Недавно меня обескуражили вопросом: "Оксана, вы не боитесь ОПОРОЧИТЬ себя, открыто призывая защищать левых?" Именно так, всех "левых".

Моей первой реакцией было НЕДОУМЕНИЕ.

Оказалось, мой собеседник наблюдал, как мы с Женей Чириковой пытались объяснить руководству чешской правозащитной организации, что сознательная попытка не замечать преследований тех, кого относят к левому спектру российской оппозиции, как минимум не подобает нам, сознательно выбравшим для себя стезю правозащитника, а не политика.

Конечно, нам высказали все давно известные тезисы о "проклятом социалистическом прошлом" некоторых стран Варшавского блока, о страшной фигуре Лимонова, который своей мефистофельской тенью перекрывает все перспективы рассмотрения все более дьявольских козней российских "антиэкстремистов" в отношении товарищей Эдуарда Лимонова. Но все эти "доводы" были вялыми.

Женя яростно возражала, напоминая, что именно лимоновцы и люди Сергея Удальцова были ВМЕСТЕ с ними в Химкинском лесу и выражали свои "антифашистcкие" взгляды не так, как бодрые анархисты со своей атакой на здание мэрии. "В конце концов, кто прибегал к насилию? Лимоновцы, которые организовали оборону лагеря, или люди в масках? А чем отличаются задержания Удальцова от задержаний менее левых центровых уличного протеста? Только одним - на Удальцове стоит метка красным маркером".

А чем отличаются избиваемые лимоновцы от тех чеченцев, которых огульно обвиняют в пособничестве боевикам? Почему моя деятельность в качестве заместителя руководителя Общества российско-чеченской дружбы "порочит" меня меньше, чем уверенность в том, что вопросы о судьбе лимоновцев, нелимоновцев и всех прочих задавать НАДО?

Впрочем, ярлыков на мне лично было уже предостаточно. В 2005 году некие анонимы, в которых уже тогда было нетрудно заподозрить наших "поклонников" из тогдашнего отдела по борьбе с организованной преступностью, вскоре переформатированных в борцов с экстремизмом, распространили листовки с моим адресом и призывом к народу - соседям из нескольких домов - бороться со мной как с "пособницей чеченских террористов". В 2007 небезызвестный политолог Сергей Марков визжал в Вене на встрече ОБСЕ, что "она (то есть я) хуже, чем чеченские террористы... Вы знаете, кто она? Она... она дружит с нацболами... А кто такие нацболы? Сталин. Берия. ГУЛАГ".

Надо сказать, что я тогда даже не думала, что "уже дружу с нацболами". А вот представители Общественной палаты, специально натасканные на провокации, уже знали.

Правда, тем же вечером Марков поджидал меня в вестибюле Хофбурга, пьяно кокетничая с сотрудницей одной уважаемой московской правозащитной организации. Может, я и наивна, но искренне не могу понять, как некоторые "коллеги" могут одновременно проповедовать приверженность Европейской декларации о правах человека и в то же время таких вот марковых "Сережами" величать...

А тогда он подвалил ко мне, оставив объект своего интереса, протянул руку и, подмигнув, изрек: "Да ладно, Оксана... Рабочий день закончился.... Пообщаемся?" Не стоит говорить, что он и его предложение было отправлено "до ветру". Напоследок он мне сообщил, что не испытывает ко мне лично никаких отрицательных эмоций, но делает то, что делает, потому что я "враг России".

И вот снова возник вопрос о том, что меня может что-то опорочить. Так как я говорила с человеком, с которым раньше не встречалась, и интонация собеседника говорила о том, что он хочет что-то понять, я решила поговорить на эту тему. Естественно, спросила: "А чем?" В ответ услышала: "Ну как же, ведь они наши идеологические враги".

Ну и ну. Вы разберитесь, коллеги, кто вы: правозащитники или политики? Пришлось напомнить, что накануне часть дискуссий на пражской учредительной встрече гражданского форума ЕС-Россия была вокруг "сохранения невинности правозащитного движения от политических и идеологических догм". Пришлось привести несколько примеров из практики тех правозащитных организаций, которые без деклараций о "политической чистоте" защищают права человека, а не интересы определенной идеологической группы.

Я не думаю, что те сорок минут, которые мы проговорили с коллегой, были потрачены впустую. Расстались на том, что коллега сказал, что "задумается". Ну ладно, и то хорошо. Я свой выбор приоритетов сделала давно и абсолютно сознательно. И он, с моей точки зрения, надполитичен.

В прошедшие выходные ездили с Веником в Киев навестить товарища Володарского в Коцюбинской колонии, что недалеко от города. Оказался он там, напомню, за проведение акции протеста у Верховной Рады. Саша и его партнерша имитировали половой акт в знак протеста против абсурдного закона о порнографии. Партнерше удалось избежать последствий, а Саше акция обошлась дорого – суд назначил наказание в виде ограничения свободы сроком на год.

Ограничение свободы – странное наказание, россиянину непривычное. Его можно отбывать дома как наше условное, а можно оказаться в колонии наподобие наших колоний-поселений, как Саша. И сидеть ему там до декабря, если в июне не выйдет по УДО.

На разбитом ПАЗике мы ехали минут 15 от конечной станции метро. В поселке нас встретили: яркое весеннее солнце, дорожная пыль, рельсы, ведущие неизвестно куда, и широкая дорога вдоль белого забора. Вот по ней-то мы и пошли. За белым забором находится колония. Рядом со стеной – трехметровая вспаханная граблями полоса, на которой будет виден след любого желающего подойти поближе, чтобы, например, что-то перебросить.

Дальше все было предсказуемо уныло – старое кирпичное здание, железные двери, решетки, окошко дежурного. Туда отдаем все наши вещи: сумки, мобильники, паспорта. Заполняем бумажки - спасибо Ане, которая нас сопровождала: без нее не разобрались бы в этой бюрократии с первого раза. Аня отдает за свидание 20 гривен, еще гривну – за бланки заявлений. Все двери открываются, как водится, по одной. Сначала перед нами, потом за нами. Затем следующая. Нас встречает один из осужденных, спрашивает фамилию, обещает позвать Сашу. Мы тем временем отдаем передачу и идем в комнату для свиданий.

Комната – смесь казенного дома и актового зала детского сада. Зеленая краска до середины стены и сказочный лес, нарисованный на одной из них. Вдоль стен стулья и небольшие столики. Суббота, здесь много людей, нам некуда сесть, поэтому стоим у стеночки, ждем.

Сквозь стекло видим приближающегося Сашу, он открывает дверь, заходит, оглядывает нас, жмет руки. Чисто выбрит, прическа – короткий ежик. Радует, что он не в робе, но, судя по зимнему пуховику, апрель в колонию еще не пришел.

Первым делом Саша рассказывает нам новости: несколько дней назад сняли начальника, поймали на взятке в 1100 гривен (около 4 тысяч рублей), теперь ему грозит до 15 лет лишения свободы. Воспринимать эту новость как хорошую здесь не спешат – неизвестно, каким будет новый начальник, а тут от него многое зависит. Кроме того, есть мнение, что пришлют какого-то бестолкового начальника, который все развалит. Тогда колонию «придется» расформировать, а земля (дорогущая, к слову) пойдет под коммерческую застройку. Ну, знакомые схемы, да.

Колония эта относительно спокойная: пытки и прочие нарушения прав человека последние год-два здесь не практикуются. Работы мало, та, которая есть, нудная и бесполезная: обтачивание пластмассовых деталей, уборка снега (пока не растаял) с места на место. Есть еще лесопилка (Саша пока там не был) и отдел сбыта.

Колония производит рубильники и выключатели, которые по идее должны продаваться. Но не продаются, потому что сайт, через который пытаются это делать, совершенно неконкурентоспособен. Вот здесь как раз Саша и предложил свои услуги – сделать нормальный сайт, организовать продажи, но старый начальник не успел решить вопрос, а и.о. всего боится – мало ли что будет делать заключенный за компьютером. Боится и.о. также и разрешить прогулку, хотя по закону заключенные могут выходить в поселок, не покидая его территории и возвращаясь к оговоренному времени.

С Сашей сидят разные люди. Много тех, кто сидит за наркотики, в этом Украина похожа на Россию. Только у нас наркотики подбрасывают по политическим мотивам (взять дело той же Таисии Осиповой), а у них из-за денег. Что, в общем, не сильно лучше. Кто-то досиживает здесь суровый срок, начавшийся еще на зоне, кто-то сидит небольшой срок здесь с самого начала. Хотя слово «небольшой» здесь, наверное, неуместно. Жутковатое впечатление даже от недолгого пребывания. Вот вроде Саша, мы с ним говорим, смеемся, делимся новостями. И границы свободы-несвободы не видно, а она есть.

Саша очень бодрый, пытается оптимизировать жизнь в колонии, сделать осмысленной работу, с пользой потратить время. Постоянно заказывает книги, планирует выучить иврит – встретил человека, который может его обучить. Интересуется нашими новостями – спрашивает о деле «химкинских заложников», о процессе по делу об убийстве Маркелова и Бабуровой.

Время вышло, нам пора уходить. Саша окликает нас уже на пороге – при выдаче передачи вернули макароны и рис. Их надо варить, а это запрещено, можно только заваривать кипятком. Хотя плитки вернули в камеры, пользоваться ими можно только для разогревания.

Забираем рис, макароны. Решетки открываются перед нами, за нами, подходим к дежурной, она выдает нам вещи, паспорта. Мы замерзли в колонии, ежимся. Проходящий мимо сотрудник говорит: «А вы что хотели! Тюрьма! Бетон!»

На улице тепло и солнечно, мы возвращаемся в мир. Идем к остановке автобуса и едем обратно в Киев. А Саша продолжает сидеть. И может просидеть до декабря, если мы не поможем ему нашими письмами поддержки (от людей и от организаций), направленными в Управление департамента исполнения наказаний (04071, м. Київ, вул. Воздвиженська, 2) и администрацию колонии (08298, смт. Коцюбинське Київської області, вул. Залізнична, 1, Ірпінський виправний центр (№132)).

Вся надежда на нас, в общем-то.

Несколько дней назад Григорий Чекалин сообщил в письме, что по прямому указанию прокуратуры республики Коми руководство колонии планирует создать для него и Михаила Евсеева невыносимые условия содержания, и обратился с просьбой в целях обеспечения безопасности помочь ему в переводе в колонию по месту жительства.

В последнее время в СМИ много говорится о борьбе прокуратуры, Cледственного комитета и ФСБ в связи со скандалом вокруг подпольного игорного бизнеса в Подмосковье. Противостояние сразу нескольких российских правоохранительных структур происходит также по делу Григория Чекалина и Михаила Евсеева, осужденных за их открытый протест против фальсификации материалов уголовного дела о поджоге торгового центра «Пассаж» в городе Ухте.

Начиная с 2006 года Лубянка поддерживала позицию заместителя прокурора города Ухты Григория Чекалина - он с семьей был даже взят под охрану по приказу центрального аппарата ФСБ. Но затем отношение к нему изменилось. Сотрудники УФСБ по Республике Коми, которые вместе с ним участвовали в следствии, отказывались выступать в суде в качестве свидетелей защиты. Всего лишь один сотрудник органов госбезопасности поддержал Григория Чекалина. Генерал-майор Николай Пиюков, бывший начальник республиканского УФСБ, рассказал на судебном заседании о многочисленных подделках доказательств по делу и противозаконных методах работы следователей.

Но его выступление никак не повлияло на решение суда, и Григорий Чекалин был осужден на 1,5 года колонии за дачу заведомо ложных показаний по делу о поджоге ухтинского «Пассажа».

Таким образом, органы госбезопасности, вначале активно поддерживавшие Чекалина в его борьбе с фабрикацией уголовного дела по поджогу, предали его, оставили его воевать один на один с прокуратурой. И теперь прокуратура Республики Коми намерена расправиться со своим бывшим коллегой руками сотрудников колонии, где он отбывает наказание в настоящее время.

ФСБ России - самое сильное ведомство в государстве. Так почему же эта организация «кинула» Чекалина и Евсеева, подчинилась требованиям прокуратуры, несмотря на многочисленные свидетельства фабрикации улик против двух молодых людей, осужденных на пожизненное заключение? Ведь пример станицы Кущевской показал, что и у нас в стране реально можно бороться с преступностью в правоохранительных органах. А подлоги и фабрикация вещественных доказательств в деле Антона Коростелева и Алексея Пулялина, обвиненных в поджоге, - это тяжкое должностное преступление прокурорских работников.

А ведь именно ФСБ могла бы возглавить борьбу с коррупцией и произволом, которые угрожают безопасности России. Но поскольку эта государственная структура тоже участвует в незаконном извлечении прибыли, взывать к чести и чувству долга ее сотрудников, по-видимому, нет смысла.

Как известно, Великий пост — время сугубой молитвы, отречения и сосредоточения. И нечего телеящик включать. Совершившие сие — по усталости, дурости либо неведению — огребут немедленно. Как, например, ваша покорная слуга в понедельник вечером, попавшая на программу «Честный понедельник» с Сергеем Минаевым, где обсуждалась программа десталинизации, подготовленная комиссией при президенте РФ.

Грустно и страшно, честное слово... Во-первых, от уровня и методов ведения полемики. Это, господа, не спор, а в чистом виде беснование — то есть потакание самым низменным, отвратным инстинктам аудитории. И если для определенных деятелей вроде г-на ПроПаханова духовно-душевно-интеллектуальный разврат давно стал профессией, то вот от ведущего все-таки требуются какие-то профессиональные знания, умения и навыки. Если их не демонстрируют, то и сам ведущий фактически становится протагонистом бесовщины. И пошло-поехало... Крики, грязные оскорбления, призывы к расправе (уголовно наказуемые, если кто не в курсе) — и полное, удовлетворенно-хрюкающее попустительство ведущего. Родные мои, но ведь есть же хотя бы санитарно-гигиенический уровень публичной полемики...

Не говоря уж о втором и главном — идейном содержании. Тут вообще свет меркнет — такая мощная по накалу и бесстыдная по откровенности апология зла, демагогии и кривды. Типа, убивали вас, убиваем, и будем убивать. А памятники невинно убиенным — хрен вам, «не готов», как раз пять повторил ведущий. И обнаженная антропологическая катастрофа — в аудитории практически нет лиц, одни свиные рыла или изломанные маски комедии дель арте... Из выступавших только у представительницы «Мемориала» Ирины Щербаковой было собственно лицо — гневное, но и четко прописанное. За него и за позицию ей и досталось (как по сходному поводу писал протопоп Аввакум, «аще б не были борцы, не были б даны венцы»).

Так же, как на следующий день в прослушанной мною, бедной, на Русской службе новостей программе «Своя правда» (ведущая — Екатерина Родина) полемике мемориальца Никиты Петрова и депутата-коммуниста Николая Коломийцева по поводу последних событий вокруг «бронзового солдата». Опять-таки — ведущая равнодушно и вполне профнепригодно попустительствовала хамству, бесстыдной лжи и уголовному дискурсу господина депутата, ни на миллиметр не попытавшись направить спор в цивилизованное русло.

Можно, конечно, тяжело вздохнуть — мол, «жестокие нравы в нашем городе, сударь». Можно заречься вообще включать теле-еле и прочее радио. Как Ильич-то писал, «коллективный организатор, коллективный агитатор» - вот вам и агитирует коллективный ПроПаханов, с минаевыми-родиными на подтанцовках. Но, ей-богу, примирение с бесовщиной и ее адептами — грех. Душетленное дело.

И у меня в душе «свиристит и произрастает», как писал классик. Мемориальцев защитить надо, а вместе с ними и то святое, что Тютчев называл «солнце истины в нетленных небесах».

Хотя бы назвать все и всех своими именами. А потом... Вот что потом, меня больше всего интересует.

А вы как думаете?

Российский Живой Журнал откровенно валят и закапывают. Хакеры пыхтят и стараются. У публики нет ни малейших сомнений, кто это делает, - всё указывает на кремлядь. Хотя как раз в ЖЖ агитпроп весьма успешен. Да-да, я так полагаю и могу обосновать. Другое дело, что в его силе его слабость. Но сила все равно есть.

Сила в том, что кремлевский агитпроп, в том числе работающий в ЖЖ, гораздо лучше других участников политических дискуссий умеет работать с теми, кого принято называть гопотой и быдлом. Он сам из них состоит – от кураторов до исполнителей – и прекрасно знает, как влиять на эту публику, которая отнюдь не составляет большинства населения России и обитателей ЖЖ, но способна создать для всех остальных невыносимые условия.

В этом и слабость агитпропа. Всего лишь шаг за границы этого сегмента Живого Журнала превращает пропагандонов (это самоназвание) в недоразумение. Правда, весьма обширное и объемное недоразумение – по ЖЖ они передвигаются большими толпами.

И тем не менее русскоязычный Живой Журнал заваливают. И мне опять вспоминается эпизод из фильма «Шизофрения». Ветеран КГБ в исполнении Армена Джигарханяна рассказывает, как готовил исполнителя для важного политического убийства. Вспоминает, что тот у него в муху на лету попадал из пистолета. И наставник убийц с досадой заключает: "А они его грузовиком!". Речь идет о Михоэлсе. Которого, однако, не грузовиком - это была официальная версия. Его перед смертью еще и пытали.

Восемь лет назад (еще до дела "ЮКОСа") цитировал я этот фильм, предполагая, что власть будет предпочитать действовать грузовиком. Так оно и выходит. В случае с атаками на ЖЖ это очевидно. И объяснимо.

Живой Журнал для власти исключительно политический инструмент, которым она научилась пользоваться, но все равно боится, что у других это будет получаться лучше. И потому надежнее его грузовиком и притоптать. Еще и потому надежнее, что снайперы, попадающие на лету в муху, много о себе понимают и могут начать палить совсем не в тех, в кого надо.

Кто-то еще хочет поговорить об инновационном потенциале и модернизационных устремлениях этой власти?

Сегодня утром мы пришли отстаивать станцию Юннатов - и ко мне сразу же подошли некие сотрудники и вручили повестку о приводе на допрос. Я попросил их предъявить свои удостоверения, они предъявили – это оказались сотрудники Химкинского ОБОПа. В повестке написано, что доставить меня поручено именно ОБОПу.

Я был допрошен по делу о муляже бомбы на станции Юннатов, который был обнаружен в феврале. Допрос продолжался чуть меньше двух часов, но не был завершен. Сотрудница, которая меня допрашивала, сказала, что у нее сегодня много людей и что она не ожидала, что меня доставят именно сегодня. Так что завтра в 10 утра я снова должен явиться.

После этого я вернулся на Юннатку и увидел, что Жене Чириковой также вручили повестку о приводе на допрос. Спросили, когда ей удобнее подъехать. Меня не спрашивали.

Фактически вызовы на допрос без предварительного согласования - это метод блокирования наших действий. Химкинском милиция, вместо того чтобы остановить работы на Юннатке, захватывает тех, кто эту станцию защищает от застройки. А ведь, напомню, еще не окончен судебный процесс по строительству на станции Юннатов - как раз завтра в 11.00 в Химкинском суде пройдет судебное заседание.

Сейчас мы находимся на станции Юннатов, здесь стоит трактор, но никто сейчас ничего не пилит, рабочие куда-то ушли, никого нет. Здесь достаточно людей, сейчас мы проведем собрание, посоветуемся и решим, как дальше поступать.

Машенька из сказки про трех медведей, написанной, как известно, Львом Николаевичем Толстым, вступила в партию «Единая Россия». Видимо, она сразу шагнула из нашистов в партию взрослых.

Сразу видно, что она приобрела. Она приобрела трех медведей, их дом и большую миску каши. А также постель, которую она теперь не будет бояться помять. И никто теперь не сможет на Машеньку ругаться.

Прочитав эмоциональный пост Алексея Некрасова "Против антинародной приватизации", я понял, что должен дать некоторые дополнительные разъяснения к своему тексту "Стратегия-31 - массовка для Вашингтона?". Вот, разъясняю.

Вообще-то мой текст не про Стратегию-31. История с прямой трансляцией питерского марша 31 марта в американский Конгресс приведена мной как иллюстрация к моей позиции по совсем другому вопросу - о недопустимости для российских политиков апеллировать к внешней для страны легитимности. Неважно к какой именно. Хоть к Вашингтону, хоть к Пекину, хоть к черту лысому. Главное что к внешней.

И я, и мои соратники считаем, что это недопустимо. Поскольку мы бы хотели видеть свою страну самостоятельной и независимой. И уже с позиции своей самостоятельности общаться с другими державами и народами. Мы имеем наглость считать, что такого же мнения придерживается большинство российского народа. Надеюсь, наше право иметь такое убеждение никем не оспаривается?

Теперь о якобы имеющемся разделении участников Стратегии на группы. Обращаю внимание, что речь в моем тексте идет исключительно о политических лидерах, о тех, кто лично борется за власть в стране, а не об активистах, правозащитниках или тем более журналистах. Так что упрек не по адресу.

Также обращаю внимание, что это не первый мой пост на тему внешней легитимности. Я писал об этом и раньше. Так, в постах Cosa nostra и Cosa nostra-2 в качестве иллюстрации я использовал не Стратегию-31, а события в Ливии. Там были, например, и такие строки: "Соединенные Штаты – великая страна, давшая надежду миллионам в мире. Однако если мы хотим достойной судьбы для России, мы должны научиться САМИ решать свои проблемы. Это наше дело. Cosa nostra". Вот так.

А что касается Стратегии-31, то я так же, как и Алексей, "буду выступать против любых попыток "приватизации" Стратегии, кем бы эти попытки ни предпринимались". Братство людей, сложившееся на Триумфальной и других площадях страны, дорогого стоит. Уверен, фамильярное "Сережа" (на брудершафт мы вроде не пили), употребленное Алексеем по моему адресу, - результат именно таких теплых товарищеских отношений. И это главное, остальное переморгаем.

Сережа Аксенов здесь разразился гневными репликами по адресу Каспарова и Немцова. Что ж, имеет право. Кого как, а меня эта публикация не оставила равнодушным. Уверен, что к моей точке зрения присоединятся и многие другие участники Стратегии-31.

Я последовательно отстаивал правоту оргкомитета С-31 и последовательно выступал против действий "правозащитников". Поэтому заподозрить меня в ангажированности очень трудно. Но я буду выступать против любых попыток "приватизации" Стратегии, кем бы эти попытки ни предпринимались.

Озвученная Аксеновым позиция мне претит. Мне претит то, с какой безапелляционностью сделано это заявление. Мне претит сама попытка деления участников Стратегии на некие группы по принципу "кто к кому когда пришел, кто чего нарушил".

Стратегия-31 прекрасна тем, что здесь нет и не может быть никаких групп. Именно за попытку создать такую вот группу я критиковал Пономарева. И ровно за то же я критикую сейчас Аксенова. Нет смысла вновь повторять основные принципы Стратегии, все и так их знают. Все знают, что свобода собраний одна для всех и здесь никто не может быть равнее других: ни Немцов, ни Яшин, ни Лимонов.

Выход Немцова к Гостиному двору и участие в марше видятся мне последовательными и логичными. Они поддержали Стратегию в довольно сложный момент. Они поддержали ваших же соратников, господа лимоновцы. Или вы считаете, что Немцову и Яшину следовало бы отправиться на Пушкинскую площадь к Алексеевой?

А теперь перейдем к Каспарову. Вижу, что не нравится Сереже Гарри Кимович. Бывает. Однако прошу заметить, что в состав оргкомитета Стратегии-31 входит Лолита Цария - глава московского отделения ОГФ, лидером которого является Каспаров. Ничего так? Не смущает ее присутствие?

А присутствие в оргкомитете Насти Рыбаченко - руководителя молодежного отделения московской "Солидарности", тоже ни о чем не говорит?

Тогда чем вас смутило то, что Каспаров наглядно показал американцам, как попирается в России одно из ключевых гражданских прав - право на свободу собраний? Или право обнажать мерзость режима вы признаете только за "истинными" участниками Стратегии-31? Проще говоря, если бы с подобной речью в Академии прав человека выступил сам Аксенов, было бы все ОК? А как в таком случае следует поступить с журналистами? Выдавать им ксивы "Одобрено Лимоновым"?

Я бы предостерег Аксенова, Лимонова и прочих (вне зависимости от их политической окраски) от попыток создать из Стратегии-31 некий закрытый клуб для "настоящих революционеров". Право на свободу собраний - наше общее право. И единожды заявив о равенстве всех участников акций в его защиту, должно придерживаться этого принципа и впредь.

Давно, когда я был еще от политики очень далек, слово «оппозиция» у меня прочно ассоциировалось с образом Генри Сент-Джона, виконта Болингброка, сыгранного Кириллом Лавровым в фильме «Стакан воды». Оппозиция — явление свойственное парламентаризму, когда политическая борьба ведется на выборах в парламент и в самом парламенте.

В России выборов нет. То, что у нас называется выборами, таковыми не является. То, что у нас называют парламентом, таковым не является тоже. Поэтому у нас родилось понятие «несистемная оппозиция». Это та оппозиция, которую никогда не пустят в парламент, которой будут произвольно запрещать митинги и шествия, которую будут терроризировать арестами активистов, которой, в конце концов, просто не дадут зарегистрировать свои организации.

Если в нормальных государствах регистрация политической организации — вопрос технический, то в России усилиями действующего режима эта процедура приобрела извращенный смысл. Регистрация — это каинова печать для оппозиционера: зарегистрировали — значит, продался властям. Тем, кстати, смешнее выглядят потуги некоторых «несистемных оппозиционеров» зарегистрировать свои организации у нынешнего режима.

А ведь если хорошенько задуматься, то в несистемной оппозиции в России немногим больше смысла, чем в системной. При всей честности и принципиальности несистемных оппозиционеров, многие из них идут вслед за вождями, которые уже давно стали профессиональными политиками, которые не столько за идею бьются, сколько играют в политические игры, чтобы получить статус, известность, а как следствие — финансирование.

Несистемная оппозиция увеличивает размах и совершенствует качество своей борьбы с режимом, вырабатывает новые формы и способы этой борьбы, но при этом борьба с режимом остается довольно бесперспективной.

Годами советские диссиденты боролись с советским режимом самоотверженно, но безуспешно. В результате режим доконали не они, а цены на нефть, крах советской системы хозяйствования и широкие народные массы, которые в августе 1991 года не дали коммунистам повернуть время вспять.

Нынешняя несистемная оппозиция борется столь же упорно, но пока очевидно не достигает особого результата. Вряд ли можно всерьез полагать, что падение уровня поддержки премьера и правящего режима связано в основном с усилиями оппозиции. Более вероятной причиной такого падения мне видится экономический кризис и бессилие власти в плане повышения уровня жизни граждан.

Причин слабости несистемной оппозиции много. Это и разобщенность, и отсутствие ответа на важнейшие социальные запросы, некоторый элитаризм (особенно у демократической оппозиции), но главное — неумение наказывать власть за ее произвол. Понятно, что пока возможностей у несистемной оппозиции агрессивно воздействовать на власть мало. Но это не значит, что таких возможностей нет. Тут вопрос в самой философии борьбы. Нет смысла быть оппозицией в условиях диктатуры.

Есть смысл быть Сопротивлением.

(Что это означает на практике?)

Роскомнадзор уже восемь месяцев незаконно отказывает в регистрации независимого СМИ - агентства "Патриофил".

Все это время они не только грубо нарушали Закон, безо всяких оснований отказывая в регистрации СМИ, но и не отвечали на официальные письма и отказывались повторно принимать документы на регистрацию.

Сегодня получил издевательское письмо, подписанное одним из главных воров и жуликов Роскомнадзора начальником управления разрешительной работы в сфере массовой коммуникации. Зацените, кстати, насколько цинично они именую свое ведомство - полностью игнорируя декларированную Конституцией свободу печати и подтверждая преемственность с ведомством Бенкендорфа - "разрешительная работа". Понятно, что по факту вся их работа является запретительной и сводится преимущественно к исполнению политических заказов по запрету СМИ или разным формам наездов и абсурдных требований для оправдания собственной значимости.

В письме чиновный хам по фамилии Ксензов нагло указывает: "... Вам необходимо указывать "Российская Федерация, зарубежные страны" (п.8) и направлять его с приложением необходимого комплекта документов в центральный аппарат Роскомнадзора". И это при том, что Российская Федерация (РФ) в заявлении на регистрацию "Патриофила" уже указана (в чем легко убедиться по хранящемся на сайте электронном экземпляре заявления), а зарубежное распространение не предполагается его учредителями и редакцией. Более того, одновременно с хамством чиновник демонстрирует и элементарную безграмотность: дело в том, что электронная форма заявления на регистрацию СМИ на сайте ведомства просто не предполагает выбора нескольких вариантов в этом самом пункте 8 (территория распространения).

Ссылки на материалы, в которых изложены предыдущие серии этой эпопеи:

* Дело об отказе в регистрации агентства "Патриофил" попало на контроль Генпрокуратуры
* Патриофил vs Роскомнадзор. Раунд второй
* Роскомнадзор отказал в регистрации СМИ "Патриофил" из-за собственной небрежности

В общем, уже понятно, что хамы, воры и жулики из Роскомнадзора по собственной воле уже не согласятся признать свою ошибку, будут до последнего защищать свой замызганный мундир. И понудить их исполнить закон о СМИ можно лишь судебным решением или серьезным общественным давлением. Варианты судебной тяжбы с главным цензурным ведомством я обдумываю.

А пока буду признателен друзьям за любую форму поддержки - в виде перепоста или хотя бы краткого упоминания этой истории.

P.S. Кстати, ворами и жуликами я этих завравшихся чинуш называю вполне обоснованно. Во-первых, вор - это синоним вруна. Во-вторых, практически все наши чиновники являются членами партии жуликов и воров. И, наконец, они же реально украли мои кровные 6000 (шесть тысяч) рублей, которые я уплатил в виде госпошлины за услуги по регистрации СМИ, каковые услуги, как легко убедиться, не получил. То есть, деньги эти в чистом виде украдены у меня самым наглым мошенническим образом.

Вечером 3 апреля в Питере из ИВС на Захарьевской улице освободятся после трехсуточного ареста активисты «Другой России» Максим Громов, Игорь Щука, Сергей Чепига и Николай Кузнецов. А также один футбольный фанат, имя которого мне неизвестно. Все они были арестованы 31 марта у Смольного после того, как в составе группы из трех десятков человек дошли-таки до конечной точки, заявленной организаторами питерской Стратегии-31.

Передовой отряд несогласных, я выяснил, состоял из разных людей. Кроме сторонников «Другой России», в нем были оборонцы, футбольные фанаты, яблочники и «просто граждане». Вполне полноценный срез коалиции, организовавшей в этот раз марш на Смольный.

Так вот о коалиции. Любая коалиция предполагает определенные моральные обязательства ее участников друг перед другом. Считается, что если вы вступаете в отношения, в союз с некой политической силой, вы принимаете ее такой, какая она есть. Естественно, только на том поле, на котором вы договорились сотрудничать. Делать что-то на этом же поле втихаря, игнорируя позицию партнеров, непорядочно.

Вот почему, например, в эпоху первых Маршей несогласных нацболы были поражены таким обстоятельством: на фотографиях с маршей, которые использовались затем в агитматериалах, наши флаги без нашего на то согласия перекрашивались на фотошопе в российские триколоры. А так, утверждали партнеры, не моргнув глазом, придет больше людей... Стоит ли говорить, что подобное недопустимо. Take it or put it - так, кажется, говорят американцы.

А теперь ближе к делу. Оказалось, что 31 марта в тот самый момент, когда колонна питерцев, возглавляемая лидерами местных либералов и другороссов, а также примкнувшим к ним столичным тандемом Немцов-Яшин, прорывала полицейские оцепления на Невском проспекте, на другом боку глобуса, в Вашингтоне, Гарри Каспаров демонстрировал все это в прямом эфире американским конгрессменам. Вот как пишет об этом сайт Каспаров.Ru:

«Оппозиционер выступил на слушаниях Академии прав человека при Конгрессе, проходивших 31 марта под председательством конгрессмена Дэвида Ву. Во время выступления Каспарова на экране, установленном в зале, шла прямая интернет-трансляция из Петербурга, где в это время проходили задержания участников «Марша несогласных», в том числе одного из лидеров "Солидарности" Бориса Немцова. «Режим стремится подавить любой публичный протест, поскольку боится, что на улицы российских городов в скором времени выйдут не сотни и тысячи, а десятки и сотни тысяч человек», - заявил Каспаров».

Мне эта ситуация видится предельно просто. Есть три группы действующих в рамках Стратегии-31 известных лиц. Первая - те, кто инициировал борьбу, развил уличный протест до масштаба, который власть уже не может игнорировать, всякий раз лично участвует в акциях и несет личную ответственность за последствия. Вторая - те, кто примкнул позднее и при этом участвует лично, но только в той мере, в какой это приносит персональную политическую выгоду. И третья - те, кто и лично не участвует, и от политической выгоды не отказывается.

То есть ребятам буквально разбивали бошки на Невском, Каспера, сына Воротникова из группы «Война», мент отрывал от отца, а в это время в Вашингтоне Каспаров (с указкой в руках?) смаковал избиения, апеллируя к американскому Конгрессу. Так, что ли?

Мы вообще-то согласия быть актерами для чьей-то массовки не давали. Да и не к Конгрессу мы апеллируем, а к народу российскому. И скажите, что я не прав?

31 марта Белый дом - тот самый - выдал небольшое коммюнике по итогам прошедших в России акций "Стратегии-31". Заявления этой конторы часто пробуждают архетипические поиски биполярных смыслов. Увы, администрация США комментирует многие события. Поэтому считать абзацы текста, раз в месяц посвящаемые американцами нашим широтам, особенным вниманием - провинциальный комплекс. Но, на удивление, в этом скромном послании кое-какие смыслы есть.

Оказалось, что и без правозащитной команды стариков-разбойников под предводительством Алексеевой Белый дом следит за "Стратегией-31". И будет следить, поскольку ему важны не "священные" имена, а реальная оппозиция, создающая реальный конфликт с нынешним правительством. Европейской Комиссии, дающей нынешней МХГ несколько миллионов евро в год, может быть, и важны "мониторинги нарушений прав человека" для торгов по газу, но не Европа подтверждает политическую легитимность режимов.

Два смысла коммюнике в двух последних предложениях. Первое, оно же предпоследнее, предложение рассказывает о жизненной необходимости свободы собраний для экономической модернизации и благополучия. Известно, что "модернизация" - одна из фишек постколониального дискурса, более полувека определяющего "смысл жизни" для элит развивающихся стран. Для Штатов словечко не из актуальных и ориентированно "на экспорт". Т.е. привет нашему президенту и его команде: соблюдайте внешние приличия - и мы поверим той ерунде, которую вы бубните.

Последнее предложение, если следовать концепции Станислава Белковского, - жирный намек нашему руководству. По Белковскому, задача медведевского президентства состоит в легитимации на Западе достижений российских элит: банковских счетов, дворцов, детей, любовниц, яхт, футбольных клубов. Кроме рассуждений о модернизации, для внешней легитимности нашим деятелям нужны "выборы", которые хоть и пройдут с отдельными нарушениями, но в целом отразят любовь народа к партии и президенту. И вот тут американцы намекают, что без свободы слова и свободы собраний сложно будет обеспечить подлинную конкурентность на грядущих "выборах". Подвох поняли? Ну вот...

Анализировать "сигналы" - дело пожилых малоподвижных парней, а не молодых оппозиционеров, так что вывода у меня два: один жанровый, второй активистский.
Первый: президентом будет Медведев.
Второй: даже несколько сотен человек на Триумфальной площади - это ого-го какая сила. Это понимают в Кремле, понимают в Белом доме (том самом), можете понять и вы.

В 1986 году в большом программном интервью французской коммунистической газете «Юманите», отвечая на вопрос о советских политзаключенных, Михаил Горбачев заявил: во-первых, их нет вообще, во-вторых, их всего-то 200 человек. В том же интервью он утверждал, что, во-первых, никакого сталинизма никогда не было - это выдумка буржуазной пропаганды, а во-вторых, мы с ним давно покончили.

Много позже, когда стали доступны документы Политбюро, мы узнали, в какие формы облекала высшая номенклатура так тяжело пробивавшуюся в их сознании мысль о том, что политзеков вообще-то следует освободить. Чтобы выбить почву из-под ног империалистической пропаганды, клеветнически утверждающей, что у нас якобы есть политзаключенные. А потом в пермские лагеря устремились спецпосланцы Лубянки уговаривать политзеков написать прошение о помиловании. Ну напишите, что не будете больше нарушать советские законы. Напишите, что не будете их нарушать так же, как не нарушали раньше. В той мере, в какой они не противоречат международным пактам о правах человека. Напишите, что хотите домой к больной маме. Напишите хоть что-нибудь.

Гнусный, чисто советский фарс... И все же насколько ничтожное значение имеет это мелкое конъюнктурное лицедейство по сравнению с другим, вечным. Блаженны освободившие узников. И это искупает многое.

За время своего руководства Михаил Горбачев наверняка наделал немало политических гадостей. Но он их делал «до первой крови». Когда его действия (или подозрительное бездействие) вплотную подводили к черте, на которой кровь начинала литься, что-то заставляло его останавливаться, а не пытаться одержать решительную кровавую победу над своими противниками. И вряд ли это «что-то» — трусость. Те, кто пришел ему на смену, комплексовали гораздо меньше. А Михаил Сергеевич — слабый, нерешительный, непоследовательный, бестолковый, без четкой концепции и программы — войдет в историю прежде всего как «тот парень, который не стрелял».

Я тоже скандировал на площади «Горбачева под суд!» в январе 91-го. И, может быть, внес этим свои пять копеек в то, что он тогда тоже остановился. А сейчас я очень сожалею о поступке Владимира Буковского.

Степан Шпякин и Дмитрий Борко выложили ролик с акции «Стратегии-31» на Триумфальной и с акции общественного совета при ГУВД Москвы с Пушкинской. Я назвал бы этот ролик «Живое и мертвое».

Хотя ролик оставляет гнетущее впечатление, есть и определенная радость - она есть у меня и у ряда моих товарищей, которые выходят на Триумфальную. Мы рады, что так произошло. Подобное развитие в ситуации, когда речь идет о выборе позиции – либо соглашательство с властью, либо жесткое неприятие любых форм сговора, - лучший из вариантов. «Стратегия-31» остается на Триумфальной. Группа Людмилы Алексеевой и Льва Пономарева ушла, удачи им. С ними ушли некоторые люди, мы уверены, что ненадолго. Ушли и, как принято выражаться у них в среде, випы (V.I.P.) - с удовольствием будем наблюдать и за их триумфальным возвращением.

Неужели непонятно, что, куда ты ни уходи, в какой песок ни прячь голову, все равно вернешься к проблеме Триумфальной. Эта площадь, борьба за нее - тот канат, который тянет с одной стороны гражданское общество, а с другой - власть. Канат перетягивается с переменным успехом, но явной победы нет ни у тех, ни у других. На кону наша свобода.

(Читать полностью)

Напрасно госпожа Калужская беспокоится. Никакие комья грязи за подачу в суд на Горбачева во Владимира Буковского не полетят. К Горбачеву с благодарностью и уважением в России относятся немногие и, по преимуществу, не имеющие трибуны, даже интернетной.

Грязь могла бы лететь в Буковского скорей за поддержку блестящей идеи Лимонова: регулярно проводить практическое испытание Конституции. 31-я статья для этого удобнее всех: она говорит о праве на собрания, вот и собираемся публично семь раз в году. И все видят, что пользоваться правом на собрания не дают. Буковский, насколько известно, отнюдь не став национал-большевиком, поддержал этот конкретный шаг, вызвав недовольство не только власти, но и коллег-правозащитников. Но тут он прав кругом, и грязь не страшна.

Невозможно отрицать и правоту его конкретных обвинений Горбачева. Даже если тот не давал распоряжений бить саперными лопатками в Тбилиси или стрелять в Баку (где войска отвечали на силовые действия) и в Вильнюсе, даже если он узнал про такие распоряжения с опозданием, как президент, верховный главнокомандующий и генсек ЦК КПСС, он несет ответственность за них и за их последствия, за гибель десятков людей. Это неоспоримо, и, значит, можно обращаться в суд.

(Читать дальше)

Доказательства стороны обвинения

На этой неделе сторона обвинения закончила представлять свои доказательства. За это время участники процесса и зрители заслушали свидетелей, содержание протоколов, ознакомились с видеосъемкой и материалами прослушки (экспертизами и аудиозаписями), изъятым оружием, в том числе «браунингом», из которого было совершено убийство, и экспертизами по нему, изъятой одеждой и списками литературы, пулями, которыми были убиты Стас и Настя.

Последний день представления доказательств стороны обвинения был посвящен прослушиванию аудиозаписей, сделанных в квартире Тихонова и Хасис в период с 23 октября по 3 ноября 2009 года. Накануне оглашались материалы экспертиз этих записей и выдержки из них. Теперь же у участников процесса была возможность услышать все своими ушами.

Качество записи было очень низкое, разобрать удалось далеко не все. Коснусь того, что было слышно отчетливо. Это многочисленные разговоры об имеющемся оружии, «движении», «бригаде», «мусорах», статье Михаила Маркелова. Также упоминаются некие Опер и Эд. Обо всем этом уточняющие вопросы задавали адвокаты обеих сторон, прокуроры, судья и присяжные.

На все вопросы о «движении» и «бригаде» Тихонов отвечал: «Чьи это реплики?» Чаще всего это были реплики Хасис, поэтому Тихонов говорил: «Спросите у нее, когда придет время». Из контекста очевидно, что «движение» - это среда общения Тихонова и Хасис: «Если нас вычислили, то это слил кто-то из сук в движении, кто-то ссучился». Кстати, эта фраза сама по себе довольно красноречива. Если нас вычислили.

Большой интерес у Тихонова и Хасис вызвала статья Михаила Маркелова (брата Стаса) о том, что он провел собственное расследование и выяснил, что преступник был не один и что убийцы не в России. Тихонов и Хасис обсуждали, для чего была опубликована эта статья. Они однозначно восприняли ее как направленную на них. «Они охуенно нас знают, раз устроили такую провокацию. Они знают, куда мы будем валить», - взволнованно говорит Хасис. «Что ты будешь делать, если нас арестуют?» - спрашивает Тихонов. «Я буду всех убивать», - решительно и почти весело отвечает Хасис.

Когда речь зашла про статью, снова всплыли вопросы о том, когда подсудимый узнал про Маркелова и о том, что по его инцитиаве Тихонов был объявлен в розыск. Тут Тихонов начинает путаться, в том числе противореча прежним показаниям, данным в суде. Отвечает он уверенно, но каждый раз разное.

Время от времени упоминаются два человека: одного называют Эдом, другого – Опером. Отвечая на вопросы, Тихонов пояснил, что Эд – это его знакомый сотрудник правоохранительных органов, сообщать о котором он ничего не намерен. Тихонов весьма категоричен - не верится, что он способен так рьяно защищать человека, которого должен бы согласно собственной шкале причислять к «мусорам».

Опер же, напротив, как будто малоинтересен Тихонову. Называя его радикальным националистом, Тихонов отмечает, что общение с ним происходило только через Интернет и только в целях «списывания» с него героя политического детектива. «Был националистический форум, который я часто посещал, привычно общался», - рассказывает Тихонов о месте «встреч» с Опером. Кроме того, Тихонов говорит, что «умеренный националист» Илья Горячев зря слишком много общался с Опером и что этим объясняется тихоновская фраза на прослушке: «Мне нет дела, что будет с Ильей».

Опера называют лидером какой-то бригады. Что за «бригада» - позднее нам пояснит Хасис, на которую, к слову, уже очень много «переведено стрелок». Тихонов на львиную долю вопросов касательно материалов с ноутбука и прослушки отвечал: «Спросите у Хасис». Расчет на то, что судья забудет об этих вопросах, был бы наивен. Он складывает в стопочку вопросы присяжных, а также кропотливо записывает в свой блокнот вопросы остальных участников процесса.

Ждать осталось недолго, так как 31 марта Хасис начала давать показания. Она сказала, что хочет ответить на вопросы своего адвоката, и судья пояснил ей, что, начиная отвечать, фактически она начинает дачу показаний. И теперь у нее нет возможности молчать, придется отвечать на вопросы других участников процесса. Хасис впала в дикое раздражение, но была вынуждена продолжать говорить, иначе разрушилась бы намеченная линия защиты.

Опять несколько удивил адвокат Тихонова Васильев. Он спрашивал, собирался ли Тихонов при задержании отстреливаться от милиционеров и планировал ли в реальной жизни ходить по улицам и убивать людей. Судья снял вопросы, поскольку они могут ухудшить положение подсудимого.

Доказательства стороны защиты

В первый день представления доказательств стороны защиты были исследованы телефонные переговоры с нескольких сим-карт, изъятых у подсудимых при обыске. Выяснилось, что никаких звонков в момент убийства или около него ни на одной сим-карте не обнаружено. Доказательство слабое, так как понятно, что сим-карту можно оформить без паспорта и выкинуть в любой момент.

Кроме того, адвокаты продолжили давить на тот факт, что не были найдены гильзы. Для этого был зачитан протокол осмотра карьера, куда свозили снег с Пречистенки, плавили его там в поисках гильз. Отсутствие гильз, в общем-то, не является ключевым моментом, хотя, вероятно, отметить его стоило. Насечки на пуле также уникальны, и их легко сопоставить с оружием. Наличие гильз могло бы стать лишь дополнительным доказательством, а их отсутствие не умаляет наличия пуль.

Ключевым моментом в этот день было выступление отца Тихонова в качестве свидетеля. (Что рассказал Александр Тихонов)

На Триумфальной собрались несколько сот человек, разбросанных по периметру площади. Накопить критическую массу из 300 человек и сорганизоваться удалось на стороне площади, примыкающей к Тверской-Ямской. Помогло наличие нескольких путей подхода. Что интересно - среди протестующих были как националисты в черных беретах, так и таджики в оранжевых робах.

Продержались мы там минут 25, с 18.20 до 18.45, затем были оттеснены через подземный переход к "Ростиксу". Настало время для шествия. Скоординировавшись по телефону, мы несколькими группами пришли к Пушкинской, дождались прессы и двинулись по Большой Дмитровке прямо мимо Тверского ОВД (стоит отметить, что несколько групп потерялись по дороге). Затем свернули на Тверскую, где сначала двинулись по тротуару, а затем все же перекрыли половину улицу. Возле Госдумы нас встретил ОМОН, но задержали всего человек 5 из полутора сотен.

Общее число задержанных в Москве – более полусотни. Ну а 31-го мая, когда не будет второй акции (Алексеева и Пономарев, слава богу, не будут ее проводить), народу на Триумфальной будет еще больше. Кризис мы преодолели.

Слежку мы заметили около здания Госдумы. Я поначалу особого значения этому не придал. Два опера шли за нами, периодически отзваниваясь. И только уже когда мы вышли на Театральную площадь и двинулись в сторону Лубянки, стало понятно, что нас будут задерживать. Я выбежал на дорогу и остановил такси, но в нашу сторону уже бежали менты и опера, водитель это тоже заметил: «Я вас не повезу, выходите из машины».

Я молча вернулся на тротуар. Я знал, что сзади бегут, и был готов. Слева появляется мужчина, на вид лет 45, кожаная куртка, смуглый: «Сигаретой не угостишь»? - «Я не курю». Возможно, впервые я произнес это с гордостью. Удар в лицо, меня откидывает назад, сзади чьи-то руки меня подхватывают и заваливают на асфальт. Несколько ударов ногой, и в эту же секунду я замечаю подъезжающий милицейский автобус. Уже не вижу оперов и человека, который меня ударил. «Уберите руки, я нормально иду, не сопротивляюсь», - менты не доверяют мне, но все же отпускают. На всякий случай идут рядом, очень близко.

Подводят к автобусу: «Руки за голову, ноги на ширине плеч». Мент бьет по ногам так, что я еле стою. Уперся головой в автобус и пытаюсь держать равновесие. Шмон: «Что в сумке?» Пауза. «Сартр!». Далее нас принимает в свои объятия зарешеченный автобус с выключенным светом. Мы сидим в полной темноте.

(Полный текст, фото и видео)

Так уж получилось, что мы два года писали книжку о Горбачеве и погрузились в его жизнь и судьбу даже глубже, чем нам хотелось бы. Хотите – назовите это стокгольмским синдромом: мы практически в любой ситуации выступаем адвокатами нашего героя. И делаем стойку на любую новость. А тут... Известный диссидент Владимир Буковский требует арестовать бывшего президента СССР Михаила Горбачева.

Сперва мы решили, что Владимир Буковский начал загодя отмечать первое апреля. Потом поняли: нет, все всерьез. Потекли подробности: отец советского диссидентского движения обвинил британский суд, отказавший в аресте Горбачева, в следовании худшим традициям "телефонного права" в СССР. А Елена Калужская назвала инициативу Буковского крайне целебной: "она привлекает внимание общества к важному вопросу: может ли лидер государства покушаться на жизнь и свободу граждан во имя «целостности страны» или любых других великих целей?"

Исправлять нравы в Соединенном Королевстве – намерение, конечно, похвальное. И с Калужской тоже не поспоришь: привлекать внимание к важным вопросам взаимоотношения человека и государства и к правам лидера страны не только можно, но и крайне необходимо. Но отчего решили начать с этой – по анекдоту – парикмахерской, самой приличной в нашей стране за многие века? Только оттого, что Горбачев – к удаче Буковского и в отличие от Хрущева, Брежнева и Ельцина – жив? Так нам навскидку известен как минимум еще один персонаж, к которому могут быть вопросы. И это если не отвлекаться на остальные 200 с лишним стран в мире. Самый травоядный правитель страны должен ответить за всю ее кровавую историю – не странно ли? И только из принципа и ради примера будущим поколениям?

(Читать дальше)