Михаил Иванович, No 77/5012 в реестре АП Москвы

Фурсов Алексей Евгеньевич, No 48/451 в реестре АП Липецкой области

Хрунова Ирина Владимировна, No 16/941 в реестре адвокатов Республики Татарстан

Черкасов Виталий Викторович, No 47/1904 в реестре адвокатов АП Ленинградской области

Чупилкин Юрий Борисович, No 61/3871 в реестре адвокатов Ростовской области

Шабанов Арсен Хидирнабиевич, No 05/757 в реестре адвокатов Республики Дагестан

Это я так неуклюже соединила плач и катарсис - в плаксарсис, потому что проплакала почти весь фильм. И вместо того чтобы осмыслить увиденное, все пытаюсь понять, почему ревела, о чем была эта очередная лужа слез Алисы в стране чудес.

Жестокость

Плакать я начала, когда на экране появилась клетка с Надей, Машей и Катей в зале суда. Клетка, собака, Сырова сурова, и Октябристовна (адвокат обвинения Лариса Павлова) с лицом школьного завуча. С очень знакомым лицом, будто я хорошо ее знала с детства, когда меня отчитывали в кабинете директора школы. Холодная жестокость, непререкаемая правда лжи, уверенность в собственной безнаказанности. Октябристовна - это символ масс: ее голосом тогда, в 2012-13 гг., со мной говорили родственники и друзья, коллеги и ученики, а я каменела от их менторской жестокости, и рвала отношения.

Я плакала вместе с Наташей Алехиной, которая сжалась до точки в первом ряду, с Герой и Филиппом, у которых отняли мам. С теми, кто стоял у судов и пытался остановить истерию жестокости, не зная тогда, что это цунами начнет вскоре уничтожать людей в Украине и Сирии, гнать в суды и тюрьмы за стихи, карикатуры, письмо в Швецию, комментарий в сети, одиночные пикеты. За любой чих на лысину власти. Каждый день приносит новость о новых арестах.

"Выступления без наказания". Выступления прокурора, адвокатов обвинения, судьи, Гундяева на площади у ХХС и сотен озлобленных, требующих жестокой расправы над "кощунницами", так и остались без наказания, даже без широкого общественного осуждения. Эти голоса с тех пор переключились на новых врагов, налились кровью украинцев и сирийцев и с новой силой высасывают из людей разум.

В фильме, представленном на Артдокфесте, показано, как в 2012-м Pussy Riot возмутило то, что патриарх призвал голосовать за Путина, "исправившего кривизну истории", а сегодня уже некому прокричать в храме о крови, пролитой за русский мир, сеющий войну.

Бессилие

Я, наверное, не имею права хвалить этот фильм, потому что сама там рассказываю о юродстве как традиции религиозной контркультуры, о пророках, обличавших людей, о боярыне Морозовой и ее сторонницах, противостоящих царю и патриарху, о том, как поражение восставших оборачивается их победой. Я смотрела на себя с отвращением. Знаете почему? Потому что все, что я могла тогда, это рассуждать и анализировать, сознавая, что до бунтарок этих мне никогда не дорасти. Что нет у меня ни их легкости, ни смелости, что я выросла и жила в среде октябристовны, что вылупилась, как птенец, и беспомощно зачирикала, вдохновленная акциями Pussy Riot. Бессильная им помочь.

Я и три года назад плакала от бессилия, особенно после суда, где чувствовала себя зрителем, купившим билет на казнь. Кричать - выведут. Даже за улыбку выводили. Ну и пусть бы вывели! Бессилие тоже разрослось за последние три года до паралича. А с ним и самоотвращение.

Благодарность

Это были и слезы благодарности.

Группе Pussy Riot - за смелость и талант, правду и стойкость, за тех, кого разоблачили, и тех, кого пробудили, за то, что не принимаете свои акции всерьез, не бронзовеете, не стонете жертвой (мне бы так!), за тех, кого смогли вытащить из тюрьмы или поддержать в ней.

Всем, кто защищал Pussy Riot: я увидела ваши лица в фильме, в оккупай-суде, в акциях и пикетах, в зале шоу-расправы, и поняла, как было здорово быть одной из вас тогда, как я вас всех люблю, как жаль, что нас разнесло...

Режиссеру, актеру и художнику Евгению Митте - за то, что взялся за эту тему, не торопился, а сделал вдумчивый фильм, не о мифе, а о живых людях, где все пятеро участниц панк-молебна говорят о своих акциях по-разному, где есть аналогия с Малевичем, серьезный разговор об акционизме, выдержана авторская дистанция, хорошее чувства кадра и цвета. За великолепный монолог Олега Кулика "Вот вам Бог!".

"Это человек, который не боится бросаться на встречную волну, не боится обстоятельств, не боится показаться нелепым или смешным, всегда готовый пойти на риск". Так Евгений Митта описал Кулика в 2008 году, когда вместе с оператором Игорем Малаховым сделал фильм "Олег Кулик: вызов и провокация", которым они открыли цикл "Антология современного искусства". Потом был фильм о Виноградове и Дубосарском. Картина о Pussy Riot стала органичным продолжением проекта. Игорь Малахов, кроме того, известен пронзительными фильмами "Чернобыль", о детях, родившихся в день катастрофы, и "Своя доля. Сон", об истории Украины 1910-30-х гг.

Думать и думать

При всем общественном резонансе, акция эта еще не осмыслена должным образом в России, в то время как на Западе растет число академических исследований:

- о ее связи с диссидентским движением;
- о новом образе Богородицы;
- об эпидемии дел о кощунстве в разных странах;
- о "крестовом походе" фундаментализма против феминизма;
- об отличии российской и западной рецепции;
- о церковной поддержке политических репрессий;
- о калейдоскопе как многогранности смыслов и реакций;
- о панк-молебне как лакмусовой бумаге, проявившей реальное состояние церкви и религиозного сознания, государства и судов, тюрем и правозащиты, всех нас.

В фильме Надя Толоконникова рассказывает, что когда их вывели из ХХС, не дав спеть молебен, они решили, что акция не удалась и выкладывать ее в сеть не имеет смысла. Из каких неудач рождается успех! Обрыдаешься.

Вчерашняя акция протеста против расширения зоны платных парковок, состоявшаяся на Пушкинской площади, в целом была успешной и прошла в позитивном ключе. Некоторые выступления стали общеполитическими, но поскольку в начале митинга полиция пыталась людей разогнать (депутату Госдумы Потапову даже повредили позвоночник), это была совершенно естественная реакция. Пришло, думаю, три-четыре тысячи человек - площадь была заполнена. Мы видим, что количество протестующих против политики Ликсутова и Собянина увеличивается. В следующем году противодействие будет только расти.

Мы собрались в формате встречи с депутатами, потому что нам не хотели согласовывать митинг в центре города. Московские власти злоупотребляют своим правом. Они, например, говорят: "Мы вам согласуем в Бутове. А что, это разве не Москва? Москва". Таким образом они вытесняют в неудобные районы тех, кто протестует против их действий. Поэтому встреча с депутатами - это сейчас самая рабочая форма публичных мероприятий, требующая не согласования, а только уведомления. Встреча может проходить в любое время в любом месте, так как народный избранник по статусу может и даже должен проводить встречи не только у себя в кабинете. Официально вчера была встреча с депутатами от "Справедливой России" и КПРФ (последних было заметно больше).

Конфликт в начале митинга начала полиция, которая объявила, что акция не согласована, и стала вытеснять людей. В этой ситуации депутата и толкнули спиной на ограждение. Зачем ОМОН начал эти действия, совершенно непонятно. Кто-то просто отдал глупый приказ. С нами полицейские начальники даже не пытались войти в контакт. Причем интересно, что когда все успокоилось и наши активисты общались с полицейскими, те признались, что у них в районах те же проблемы с парковками и они сочувствуют нашей акции.

Большая благодарность депутатам от КПРФ, которые встали между гражданами и полицией. Уже после того как все разошлись, депутаты Рашкин и Родин поехали в ОВД "Тверское" вызволять задержанных и были там, пока не всех не отпустили. Насколько мне известно, на задержанных были составлены протоколы по статье 19.3 КоАП (неповиновение законному распоряжению полиции). Возможно, кого-то попытаются посадить на 15 суток. КПРФ использует свои ресурсы для их защиты.

На митинге я говорил о том, что власти стараются разобщить, разделить людей на пешеходов и автомобилистов, на жителей разных районов и так далее. Именно это произошло с дальнобойщиками. Их протест, можно сказать, закончился. Протестующих осталось очень немного. Я знаю довольно много перевозчиков - и индивидуальных предпринимателей, и физических лиц. Они протестовали против огромных штрафов. Для них эти штрафы были равносильны потере сначала годового заработка, а потом и машины. Как только штрафы снизили, все и кончилось. В их сообществе сильная конкуренция, они очень разобщены. А в неразберихе с "Платоном" они просто подняли цены на перевозки на 30-40% и зарабатывают хорошие деньги, вместо того чтобы продолжать протест.

Ожидаемый 26 декабря ввод новых платных парковок добавит нам сторонников, которые выйдут протестовать против Ликсутова и его политики. Будут требовать, чтобы его решения отменили, его самого уволили, а на его место пришел человек, который будет по-человечески относиться к москвичам. Мы продолжим протестовать, выходить на митинги, использовать все доступные нам демократические инструменты, чтобы достичь наших целей. Мы не собираемся сдаваться и будем только наращивать давление на чиновников, пока они не поймут, что их власть не абсолютна.

Пикет в поддержку Ильи Романова, нижегородского анархиста, осужденного "за подготовку теракта", прошел сегодня в Нижнем Новгороде в связи с рассмотрением его апелляции в Верховном суде. Из Москвы сообщают, что десятилетний срок наказания сокращен до девяти лет (более двух лет из них Романов уже сидит). Надеемся увидеть товарища на свободе после падения путинского режима!
На фото: Екатерина Зайцева

Один из распространенных способов свернуть разговор о морали в действиях публичных лиц - заявить, что у нас тут не товарищеский суд. Образ прозрачен: одинокая жертва стоит перед группой граждан, которые с наслаждением разбирают каждое ее, жертвы, прегрешение, при том что и у самих рыльца в пушку. Достаточно обозначить этот образ - и у наблюдателей возникает неловкость. Так и поступил Михаил Ратгауз.

Дискуссию начал Сергей Кузнецов. Затем, после того как на "Кольте" вышло развернутое интервью Глеба Павловского, журналист Остап Кармоди, задал прямые вопросы изданию. К разговору присоединились еще несколько человек, в том числе я. По итогам обсуждения вышла статья, в которой я оказалась обозначена как член "группы граждан под руководством Кармоди" и мне было приписано создание предпосылок "для самосуда и линчевания". Позже люди, симпатизирующие Ратгаузу, упрекнули меня в том, что я помогла устроить "товарищеский суд" над "Кольтой".

Разберемся в терминах. Товарищеский суд советского времени представлял собой квазисудебный орган, исторически восходящий к корпоративному суду чести. Все такие суды - офицерские, судейские, дворянские - объединяет одно: вступая в корпорацию, человек принимает ее моральные установки и, следовательно, становится ей "подсуден". Советское государство прибрало суды чести к рукам и вместо корпоративного содержания наполнило эту институцию болтовней про моральный кодекс строителя коммунизма.

Под разбор на товарищеском суде попадали всякого рода "асоциальные элементы" - от алкоголиков до диссидентов. И тем и другим инкриминировался не тот "моральный облик". Мы знаем, как отвратительно публичное судилище над человеком, который думает или выглядит по-другому. И я понимаю и разделяю это отвращение.

Товарищеский суд утверждал примат коллектива над гражданином и на этом основании навязывал гражданину свое представление о добре и зле, то есть шаблон "коммунистической морали". Между тем участники дискуссии вокруг "Кольты" говорили каждый за себя. Ни я, ни Остап Кармоди, ни кто-либо еще не требовали, чтобы люди доброй воли объединились и единым фронтом выступили против "Кольты". Это только Михаилу Ратгаузу видится "группа граждан под руководством", атакующая ослабевшую жертву.

Я убеждена, что гражданин вправе задать вопрос о моральных основаниях деятельности любой публичной институции или персоне - будь то СМИ, эксперт или президент. Потому что их деятельность прямо или косвенно влияет на жизнь этого самого гражданина. Публичная персона или институт сами поставили себя в ситуацию, в которой спрос с них выше, чем с обыкновенного человека. Для реализации этого права гражданину не нужно сбиваться в стаи, и если один и тот же вопрос приходит в голову не одному гражданину, а нескольким, это не значит, что они действуют в составе группы.

И вот это один из самых печальных, на мой взгляд, выводов из этой дискуссии. Мои оппоненты оказались не готовы вести диалог с единицей.

Дорогие друзья!

Мы - Олег Басилашвили, Владимир Войнович, Александр Городницкий и Юлий Ким - обращаемся к вам с призывом помочь тем людям, которых задерживают и арестовывают после массовых политических мероприятий. Таких людей становится все больше - после некоторых акций счет задержанных идет на сотни. Эти люди выходят за свободу, за человеческое достоинство, за честные выборы. Они выходят за каждого из нас.

Подавляющее большинство из них не нарушает никаких законов - их берут просто так, для устрашения, чтобы люди боялись и не выходили на митинги. Среди задержанных есть политические активисты, которые знают, на что идут, но большинство - обычные граждане, участвовавшие в мирных, гарантированных Конституцией акциях и никак не ожидавшие оказаться из-за этого за решеткой.

Ни вы, ни мы не можем прекратить позорную практику разгона мирных манифестаций. Но в наших с вами силах не оставлять попавших в беду сограждан без помощи. Система имеет вековой опыт пыток, издевательств над людьми и массовых убийств. Поэтому необходимо, чтобы к моменту, когда задержанных привозят в ОВД, там уже находился готовый их защищать адвокат.

Само присутствие адвоката заставляет полицейских, опасаясь огласки, вести себя пристойно. В присутствии адвоката людей не бьют и не издеваются над ними. Адвокат может объяснить юридически неискушенным людям, как им себя вести, как и на какие вопросы отвечать, как не оказаться жертвой провокации. Да и задержанным спокойнее от того, что они знают, что здесь, в отделении, есть человек, который представляет их интересы и расскажет обо всем, что с ними случилось.

На такую скорую юридическую помощь нужны деньги. Дело не в гонораре адвокатам - многие из них в этих ситуациях работают бесплатно или за чисто символическое вознаграждение. Однако существуют многочисленные сборы, которые необходимо уплатить, чтобы адвокат имел официальный статус, а значит, мог войти в отделение полиции и реально помогать задержанным. Сейчас деньги на это стараются давать разные правозащитные организации и отдельные люди, но денег этих не хватает.

Не все могут ходить на митинги, но посильное финансовое участие доступно всем. Мы просим тех, кто доверяет нам, перечислять деньги - любые, пусть даже самые маленькие суммы - на Яндекс-кошелек 410013558800615, который по согласованию с нами открыл Леонид Гозман. О проблемах людей, попадающих в полицию, он знает не понаслышке - еще в 2007 году во время задержания на мирной манифестации омоновцы сломали ему руку. Мы гарантируем, что все направленные вами средства будут совместно с «Мемориалом», «Русью сидящей», «Комитетом 6 мая» и другими организациями использоваться полностью и исключительно на юридическую помощь задержанным.

Отчеты о поступлении средств и их использовании будут регулярно публиковаться.

Если кому-либо из вас покажется, что ваши деньги используются не так, как вам бы хотелось, они будут вам немедленно возвращены.

Надеемся на вас!

Олег Басилашвили,
Владимир Войнович,
Александр Городницкий,
Юлий Ким

Позавчера, в День Конституции, меня первый раз в жизни задержала полиция, и, возможно, скоро будет суд. В субботу в полдень мы с мужем моей коллеги пришли на "Марш перемен" на Пушкинскую площадь. Я заранее знала, что было подано уведомление, но формального разрешения от московских властей не было. Было дано нечто в объяснительной форме: мол, на такой-то улице будут проходить такое-то работы, а в другом месте - монтажные работы. Организаторы интерпретировали это как отсутствие ответа.

Людей при этом откликнулось немного - судя по фейсбуку, может быть, полтысячи. Я решила, что если сидеть и наблюдать за этим, сидя у компьютера, то ничего не изменится. А если прийти и заявить о протесте, то это будет хотя бы что-то. Я руководствовалась тем, что нужно хотя бы пытаться поддержать то немногое, что в Москве осталось от здравомыслящих людей.

До начала марша мы даже не достояли. Полицейских было больше, чем пришедших. Кроме адекватных людей, которые пришли поддержать Конституцию, были ребята из НОДа - те, кто ходит с георгиевскими ленточками и просит чрезвычайных полномочий Путину. Они были с флагами, раздавали газеты и листовки, провоцировали на конфликт. Увидев, что их становится очень много и они закрывают собой людей, которые пришли с заявленными целями, я решила встать в пикет, потому что стоять просто так смысла не было. Нужно было что-то противопоставить этой толпе, чтобы "Марш перемен" не превратился в акцию в поддержку Путина.

У меня была робкая надежда, что я просто постою в пикете и меня не тронут. Не тут-то было: надеяться на это было глупостью.

Я встала с плакатиком "Путин - это единственная угроза конституционному строю России", но простояла секунд пятнадцать. Ко мне устремилось четверо или шестеро полицейских. У ближайших не было значков. Что они мне кричали, разобрать было трудно, все говорили одновременно. Я услышала, как им была дана команда по рации: "Берите ее!". После этого они стали действовать гораздо резче. Я попятилась с бортика, на котором стояла, - это страшно, когда на тебя налетает такая толпа мужиков. Они меня схватили за руки и повели в автозак. Следом за мной повели и Сергея, который просто стоял рядом со мной. А следом привели Диму.

Когда меня тащили в автозак, мне ничего не говорили. Только агрессивные выпады вроде "Не рыпайся". По идее они должны представиться, объяснить причину задержания, но ничего этого не было и близко.

В автозаке было уже человек восемь нодовцев. Они пытались встревать в наши разговоры, намекали на этническое происхождение моих собеседников, провоцировали на конфликт. Поддаваться на это было глупо. Потом вошел полицейский, достал айфон, на который ему пришла эсэмэска. Стал зачитывать имена и фамилии. Оказалось, что это были нодовцы, которые сидели с нами. Их всех выпустили. В итоге нас втроем увезли в Пресненский ОВД.

Там мы провели часов девять. Нам ничего не объяснили и не предъявили, только составили рапорт о доставке. Мы там написали, что никакого правонарушения не совершали, а тем более не сопротивлялись законным требованиям, которых и не было. Один из полицейских разговаривал угрожающе-агрессивно. Нас заставили сдать вещи и посадили в камеры.

Пока не пришла адвокат Юлия Сычева, мы так и сидели. Я сидела одна и потеряла счет времени. Слышала, как где-то рядом били пьяного человека, который был в таком состоянии, что не мог произнести ни слова. За каждым вопросом следовали удары, толчки. Слышать это было страшно. Дышать было нечем, пованивало. Ни пить, ни есть не давали, пока адвокат не принесла воды, булку, бананы.... Сидеть в камере очень страшно. Сидишь и думаешь: это навсегда. Атмосфера угнетающая. Неконтактные полицейские, которые тебе ничем не помогут, а с другое стороны - бесправные люди. Ничего из того, что предписано законом, не выполняется.

К тому времени, когда пришла Юлия, я думала, что прошло часа два, а прошло уже четыре. Лишь когда появилась адвокат, я узнала, что меня обвиняют по части первой статьи 19.3 КоАП - сопротивление законным требованиям полиции, - хотя никакого сопротивления я, разумеется не оказывала. Еще часа через два, когда я вышла, чтобы подписать ее ходатайство о нашем освобождении, было уже без двадцати десять. Я вышла в первом часу ночи. Никаких копий протоколов мне не дали, сказав, что у них нет ксерокса.

Меня заставили подписать обязательство о явке в РОВД сегодня к 11 утра, а также в суд, но в какой, написано не было. Насколько я поняла, эти обязательства о явке никакой процессуальной силы не имеют - нас должны извещать в установленном порядке.Судебный процесс сегодня отложили до рассмотрения в Тверском районном суде, но когда он будет, неизвестно. Сейчас я не знаю, что будет и чего ожидать, поскольку я никогда через это не проходила.

Я считаю, что все, что происходит, очень плохо. Последний закон, который легализует насилие полицейских в участках, - это очень опрометчивый и потенциально опасный для всех граждан шаг. Задержать могут всякого без особой причины, а потом незаконно судить. И коль скоро у власти будет Путин, ничего не изменится, а будет только хуже.

Есть люди, которые вечно брюзжат: «Я же говорил». Вот и я стал таким. На всех семинарах для ОНК я повторял: «Уважаемые коллеги, члены общественных наблюдательный комиссий! Любое изменение в закон об ОНК, которое нам захочется внести, будет сопровождаться такими поправками, от которых нам точно станет хуже». Видите, цитирую сам себя.

Комиссии в регионах уже хорошенько подредактированы. В ОНК появились люди, которые не просто не делают ничего полезного, но и занимаются сопротивлением общественному контролю. А новые поправки могут привести к тому, что ОНК просто перестанут работать. Дело в том, что в закон добавлены дополнительные фильтры. Они затрагивают несколько групп потенциальных контролеров. Прежде всего это родственники заключенных - а ведь они бывают очень активны и умеют взвешенно работать с администрациями колоний, с полицейскими структурами. Это еще и опытные активисты, которые смогли в свое время привлечь на нужды общественного наблюдения зарубежные средства и потому признаны «иностранными агентами». Наконец, это те общественники, кто не в дружбе с официальными общественными палатами: эти организации теперь будут играть в отборе членов ОНК очень большую роль.

Через год, когда будут готовиться новые списки кандидатов, у общественных наблюдателей возникнут большие проблемы. Надеюсь, что мы пройдем через это и не растворимся в агрессивной среде бездельников и прихлебателей.

Мы начинаем серию одиночных пикетов в защиту Ильдара Дадина и против удушения мирного протеста с помощью специальной статьи 212.1, предусматривающей уголовное наказание за пикеты. Это уже край. Речь идет не только о нас, кучке активистов, которых большинство считает маргиналами. Речь о полицейских, пишущих протоколы - шедевры идиотизма, о судьях, фабрикующих на их основе сначала административные, а потом и уголовные дела, о тех, кто проходит мимо этого беззакония, не морщась... Эта уголовная статья коснется всех. Она коснется и нас, если мы будем молчать, а не только Ильдара, который заслужил совсем другой участи.

Посадившие Ильдара Дадина, наверное, думают, что таким образом оградят себя от недовольных. Но каждый знает, что если зажать шланг, его прорвет в другом месте. Задушив мирный протест, власть уничтожает всякую надежду на выход из политического кризиса, и мы, избравшие мирные средства, уже ничего не сможем сделать... Могут прийти другие люди - уже не желающие не справедливости, ни мира, желающие только мстить за свои обманутые надежды.

Я думаю, что если страна продолжит двигаться в том же направлении, вариантов возможно только два: тотальные репрессии, когда в безопасности не будет уже никто, или гражданская война. Но пока еще каждый, в любом из городов России, может делать хоть что-нибудь, чтобы свежий воздух поступал, чтобы правда была слышна. Это могут быть пикеты, информационная поддержка, что угодно! Нельзя упускать ни одного шанса. Пока не отняли голос, надо кричать.

Сегодня мы не имеем права забыть Ильдара Дадина, получившего три года за пикеты. Жаль, что такому чистому, цельному и упорному человеку, как он, в путинской России ничего не осталось, кроме как кричать о несправедливости и беззаконии, обрекая себя на тюрьму. Сколько радости он мог бы принести людям!

Нельзя забыть и о судьбе Владимира Ионова, 76-летнего активиста, доброго и интеллигентного человека, которому со дня на день будет объявлен приговор по той же «митинговой» статье. Несмотря на возраст и состояние здоровья, Ионов просто пытался донести до людей правду и выходил для этого на площадь - один, со своим плакатом. Какая участь ждет его, какая участь ждет нас всех? Осталось не так много времени на осмысление...

Пикет Марии Рябиковой. Фото Аллы Наумчевой

Прочтя его некролог о Васе Аксенове, я просил автора, когда умру, написать что-то в том же духе и обо мне. Он обещал, но слова не сдержал и уже не сдержит, потому что я ему такой возможности не предоставил. Он умер 4 декабря, не дожив трех недель до своего 74-летия, после долгой и мучительной болезни Паркинсона. Он был профессор-славист, специалист по русской истории и литературе, переводчик на английский язык книг Эренбурга, Гроссмана, Аксенова. Свой перевод рассказов Варлама Шаламова он ценил особенно, и другие его оценили: за него он получил премию.

Наше знакомство случилось в апреле 1981 года, когда я впервые приехал в Америку. Объехав полстраны, я в конце концов добрался до Вашингтона и остановился у пригласившего меня сотрудника "Голоса Америки" Виктора Французова. Нам с женой была выделена комната с отдельным входом и туалетом. В углу комнаты на высокой тумбочке стоял телевизор "Шарп". Тогда плоских телевизоров еще не было, а этот был размером с большой сундук и очень тяжелый. Он стоял как-то криво, мне утром захотелось его передвинуть, я что-то сделал не так, и он свалился. Пока он летел с полутораметровой высоты, я успел подумать, что сейчас он взорвется, и, как правильно описывают роковой миг некоторые писатели, передо моими глазами прошла вся моя жизнь.

Как раз в ту секунду, когда телевизор падал, дверь открылась и в комнате появился молодой человек в белых брюках и белой рубашке. Телевизор с грохотом рухнул прямо к его ногам, чему вошедший как будто нисколько не удивился. Посмотрел на телевизор, на меня, снова на телевизор и на чистом русском языке сказал:
- Вот что значит качественный товар. Будь он советского производства, взрыв был бы неизбежен и в «Литературной газете» появилась бы статья «Убийство советского диссидента в Вашингтоне». Намекнули бы, что это дело рук ЦРУ, которое вас использовало и теперь за ненадобностью уничтожило.

Мы вдвоем, напрягшись, водрузили телевизор на место, включили, и, к моему удивлению, падение никак не отразилось на его работе. Убедившись в этом, мой неожиданный гость протянул мне руку и представился:
- Джон Глэд. Пришел познакомиться и предложить свою помощь в чем-нибудь.

По-русски он говорил чисто, без ошибок и без акцента. Я предположил, что он из новых эмигрантов. Оказалось, нет: урожденный американец с хорватскими корнями. Фамилия Glad значит не "довольный" или "радостный" по-английски, а "голод" по-сербохорватски. Русский Джон начал изучать в 20 лет и был единственным из знакомых мне американцев, кто, освоив этот язык не в детстве, говорил на нем свободно. Чему, несомненно, способствовал его брак с Ларисой, в девичестве Романовой, вывезенной им из Саратова.


Фото: middlebury.edu

Через пару дней после знакомства мы с Джоном отправились в Лос-Анджелес на конференцию «Русская литература в изгнании». Там жили в соседних комнатах, много общались и подружились, как выяснилось, на всю жизнь, что укрепили определенные обстоятельства. Из многих лет в эмиграции я один год провел в Вашингтоне, где жил он, а до того он столько же прожил в Мюнхене, где обитал я. Кроме того, я бесчисленное количество раз приезжал в Вашингтон, гостил у Джона и Ларисы, всегда предоставлявших мне не только кров, но и свою машину.

Когда в СССР началась перестройка и советские люди стали ездить на Запад, многие их них были гостеприимно принимаемы в доме Глэдов, которые их кормили, а некоторых еще и одевали и снабжали подарками в дорогу. Вот маленький пример альтруизма и деликатности Джона. Однажды, уже в недавнее время, в Америку приехал внук нашего общего друга. Джон дал ему ключи от своей квартиры в Нью-Йорке. Молодой человек пригласил в эту квартиру свою подружку, и они наслаждались душем вдвоем так неосторожно, что устроили наводнение и сильно залили нижних соседей. Ремонт квартиры соседей обошелся Джону в десятки тысяч долларов, о чем ни виновник этого события, ни его родители, ни бабушка с дедушкой никогда не узнали. Джон не хотел их огорчать, тем более что возместить убытки им было не по карману.

Как специалист по русской истории и литературе, Джон переводил чужие книги и писал свои. Один год был директором Института имени Джорджа Кеннана, самого важного американского учреждения, занимающегося изучением Советского Союза и потом России. До выхода в отставку (американцы не любят понятия «пенсия») много лет преподавал в Мэрилендском университете.

Писателя Джона Глэда очень интересовала история русской эмиграции, и он написал книгу Russia Abroad («Россия за рубежом») - о русских эмигрантах от Курбского до последнего времени. Он опубликовал сборник своих интервью с русскими писателями в эмиграции «Беседы в изгнании» и отдельно с писателем Борисом Хазановым «Допрос с пристрастием» (обе переведены на русский язык). Он был известен как очень хороший синхронный переводчик и в этом качестве приглашался для перевода речей высоких персон из России. Например, переводил важное выступление в Америке Горбачева. Особый интерес проявлял к изучению путей развития разных народов и написал значительный труд «Эволюция современного человека: евгеника ХХI века». Эта книга переведена на 12 языков, включая русский, и пользуется у специалистов и студентов, изучающих евгенику, большим успехом.

Настигшая Джона болезнь мучила его долго и беспощадно. Предвидя близкий конец, он завещал свое тело сжечь, а прах развеять над Россией.

"Президент России Владимир Путин не располагал информацией о возможной причастности Михаила Ходорковского к делу об убийстве мэра Нефтеюганска Владимира Петухова, когда помиловал его в 2013 году", - заявил Дмитрий Песков. Это как? А кто постоянно твердил про "руки по локоть в крови"? По Пескову получается, что президент годы напролет, в том числе накануне вынесения второго приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, делал эти утверждения - страшно сказать - голословно?!

Следственный комитет возобновил уголовное дело по "вновь открывшимся" обстоятельствам, утверждал официальный представитель ведомства Владимир Маркин еще летом этого года, когда следователь Юрий Буртовой вызвал на допрос Бориса Моисеевича Ходорковского. Прошло несколько месяцев - и теперь уже самого основателя "Открытой России" вызывают на допрос. Но этих самых "вновь открывшихся обстоятельств" общественность так и не увидела.

Рискну предположить, что их просто нет. Если бы эти обстоятельства были, то их наверняка уже явили бы не только публике, но и международным компетентным органам.

Главными "козырями" обвинения на судебном процессе по делу Алексея Пичугина были заключенные Геннадий Цигельник и Евгений Решетников. Сначала, в 2006 году, они утверждали, будто убили мэра Петухова в интересах и по заданию руководства ЮКОСа. Потом защита Пичугина представила в суд документы о том, что киллерами, которых видели очевидцы преступления, были светловолосые молодые люди. Это никак не совпадает с приметами взявших на себя вину. Зато соответствует внешности неких Попова и Приходько - по данным тогдашнего следствия, членов камышинской ОПГ, найденных мертвыми вскоре после убийства Петухова.

Попытка объяснить это противоречие была предпринята в 2007 году на повторном процессе в отношении Пичугина. На заседании 22 мая Цигельник начинает воспроизводить ту же канву событий. Прокуроры Кира Гудим и Камиль Кашаев просят прервать его допрос, мотивируя это общей усталостью. А на следующий день Цигельник неожиданно "вспоминает": оказывается, они с Решетниковым, когда совершали преступление, надевали парики белого цвета!

Наконец, в 2008 году на заочном суде над бывшим вице-президентом ЮКОСа Леонидом Невзлиным Цигельник вовсе отказался от своих показаний против юкосовцев, заявив, что оговорил их под давлением следователей, в том числе Юрия Буртового. Того самого, который допрашивал Бориса Ходорковского, а теперь вызывает его сына. Руководителя следственной группы по делу Пичугина.

О работе следственной группы мне еще в 2012 году рассказывал источник, близкий к следствию, пожелавший остаться неизвестным. По его словам, перед ними задача провести объективное расследование не ставилась. Требовалось собрать доказательства вины ЮКОСа, отбросив доказательства в пользу представителей опальной компании.

Без показаний Цигельника дело развалилось окончательно, и, по-моему, еще тогда, в 2008-м, нужно было не только Невзлина оправдывать, но и Пичугину отменять приговор.

Не считать же за "доказательства" ТВ-продукцию вроде откровений строителя финансовых пирамид Сергея Мавроди о якобы причастности ЮКОСа к убийствам. Их даже наше басманное правосудие постеснялось рассматривать, оставив для потребителей телевизионной лапши. Но ее по-прежнему вешают нам на уши - в том числе господин Песков.

Прочитав заметку Андрея Позднякова о приговоре, вынесенном Ильдару Дадину, я так и не понял, что, собственно, хотел сказать автор. Что надо подчиняться закону, даже если он мудацкий? Что нехорошо призывать к бессудным расправам даже над очень нехорошими людьми? Или просто что не надо впадать в изумление и истерику, когда заведомо бандитская власть действует заведомо бандитскими методами?

Текст в любом случае лукавый. Это просто ложь, что судья Наталья Дударь вынесла свой приговор в полном соответствии с законом. У Ильдара Дадина и Владимира Ионова из восьми задержаний семь абсолютно незаконны даже по нынешнему мудацкому закону о митингах. Их брали на не требующих согласования одиночных пикетах с помощью провокации. Подходит провокатор и встает на секунду рядом с пустой бумажкой. Получается как бы не одиночный пикет. И полицейские, и судьи, делающие вид, что этой провокации не замечают, совершают фальсификацию. Это известно всем, в том числе и Андрею Позднякову.

Однако в одном он прав. Тут надо либо крестик снять, либо штаны надеть. Креста я отродясь не носил, поэтому попытаюсь объяснить Андрею Позднякову, в каких случаях закон следует соблюдать, а в каких нет. Необходимость подчиняться либо не подчиняться закону зависит не от положения луны, как ехидно пишет Поздняков. Неподчинение закону о митингах отличается от неподчинения правилам дорожного движения тем, что закон о митингах является законом преступным. В такой же мере, в какой являлись преступными многие законы, издававшиеся в гитлеровской Германии. Этот закон является преступным потому, что он ставит реализацию права на публичное выражение гражданской позиции в полную зависимость от усмотрения начальства. Потому, что это противоречит здравому смыслу, чувству справедливости, Конституции и международно признанным правовым нормам.

И когда власть сажает людей в тюрьму за неподчинение своим преступным законам, это - и тут Поздняков опять прав - должно вызывать не истерику. Это должно вести к ясному осознанию того, что эта власть вражеская. Власть, которая сажает в тюрьму за одиночные пикеты и оставляет на свободе фашистского погромщика Цорионова, - эта власть подлая, преступная, бандитская. Она не может вызывать ничего кроме презрения и ненависти. С ней идет война. С ней невозможны никакие диалоги и компромиссы. Она может быть только свергнута.

Неподчинение преступным законам - это средство борьбы с ними. Выход на несанкционированные публичные акции - это средство борьбы с преступным законом о митингах. Распространение запрещенных текстов - это средство борьбы с преступными идеологическими запретами. Те, кто избирает эти средства борьбы, сознательно идут в тюрьму. И уже самим фактом своей посадки расшатывают власть. Если тебе не хватает смелости пойти в тюрьму самому, то хотя бы не бросай камень в тех, у кого этой смелости хватает. Не бросай им вслед ерническое: от властей требуешь соблюдения закона, а сам его не соблюдаешь. Власть падет, если неповиновение ее преступным законам станет массовым. И без этого с нынешней властью не «разойтись краями». Чтобы преодолеть режим паханата, общество должно преодолеть собственную законопослушность.

Систематическое беззаконное насилие правящей клики над оппозицией развязывает ей руки в отношении режима. Оправданны и легитимны любые формы противодействия представителям власти, отдающим и исполняющим преступные приказы. Когда судья Наталья Дударь и другие судьи, которые осуждали Pussy Riot, Удальцова и Развозжаева, болотников, Сенцова, которые вот-вот осудят Надежду Савченко и Дарью Полюдову, окажутся в клетке для подсудимых, вот тогда новая революционная власть будет обязана обеспечить им все права человека в соответствии с международными конвенциями. Право на защиту, на свидания с родственниками, гарантии от жестокого и унижающего обращения, достойные условия содержания на весь срок лишения свободы, интернет в камере. Но пока они сохраняют власть, позволяющую им беззаконно лишать свободы других, у них нет гарантий безопасности. Они - военный противник.

Существуют ли ограничения на действия против представителей преступной власти? Да, существуют, и они определяются политической целесообразностью. Силовые действия могут способствовать расшатыванию власти, только если они встречают сочувствие в обществе. Это сочувствие появляется лишь тогда, когда общество не видит перспектив добиться изменения режима каким-либо иным способом. Если есть реальный выбор между насильственными и ненасильственными способами борьбы, любой нормальный человек выберет ненасильственные способы. Если в стране есть массовое и эффективное движение ненасильственного сопротивления, какой дурак пойдет кидать бомбы в кареты губернаторов? Но если подобное движение так и не возникнет, это неизбежно рано или поздно поставит в повестку дня возвращение к народовольческо-эсеровским методам борьбы.

В 70-е годы XIX века многие представители «прогрессивной общественности» ждали, что вот-вот «поднимется мускулистая рука миллионов рабочего люда и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах». Но этой руки все не было. Как писал много позже большевистский историк Михаил Покровский, «оставались руки, правда, не сильные, мозолистые, а слабые интеллигентские, не мускулистые, зато нервные и, казалось, готовые сию же минуту пуститься в рукопашную». Таких рук не могло быть много. Но их и не нужно было много. Достаточно было того, что большинство «прогрессивной общественности» начало им сочувствовать. За неимением «мускулистой руки миллионов рабочего люда».

Сегодня еще есть время на то, чтобы «миллионы рабочего люда» решили проблему без этих слишком нервных интеллигентских рук. Немного, но есть. Успеют ли? Это будет зависеть от многих факторов. Например, от того, как скоро потерпят окончательный крах внешнеполитические авантюры Кремля и рассеется ура-патриотический дурман. Вот только пока их мозолистая рука начинает еще слабо подергиваться, я бы очень не советовал «прогрессивной общественности» вслед за Антоном Носиком заводить заунывную песню о том, что это все ватники и крымнашисты, которых до сих пор устраивали и прокуроры, и Цапки. Помните: только развитие этого движения может избавить ваши нежные руки от несвойственной им работы.

"Три года - за одиночные пикеты!" - не выкрикнул, а взрычал весь зал хором после приговора. Я бы сам заорал, если бы не эта тягостная привычка человека с камерой: помнить, что главная задача - запечатлеть все до конца. Я впервые видел, как на политическом приговоре (где присутствуют привычные ко всему активисты или правозащитники) люди плакали навзрыд. Я понимаю: такого беспредела в Москве еще не было. Было недавно у Сенцова, и будет вскоре еще более нелепое у Савченко, но это далеко, на юге. А в Москве была Болотная, там тоже суд был безобразен, но люди до сих пор стесняются: кто-то ведь стукнул нескольких полицейских! Не важно, что не те, кого посадили, но все же как-то неловко... Были бесконечные административки за те же липовые задержания на пикетах, но там всего лишь штраф, максимум - "сутки". А теперь - тюрьма. Я сам испытываю бешеную ярость.

Новая статья за "неоднократные нарушения" (212.1), конечно же, и античеловечна, и антиконституционна, и совершенно нелепа с точки зрения права. Я уже писал об этом, не буду повторяться. Но и это не самое худшее.

Худшее - родные традиции. Кроме знаменитого русского "авось", есть не менее популярное "так уж повелось". Сколько раз на свои рассуждения о законности, о том, как все должно быть, я слышал это вечное: "Ты же понимаешь, так у нас принято". Часто к этому добавляют "А высовываться не надо". Или "Да всегда можно как-то выкрутиться, закон ведь - что дышло". Огромная неповоротливая бюрократическая машина ("чудище обло, стозевно и пр.") сложилась в России так давно, что никто уж не помнит когда. И выживать в ней гораздо легче, если не пытаться ее сокрушить, а пользоваться ее неуклюжестью, находя лазейки и надеясь на авось - не заметят, договоримся, простят. Это до тех пор, пока эта машина не сходит с ума, забыв все остальные свои функции, кроме карательной. И тогда наступает 37-й год.

Да, всем здесь правит не закон, а пресловутая "практика". И по этой сложившейся практике полицейские всегда врут, а суд им всегда верит. Но ведь с полицейским можно "договориться", и дело вообще не дойдет до суда. А потом появляются такие, как Ионов и Дадин. Или Гальперин. Или еще десяток таких же - блаженных. Как сказал Ильдар перед приговором: "Я противник насилия и готов отправиться в тюрьму во имя борьбы с ним". Таким не предложишь отсидеться или "договариваться".

По этой самой "практике" можно доказывать свое алиби (что тебя вообще не было там, где ты кому-то привиделся). И тебя, может быть, отпустят, подержав для острастки в тюрьме (Катя Самуцевич, Даниил Константинов, некоторые болотники, оказавшиеся задержанными совсем в другом месте). Можно тихушничать, идти на сделку, "не выступать", и тебя, может быть, "пожалеют", дав "ниже низшего". Но если тебя просто свинтили менты на одиночном пикете потому, что начальство потребовало красоты и порядка на площади или просто у них настроение дурное, - ты не докажешь ничего!

У Ильдара Дадина и Владимира Ионова (его суд закончится завтра) на двоих - восемь эпизодов задержаний (как того требует статья). Из восьми - семь незаконны даже по безобразно ужесточенному закону о митингах. Их брали в результате провокации (когда подходит провокатор и встает на секунду рядом с пустой бумажкой - выходит уже не одиночный пикет). Вместо того чтобы по закону предупредить и дать время на исправление ситуации, берут в момент, не успеешь оглянуться. Их брали вообще стоящими в стороне от пикетчика. А эти убежденные "одиночники" к тому же яростные законники и принципиально следуют правилу: один стоит, остальные ждут смены в сторонке. Их брали за то, что вступил в спор с полицейским, когда товарища "винтят" незаконно. Только один эпизод из восьми нарушает существующий закон: несколько человек прошлись по улице с плакатом, не подав заявку. Страшное преступление!

Куча свидетелей, ворох видеозаписей. Суд их выслушал и посмотрел. Но в соответствии с практикой рядовой полицейский - "незаинтересованное лицо", а все свидетели защиты - "заинтересованные". Ну хорошо, привлеките их за дачу ложных показаний! Но практика этого не предполагает. Что за бредовая формула приговора "дали показания с целью защиты обвиняемого"?! Так соврали или нет? Или обвиняемый не имеет уже права на защиту?

Впрочем, все эти рассуждения стремительно теряют смысл. Потому что машина, похоже, в очередной раз сошла с ума. Для начала она решила убрать с глаз тех, кто раздражает ее, портя стерильную чистоту городского ландшафта. А чем еще они опасны машине? Я видел равнодушные глаза людей, проходящих мимо пикетчиков. Сегодня не время святых и блаженных. Кровь избитого в ментовке Ильдара, покореженные жизни болотников и много другого припомнят машине, когда она затрещит по швам. Когда ей вкатят счет по всему сразу: и за отсутствие колбасы, и за жизни солдат, погибших в бессмысленных войнах. И за политзеков. Машина не умеет смотреть в будущее? Ну ладно, ей же хуже.

Как обычно, они пришли к Диме Бученкову рано утром. 2 декабря обыски по обоим адресам, где он мог находиться, шли одновременно: в Москве на квартире, где он жил со своей подругой Аней и ее ребенком, и в Нижнем Новгороде, у его родителей. Родителям не сказали, что его задержали и у него обыск. У родителей никаких его вещей и документов не нашлось. О том, что Диму задержали, родители узнали из СМИ.

По словам подруги, Бученкову не дали никому позвонить, не сообщили фамилию следователя. После обыска сразу доставили в ГСУ СК, где с ходу провели все следственные действия. Вероятно, там же была очная ставка, какое-то опознание полицейскими-свидетелями. Видимо, обвинение было предъявлено в тот же день. Как стало известно из материлов суда по аресту, следствие даже не допрашивало его в качестве подозреваемого - ему сразу было предъявлено обвинение. Знакомые и родственники сразу подумали, что дело не связано с Болотной, потому что все были уверены: он не был там 6 мая 2012 года. Родители вспоминают, что, поскольку это были выходные, скорее всего он был у них в Нижнем перед отъездом за границу (в Грецию он выехал не до событий на Болотной, как писали некоторые СМИ, а 9-го числа). Он и сам на суде по аресту сказал, что был в Нижнем в тот день.

Сразу после ареста меня попросили войти в дело в качестве защитника. Я сразу оформила договор с его подругой (по поручению семьи). Дальше начались странные сложности.

Семья дала мне единственный существующий на тот момент контактный телефон следователя Уранова, который проводил у них обыск в Нижнем. Я ему позвонила и сказала, что хочу представить документы для вхождения в дело. Он ответил, что сейчас не в Москве, сам делом не занимается, а контактов следователя, ведущего дело, мне дать не может. Но обещал связаться со следователем и передать мой телефон для связи. Он обещал, но время шло, а мне никто не звонил. Перезвонила ему около 10 часов утра (все происходило ранним утром) - результат тот же. Я написала обращение на сайт СК РФ, что имею договор и хочу вступить в дело, но не могу связаться со следствием. Затем свой ордер и заявление о вступлении в дело передала в приемную СК. Мне не дали входящий номер, сказав, что он будет присвоен только на следующий день, а решения по заявлению я могу ждать только на следующей неделе!

В середине дня у меня было слушание в другом суде, а к вечеру я на всякий случай заехала в Басманный суд. Если Бученков действительно проходит по Болотному делу, меру пресечения должен рассматривать именно Басманный. И тут выяснилось, что в полдень суд уже определил ему арест. Но судья уже ушел, и дело по аресту мне в тот день не показали.

Аня сообщила мне еще одну фамилию следователя, которая прозвучала во время ареста: Добарин. Я вспомнила, что Добарин работал по Болотному делу, и достала у коллег его телефон. Утром 3 декабря я приехала в ГСУ на Техническом, чтобы встретиться со следователем и передать свои документы. В здание меня не пустили, объяснив, что встреча со следователем должна быть намечена заранее. Тогда я позвонила самому Добарину. Он ответил, что находится не в Москве и будет здесь только в понедельник. Сказал, что никакой следователь Уранов ему не звонил и моих просьб не передавал. А поскольку по телефону он не может проверить моих документов, то отказался сообщить, в каком СИЗО находится Бученков, и вообще давать любую информацию.

Тогда я передала его телефон отцу Бученкова. Отец перезвонил ему, но следователь сказал, что у него разряжается телефон, потом связь оборвалась, и после этого он уже не был доступен. В тот же день отцу звонил адвокат по назначению - он сообщил, что Дмитрий арестован судом, и назвал статьи обвинения. Но не сказал, в каком СИЗО он находится. Когда отец сказал, что семья заключила договор с новым адвокатом, он просто бросил трубку.

Вчера мы подключили ОНК - Андрея Бабушкина, Людмилу Альперн. И только сегодня Зоя Светова сообщила мне, что ОНК нашла Бученкова в ИВС на Петровке. Это удивительно и нарушает права человека, поскольку в ИВС нет режима питания, как в СИЗО, - есть только сухой паек. Я предложила родственникам подать иск о компенсации морального вреда по этой причине и потому, что родители столько времени не были извещены о местонахождении сына.

Я считаю, что создание таких бюрократических помех при вхождении адвоката в дело - грубое нарушение прав на защиту и прав адвоката. Это может стать очень опасной повсеместной практикой. Ведь если бы я вступила в дело даже после первых следственных действий - на этапе избрания меры пресечения, - мы смогли бы что-то сделать. Я бы ходатайствовала перед судом о предоставлении 72 часов для сбора документов по его алиби и других, относящихся к выбору меры пресечения. За это время мы могли бы собрать показания свидетелей, подтверждающих, что его не было на Болотной 6 мая, привести их в суд. Я считаю, что факта его некоторого внешнего сходства с подозреваемым недостаточно для ареста. И мы могли бы поставить под серьезное сомнение материалы, представленные следствием в суд. Суд должен был дать возможность защите представить свои аргументы.

Содержание судебных протоколов по делу российского ученого-атомщика из Обнинска, доктора наук, директора Физико-энергетического института имени А.И. Лейпунского не соответствует действительности. Об этом рассказал сам осужденный.

В конце августа этого года Сергей Калякин был осужден на 7 лет лишения свободы по обвинению в мошенничестве (ч.4 ст.159 УК). Приговор вынесла судья Наталья Чепрасова, известная, в частности, тем, что приговорила болотника Дмитрия Ишевского к трем годам и двум месяцам лишения свободы в колонии общего режима.

Текст приговора настолько совпал с обвинительным заключением, что в него попали даже материалы, не оглашавшиеся в суде (например, протокол одной из очных ставок). Один из сообвиняемых ученого, 80-летний сотрудник НИЦ "Курчатовский институт" Кеворков, осужденный условно, на предварительном следствии дал показания на Калякина, но на суде признал, что подписывал не соответствующие действительности протоколы допросов из-за плохого физического и психологического состояния.

Сам Сергей Калякин категорически отрицает свою вину.

Но прозвучавшее в зале суда не дает полное представление о современном российском правосудии. Для того,чтобы понять, насколько мало суд интересовало установление обстоятельств по делу, на основании которых и должен выноситься приговор, необходимо сравнить сказанное в зале с судебными протоколами.

Протоколы судебных заседаний ученый, удерживаемый уже два с лишним года за решеткой, получил из Замоскворецкого суда Москвы 23 ноября. Вместе с ними ему в столичное СИЗО "Бутырка" пришло извещение, отправленное 18 ноября, о том, что дело передано в Московский городской суд.

Теперь осужденный опасается, что ему фактически некуда писать замечания на протокол.

"Там действительно замечаний нет, там есть необходимость полной переделки протоколов!.. Я нахожусь, мягко говоря, в недоумении. Все мои выступления, да и не только мои, которые занимают более 7-10 строчек, представляют собой совершенно не связанные последовательности слов и знаков препинания, не то чтобы искажающие смысл говоримого, но абсолютно никакого смысла не имеющие", - сообщил Калякин.

"Конечно же, мы (я и адвокат) написали соответствующие жалобы в Мосгорсуд: нельзя же в таком виде оставлять протоколы, они же и в следующих инстанциях будут использоваться, но в таком виде это невозможно! Опасаюсь, что наши жалобы будут проигнорированы и быстро назначат суд. Еще одно свидетельство полнейшего произвола и отсутствия закона", - резюмирует осужденный.

К сожалению, именно "еще одно" - далеко не первое и, боюсь, не последнее. Это не говоря о том, что секретари зачастую просто не успевают записывать в полном объеме высказывания участников процесса и в результате протоколы ведутся формально, информация в них искажается.

Фальсификация судебных протоколов стала одним из распространенных инструментов "басменного правосудия". О том, насколько "передергивается" сказанное, белое называется черным, я подробно писала еще в 2009 году. За прошедшие годы ситуация отнюдь не улучшилась. Особенно остро эта проблема стоит в уголовных делах.

Хорошо, когда у защиты имеется полная аудиозапись (и ее расшифровка) судебного заседания. Тогда по крайней мере есть вещественные доказательства, с которыми можно обращаться в суды, вплоть до ЕСПЧ. Но далеко не все адвокаты ее ведут.

Если не решить эту проблему полностью, то по хотя бы приблизить ее решение могло бы законодательное закрепление обязательности аудиозаписи судебного заседания. Эта идея предлагается адвокатами уже довольно давно, и ее реализация значительно повысила бы объективность судебных протоколов. Ведь диктофон беспристрастен. И судьям гораздо труднее было бы сфальсифицировать такую запись.

А пока ученый Сергей Калякин ждет заседания Мосгорсуда по своей апелляционной жалобе. И, надеясь на лучшее, готовится к худшему. Потому что оправдательных приговоров у нас меньше одного процента. Потому что в жалобу Калякина, как он опасается, мало кто будет вчитываться. А для того чтобы разобраться в этом деле, нужны специальные знания - как экономические, так и в области атомной энергетики. И, может быть, доктор наук, много лет своей жизни потративший на обеспечение безопасности атомных электростанций, уже не очень молодой и не слишком здоровый человек, отправится по этапу заниматься каким-нибудь низкоквалифицированным трудом. Вместо того чтобы продолжать развивать науку на благо страны.

А прокурорские и судейские поставят очередную "галочку" в своих послужных списках и получат очередные звездочки на погоны.

"Путин, мы не оппозиция, мы твои работодатели. Мы не протестуем, мы тебя увольняем!" Такой плакат был популярен зимой 2011-2012 годов, когда протестное сообщество внезапно стало массовым и наслаждалось самолюбованием. Плакат вызывал бурю восторга, но у меня лично и некоторое отторжение. Хорошо, с одной стороны, что люди понимают, как должно быть. Но если мафия терроризирует жителей города и выколачивает у них деньги, можно ли говорить, что жители наняли мафию и платят ей зарплату? Уместно ли кричать грабителю, что ты его увольняешь, и последует ли за этим отмена ограбления? Да и решится ли кто сказать это в лицо бандиту?

Эти слова (как и воспринимающиеся сейчас в качестве комедийных лозунги "Мы здесь власть", "Жулики и воры, пять минут на сборы") должны произноситься с осознанием того, что это не магическое заклинание и, чтобы они имели вес, понадобятся действия, решительность, готовность к риску и лишениям. Причем решительность массовая - ее одной недостаточно, но без нее никак. Очевидно, что "снежная революция" прошла пустым звоном: ведь абсолютное большинство людей, которые кричали, что они власть, и "увольняли Путина", держатся за рабочие места, платят штрафы и лишний раз носа на демонстрации не суют, чтобы, наоборот, не уволили их.

Совсем иначе звучали в Басманном суде слова Ильдара Дадина: "Вы не являетесь самой властью, вам лишь делегированы полномочия, вы нанятые сотрудники, обслуживающий персонал, слуги народа. Если вы будете плохо выполнять свою работу, мы вас уволим. А если вы будете нарушать законы Российской Федерации, в первую очередь Конституцию, мы вас привлечем". Иначе - потому что он говорил их в лицо прокурору, находясь на собственном "судебном" процессе и зная, что привлекают сейчас его, что ему грозит до пяти лет тюрьмы, что уже в понедельник эта самая прокурор, возможно, запросит для него реальный срок. Потому что и на скамье подсудимых он оказался, в течение полугода продолжая последовательно выходить на демонстрации с задержаниями, несмотря на то что неоднократные протоколы по 20.2 уже стали уголовным преступлением.

В этот день в суде Дадин был в майке с изображением Сергея Кривова, а ее ворот был залит запекшейся кровью. Майку он не стирал с 6 августа 2014 года, когда его избили в автозаке. В этот день Дадин даже не дошел до памятника Жукову и не успел встать в пикет. Увидев, что оборотни в погонах тащат человека, он по привычке стал вмешиваться и цитировать законы - тогда в спецтранспорт закинули и его. Эпизод запечатлен на видео, о нем рассказывали свидетели, да и сам Ильдар не врет.

То, что на майке оказался именно Сергей Кривов, символично. Именно Кривов день за днем на Болотном процессе уличал свидетелей-ментов в разгоне демонстрации и избиении людей, хотя формально в клетке сидел он. На апелляции он заявил с присущим ему специфическим чувством юмора, что суд-де не учел, назначая наказание, его активную роль в раскрытии преступлений полицейских и следователей. Я хмыкнула, что вот это-то он как раз и учел, потому и срок больше, чем у других.

Угрозы политзаключенных звучат пока что нереалистично, но гораздо более достойно, на мой взгляд, чем лучезарный блеф на площадях. Отчасти и потому, что каждый раз они сталкиваются с хором голосов соратников, которые умоляют их вести себя на скамье подсудимых потише, чтобы не вышло хуже.

"Дадин, простите, кого конкретно вы имеете в виду, употребляя выражение "мы вас уволим"? Вы считаете себя уполномоченным это сделать?" - спрашивает прокурор, и, конечно, его слова кажутся ей смешной ерундой. Почти как говорят иногда приставы: "Мне зарплату платите не вы, а государство".

Дело Дадина вышло на финишную прямую. 7 декабря состоятся прения, в которых мы узнаем, как оценила прокурор его дебаты с ней и со свидетелями: ведь каждый раз Ильдар повторял нормы Конституции, позволяющей игнорировать закон "О собраниях" и незаконные требования полиции.

Заканчивается и другой процесс по антиправовой статье 212.1 УК. Концепция Владимира Ионова, который 8 декабря произнесет последнее слово, такая же: "Люди обрели свободу, а свободный человек, конечно, ведет себя, с точки зрения слуг народа, кое-как, неправильно себя ведет. Слуг народа у нас принято считать властью". Ионову предлагается дать условный срок и запретить ходить на митинги, что, несомненно, свидетельствует о творческом подходе обвинения.

Получается, что стандартные слова об ответственности представителей власти перед народом имеют цену только тогда, когда произносятся со скамьи подсудимых. Или, по крайней мере, если человек, их произносящий, готов туда попасть.

Фото Анастасии Зотовой

Вчера в половину четвертого утра сотрудники ФСБ (а может быть, пилоты сирийского НЛО) разослали мне и родственникам моего подзащитного Александра Костенко сообщения провокационного содержания. СМС пришли с номера телефона его отца Федора Костенко, пропавшего еще в марте. С номера +79780565609 я получил текст: "Прекрати мучать сына. Ты виноват. Надо делать как я сказал".

У меня когда-то был этот номер Федора Степановича, но уже после его похищения я сменил телефонный аппарат и его номер у меня не сохранился. Другая деталь: номер телефона, на который пришло сообщение, я указываю при моей регистрации в социальных сетях, а пользуюсь другим номером.

Так или иначе, допустив мизерную вероятность подлинности этого сообщения, я сразу связался с матерью Александра: может быть, у нее есть ко мне какие-то невысказанные претензии и я до сих пор чего-то не знаю. Однако Елена Петровна развеяла мои сомнения. Она подтвердила, что это действительно номер Федора Степановича и что ей тоже приходили с этого номера СМС. Там было написано, какой я плохой адвокат. Она считает все это сознательной провокацией, и я склонен с ней согласиться.

Они написали даже двоюродному брату Александра, который живет совершенно другой жизнью, находится не в Симферополе и не имеет никакого отношения к делу. Что касается фразы "Делай как я сказал", то Федор Степанович Костенко никогда никаких советов и рекомендаций мне не давал. С тех пор как я занимаюсь защитой Саши (13 февраля я подписал соглашение, а 3 марта пропал его отец) - от отца не было ни слуху ни духу: ни звонков, ни СМС, никаких сообщений через третьих лиц. О человеке ничего не было известно - он просто исчез.

Признаюсь, эта история меня очень серьезно удивила.

Накануне получения СМС я переписывался в скайпе с правозащитниками, обсуждая возможность организации поездки семьи Костенко в Киров. По всей видимости, беседа была вычислена, и наши намерения кого-то могли встревожить. Мы не нужны тем, кто сейчас "работает" с Александром в Кирове, навещает его, задает разные странные вопросы. Напомню, мы его еще ни разу после приговора не видели. Почему крымский гарнизонный суд, заседавший по моей жалобе о пытках, вдруг отказался от видеоконференции? При том что был специально включен свет и настроена техника. Что послужило препятствием для видеоконференции? Возможно, он мог что-то сказать?

Внести раскол между защитой и родственниками - сама по себе цель не масштабная. Я полагаю, что кому-то не нужно, чтобы мы видели Сашу или даже просто общались с ним. Официальное извещение матери о том, что он прибыл в Киров, пришло через месяц после его прибытия. Оно было отправлено 30 октября, а в колонию он прибыл 23 октября. Выехал же он из Крыма за три недели до того, не слишком ли это долгий этап?

У нас много вопросов. Сейчас я обдумываю возможность официально затребовать биллинг, хотя вероятность успеха вызывает у меня большие сомнения.

Политзеку Борису Стомахину не разрешают читать его собственные цитаты и стихи

Только что узнал от коллег, что лагерное начальство пермской колонии, в которой в пыточных условиях держат Бориса, ужесточило контроль его переписки с друзьями и знакомыми. В частности, оперативники изъяли два письма с важной для него информацией и вернули их с пометками на конвертах о том, что они не вручены адресату, поскольку якобы содержат "экстремистские материалы". Обратите внимание на особую отметку, уточняющую причину невручения почтового отправления "НЕ ПОЛОЖЕНО"..



Привожу выдержку из письма Бориса, в котором он описывает эту ситуацию:

"Получил сейчас Ваши письма... К сожалению, письма №№ не пропустили ко мне, о чем 28.10.15 был мне предъявлен официальный "акт". Мотивация - за то, что там содержатся цитаты из моих же(!!) текстов (в частности, из некролога Масхадову 2005 г.; эту цитату любит постить в комментариях на "Гранях" некий постоянно живущий там придурок) и стихов. Мне страшно жаль, что так вышло, я ведь, можно сказать, ЖИВУ тут, в неволе, вот уже 3 года, Вашими письмами. Да, забыл сказать, чтоб Вы и все прочие знали: инициатором сего паскудства (непропуска Ваших писем) был оперативник ИК-10 Д. Чертанов, занимающийся такими делами на постоянной основе, уже не первый раз. Там, в этих письмах, как я понял, были материалы о киевской акции по поводу меня 24.8.15, да? Мне страшно хотелось узнать о ней побольше подробностей, увидеть фотки..."

Я сам, кстати, уже давно не получал писем от Бориса и, конечно, волнуюсь за его положение. Ведь он по-прежнему остается "неизвестным узником" и "непризнанным политзеком", информация о котором тщательно фильтруется не только пропутинскими, но и большинством считающихся "либеральными" СМИ и "правозащитниками"...

• Карточка ПЗК Бориса Стомахина


• Реквизиты для финнасовой поддержки

Джордж Сорос, чей фонд объявлен нежелательной организацией в России, сделал колоссальное дело для российской науки. Я не был прямым участником и свидетелем его деятельности, поскольку в девяностые годы - кто-то о них говорит "страшные", кто-то говорит "великие" - работал послом во Франции. С самим Соросом я не встречался, я и мои научные сотрудники никогда лично не получали от него поддержки. Но по рассказам людей, материалам и документам знаю: в самые трудные для отечественной науки, образования и культуры времена Сорос учреждал стипендии и просто платил деньги, поддерживая людей, которые в этот момент оказались без средств ведения научной деятельности, да и просто без средств к существованию. Сорос помог десяткам, сотням и даже тысячам людей, о чем мне рассказывали те, кто получал от его фонда реальную помощь и смог продолжить научную деятельность в самые трудные годы. То, что сделал Сорос, нужно высоко ценить и не забывать.

Но те же идиоты, которые только что обвинили в шпионской деятельности "Мемориал", которые пытались вытеснить русского Сороса - Зимина - за границу, - вынесли вот такую "благодарность" Соросу.

То же самое сделали с Дмитрием Зиминым. Зимин своим горбом, ничего не украв, сделал миллионы, потому что первым создал в нашей стране мобильную телефонную сеть, продал ее за большие деньги и занялся благотворительностью, поддерживая науку, образование, культуру. Я хорошо знаком с его деятельностью, будучи в течение трех лет председателем жюри премии "Просветитель", которой награждались научно-популярные книги в области естественных и гуманитарных наук. И я не знаю другого человека в России, который в таких же масштабах поддерживал бы науку. Но Зимина обвинили в том, что он шпион и привлекает иностранные деньги - всего лишь потому что он, будучи умным человеком и понимая, что здесь беспредел, заработанные деньги хранил за границей, но использовал их, чтобы помогать людям здесь.

Я сам сейчас занимаюсь Фондом Сахарова и музеем Сахарова, всем сахаровским наследием. Нас тоже объявили врагами народа. На нас накладывают штрафы, мы пытаемся сопротивляться. Ясно, что мы проиграем в судах и, значит, придется искать отнюдь не малые для бедного Сахаровского фонда и музея Сахарова деньги.

А недавно был потрясающий фокус. Сначала господин Путин объявил, что дает "Мемориалу" новое шикарное здание в центре Москвы и ставит в центре Москвы памятник жертвам сталинизма, и тут же его собственный министр юстиции объявляет врагами народа всех, кто работает в "Мемориале".

Так что объявление Фонда Сороса нежелательной организацией - не первая странность этого молодого человека, к которому я отношусь, мягко говоря, без уважения и который показал себя, мягко говоря, ненадежным.