Идея судиться с государством по любому поводу, собственно, лежит на поверхности, постоянно подогреваемая самим государством яростно преследующим активистов, художников и прочих хороших людей. Ленты новостей пестрят сообщениями о новых судах по беспределу, тут кажется, процесс действительно важнее результата. Все больше тех, кого машина правосудия пропустила сквозь свои жернова. Вылезши оттуда помятые, они уже не сомневаются в правильности выбранной позиции. Государственная машина штампует оппозиционеров. В ситуации отсутствия альтернатив и сужения поля свобод, эта процессуальная процедура становится отличительным знаком времени, типа хипстеров, эдаким трендом для амбициозных и жаждущих борьбы.

Нам говорят: на улицы выходить без "разрешения" нельзя - пожалуйте в суд. То есть выход на улицу - это как приглашение на танец. Все давно это поняли. Тему судебных взаимоотношений с государством развивают Лоскутов, "Война", Вика Ломаско и другие. Уже говорят о сформировавшемся модном жанре: "Суд надо мной"; вот и Кашин пишет. Не использовать суд как трибуну для пропаганды собственных идей и диалога с властью просто глупо, потому что другого, повторюсь, почти не осталось.

Около года назад мне пришла в голову идея одного остро актуального художественного проекта. Для его реализации требовалось собрать группу смелых, терпеливых художников, а также журналистов и правозащитников. Стал искать. Обратился к "Солидарности", к нескольким независимым правозащитникам, разговаривал с художниками из числа тех, кто "мог бы", делился с журналистами, но желающих вписаться не находилось. Пришлось на время оставить идею.

После акции с флагами "Белое на красном" 24 июня на Красной площади нас с фотографом и художником Владом Чиженковым доставили в ОВД "Китай-Город", где на удивление вежливые полицейские через два с половиной часа вручили нам копии протоколов и повестку в суд. Вначале мы было решили в суд не идти - пустая трата времени. Но желание развить тему, повеселиться и, конечно же, попиариться за счет государства заставило нас изменить свое решение. И мы решили бороться!

Тут я вспомнил о своем несостоявшемся проекте. Суть его в двух словах заключалась в том, чтобы превратить судебный процесс в художественный проект, при этом не забывая о практической стороне вопроса, то есть отстаивать свои интересы предполагалось по-настоящему, но, возможно, не всерьез. На подготовку времени почти не оставалось, было очевидно, что первый блин случится комом, ну вот такое, значит, хуевое искусство.

Представлять наши интересы в суде вызвался активист "Другой России" Матвей Крылов. Неоднократно судимый по многочисленным поводам, он имел опыт нахождения в суде, а также острое желание попробовать себя в качестве защитника. Для него было сюрпризом, что судить нас станет судья Боровкова, судившая Матвея незадолго до этого за участие в митинге на Триумфальной 31 марта и презревшая, наверное, все аргументы защиты. Стратегию мы выбрали простую - настаивать на отсутствии состава правонарушения, ссылаясь на статью 44 Конституции, гарантирующей нам свободу творчества.

Для начала суд опоздал на два часа - нас пригласили в зал в 13 часов вместо 11 утра. К тому времени мы успели заполнить стопку необходимой макулатуры, посмеяться над полицейскими-свидетелями и растерять всякий энтузиазм. Звали по отдельности. Я подслушивал, стоя под дверью, как полицейские мужчина и женщина по очереди снова врали про то, как мы выкрикивали лозунги и убегали с Красной площади. Адвокат Матвей задавал изобличающие вопросы, просил приобщить фотографии, где у нас демонстративно закрытые рты, уточнял у полицейского, в чем, на его взгляд, отличие политической акции от художественной, требовал не учитывать мнение полицейского как, возможно, заинтересованной стороны, согласно такому-то решению какого-то суда, просил свидетелей не подсказывать друг другу и нарвался в конечном итоге на обещание быть выгнанным из зала суда за непрофессионализм и некорректное поведение.

Наконец позвали меня. Я ответил на несколько дежурных вопросов. Адвокат Матвей просил приобщить к делу всевозможные ходатайства параллельно строча отчеты в Твиттер. "У вас все или есть еще какие-то ходатайства?" - спрашивает Боровкова. "Пока все, - говорит Матвей и замечает у себя на столе заранее заготовленное заявление об отводе судьи. - А, нет, вот еще..."

Через полчаса мы покидаем здание Тверского суда, не дождавшись пока судья Боровкова, удалившаяся совещаться сама с собой, принимать ли ей решение о собственном отводе или нет, снова вернется, чтобы судить нас. Свое наказание мы уже понесли, убив несколько часов на всю эту судебную волокиту. Но, может, вправду ради искусства.

Я надеюсь, что разъяснения Верховного суда по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности существенно повлияют на правоприменительную практику. Хотя есть такая российская особенность: Верховный суд разъясняет, но реальные перемены на практике происходят не так гладко, как хотелось бы. Потребуется еще время, возможно, годы, для того чтобы так или иначе существующую практику искоренить. К тому же я опасаюсь, что будут попытки расширительного толкования этого хорошего по сути постановления.

Для примера можно взять постановления Верховного суда по делам о свободе слова. С одной стороны, все четко разъяснено высшим судом страны, с другой – те решения, которые принимаются, вообще никак не согласуются с этими разъяснениями. Суды приходится вынуждать обращаться к решениям Верховного суда, так как уровень квалификации судей федеральных судов в целом, на мой взгляд, низок и они в большинстве случаев не руководствуются разъяснениями Верховного суда. Случаи, когда судьи подходят к рассмотрению подобных дел с точки зрения закона, очень редки.

Но все равно постановление по «экстремистским» делам имеет очень большое значение. Высший суд страны высказал свою позицию по этому спорному вопросу, внес определенность в правоприменительную практику.

В моей практике таких дел много – это все последние дела, связанные с гражданскими активистами и журналистами. Эти дела о критике представителей власти, порой жесткой критике, но не столь важно мягкая она или жесткая – на то она и критика. Наиболее часто встречающиеся случаи – конфликты с правоохранительными органами. Это ситуации, когда они воспринимают критические замечания как унижение достоинства представителя власти. Власть объявляется социальной группой, и обвиняемому вменяется статья 282 Уголовного кодекса. Во многих случаях мы занимали принципиальную позицию, утверждая, что чиновник не является социальной группой и судить людей за высказывания в отношении представителей власти по "экстремистской" статье нельзя, так как такие высказывания допустимы в соответствии с Конституцией.

Как раз сегодня, когда я читал это постановление, один из наших заявителей-антифашистов занес предостережение прокурора Республики Татарстан, подписанное 23 июня. Из этого документа вытекает, что предостережение «о недопустимости экстремистской деятельности выносится за то, что на одном из сайтов опубликован манифест «Автономного действия». Прокурор республики со ссылкой на психологическое исследование пишет: «Манифест «Автономного действия» проповедует исключительность идеологии либертарного коммунизма перед другими идеологиями, что создает благоприятные условия для негативного отношения к другим политическим взглядам».

Эта логика прокурора и даже нашего Центра «Э» непонятна. Получается, если человек скажет, что партия «Единая Россия» лучше всех, то получается, что другие партии хуже, а это уже экстремизм. Бред какой-то получается. Рассматриваемое постановление исключает такую интерпретацию. Так что мы попробуем использовать постановление Верховного суда в деле нашего заявителя-антифашиста, заодно посмотрим, насколько обязательны для исполнения постановления Верховного суда.

Безусловно, надо учитывать, что сейчас предвыборный год, и критики будет много. И она должна быть, чтобы выборы прошли максимально открыто. Дискуссии в этот период – нормальное явление, в том числе с критическими замечаниями по адресу тех или иных госструктур или политиков.

Мы сейчас на той стадии, когда борьба с реальными экстремистами, которые возбуждают вражду, применяют насилие, перекинулась на антифашистов, анархистов. Это идеологическая уже борьба, а не борьба с экстремизмом. Так что, уверен, юристам, правозащитникам и активистам придется еще приложить много усилий, чтобы остановить этот запущенный «антиэкстремистский» механизм, одного постановления Верховного суда тут недостаточно.

Трудно понять, каким образом будут расходоваться те 280 миллионов рублей, которые просит МВД для финансирования «конфиденциального сотрудничества с гражданами». В каких ситуациях, в случаях каких преступлений, как эти процессы будут контролироваться, кем будет определяться размер вознаграждения? Поэтому опасения насчет расходования этих средств мне кажется вполне резонными.

На мой взгляд, явно не в числе приоритетных задач должно быть выделение дополнительного финансирования на стимулирование граждан к помощи в раскрытии преступлений. Минфин заявляет, что реформа МВД требует средств, а их нет. И очевидно, что в рамках реформы встают другие, более первостепенные задачи, требующие дополнительного или более эффективного финансирования. Например, подготовка, система управления и так далее, но в этом списке при всех условиях запрос на 280 миллионов для «сотрудничества с гражданами» явно в самом конце стоит.

Насколько я понимаю, речь идет о помощи граждан в раскрытии каких-то вопиющих преступлений, в расследовании которых следственные органы зашли в тупик, ничего не могут и объявляют вознаграждение за информацию. Но часто ли возникают такие ситуации? Мне кажется, очень редко встречается информация, что за помощь в раскрытии преступления гарантируется вознаграждение. Тогда возникает вопрос: зачем для этого нужно так много денег?

К тому же обычно это делается родственниками потерпевшей стороны либо коммерческой организацией. Если планируется впредь такие выплаты делать из денег налогоплательщиков, то как минимум должны быть даны четкие и понятные объяснения принципа расходования, а их на сегодня нет.

Пока у нас нет четкого понимания, каким образом будут определяться и контролироваться суммы, как будет обеспечиваться система недопущения коррупционных и других махинаций в расходовании этих сумм, я как налогоплательщик говорю свое "нет". А поскольку я налогоплательщик информированный, то я знаю, какие бывают ситуации в этой системе. Один из примеров – дело, поступившее недавно в производство нашего Фонда.

Человек уже не первый месяц находится под следствием за разбой, хотя есть у него алиби на этот день. У человека есть друг, который столько же месяцев пытается добиться, чтобы у него взяли объяснение о том, что это он совершил разбой. Следственные органы не принимают его объяснение, потому что потерпевшие указали на другого, хотя видели его в темноте и были подвыпившие.

То есть здесь получается та же самая ситуация: кто-то указывает на человека как на преступника, и, несмотря на его алиби и признание другого человека в совершении этого преступления, система запускается и начинает работать. И один человек получает вознаграждение, а другой сидит в СИЗО. Получается, что помимо той ответственности, что человек арестован и находится за решеткой (системе уже тяжело признаться в своей неправоте и откатить назад), еще и будут потрачены деньги из бюджета.

В такой системе координат система вознаграждений рискует работать крайне плохо и неэффективно. Да и мировая статистика говорит, что процент дел, раскрытых при помощи граждан, минимален. Все-таки первичен профессионализм самих сотрудников. И я бы в первую очередь деньги вкладывала в техническое оснащение, в подготовку и стимулирование именно их работы.

Режим входит в зону турбулентности. Звук «шагов командора» слышен и в записывании в путинфронт уже десятками миллионов, и в шизофренических лавированиях вокруг регистрации Партии народной свободы, и в законодательной инициативе сенатора Торшина-Бесланского, которая столкнет Диму-блогера либо с «партией жуликов и воров», либо с цивилизованной Европой.

Полезно заранее классифицировать оппозицию хотя бы в общих чертах. Недавно вышедшая монография эксперта Движения «За права человека» профессора РГГУ, философа Игоря Григорьевича Яковенко о роли репрессии как социокультурного фактора в мировой и отечественной истории позволяет взглянуть на идеологические размежевания в нашей стране в совершенно новом ракурсе.

Идеологическое движение может временно скрывать свою веру в насилие как в социальную панацею, но она все равно вылезет при при общественном размежевании. Преклонением перед репрессивностью грешат и «правые» с их фашистским либерализмом, и «левые», которые хоть и признали необходимость «основных буржуазно-демократических свобод», но свои истинные предпочтения выдают апологией Катыни, коллективизации и сталинских чисток.

Как в 1916-м, все только и обсуждают грядущую революцию. А это значит, что через несколько лет российская оппозиция может сама стать «партией власти».

Яковенко предлагает ранжировать все культуры и субкультуры в зависимости от того, что и в какой степени превалирует в качестве стимула – поощрение или репрессия. Он считает, что в России репрессия - почти священнодействие.

Если развить логику культуролога, то оппозицию можно разделить на ту, для которой в методах построения будущего преобладает поощрение, и ту, которая видит в качестве основного инструмента преобразований репрессию. Таким образом, можно условно обозначить типы оппозиции как П(поощрительная) и Р(репрессирующая).

(Читать целиком)

27 июня арт-группа «Грабли» провела в селе Жмурово акцию сбора помощи «народному фронту» командарма ВВП.



Поскольку мобилизовать в сельском поселении Жмурово пока или уже некого, от каждого двора была собрана посильная помощь: 5 пар галош резиновых и 2 пары сапог. Сейчас решается вопрос транспортировки в центр, так как служебный транспорт, находясь в личном пользовании главы администрации поселения, с этой функцией справиться не может.

Я, член Союза композиторов России Михаил Александрович Аркадьев, категорически протестую против присоединения Союза композиторов РФ единым списком к так называемому Общероссийскому народному фронту (ОНФ) и, соответственно, включения меня в этот список как члена Союза без моего согласия.

Мало того что такое присоединение нарушает мои права как частного лица, нарушает элементарные демократические процедуры, но к тому же я принципиально не принимаю политическую программу и социальную роль упомянутого политического объединения (ОНФ), созданного В. Путиным исключительно для симулирования и профанации демократического процесса в России. Я являюсь членом объединенного демократического движения "Солидарность" и никоим образом не могу входить в организацию, чья политическая роль представляется мне одиозной и губительной для будущего России.

Если Союз композиторов РФ как организация подтвердит на общем собрании свое участие в ОНФ, я буду вынужден, к моему великому сожалению, подать заявление о выходе из Союза, вопреки своей многолетней связи с этим уважаемым мной творческим объединением.

Заслуженный артист РФ
доктор искусствоведения
член Союза композиторов РФ
М.А. Аркадьев

28 июня 2011 г.

Предложенные сенатором Торшиным изменения в закон о Конституционном суде уполномочивают КС признавать недействующими решения Европейского суда по правам человека, если они вступают в противоречие с ранее сделанными КС выводами. Кроме того, законопроектом предлагается запретить гражданам РФ обращаться к европейскому правосудию, пока по их делу не будет принято окончательное решение Верховного или Высшего арбитражного суда.

Не надо спрашивать, отчего автор проекта, юрист, вступил в откровенный конфликт с правом. Торшин если и виноват, то лишь в том, что дисциплинированно исполнил поручение своей партии. Ведь, судя по всему, не он это писал. Если открыть законопроект на сайте Госдумы, обнаруживается забавная деталь. Файл с текстом проекта называется там «проект закона для Торшина.doc». Трудно предположить, что файл с таким названием возник в компьютере сенатора или кого-то из сотрудников его аппарата.

Известно, что самые сомнительные инициативы Кремля вносятся от имени парламентариев. На всякий случай. Если что, «я не виноват».

Как известно, ЕСПЧ применительно к России признает внутригосударственные средства судебной защиты исчерпанными после рассмотрения дела в кассационной инстанции, так как не считает существующее в РФ надзорное производство доступной и действенной стадией. Если бы Страсбургский суд руководствовался предлагаемым Торшиным критерием исчерпанности, это означало бы необходимость прохождения заявителями длинной винтовой лестницы надзора, особенность которой в том, что до «окончательного» решения Верховным судом можно и не добраться.

Поводом возникновения законопроекта стало постановление Европейского суда по делу «Маркин против России» от 7 октября 2010 года. Константин Маркин, российский офицер, будучи одиноким отцом, обжаловал отказ командования и судов в предоставлении ему отпуска по уходу за ребенком, поскольку закон разрешает такой отпуск только женщинам-военнослужащим.

КС, куда обратился офицер, не нашел повода для проверки конституционности примененного закона. ЕСПЧ же не только признал заявителя жертвой дискриминации по половому признаку в сочетании с нарушением его права на семейную жизнь, но и подверг критике позицию КС в этом вопросе.

Тогда возмущенный председатель КС Валерий Зорькин поставил ребром вопрос о месте ЕСПЧ в судебной иерархии.

Действительно - и здесь Зорькин прав, - в статье 15 Конституции говорится о приоритете международных договоров над законами, но не над Конституцией РФ, имеющей высшую юридическую силу. Но соотношение этих правовых величин не столь однозначно. Устанавливая компетенцию КС, Конституция в статье 125 наделяет его полномочием по разрешению дел о конституционности «не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации». После вступления их в силу власть КС над ними иссякает. Так обстоит дело с Европейской конвенцией, давно ставшей частью нашей правовой системы. Ратифицировав Конвенцию, Россия признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека.

Но как бы ни сочетались друг с другом Конституция и международные договоры, решения КС не равновелики Конституции. Из того, что последняя возлагает на КС функции конституционного надзора, не следует, что Конституционный суд вправе ставить себя на место Конституции.

Каковы последствия? В высшей степени странно было бы ожидать, что ЕСПЧ будет соотносить свою позицию относительно приемлемости поступающих от российских граждан жалоб с законодательством РФ. Страсбургу от торшинских поправок вреда не будет. А вот что ожидает жалобщиков, если они воспользуются своим конституционным правом обращения в межгосударственные органы, не дождавшись от Верховного суда окончательного решения? Нарушители закона должны быть как-то наказаны. Так что когда уровень безумия дойдет до принятия этого проекта, вопрос будет лишь в том, кому из единоросов будет поручено внести поправки в Уголовный кодекс.

Есть такая хорошая формула у чиновников – отфутболить на чердак. Это когда человек попадает на вроде бы более высокую должность, но фактически теряет властные возможности.

Я буду рад, если Матвиенко уберут из Питера, потому что годы ее правления привели к масштабному уничтожению города. Это черная страница в истории Питера – правление Матвиенко. Лучше будет, если она уедет, и мне все равно куда. Еще лучше было бы, конечно, привлечь ее к суду за все ее прегрешения. Но пусть и так. Лишь бы она не продолжала уничтожать Петербург.

Кто придет на ее место – не знаю. Если бы были выборы губернатора, можно было говорить о том, кого бы мне хотелось видеть на посту губернатора Питера. А так понятно, что это будет очередной назначенец. Какой – посмотрим: может, лучше, может хуже.

Я считаю, что первым лицом Петербурга должен быть человек, избранный населением Петербурга и ответственный перед ним. Я за то, чтобы была возвращена система выборов первого чиновника. А так – кого назначат того назначат, здесь, к сожалению, от нас ничего не зависит. Я понимаю, что в империи губернаторов назначает император. Но у нас нет императора и нет империи. А назначение губернаторов тем не менее происходит.

Я редко кому верю на слово. Всегда стараюсь искать дополнительные подтверждения. Поэтому ситуация с нерегистрацией ПАРНАСа для меня в первые дни была неоднозначной.

Общая канва формальных причин отказа начала вырисовываться после заявлений о присутствии в партийных списках "мёртвых душ". Честно признаюсь, что грешил на Милова с его Демвыбором и до последнего считал что-то подобное возможным. Поскольку Демвыбор - единственная организация в коалиции, у которой, по моим оценкам, существуют серьёзные проблемы с численностью. Однако, обошлось и Милов оказался не при чём. Да и число приписок оказалось настолько ничтожным, что говорить о нём, как о серьёзной причине отказа в регистрации не приходится.

Что же могло послужить серьёзной причиной отказа в регистрации? На минутку я представил, что проживаю в правовом государстве и решил разобраться в этом вопросе, опираясь на официальный ответ Минюста. Самое серьёзное "нарушение", на которое указывает Минюст выглядит так:

Согласно пункту 3 статьи 29 Закона о некоммерческих организациях принятие решений об образовании исполнительных органов некоммерческой организации и о досрочном прекращении их полномочий относится к компетенции высшего органа управления некоммерческой организации. Вместе с тем статьи 27 и 31 устава предусматривают назначение и освобождение от должности исполнительного директора Партии не высшим руководящим органом Партии (съездом), а постоянно действующим руководящим органом - Федеральным политическим советом.

Замечу, что пункт 3 не менялся со дня принятия Закона о некоммерческих организациях, т.е. с 1996 года. Фактически, Минюст обвиняет ПАРНАС в том, что его юристы настолько тупы, что не знают законов, которые существуют ещё со времён СПС. Что ж, давайте посмотрим на текст устава одной из думских партий:

11.3. Состав и структура Центрального исполнительного комитета определяется Президиумом Генерального совета Партии.

11.4. Руководитель Центрального исполнительного комитета назначается Генеральным советом Партии по представлению Председателя Высшего совета Партии или Председателя Партии в случае, предусмотренном п. 7.1.4.4 настоящего Устава.

Заместители Руководителя ЦИК назначаются по представлению Руководителя ЦИК Президиумом Генерального совета Партии.

Вы тоже не видите здесь ни слова про Съезд? Может быть, вы считаете, что высший руководящий орган у этой партии - Генеральный совет? Немедленно вас разубежу - высший руководящий орган партии "Единая Россия" - съезд. Да-да, это выдержка из устава "Единой России" —  партии жуликов и воров. Вот ссылка, убедитесь сами.



Всего Минюстом было найдено 3 нарушения. Первое мы разобрали. Второе - "мёртвые души" разбирал в своём посте Милов. Третье нарушение вовсе не нарушение, а "неточности".

Их всего две. С первой я готов согласиться и считаю её технической опиской, не влияющей на смысл документа и не требующей пересдачи полного пакета документов. Вторая же вызвала у меня гомерический хохот. Минюст пишет: "В пункте 4 статьи 26 устава содержится ссылка на 5 пункт той же статьи. Вместе с тем пункта 5 в статье 26 устава нет.". Вот здесь опубликован Устав Партии народной свободы, можете убедиться, пятый пункт в статье 26 есть!

А теперь о главном. О том стоит ли судиться. Я считаю - не стоит. Нет никакого смысла судиться с этим отребьем. Уголовники, выносящие подобного рода отказы, прекрасно отдают себе отчёт в своих действиях. Наказать их можно только после того, как будут наказаны их хозяева.

Более того, я считаю, что тактику отказа от судебных разбирательств следует использовать как можно шире. В каждом судебном процессе по фактам незаконных задержаний во время митингов следует заявлять судьям отводы на основании их политической ангажированности и личной заинтересованности в исходе дела. К массовому уличному протесту должен быть присоединён и протест судебный. Эта власть нелегитимна, а вместе с ней нелегитимны и все её институты. Каждый, кто согласен с этим утверждением, должен распространять свой мирный протест как можно шире.

С утра – маленькая радость. Популярный публицист обнадежил читателей: в Камергерском и Столешниковом все спокойно! В кафе сидят расслабленные люди - и совершенно ничего не имеют против режима. Цитируем: "Ну – нету никакого возмущения, волнения, ожесточения. Как, кстати, нету и отупения, апатии, деградации, ощущения «последнего дня» и «страна катится в пропасть» и т.д. Ну – нету, сколько ни читай газеты! Осмысленные лица, нормальные глаза. И никакой тебе политики с идеологией (хотя «Ведомости» и «Коммерсант» эти люди тоже почитывают)".

Сразу вспомнился старый анекдот про Вовочку, который захотел в СССР, потому что учительница рассказала, как замечательно живут советские дети, сколько у них конфет и прочих удовольствий.

Скорее в кафе! Быстрее влиться в ряды новых людей, наконец-то выращенных партией и правительством! У этих ловцов кайфа все хорошо. Они ни разу не болели – и потому не упирались лбом в отечественную медицину, где анализы и к специалисту за деньги или по записи на месяц вперед. Их дети не ходят в школу, и сладостей образования под управлением министра Фурсенко они тоже не кушали. Они даже никогда не садились за руль и понятия не имеют о пробках, мигалках и тонкостях поведения вблизи машины чрезвычайного министра. Счастливые, счастливые люди! Они отродясь не заглядывали в магазины, где пять раз переклеены бумажки со сроком годности, а изредка еще заходит майор Евсюков. Они никогда не давились в очереди в налоговой, в ГИБДД (или как оно теперь называется?), далее – везде.

Над ними всегда безоблачное небо – как в той предвоенной Испании.

Но все же придется огорчить их и обрадованного публициста. В истории так случалось не раз и не два: безоблачное небо, и вдруг... Ребята на "Титанике" тоже купались в наслаждениях, пока не налетели на айсберг. Мария-Антуанетта с аппетитом ела деликатесы, пока недовольное ее диетой население не прописало ей гильотину. А британский король Георг III 4 июля 1776 года так прямо и записал в своем дневнике: "Сегодня не произошло ничего важного". Как раз в тот день Великобритания утратила колонии в Новом Свете.

Впрочем, умение смотреть на пару шагов вперед дано не каждому королю.

Мне кажется, что для Валентины Матвиенко выдвижение на пост главы Совета Федерации вовсе не успех. Будучи губернатором Петербурга, она обладает большей властью, более широкими полномочиями и возможностями, чем будет в новой должности. Поэтому я считаю, что это, конечно, понижение по функциям. А предложение сделано таким образом, что возможности отказаться у нее нет.

Одна из причин, по которым это предложение было сделано, - это снижение рейтинга «Единой России» в городе. Федеральный центр считает необходимым изменить эту ситуацию. А приход нового губернатора может подправить дела партии – обычно новые люди воспринимаются с новыми надеждами.

Я верю, что любые перемены всегда к лучшему. Валентина Ивановна все же была губернатором уже много лет – по-моему, восемь. Обычно новый губернатор воспринимается хуже, чем предыдущий, - здесь, я думаю, будет иначе. Новый человек может как-то оживить ситуацию в городе. И хотя безусловно лучше были бы выборы и горожане сами решали бы, кому быть губернатором, но пускай хотя бы так будет. Отставка губернатора, о которой годами говорили на митингах, наконец свершилась - пускай и не так, как мы хотели.

Сейчас строятся предположения, кто будет губернатором, но, как показала практика, решения власти почти не угадываются. Кого я вижу? Честно говоря, затрудняюсь ответить. Есть, конечно, достойные представители и в нынешней администрации, но мне кажется, это будет кто-то из москвичей.

Комиссию по УДО я прошел сравнительно легко, видно, что ИИЦ-132 не терпится избавиться от деструктивного элемента. Забавно, что призрак свободы замаячил передо мной, когда я уже окончательно адаптировался к тюремным будням. Даже если Ирпенский суд решит продержать меня еще пять месяцев, это будет досадным неудобством (я пропущу летний отдых в Крыму и начало учебного года в Эрлангене), но не катастрофой. Впрочем, пять месяцев мне все равно не грозит: уже принята амнистия, и если я не выйду по УДО через неделю, то выйду по амнистии через месяц-полтора.

Высший специализированный суд Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел отклонил кассацию, впереди европейский процесс «Володарский против Украины». Остается надеяться, что failed state просуществует еще пару-тройку лет – примерно столько времени могут занять бюрократические проволочки в Страсбурге. Хотелось бы, чтобы и падишах, и осел, и ваш покорный слуга дожили до этого знаменательного момента.

«Церковь свидетелей Александра Володарского» ликвидирована, мои любимые сектанты, лишенные палаток, теперь обитают в кустах. Из-под Верховной Рады не уходят, молятся памятнику Ватутину, ограждая тем самым Украину от сил тьмы. Не удивлюсь, если узнаю, что разрушение своего храма паства Олега Сирко связывает со мной. Товарищи в лицах пересказывали видео с демонтажа. Надеюсь, что у редакции блога будет возможность его здесь выложить. Порадуйтесь вместе со мной.

Примерно с начала мая я вел ежедневник. Ничего примечательного: учет медитациям и физическим упражнениям и сумбурные мысли, которые когда-то станут текстами. Только что пролистнул тетрадь и понял, что с 18-го числа в ней не появилось ни строчки. Написал через всю страницу «БЕЗВРЕМЕНЬЕ» большими буквами, надо же было что-нибудь написать.

Мы развесили в комнате ленту от мух, за несколько часов к ней приклеилась пара десятков насекомых. Не слишком эстетическое зрелище, но гораздо противнее звук: мухи, не осознающие своей участи, еще пытаются улететь и неистово жужжат. Они еще живы, но метафизически уже мертвы, их жужжание больше не принадлежит этому миру. В отличие от кота Шредингера, мяуканья которого никто не слышит, мухи способны громко заявить о себе. Это заслуживает уважения.

Я писала уже о том, как жестоко выселяют людей, в том числе глубоко пожилых, из отеля «Южный» в Москве. 21 июня Гагаринский районный суд опять вынес решение не в их пользу, и они опять со дня на день ждут выселения на улицу.

Так у нас теперь заведено: пришли - и выселили человека из жилья, где он прожил без малого четверть века. Это в Москве. А что же за ее пределами?

Вчера мне позвонила 60-летняя Зина Берсанова из Грозного. Мы познакомились с ней в январе 1995 года в Москве, куда она бежала от бомбежек вместе с детьми. Они даже жили у меня недолгое время, когда ее попросили из общежития в Подмосковье.

Ее дочь рассказывала мне тогда, что мама всю жизнь работала на заводе и стояла в очереди на квартиру. И вот, наконец, завод ей предоставил квартиру, но началась война, и пришлось спасть жизнь бегством из города.

«Только один раз мама увидела свою новую квартиру - и все. Как будто специально показали, чтобы расстроить...»

Они вернулись в Грозный в июне 1995-го, когда боевые действия утихли. Въехали в свое разворованное общежитие с разбитыми стеклами. О новой квартире не было и помину: дом разбомбили. Так и прожили они в этом общежитии до сего дня. Полгода назад жильцам неожиданно сообщили, что они должны готовиться к полному выселению. А несколько дней назад Зине принесли исполнительный лист - решение суда Старопромысловского района о том, что она должна срочно освободить помещение. Так же выселяют из соседних комнат ее дочь, сына с семьей и внуков. Никакого жилья не предлагают взамен. А ведь они прописаны и живут здесь с 1988 года. Зина и без того инвалид, теперь на нервной почве у нее отнимаются больные ноги. Ей некуда идти.

На каком основании ее выселяют из жилья, где она прописана? Почему вообще выселяют всех жильцов общежития по улице Новаторов, дом 17?

Может быть, стоит задать этот вопрос чиновникам в Грозном?

Телефон уполномоченного по правам человека в ЧР:
8-(8712)-22-34-57; 8-(8712)-22-31-35
Администрация Главы и Правительства Чеченской Республики: 8-(8712)-22-30-85
Администрация города Грозного: 8-(8712)-22-20-82; 8-(8712)-22-25-87

26-го отмечаем день рождения Михаила Борисовича в Нью-Йорке! Акцию проводит международный комитет "За демократическую Россию".

Друзья! Приходите поздравить Михаила Борисовича Ходорковского с днем рождения! Вот уже восьмой год подряд Михаил Борисович отмечает свой день рождения в тюремном застенке, в тяжелых условиях. Но он выстоял, не сломался, и для него важна ваша поддержка. Приходите сами, приводите друзей - будем отмечать день рождения Ходорковского! Будут подарки и сюрпризы! День рождения все-таки!

26 июня, в 14.00, Юнион-сквер, Нью-Йорк.

По всем вопросам пишите: [email protected]

В мае я написал небольшую поэму по мотивам новых, широко обсуждаемых общественных трендов, включая появление путинского народного фронта. Названием поэмы стала ее строка "Музыкальная фарца, вы снова востребованы!". Оказалось, что поэма нашла свою аудиторию, и меня неоднократно просили ее прочитать начиная от радиопрограмм и вплоть до компании за столом. Мне самому более привычно исполнять свои произведения в форме музыкальной композиции. Поэтому появилась идея сделать на основе этой поэмы музыкальный трек.

Изначальная тема музыкальной фарцы, в свете последних веяний, оказалась незаслуженно ограничена лишь музыкальными приспособленцами и пуделями, которые являются лишь частью "духовной и интеллектуальной" фарцы, в которую также входят журналисты, киношники, телевизионщики и другие деятели творческих профессий. Поэтому я подработал текст, чтобы никому не было обидно, что их не упомянул.

Также за последние несколько недель появилось больше подробностей про народный фронт, созданный лидерами партии жуликов и воров. Этот парад приспособленцев и холуев напоминает приготовления к наводнению или урагану, когда из мешков с песком сооружаются заграждения на случай, если прорвет плотину или река выйдет из берегов. Руководство партии жуликов и воров возводит вокруг себя стену из приспособленцев или по разнарядке и в приказном порядке вписанных в народный фронт бюджетников и других подневольных, чтобы ими прикрыться на случай прорыва плотины гражданского возмущения на предстоящих выборах. Во всяком случае, в этом широко распиаренном народном фронте есть и явный плюс: родина теперь может знать в лицо своих холуев и приспособленцев, среди которых практически все те же знакомые всем лица, но есть и свежая поросль.

Записывая этот трек, я думал о том, где он может звучать. Как насчет сцены, когда происходит сбор гостей на свидание лидеров партии жуликов и воров со специально, поштучно отобранными персонажами из созданного ими фронта в фойе пятизвездочного отеля? Такое музыкальное оформление было бы в точку. Холуи, пудели, приспособленцы – вперед! Поехали!

МР3 трека "Ментальность фарцы" здесь.

Сегодня на Красной площади в Москве прошла акция - торжественный отказ от белого флага, приуроченный к годовщине парада Победы 1945 года.

Равнозначно ли бросание белого флага под красную кремлевскую стену подъему черного флага над своей головой? Это один из тех вопросов, на которые нельзя ответить теоретически. Для ответа на этот вопрос обязательно проверяющее действие.

Выбрасывание флага - это возвращение власти ее главного подарка – права личности на капитуляцию. Если вы считаете, что время «разумной» капитуляции прошло и разум должен стать на службу сопротивления, бросайте на их главной площади свой белый флаг. Это акт объявления войны собственному конформизму по отношению к их власти.

Это посланное по главному адресу сообщение о том, чтобы на вас больше не рассчитывали. С этого дня на каждом выброшенном белом флаге будет расти и расплываться черная точка, пока она не захватит весь ваш флаг целиком. В нулевых годах нам всем дали возможность капитулировать без позора. Тот, кто бросает свой белый флаг под их стену, отказывается от этого права. Социальная игра обостряется, и отношения власти больше не предполагают автономии и уклонения. Межреволюционный период заканчивается на наших глазах и в наших сердцах. Открыт сезон сопротивления и вмешательства.

Белый – это цвет молока, которым нас кормит власть, прижимая к своей груди. Белый – это цвет согласия с чужой гегемонией. Если вы чувствуете, что у вас прорезались зубы, разожмите ментальные объятия правящего класса и верните им «свой» белый флаг. Он больше не ваш. С этого момента у вас нет перед их властью никаких обязательств. Вы совершили революционный ритуал освобождения личности.

(Фото)

Я не мог ожидать такого решения, хотя считаю, что у нас была очень сильная позиция в суде. Но, когда человека три месяца продержали в СИЗО, очень сложно ожидать оправдательного решения, какая бы сильная позиция ни была. Я оценивал шансы на оправдание примерно в 30 процентов. Но в итоге все круто получилось.

Судья ссылалась в моем случае фактически только на объективные доказательства. Показания всех тех наркоманов, которые были свидетелями, судья признала противоречивыми. Оставила она показания только одного Храмова, но их было недостаточно для вынесения обвинительного приговора – они полностью противоречили совокупности доказательств защиты.

Доказательства защиты были объективные – видеозаписи и фотографии, на которых было видно, например, как я был одет. Храмов же просто говорил, что меня видел, но не помнил, в какой я был одежде. И в целом показания были слабые. Я думаю, что самым убедительным доказательством были именно фотографии, а также результаты проверки на полиграфе. Возможно, еще на судью произвели впечатления наши выступления в прениях.

В отношении Макса Солопова судья оставила показания Храмова и Кривошановой, несмотря на то что было ходатайство о недопустимости рассмотрения ее показаний как добытых под пытками. Еще была видеозапись с телеканала «Дождь», которую в суде не исследовали, но судья в своем решении на нее сослалась: мол, на этой видеозаписи видно, как был одет Максим, а потом в этой же одежде был человек в маске. При этом в суде никто ни разу не показал, что на этой видеозаписи вообще есть Макс. Это очень сомнительный момент и повод для обжалования, безусловно. Макс, конечно, будет обжаловать приговор.

В моем случае, думаю, тоже будет обжалование – со стороны прокуратуры.

В целом в ходе процесса мне казалось, что все идет нормально, хотя все равно я ожидал другого результата. Этот приговор решает очень многие проблемы, потому что все равно, пока находишься под этой уголовной темой, на работу, например, не можешь нормально устроиться. Ладно люди из нашей среды, те, кто читает новости, понимают, что происходит. Но 90 процентов населения вообще далеки от всего этого, и когда всплывает такой момент, что человек привлечен к уголовной ответственности, это вызывает негативные эмоции. Я думаю, у меня теперь и на работе по-другому все пойдет.

Что касается демонстрации 28 июля 2010 года, то я по-прежнему считаю, что она была спровоцирована по большей части действиями властей и являлась адекватным ответом на то, что в Химках происходило. И сравнивать 10 разбитых окон и проломленные головы вообще некорректно. Все эти люди – местные бандиты и чиновники – столько лет избегают наказания за свои преступления, но зато устраивают некий громкий процесс из-за 10 окон. В результате этих действий теперь один человек скрывается, другой ожидает экстрадиции где-то в Украине. Это ненормальная ситуация, созданная этими самыми бандитами и чиновниками из Химок.

Вкалывая все последние дни в компании нацболов на одной из строек Москвы, я только сейчас узнал об отказе в регистрации ПАРНАСа и потому высказываюсь с опозданием.

Конечно, в отказе нет ничего удивительного, он был ожидаем. И, конечно, несколько мелких ошибок, выявленных Минюстом в списках Партии народной свободы, - это лишь повод для отказа. В большом количестве данных всегда можно найти ошибку или, используя силовые ведомства, запугать нескольких человек, заставить их отказаться от членства в организации. Что и было сделано.

Мы, регистрируя в 1998 году НБП, столкнулись с похожими проблемами. Подав документы на пять с лишним тысяч партийцев (минимальная численность, установленная тогда законом, составляла пять тысяч), мы получили ответ Минюста, из которого следовало что четыре(!) человека не подтвердили свое членство в партии и поэтому в регистрации (а значит, и в участии в выборах 1999 года) нам отказано.

Всего за прошедшие годы мы подавали документы на регистрацию НБП пять(!) раз. Согласно всем редакциям закона: при минимальной численности в пять, десять и пятьдесят тысяч человек. Чтобы набрать пятьдесят тысяч, мы буквально ходили по подъездам, по квартирам, уговаривая граждан поддержать нас. Граждане поддержали, Минюст – нет. После каждой попытки мы слышали ироничные комментарии в свой адрес - мол, что вы хотите от нацболов, они даже документы не могут правильно составить. Многие почему-то охотно поддерживали такую позицию.

Между тем документы на регистрацию в первые два раза готовил руководитель московского отделения партии Андрей Федоров, юрист, закончивший МГУ, в то время сотрудник аппарата Госдумы. Прежде чем подать документы, Федоров и Лимонов ходили на прием к министру юстиции Крашенинникову. В ходе беседы выяснилось, что Федоров и Крашенинников учились в МГУ у одних и тех же преподавателей...

Так что дело было вовсе не в бумагах. Нас, нацболов, просто не хотели видеть в российской политике. Кто именно не хотел? Не знаю. Возможно, это был лично Крашенинников, тогда член СПС, но скорее всего это было общее мнение российской политической элиты. Мы были слишком чужие для них, в большинстве своем выходцев из позднесоветской КПСС.

Это их консолидированное мнение высказал как-то в Таганском суде (мы обжаловали отказ) представитель Минюста – толстый, обрюзгший бюрократ с мощным загривком. Исчерпав аргументы и поняв, что чаша весов склоняется на нашу сторону, он обратился к судье со словами: «Ваша честь, их пять тысяч, они все молодые, мы не знаем чего от них ожидать».

С тех пор мало что изменилось. Разве что г-н Крашенинников покинул министерский пост и перешел в «Единую Россию». Да НБП запретили.

В начале девяностых был популярен такой анекдот:
В 1917 году внучка декабриста слышит шум на улице и посылает прислугу узнать, в чем дело.
Вскоре прислуга возвращается.
- Там революция, барыня!
- О, революция! Это великолепно! Мой дед тоже был революционером! И чего же они хотят?
- Они хотят, чтобы не было богатых.
- А дед хотел, чтобы не было бедных.

А вчера случайно наткнулся на блог лидера отделения ДПНИ в Санкт-Петербурге Андрея Кузнецова. По его мнению, нищие в метро «очерняют облик» города, а нищие в военной форме очерняют еще и российскую армию. В понимании декабристов нищих надо было бы как-то одеть, обуть, накормить и трудоустроить. В понимании революционеров 1917 года – весь Петроград «подравнять» до состояния нищеты. Но Кузнецов – неонацист. Историю (даже родного города) не учил. Поэтому он провел квазисоциологический опрос в интернете и отправил жалобу во все известные ему властные инстанции. Требование было простым – выгнать нищих со всеобщего обозрения. Причем, если милиция не справится, предложил помощь «молодёжных общественных объединений и казачьих дружин». По его мнению, петербуржцы и гости города, сталкиваясь с такими людьми, могут «составить представление о городе и стране» неправильно. Особое внимание уделяется инвалидам на колясках, «которых возят по ногам пассажиров».

Но это мнение неонациста – больного человека. Однако в то же самое время (казалось бы) нормальный человек, начальник метрополитена Санкт-Петербурга Владимир Гарюгин подписывает внутреннее распоряжение «не пускать инвалидов-колясочников в метро». Возникает вопрос: кто может быть кумиром данного господина? Вряд ли декабристы.

Санкт-Петербург со своими революциями доиграется, наверное. Осталось надеяться, что не до Древней Спарты, где «не таких» людей могли просто скинуть со скалы.

Выступил тут один поп, ярый противник гомосексуализма, требовал уважения к своим взглядам. Однако я хочу сказать не о терпимости к геям, я хочу сказать о толерантности по отношению к подобным попам. Хочу обратить ваше внимание, что поп говорит абсолютно в контексте ущербной логики толерантности и требует того же, что и его оппоненты - равенства в праве говорить.

Гомофоб требует терпимости для себя как для гомофоба, фашист требует терпимости к фашизму. И с точки зрения либеральной морали все они абсолютно правы, они имеют право на свою точку зрения.

Только проблема в том, что тот, кто нетерпим к другим, не имеет права требовать терпимости по отношению к себе. Если согласиться с этим утверждением, то мы сделаем простой вывод, что права человека и терпимость к его взглядам - отнюдь не священная корова и действия людей с реакционными взглядами нужно подавлять всеми способами, вплоть до насилия, если они угрожают обществу. Нельзя быть терпимым к нетерпимым, иначе эта терпимость доведет до концлагерей тех, кто терпит. Они, поверьте, не будут церемониться с геями, черными или евреями. Под крестный ход страну отведут прямиком в фашизм, за примерами далеко ходить не надо.

Однако, если Запад признает это, осудив высказывания попа, то тогда будут вопросы и к Саркози, пытающемуся играть на национальной гордости французов, противопоставляя их мигрантам. Да и вообще ко всем правым политикам Европы и США, которые так любят трясти своими христианскими побрякушками перед белыми фермерами и лавочниками, призывая спасти "белую цивилизацию" и яростно разделяя своих рабов на "белых" и "черных", на "геев" и "натуралов". Они едины с этим попом как молочные братья. От успешной защиты прав этого попа и его фашиствующих соратников из православно-хоругвеносной братии зависит судьба права респектабельных консерваторов говорить о "чуждых культурах" и сохранении "белой Европы".

Пока мы произносим это сладенькое словечко "толерантность", мы даем карт-бланш всем реакционерам мира на пропаганду расизма и ксенофобии.

Есть нормальные люди - и есть ксенофобы. Так вот, первые не должны просить толерантности у вторых, не должны взамен на снисходительное отношение к себе давать право реакции свободно открывать свою поганую пасть, подписывая некое двустороннее соглашение на «терпимость».

Именно борьба с толерантностью освободит мир от угрозы коричневой чумы. Именно момент, когда массы скажут консерваторам и подобным попам: «Толерантность к вам кончилась», будет началом освободительной борьбы человечества против реакции.

И ничто иное.

Никаких прав для правой реакции быть не должно, в какие бы одежды она ни рядилась: в рясы или в дорогие пиджаки депутатов Европарламента.